— Тебе оставить картину? — кивнул Колесников на стену.
Эрнесто поднял голову и несколько секунд рассматривал нарисованный Кремль.
— Как хотите. Если тащить лениво, то пусть висит. Если не сможете без него в Москве — то забирайте, — паренек вновь погрузился в чтение.
Колесников позавидовал ему. То ли молодость лишала этой неуемной тоски по родине, то ли он сам слишком сентиментален. Эрнесто же скучал лишь по кубинским барам и больше, похоже, ничего у него тихой тоски по отчизне не вызывало. Вот по чему, а по московским пивнухам разведчик не скучал ни разу. Была мечта организовать пельменную вместо кабинета Удины, а в последствии, Андерсона, но она так и осталась мечтой.
— Оставлю. Действительно, не тащить же с собой в Москву, — решил Колесников.
— Да вас не поймешь, — вновь поднял голову кубинец. — У вас памятник Дзержинскому прямо напротив здания, но в кабинете вы все равно держите его портретик. Вам мало уличного Феликса, да? Так что совсем не будет странным, если вы повезете в Москву нарисованный Кремль. А почему вы здесь не родное свое здание Лубянки повесили?
— Почему-почему, — нахмурился Колесников. — Я вообще еще Ленина хотел тут поставить, но забывал прихватить его каждый раз, когда на Земле бывал.
В жгучих карих глазах Эрнесто скользнуло удивление.
— А что, искусственный Ленин здесь бы вам чем-нибудь помог? Ну, или от Удины бы избавил? Вряд ли. Нужно было реального Ильича сюда тащить, но в Мавзолее вам бы его не дали, ибо за ним, поди, очередь. А бюстик — если только приложить об голову нашего нового Советника. Вот тогда имелся бы смысл.
— Как же я скучаю по цензуре, — закатил глаза Колесников. — Слишком ты разговорчив. Как ты собеседование в своем Управлении прошел? Тебя не обвинили в непатриотизме и во внутренней тюрьме не подержали для порядка?
— Вот это, — Эрнесто кивнул на картину, — Не патриотизм. Вот где он должен быть, — кубинец постучал пальцем себе по лбу. — А это мазня — ненужная бутафория. Обойдусь без нее спокойно.
— Тогда забираю. А то вдруг ностальгия в тебе все-таки взыграет, и ты решишь повесить цветок марипоса.
— Я его нарисую над Кремлем сам. Оставьте картину. Буду на нее смотреть и вас вспоминать, — Эрнесто подошел к окну и закурил. Колесников не любил сигары. Запах его жутко раздражал, хотя вроде бы ничем неприятным не тянуло.
— Будешь в отпуске — приезжай проведать, — бодро произнес Колесников.
— Почему вас отзывают? Что, без вас в Управлении бесчинства начались? Нет. Ваш заместитель с работой не справляется? Тоже нет. Какой смысл в вашем присутствии в Москве? Здесь вы все и всех знаете. Кое-кому даже нравитесь, что лично меня удивляет. В случае нужды к вам бы прислушались все эти представители расовых элит. А я что? Новенький-хреновенький, да еще и репутацию здесь успел заработать нехорошую. Свободу почувствовал.
— А вот ты позвони председателю и спроси у него, зачем он меня дергает, — посоветовал Колесников. — Только потом мне потрудись рассказать, а то я тоже теряюсь в догадках.
— Странно все. Очень странно, — задумчиво произнес Эрнесто, выпуская дымовое колечко изо рта.
Колесников не отвечал. Конечно, поведать коллеге о планах Управления хотелось, но ему строго-настрого велели молчать, чтобы абсолютно все окружающие уверились в его предательстве.
— Давайте отметим ваше отбытие, что ли. Посидим в квартире, поговорим, примем на сердце, — предложил Эрнесто.
Колесников прекратил собираться и задумчиво посмотрел на кубинца. Тот всегда искал повод, чтобы, как он сказал «принять на сердце», но в отличие от того же разведчика, похмельем абсолютно не страдал, хотя и пил, словно слоник на водопое. Но сейчас Колесников был с ним согласен. Собрать товарищей, которые у него на Цитадели появились и попрощаться с ними же. Очень сомнительно, что Призрак сделает его своим собственным послом, а значит, существует вероятность больше никогда не увидеть новых знакомых. Получается, что в данном случае, пьянка необходима. Она и будет логическим завершением возникших дружеских отношений с обитателями Цитадели.
— А давай. Мое отбытие и твое вступление в новую должность, — согласился Колесников. — На Землю меня отправят послезавтра, так что успею отойти. У тебя рома не будет?
— Да вы что такое говорите, — возмутился Эрнесто. — Я же советский посол! Рома у меня не будет! Сплюньте!
— Веришь в приметы? — Колесников раскрыл окно, не в силах больше вдыхать аромат кубинской сигары.
— Во все верю. Кубинским коммунистам соборы можно посещать. Москва ругалась и плевалась, но смирилась, — похвалился кубинец.
— У нас тоже можно, но только один раз, — усмехнулся Колесников. — Второй раз посещаешь церковь уже будучи беспартийным.
Эрнесто открыл рот, чтобы ответить, но его прервал сигнал вызова. Ответив, Колесников принялся рассматривать Михайловича, который, судя по улыбке, прибывал в самых прекрасных настроениях.
— Здравствуй, снятый с позором, посол, — тут же заговорил адмирал. — Дошли мои молитвы до коммунистических предков, и они помогли вашему председателю додуматься тебя выгнать. Наконец-то.
— И чему ты радуешься? Думаешь, Эрнесто, как и я, будет тебя в доках встречать, когда надумаешь заявиться? Ничего подобного! Будешь сам бегать и искать советского посла по всей Цитадели, — отозвался Колесников.
— Да я больше и не буду ее посещать. Подберу тебя, доставлю на Землю и дальше по своим адмиральским делам, — рассказал о своих планах Михайлович. — Ты отступные приготовил?
— Конечно, — кивнул Колесников. — С тебя — спиртное, с меня — вода из-под крана. Хорошо посидим, душевно.
Смотреть, как Михайлович хмурится, было одно удовольствие.
— Встретишь меня вечером в доках, а то я с недавних пор боюсь ходить один не по советской земле.
— Хорошо, — пообещал Колесников.
* * *
Направляясь в доки, Колесников свернул в парк, чтоб без лишних ушей поговорить с Петровским. Удрать от Михайловича, который должен его доставить на Землю, вряд ли получится. А значит, нужно, чтобы церберовцы подобрали его раньше. Вообще, довольно странное решение Совета Обороны: послать кого-то за ним, да еще и Михайловича, который непременно пристрелит его при попытке к бегству. Почему Управление молчит, если они видели приказ? Почему не дали распоряжение об отмене? Зачем этот цирк с небывалой таинственностью?
Проводив взглядом парочку азари, прошедшую в неприятной от него близости, Колесников связался с генералом, включив запись на инструментроне.
— Что-то случилось? — сразу забеспокоился Петровский.
— На Цитадель отправили Михайловича. Он должен доставить меня на Землю.
Петровский молчал, видимо, что-то обдумывая.
— Я пошлю за тобой своих людей. Номер дока отправлю тебе сообщением. Уже вечером будь готов покинуть Цитадель, — распорядился генерал.
— Понял, — отозвался Колесников.
— И с Михайловичем не надо встречаться. А то расчувствуешься и передумаешь, — посоветовал он.
— Это и так понятно, — кивнул Колесников.
Разговор он тут же переслал в Управление. Вероятно, они и рассчитывали, что Колесникова «Цербер» заберет раньше, а Михайловича отправили, чтобы поторопить ребят и, заодно, показать разведчика предателем. Дабы Призрак не сомневался в новом кадре. Могли бы предупредить — он бы тогда не занимался сборами весь день. Но, очевидно, верхам будет лучше показать побег бывшего посла и настроить товарищей против него. Может и выглядит это все достоверным, но точно не поднимает настроение.
Отключив инструментрон и присев на скамейку, разведчик тоскливо подумал об «отступных», в которых участия он не примет. А жаль. Хотелось бы попрощаться с Бейли. С ним связаны не самые приятные, но весьма яркие воспоминания. Да уж, на фоне нынешних событий и приближении жатвы, их давнее маленькое приключение выглядит веселой прогулкой.
Собравшись с мыслями, Колесников вызвал Тали. Общаться с ней из Штаба «Цербера» было бы глупо. Кварианцы, будучи неплохими технарями, или сигнал отследят, или прослушают. Или все и сразу. Подставлять девушку или организацию, в которую он еще даже не попал — совсем идиотизм. Выгонит его Призрак, а в Москве за провал задания, к выполнению которого он еще не приступил, что-нибудь интересное с ним непременно сотворят. Значит, попрощаться нужно именно сейчас.
— Здравствуйте, Колесников, — поприветствовала его девушка.
— Здравствуйте, милая. Хороший сигнал. Мигрирующий Флот все-таки покинул системы, захваченные гетами?
— Нет. Флот готов начать войну хоть сейчас, что печально. А сигнал хороший, потому что мне приказали сопровождать дипломатов. Мы в который раз пытаемся поднять вопрос об открытии посольства на Цитадели. Может, Совет хоть сейчас позволит нам это сделать. Лично я надеюсь, что дипломатическая работа отвлечет адмиралов от этой дикой мысли: вернуть родину именно сейчас.
— Хорошо бы, если бы отвлекла… Погодите-ка, вы на Цитадели?
— Да. В данный момент просматриваю детали для корабля, — ответила Тали.
— Мы можем увидеться? Меня отозвали с должности посла, поэтому встречаться так же часто, как мы встречались, не получится. Конечно, частыми встречи не назовешь, но вскоре и их не будет.
— Где мы встретимся? — спокойно поинтересовалась Тали.
— Сейчас сброшу вам координаты, — сказал Колесников.
* * *
Генсек терпеливо ожидал председателя КГБ. После доклада Лисина он должен был связаться с Советом Обороны. Открыв дверцу шкафа, генеральный секретарь придирчиво осмотрел свое отражение. Отсутствие полноценного сна совсем не красит. Усталый вид вгоняет в тоску. Нужно решать все насущные проблемы и устроить выходной. Хотя бы на полдня. Черт, а он всегда наивно полагал, что руководитель — это что-то сродни монарху. А как учили? Царь спал, сколько хотел, ел от пуза и развлекался на балах. От чего, собственно, последний Романов и просрал Российскую Империю, так как не успевал наладить жизнь всем членам своей немалой семьи и бесконечным родственникам. Куда тут думать о нуждах государства, когда новых лифчиков с бриллиантами у дочерей нет? Да еще и долгов императорский двор столько наделал, что запросто мог бы превратить свою Империю в поставщика бесплатного сырья и рабочей силы для Европы. Слава партии, что нашлись люди, которые смогли собрать по кусочкам раздробленную страну и превратить аграрное государство в могучую индустриальную державу. И сказать Европе: «Давали в долг царю? У него и требуйте возврат, а у нас царей нет».
Наверное, все его предшественники также страдали от отсутствия времени на обычную жизнь. А раз так, то нечего себя жалеть. Не он первый и не он последний такой мученик. Конечно, в свете всех нынешних событий, можно оказаться и последним генеральным секретарем, но он гнал от себя пораженческие мысли. Лучше он вообще не будет спать и просидит на стимуляторах до износа, но людей он не подведет. Не имеет права.
— Можно? — спросил председатель, заглядывая в кабинет.
— Да, разумеется. Докладывай, — генсек поправил очки, закрыл дверцу и повернулся к Лисину.
Председатель включил инструментрон и генсек услышал переговоры Колесникова и Петровского.
— Так, значит «Цербер» подберет нашего друга сегодня же. Это хорошие известия. Все-таки ты был прав, когда предложил вместо согласованного времени отбытия с Цитадели направить туда Михайловича. Что увидят товарищи Колесникова? Они увидят незаконченные сборы и бегство. Это нам на руку. Имена связных в «Цербере» Колесникову известны?
— Так точно, — отозвался Лисин.
— Прекрасно. Значит так, — генсек задумчиво заходил по кабинету. — Как только нам доложат, что Колесников прибыл в один из Штабов, сразу и в экстернете, и в газетах должны появиться статьи о предательстве советского посла. Выставим себя перед Альянсом и всем этим галактическим борделем не в лучшем свете, но зато дадим Призраку понять, что Колесников — предатель. А то, что у нас предателей родины ставят к стенке — ни для кого не секрет. Меньше будет в нем сомневаться — больше будет доверять.
— Если мы пустим в сводки то, что Колесников предатель, то даже в случае его успеха придется столкнуться с возмущением в обществе и требованием наказать его, — усомнился Лисин.
— С общественным мнением разберемся потом, — отмахнулся генсек. — Наша цель — обезглавить «Цербер», и Колесников обязан выполнить приказ. А что у нас с правительством Альянса? Как там себя чувствуют наши саботажники?
— Все по плану, товарищ генеральный секретарь. Законопроект о сокращении членов госаппарата принят. Количество парламентеров близится к критической для Альянса отметке, — ответил председатель.
— Отлично. Чем меньше этих болтливых демократов-идеалистов, тем легче с Парламентом сотрудничать. Меньше рыка в сторону СССР. Недурно бы, если бы они какие-нибудь выборы затеяли. Или вотум недоверия выставили президенту. Тогда процесс расформирования Альянса пошел бы еще резвее.
— Они там тоже не дураки сидят, — усмехнулся Лисин. — Если и выберут нового главу — то из среды военных, учитывая нынешнее положение. А для военного, даже альянсовского, политические дебаты не будут первостепенной задачей. Он начнет вникать в дела и действовать. Как и вы, кстати.
— Так и пусть вникает. И действует по своему усмотрению. Нам-то что? Мы поддержим все реалистичные проекты. А нынешний президент… В конце концов, она — женщина и в некоторых вещах разбирается из рук вон плохо. Вместо того, чтобы отдать часть долга, которая ушла бы на строительство крейсеров, они вкладывают средства в ненужную ерунду. А все почему? Популярность процентную в народе хочет высокой поддерживать. Очень жаль, что ей никак не могут растолковать, что в сомнительные времена лучше делать ракеты, а не строить бесконечные общепиты и облагораживать колониальные планеты. Постарайся донести до агентов, что нынешний президент Альянса никак реалиям не соответствует.
— Так точно, — кивнул Лисин.
— Теперь Совет обороны. Свяжите меня с министром, — обратился генсек к секретарю.
— Уже, — отозвался голос девушки из активированного инструментрона.
Генсек перевел взгляд на Лисина, бездумно рассматривающего портрет Андропова.
— Его бы сюда сейчас, — произнес рукводитель.
— Вы не хуже, — отозвался Лисин.
— Когда вопрос со Жнецами будет закрыт, повтори эту фразу и будешь прав. Пока же ты выглядишь льстецом, — хмыкнул генсек.
Пройдя к терминалу, в котором высветилось изображение министра, генсек кивнул на воинское приветствие чиновника.
— Президиум выступил против союза с кварианцами, — перешел он сразу к делу. — Я ничего другого и не ожидал, признаюсь. Но союзники по-прежнему необходимы. Я просмотрел доклады Шепарда и узнал, что он довольно долго контактировал с одной из особей гетов. В протоколе он указал даже его имя — «Легион». Недурно бы найти этого представителя расы. Судя по всему, они способны идти на контакт не только при помощи винтовок. Изучите досконально все, что связано с гетами. Если будет возможность, свяжитесь с Комитетом обороны Альянса и запросите свидания с Шепардом для уточнения некоторых данных. Отказывать вам не будут, так как Альянс тоже заинтересован в преумножении флота.
