А вот само здание Лубянки он с большим бы удовольствием самолично разнес в щепки. В труху. Прекрасно понимая значимость сидящих там людей, он столь же трезво оценивал их не всегда правильные средства обеспечения государственной безопасности. А еще ненавидел лицемерие, кое было присуще сотрудникам Комитета. Да, они обязаны хранить в тайне от обывателей большинство вещей, но зачем фанатизм и желание превратить службу в синоним ада — он не понимал. Рождается ли на страхе уважение? Рождается. И умирает на нем же. Всех граждан заставили бояться КГБ. У него самого в годы юности тряслись коленки, когда он видел загадочного представителя Комитета, но потом страх перерос в полное презрение. Старое ЦРУ местами было не столь изощрено на пытки, о коих он наслышан. Хотя Колесников ему говорил, что ни о каких пытках давно нет и речи, но адмирал не был столь наивен. Самый удобный способ выудить из человека правду и глупые гэбисты так запросто от этого отказались? Там работают, в большинстве своем, плохие люди, но не глупые.
Покурив у входа и полюбовавшись на площадь, Михайлович бесстрашно зашел в здание. Светло, просторно, уютно в холле. Изжога появляется при мысли, что вот такие условия сделали для волков-особистов. Им бы подвалы выдать и, по старинке, кожаные плащи — вот тогда это безопасники. Улыбающиеся лица наградить синяками и парочкой выбитых зубов — и вот он, образ КГБшника, исторически заведенный. И ссаться бы бедолажки, попавшие в лапы «кровавых палачей», начинали бы заранее, а не после более тесного взаимодействия.
— Председатель сегодня принимает? — почти ласково поинтересовался Михайлович у сидящей в холле девицы.
— Председатель Лисин отбыл несколько часов назад, — любезно отозвалась девушка.
— Можно подождать?
— Кто ж вам может запретить? — справедливо заметила она.
Михайлович кивнул и принялся рассматривать помещение. Раньше он не обращал внимание на мелочи, так как оголтело несся в нужный кабинет. Сейчас же характер его не подгонял вверх по лестнице и можно было все спокойно оглядеть. Портреты известных безопасников и прославленных вождей, как ни странно, отсутствовали.
— Не угодно чаю, товарищ адмирал? — вежливо поинтересовалась девица.
— Нет, спасибо, — Михайлович осмотрел небольшую трещинку на стене. — Это боярин Кучка вам интерьер тут подпортил?
— Нет, — засмеялась девушка. — Как не пытались мы поймать призрака этого товарища, ничего у нас не получилось. Но некоторые до сих пор верят, что он бродит тут и выпускает шаровые молнии.
— Можно я расскажу об этом биотикам Альянса? Пусть покомплексуют. Они на нулевом элементе обогатили способности, а у нас каждый боярин может даже посмертно приходить и подавать электричество зданию. Ну, и приукрашу, конечно.
— Я думаю, никто не будет против, — отозвалась девица. — Кстати, ожидание ваше может затянуться, ибо председатель не обещал сегодня вернуться.
Михайлович вздохнул и направился на крыльцо. Курить определенно нужно меньше, но тогда мир станет ну просто раздражающе-отвратительным. Адмирал всегда считал, что прежде, чем начинать биться головой об стену в случае попадание в сложную ситуацию, нужно спокойно покурить. Вред никотина несопоставим с сотрясением, а потому, вредная привычка становится на некоторое время чрезвычайно полезной.
Приметив подъезжающий аэрокар, Михайлович улыбнулся, представив, как сейчас будет пушить перед ним хвост этот новый председатель, которого когда-то он отправил подальше. И пусть поблагодарит судьбу, что не «поглубже». Правда, сейчас ершистость лучше самому припрятать «поглубже», а то злопамятный, как и все выскочки, товарищ не проинформирует его о судьбе Колесникова. А Михайлович, обилием сантиментов в мыслях не страдающий, никак не желал поверить в предательство единственного сговорчивого особиста. Даже не поленился придти в это «провонявшее лицемерной заботой» здание.
— Какие люди в нашем захолустье, — улыбнулся Лисин, приметив Михайловича, патрулирующего крыльцо. — Чем обязан удовольствию?
— Приветствую, товарищ генерал-лейтенант, — отдал честь Михайлович. — Мне бы хотелось прояснить некоторые моменты.
— Если это касается вашего друга, то я знаю не больше вашего, — отозвался понятливый председатель. — Даже не предлагаю вам пройти в кабинет, так как никакой тайны его предательство не имеет.
— Предательство ли это? — прищурился Михайлович. — Он больше патриот, чем мы с вами, и вдруг перебегает в стан потенциального врага. Вот так запросто. И, как ни странно, почву для этого не подготовил и бежал один, не прихватив своих товарищей, на которых мог влиять? Странное предательство.
Лисин внимательно осмотрел невозмутимого Михайловича. Этот момент они упустили, хотя нужно было организовать «группу поддержки» Колесникову. Редко кто решается переменить свою жизнь, оставаясь один в своих помыслах.
— Так может это не предательство, а лишь новое задание? — облокотился на перила Михайлович. — Он даже меня в известность не поставил, хотя если бы действительно подался к Призраку, то его собственная совестливость заставила бы его связаться со мной и дико извиняться. Я правильно думаю?
— Нет, товарищ адмирал, — Лисин покачал головой. — Его задание ограничивалось поддержкой общения с Петровским и не более. Мы сняли его с должности, чтобы он вернулся к работе на Земле. Увы, имеем мы то, что имеем.
— Нет логики, — отозвался Михайлович и посмотрел на загоревшийся инструметрон.
— Адмирал Михайлович, покиньте Землю как можно скорее, — прозвучал приказ министра обороны. — Попытайтесь связаться со мной сразу, как поднимитесь на борт крейсера. Жнецы вошли в Солнечную систему.
— Есть, — Михайлович отключил инструметрон, хватил за руку стоящего рядом Лисина потащил к аэрокару.
— На полигон, — приказал он незнакомому водителю аэрокара, на котором приехал председатель.
— Как это на полигон? — обернулся к нему водитель.
— Как-как? Быстро, — объяснил Михайлович и повернулся к выпавшему из реальности председателю. — Генеральный секретарь уже эвакуирован?
— Нет, он останется… Я должен… — замямлил Лисин, растерявшийся от неожиданности.
— Своих адских палачей предупреди, — посоветовал Михайлович и тут же попытался связаться с Хакетом. Ответа не было и это портило настроение окончательно.
— Дежурный, доложите обстановку, — приказал Михайлович, с облегчением услышав голос своего офицера.
— Наблюдаем приближение врага. Адмиралы флотов приказали ждать ваших распоряжений, — ответил ему офицер. — Четвертый флот Альянса доложил о готовности вступить в бой.
— Не подпускайте Жнецов к Земле. Эвакуационные транспортеры, судя по записям, еще не все отбыли. Нужно дать им время. Первый секретарь Польши тоже не был отправлен. Нужен безопасный проход до ретранслятора.
— Есть, сделать проход для транспорта Первого секретаря.
— Жнецов не окружать ни в коем случае. Пусть лучше некоторые из них сумеют подобраться к Земле, чем всерьез займутся нашим необъединенным флотом. Черт, вот ведь удачно они время подобрали!
Михайлович взглянул на безоблачное небо из окна. Видимо, к Земле они еще не настолько близко подошли, чтобы их можно было лицезреть с поверхности планеты.
— Адмирал Михайлович, Первый флот, размещенный около ретранслятора, несет огромные потери, — доложил офицер, сверяясь с данными. — С Хакетом связаться не удается. Обеспечить безопасный проход к ретранслятору мы не в состоянии, пока Жнецы не отойдут.
— Вот черт! Свяжитесь с Флотом Цитадели, пусть предупредят Совет.
Выскочив из аэрокара, Михайлович понесся к КПП.
— Мне нужно попасть к генсеку, — подергал за рукав адмирала Лисин.
— Что? Один к Кремлю побежишь? Свяжешься с ним, когда поднимемся на борт крейсера. А пока чтоб звука от тебя не было. Своих предупредил?
Председатель кивнул.
— Вот и славно, — Михайлович забежал в челнок и вновь активировал инструметрон. Бледному, как снег, Лисину адмирал отдал планшет.
— Увидишь сигнал об отправлении Первого секретаря, сразу говори мне, — велел он.
Еще одна попытка связаться с Хакетом провалилась. С Флотом, сконцентрированным около Земли, тоже связаться не удалось. Резкий уход в сторону заставил Михайловича оторваться от экранов и выглянуть в окно. Несколько Жнецов опускалось на землю, не забывая постреливать в отбывающие челноки. Еще одна встряска, и Михайлович с тоской проводил взглядом один из транспортеров, попавший под «луч» Жнеца.
— По Флоту: доложите обстановку, — вновь предпринял он попытку связаться хоть с кем-нибудь.
В эфире царила пугающая тишина. Вероятно, Жнецы глушили сигнал или уже… Михайлович растер виски. Нет, Флот все еще сражается. Это не может быть таким быстрым поражением. Так не бывает.
Бессильно проследив за одним из Жнецов, который опустился точно на Красной площади, Михайлович посмотрел на Лисина.
— Что с транспортом Первого? — спросил он.
— Сигнал пропал, — отозвался председатель.
Нервно постучав пальцами по подлокотнику кресла, Михайлович настроил максимальную громкость на передатчике и закрыл глаза. Вот оно, то время, которого он ждал и боялся. Хорошо, что большинство граждан они все же успели эвакуировать. Столица почти пуста. Остались только специальные подразделения. Но что они могут противопоставить мощи Жнецов?
Чем ближе челнок подходил к крейсеру, тем различимей становились переговоры. Михайлович вновь вызвал Флот.
— Обстановка, — коротко спросил он штурмана своего крейсера.
— Несем потери, но пока небольшие. Жнецы не пытаются ввязаться в бой, а лишь расчищают себе путь к Земле. Четвертый флот Альянса потерял четверть кораблей, так как не подчинился вашему указанию и пытается окружить Жнецов.
— Вот дьявол. И зачем мы тогда учились работать вместе? Общему Флоту…
— Товарищ адмирал, адмирал Хакет на связи, — перебил его штурман.
— Прикажи соединить со мной, — отозвался Михайлович.
Голограмма дергалась и раздражающе рябила, но советскому адмиралу уже было плевать на все неудобства.
— Борис… Отводи Объединенный Флот от Земли… Бессмысленно… Потери слишком большие… Координаты встречи загружаю… Третий флот почти уничтожен… Жнецы не…
Еле дождавшись стыковки, Михайлович понесся к капитанскому мостику.
— Из Москвы Жнецов нужно вытравить. Нельзя подпускать их к убежищу командования. Сколько всего кораблей приземлилось на территории города?
— Три, — отозвался штурман. — Но идут еще.
— По Флоту: разведывательным кораблям отвлечь Жнецов, идущим на посадку на территории столицы. Сбейте их с курса. Объединенный Флот: открывать огонь по команде.
Нестройный хор подтверждений получения приказов прервал сигнал вызова инструметрона Михайловича.
— Адмирал Михайлович, доложите обстановку, — велел запыхавшийся министр обороны, видимо, проделавший непривычный для себя в последние марш-бросок.
— Корабли Жнецов расчищают путь на Землю. Я отвел Советский Флот в сторону Венеры. Наступления врага на этот рубеж не наблюдается. Легкие силы отвлекают Жнецов, сбивая их с курса и не давая им высадиться слишком близко к Москве, — отчитался Михайлович, удивляясь тому, что министр смог с ним связаться.
— Уводите Флот, товарищ адмирал. Те силы, что сейчас сконцентрированы в Солнечной системе не спасут Землю. Нам нужны все Флоты.
— Так точно. Перед отступлением я отдал приказ об уничтожении тех Жнецов, что уже приземлились в столице. Но нам нужен координатор, чтобы Объединенный Флот смог навести орудия на одну цель, — объяснил Михайлович.
— Будет вам координатор, — отозвался министр. — А потом уводите Флот к Цитадели. Судя по полученным нами данным, туда твари еще не добрались.
— Есть, отвести Флот к Цитадели. Объединенный Флот, после нанесения ударов по Жнецам, истребители возвращаются на крейсеры-носители и отходят к ретранслятору. Фрегаты-разведчики делятся на две группы: авангарда и арьергарда.
Михайлович подошел к иллюминатору и посмотрел на родную планету. Жнецы, словно мухи на кусок… варенья, слетались к ней, не обращая внимания на тяжелые крейсеры, застывшие в отдалении. Видимо, Жатва представляла собой первоочередно именно удары по планетам. Почему они не разделили силы и не оставили своих представителей на орбите — загадка. Впрочем, Михайлович был этому даже рад. Некоторая глупость запрограммированных на уничтожение наземных комплексов машин была на руку Флоту. Почти пустая Земля, где они пытались хозяйничать, хоть и принимала на себя основной удар, но там все можно будет отстроить и восстановить. А вот погибших понапрасну людей не вернешь к жизни.
— Цель поймана. Сигнал проходит, — доложил оператор.
— Объединенный Флот: приготовиться. Огонь по команде, — приказал Михайлович, просматривая на планшете готовность орудий к одновременному залпу.
— Объединенный Флот: огонь, — прозвучал приказ.
Стрелять по родной планете было настолько дико, что Михайловичу моментально захотелось закрыться в своей каюте и представить, что кругом голая и чистая красота космоса, в которой нет Жнецов, Флотов и прочего ненужного галактике хлама.
— Есть попадание, — вновь заговорил оператор. — Новые координаты цели формируются.
Михайлович вновь взглянул на данные планшета. Разведчикам удавалось заставить Жнецов поменять курс, но ценой огромных потерь.
— Цель обнаружена, — объявил оператор.
— Объединенный Флот: огонь, — вновь приказал Михайлович.
Посмотрев на огоньки, направляющиеся к Земле, Михайлович вздохнул и, неожиданно для себя, скрестил пальцы.
— Есть попадание, — объявил оператор. — Координаты следующей цели не формируются.
Михайлович подождал несколько минут. Запросов на удар с орбиты больше не было.
— Объединенный Флот: отступаем к ретранслятору, — приказал он.
Повисла тяжелая тишина.
— Мы еще вернемся и наподдадим этим гадам так, как ни в одной из их программ не прописано, — пообещал он.
Примечание к части
Про все косяки по Флоту очень прошу сообщать. Ну и сильно не ругайте за совсем глупые ошибки, так как автор непричастная к службе девочка)))
>
Глава 8
— Объясни мне еще раз, что мы здесь потеряли? Или у вас преступников принято флотом охранять? — досаждал альянсовскому офицеру Михайлович. — Я бы с большим удовольствием для себя и пользой для других следил за ремонтом кораблей на верфях Цитадели. А чем занимается целый адмирал? Рассматривает в иллюминаторе вашу Академию.
Советский флот согласно приказу изменил курс и был перенаправлен в систему Святого Петра, для оказания помощи эвакуационным транспортерам. Флот Альянса, сконцентрированный около Земли, перенаправлялся на «Арктур» для прохождения технического обслуживания. «Нормандия», каким-то чудом прибившаяся к Объединенному флоту перед «прыжком», тоже временно была отдана под командование Михайловича. Видимо, приткнуть этот корабль было пока некуда, учитывая воцарившуюся неразбериху. И ремонтировать его не нужно, и рисковать им тоже Хакет не хотел, так как «Нормандия» оставалась передовым кораблем Альянса. Учитывая удачливость Михайловича, о которой Хакет знал, альянсовский адмирал приказал новому капитану побыть частью советского флота. Неофициально, конечно, и недолго.
