— Если бы мне нужно было настолько подробно знать, что происходит на корабле, я предложил бы вам себя. И сделал бы это с удовольствием.
— Могу я в вашем присутствии с ним поговорить? В другое время я отказал бы, но учитывая ситуацию на корабле…
Колесников тут же стал связываться с Заидом, попутно благодаря судьбу за такое стечение обстоятельств.
Шепард долго беседовал с Массани, прежде чем согласился.
— Я думаю, на корабле самым опасным существом все-равно останется Рекс, поэтому не переживаю. Добро пожаловать на борт, Заид, — Шепард протянул руку Массани.
— Куда я могу бросить свои скудные пожитки? — спросил Заид.
Пока Шепард показывал шкафчик для экипировки наемнику, Колесников осмотрел комнату. Пуста, ибо время ужина. Проклиная себя за такое неблагородство, Колесников бросил один из неработающих жучков за шкаф «Элвиса». Плохой поступок, недостойный офицера. Взял и подставил молодого лейтенанта, но зато от себя отвел подозрение. В случае чего можно будет сделать круглыми глаза, изобразить обиду и посоветовать осмотреть личные вещи экипажа и корабль в целом. А потом снисходительно выслушивать извинения от капитана. Можно было, конечно, попросить Заида убрать тот жучок из-под стола, но то, что ему так стремительно захотелось его туда присобачить, говорило о том, что он не зря рискнул. Интуиция, на которую не очень-то принято полагаться, разведчика раньше не подводила. А мальчишку-биотика, в случае обвинения и, разумеется, моментального разжалования и увольнения, всегда можно завербовать в войска СССР. Или отдать в НИИ, занимающийся изучением биотиков.
«Какая же ты стал сука, Колесников. Аж самому от себя тошно. Нужно явно прекращать общаться с Удиной».
— Спасибо вам, посол, — косясь на Заида, поблагодарил Шепард.
Глава 5
— Могу предложить тебе занятие повеселее и понужнее, чем холостая стрельба в нашей учебке, — торжественно начал Бейли.
Колесников изобразил заинтересованность. Попрощавшись с Шепардом и договорившись с Михайловичем о поддержке флотом последнего, посол понял, что в ближайшие дни ему решительно нечем заняться. Он, в отличие от любившего затягивать отчеты и другие дела Удины, привык немедленно выполнять то, что нужно сделать. Лучше просидеть в кабинете до глубокой, искусственно созданной ночи, но на следующий день не прийти и вовсе. Благо в Посольствах не было проходной, где его отчитывали бы за двух-трех минутное опоздание. И предупреждений и выговоров за прогулы никто не делал.
— Что может быть веселее стрельбища?
— Я тебе предлагаю поучаствовать в расследовании. И тылы растрясешь, и пользу Цитадели принесешь. Обычно, турианцы не допускают людей до более-менее интересных занятий. Скидывают нам отчетную работу и патрулирование районов. Но до некоторых фактов я сам докопался и дарить плоды своих трудов турианцам не собираюсь.
— Рассказывай, до чего докопался. Чем живет наше человечество в рядах СБЦ?
— А ты слушай не перебивая. Я уже несколько месяцев ищу того, кто распространяет красный песок по клубам и барам. Вышел на волуса, частенько навещающего Цитадель.
— Так схватил бы его уже давно. Волусы трусливы. Если он в чем-то действительно виноват, то во всем признается. Даже в том, чего не знает, — поделился соображениями Колесников.
— Не учи мать семейство пополнять, — беззлобно отозвался Бейли. — Если бы все было так просто. Волус прилетает, просиживает несколько часов в баре при доках, общается с кем-то, потом улетает вместе с этим «кем-то». Следующий его визит случается через несколько месяцев. Я уже пытался обыскивать его корабль, но напрасно. Получил разве что выговор за несанкционированный обыск и скандал от посла-волуса. Так получается следующее: волус встречается с посредником, каждый раз новым, кстати, забирает его в неизвестную систему, передает товар и отправляет на Цитадель. Сам же уходит в тень на определенное время.
— Ты решил его поймать? — поинтересовался Колесников.
— Да. Причем с поличным и при передаче груза. Человек, который должен быть посредником в этот раз, сейчас отдыхает в комнате допроса. То есть явиться на встречу никак не может, — Бейли продемонстрировал графическое изображение незнакомого мужчины.
— Здоровый чертяка, — прокомментировал Колесников.
— Снаружи да. А внутри — все жидко. Я чуть нажал — он сразу брызнул. Рассказал мне много интересного об этом Нифту Кале. Так что скажешь? Не хочешь побыть посредником и избавить Цитадель от красного песка? На встречу можно брать телохранителя, так что будешь под моей защитой.
— То есть нас с тобой отвезут в незнакомую систему на незнакомом корабле к незнакомым существам?
— Именно так. Не переживай — штурмом брать то место, куда нас отправят, мы не будем. Просто выясним координаты и вернемся домой. А дальше я уж сам разберусь.
— Допустим, я согласен. Но разве волус не поймет, что к нему на встречу пришел не тот человек?
— Мы для них на одно лицо. Слышал, как посол-волус удивлялся нашей нелепой внешности. После его красноречия даже сбегал проверить, не такой ли я урод, каким он меня видит. Впрочем, не будем отвлекаться. Мы для них одинаковы. Это я могу на полном серьезе заявить, что ты, Колесников, уродец и мое мнение будет объективным, так как в канонах человеческой красоты я разбираюсь.
— Вот и ищи себе красавчика-дурака, который будет тебе помогать, — даже обиделся разведчик.
— Да это я так сказал, для примера. Не дуйся. Так как, поможешь?
— Куда идти и что говорить? — вздохнул Колесников.
— Для начала разоблачись и надень что-нибудь не выдающее в тебе коммуниста. Повязку свою тоже не надевай. Если не можешь без нее — запихни в трусы или глубже. Но чтоб она не на виду была, — Бейли придирчиво осмотрел мундир посла. — И встретимся в доках.
Колесников заказал чай, так как ожидание его начинало нервировать. Ни Бейли, ни волуса — вот и связывайся после этого с не коммунистами. Еще и принесенный чай совсем не напоминал привычный напиток. Это была бурда с неприятным, цвета жидких анализов оттенком. Хотя, если судить по вкусу, анализы ему и налили. Оставалось только узнать: какой расе они принадлежали.
Не успел Колесников распробовать «чай», как рядом с ним материализовался волус в сопровождении нескольких кроганов. Разведчик, с трудом скрывая улыбку, наблюдал, как невысокий пухляш пытается вскарабкаться на стул. После несколько секундного сомнения, он все же встал и помог волусу. Несмотря на невысокий рост, гад оказался довольно тяжелым.
— Извините за опоздание. Возникли некоторые затруднения с разрешением на посадку, — волус кивнул в сторону кроганов. — И с ними тоже.
— Не стоит извинений, — отозвался Колесников, мучительно проклинающий опоздуна Бейли. — Мой помощник, как видите, и вовсе отсутствует. И, в отличие от вас, наверняка даже не извинится, когда придет.
— Очень извинюсь, — заговорил Бейли, присевший на соседний стул.
— Если вы готовы, давайте начнем работать, — строго заявил волус. — Но сначала проверка.
Один из кроганов активировал инструметрон и махнул лапой возле лица Колесникова. Разведчик обозлился. Ведь мог бы около руки это сделать, нет — нужно трясти конечностями прямо перед физиономией собеседника.
Показав данные волусу, кроган отошел в сторону.
— Все в порядке, — кивнул волус. — Готовы отправляться?
— Надеюсь, не очень далеко? — не сдержался разведчик и тут же прикусил язык.
Нифту Кал промолчал, разглядывая посла и Бейли. Шлем скафандра не способен передавать эмоциональную окраску взгляда, но Колесников мог поклясться, что видит задумчивость в сверкающих глазах волуса.
— Идем, — заговорил он наконец.
Слезал со стула он куда дольше, чем пытался залезть. В этот раз Колесников не пытался ему помочь. Кроганы тоже молча смотрели на потуги своего хозяина, Бейли глазел по сторонам.
— Почему опоздал? — шепотом спросил разведчик у Бейли, направляясь к кораблю волуса.
— Потом, — коротко ответил офицер.
На корабле Нифту молчал, изредка косясь на «посредника» и его телохранителя. У Колесникова моментально зародились нехорошие предчувствия. Но, с другой стороны, он сейчас в роли нарушителя закона. Может, уголовники ощущают себя так некомфортно каждую секунду? На всякий случай пощупав пистолет, разведчик чуть успокоился. Оружие у них с Бейли не отобрали, избивать и насиловать пока не начали, а значит все не так плохо.
Посмотрев несколько минут в иллюминатор на звездные просторы, Колесников обернулся. Увидев крогана, тыкающего пистолетом в висок Бейли, разведчику вновь захотелось отвернуться и посмотреть на заоконные красоты. Там все было мирно и безопасно. А потом зажмуриться, а открыв глаза оказаться в своем кабинете. Что-то внутри подсказывало, что Бейли отрешенное состояние разведчика не поможет. Пришлось тоже достать пистолет и направить на рептилию, что-то внушающую офицеру.
— Бросьте оружие, уважаемый посол, — сказал волус, подходя ближе. — Нас больше и вооружены мы куда лучше.
Колесников не послушался. Волус неторопливо и покачиваясь дошел до разведчика. В следующую секунду Колесников почувствовал несильную, но ощутимую боль в колене, которое пострадало от удара Кала. Второй непострадавшей ногой очень захотелось пнуть мерзавца.
— Обманывать нехорошо, — как бы в оправдание сказал волус.
— А наставлять оружие на человека это хорошо? Отгони от него своего крогана, — приказал Колесников, наводя пистолет на волуса.
Тот молчал. Кроган тоже не шевелился, ожидая указания от Кала.
— Интересно, ваше правительство много заплатит за своего представителя? — задумчиво произнес Волус.
Колесников взглянул на Бейли. Переводя взгляд снова на волуса, разведчик заметил в его руке что-то напоминающее баллончик. Однако прикинуть, что это, он не успел. Красноватый пар, вырвавшийся из этого предмета, заставил закрыть моментально заслезившиеся глаза. Легкие недовольно заскрипели, как только он вдохнул этой дряни, а ноги стали неожиданно тяжелыми. Упав на колени, Колесников сделал попытку отползти из этого красного облака и отдышаться. Однако не прошло и минуты его бессильных попыток, как разведчику стало настолько безразлично и спокойно, что он просто лег на спину и закрыл глаза.
— Колесников, мы в раю или аду? — услышал сквозь шум собственного сознания разведчик.
— А Удина здесь? — заплетающимся языком спросил он, попытавшись поднять голову. Почувствовав тупую боль, Колесников вернул ее в первоначальное, параллельное полу положение. Самочувствие напоминало похмелье после глобальной гулянки. От сухости во рту язык стремительно приклеивался к небу и шевелиться не желал.
— Не видел, — отозвался голос, отдаленно напоминающий голос Бейли.
— Значит, рай, — ответил он.
Чуть прояснившееся сознание выдало ему картинку с последним воспоминанием. Опомнившись, Колесников вновь попытался подняться, придерживая голову, которая, неожиданно, стала невероятно тяжелой. Яркие точки, возникающие при взгляде на что-либо, и вовсе раздражали. Тряхнув головой, пытаясь их отгнать, Колесников осмотрелся. Чьи-то заботливые руки перетащили их с Бейли в нечто, напоминающее склад. Хотя, Колесников подобрал слово получше «в кладовку». Причем, типично-советскую. Красные баллоны, представляющие собой увеличенную копию того, что с собой носил паршивец-волус, чередовались с бессмысленным и незнакомым хламом. То, что окружающие вещи были барахлом, подтверждал запах, царивший в помещении.
«Не хватает только моли и одиноко стоящей единственной лыжи. А так бы точно сказал, что нахожусь на родине».
Бейли уже сумел встать на четвереньки и с мучительным выражением на лице подползал к Колесникову.
— Как думаешь, давно мы здесь? — спросил он, присаживаясь рядом с осматривающимся разведчиком.
— Мне куда интересней, где находится твое «здесь», — отозвался Колесников.
— Этого я пока не понял. Но мы явно не в движении. И корабельного гула не слышно. Значит, под нами земля. Или корабль стоит в доках, — поделился предположениями Бейли.
— Обшивка не корабельная, — кивнул на стену Колесников. — Мы в каком-то здании, на какой-то планете. И мы здесь уже какое-то время, судя по твоей щетине.
— Знать бы какое это твое «какое-то» — почесал щеку Бейли. — Итак, имеем мы запертую комнату, набитую контейнерами и баллонами с красным песком, в которой нет окон, всего одна дверь и маленькое отверстие, судя по всему вентиляционное.
— Интересно, почему мы так долго провалялись без сознания? Если доза красного песка была однократной, то отключения от жизни на несколько дней быть явно не должно, — Колесников вновь окинул взглядом помещение.
Бейли проследил его взгляд и тоже уставился на вентиляционное отверстие. Превозмогая желание лечь и еще пару часов прикорнуть, Колесников медленно подполз к стене. Упираясь, он все-таки поднялся и прищурившись вгляделся в вентиляцию.
— Вот как они нас подкармливают, — Бейли указал на тоненькую струйку дыма, кем-то любезно подаваемую в их апартаменты. — Чем бы заткнуть?
Колесников огляделся. Как назло ничего по размеру подходящего не было. А если начинать ломать вещи, то на шум обязательно кто-нибудь прибежит и непременно «насует им под рубахи» для более крепкого сна. Под рубахи… Колесников улыбнулся сам себе. Он же постыдно воспользовался советом Бейли и повязку взял с собой. Конечно, запихнул он ее не столь глубоко, как советовал товарищ, а в карман всего-навсего. Но с другой стороны необходимость рвать одежду отпала. Пришлось долго двигать контейнер, стараясь не попасть под объектив камеры, расположенной над входом. Хотя, тот, кто за ними наблюдал, уже должен был зайти, так как расшевелились они порядком давно. Никого не было. Колесников понадеялся, что в том месте, где они сейчас находятся, официально введен тихий час, и возможные враги мирно спят, подперев щечки лапками.
Поддерживая трясущегося от наркотического отходняка Бейли за филейную часть, Колесников тут же придумал другую причину, почему к ним так и никто не наведался. Наверняка они начищают оружие, готовят комнату пыток и покатываются со смеху, поглядывая в мониторы на двух неудачников.
— Если что, то руки у меня дрожат не потому, что меня впечатляет твоя задница, — заговорил Колесников, поглядывая на попытки Бейли впихнуть повязку в вентиляционную отдушину.
— А я дрожу всем организмом не потому, что мне нравятся мужские руки, — отозвался Бейли. — По крайней мере, я надеюсь, что это последствия передозировки красным песком. Хотя, я давно разведен… И если ты сумеешь меня убедить, что мужчина лучше женщины, и пообещаешь быть аккуратным...
— Обещаю дать тебе в зубы, как только мы выберемся, — заверил Колесников.
— Давай ты мне за оскорбление, а я тебе за массаж врежу? Чтоб все по-честному было. Так, держи крепче, я спускаюсь, — Бейли аккуратно слез с контейнера. — Что дальше делать будем? Напомню, что вместе с красным песком сюда поступал кислород. Так что надо выбираться, пока не кончили от удушья. Предложения будут?
