Михайлович чуть ускорился, глядя на призывно машущего из лифта Шепарда. Девушка непрошибаемым спокойствием напоминала ему Колесникова, который тоже особо не волновался. Или умело делал вид, что его ничего не беспокоит в жизни.
* * *
Колесников вспотел от паники, пробираясь к нужному доку. Пропуск, найденный в сортире прямо за «сральным папирусом», уверенности не прибавлял. Клон же бодро и невозмутимо топал рядом.
У двери в док ковырялся в планшете вчерашний связной. Приметив разведчика, он тут же подошел.
— Камеры выключены, не переживай. Слушай внимательно и запоминай. Призрак отбыл два часа назад. Ваш челнок отходит через пятнадцать минут. Вся компания в сборе. Среди сопровождающих эту азари, есть человек по имени Кай Ленг. Редкая мразь, но биотик от Бога. Или от Дьявола. Постарайся избежать с ним столкновения. Вернешься этим же челноком и не вздумай сбежать. Всю сеть подставишь, — пригрозил связной. — И удачи.
Колесников кивнул, переваривая услышанное. Знал ли Петровский, каких людей он прихватил, покидая СССР? Обязан был знать, но, видимо, просчитался. Работа связных была столь же умела и качественна, как и на Родине.
Клон не разговаривал. Но хмурился, глядя то на Колесникова, то на связного. Разведчик еще не знал: правильным ли было решением взять его с собой. Интуиция кричала, что это необходимо. Колесников, который всегда на нее полагался, мечтал лишь о том, чтобы этот случай не стал исключением.
— Наденьте форму. Она в шкафчике сразу за дверью. И говори поменьше, — наставлял связной.
Колесников коснулся двери и чуть прищурился. Свет в комнатушке был ярче, чем в коридорах. Нацепив помеченную символикой «Цербера» броню, в которой он тут же почувствовал себя еще большим предателем. Подождав, пока клон разберется с экипировкой, разведчик подошел к следующей двери.
— И долго вас двоих ждать, короли-императоры? — услышал Колесников. — Отправляемся. Все сбегали в уборную?
Противным комментатором оказался мужчина неопределенного возраста и ориентации. Хвостик на башке, броня с «юбкой» и маска — все это навевало тоску на Колесникова. Бравые дуболомы молча грузились в челнок, не удосужившись поддержать шутку новоявленного юмориста.
Колесников оглядел челнок и сел напротив азари, разглядывая ее. Что делать и как себя вести после приземления на Иллиуме, Колесников не придумал. Азари тоже смотрела ему в глаза. Как она их видела сквозь маску, было загадкой.
Внезапно Колесников почувствовал тепло на веках. Виски словно кто-то щекотал, но это не раздражало. А в почерневшие глаза азари хотелось смотреть не отрываясь. Внезапная вспышка и Колесников удивленно огляделся по сторонам. Тот же челнок, только в черно-белом цвете. И никого вокруг, кроме азари, молча и неотрывно всматривающейся в его глаза.
— Не говорите ни слова, Колесников, — предупредила она. — Если раньше я не была уверена в вас, то теперь убедилась. Вы хотите убить Призрака. Я тоже хочу, чтобы его не стало. Азари, с которой он должен встретиться, уведомлена о том, как себя вести. Адрес вы знаете… Уже, — азари улыбнулась. — Я помогу вам задержать оперативников, но с Призраком вы уж сами. Простите.
Свет пропадал. Колесников резко закрыл глаза, потер веки и снова открыл. Все было так, как до этого сна или видения. Ощущение щекотки никуда не делось, но оно нравилось. Расслабляло, что ли.
Осмотрев челнок и его обитателей еще раз, Колесников закрыл глаза.
* * *
— Товарищ адмирал, она не хочет со мной говорить, — Шепард растеряно кивнул в сторону азари, сидящей за столом.
Вывеска гласила, что она была местным информбюро. Вот только для получения сведений жесткая женщина требовала подтверждения от одного из старших офицеров СБЦ, которого, разумеется, ни у кого не было.
— Смотри и учись, бравый бывший капитан, — заявил Михайлович, поправляя ремень. — Вот же дожил… Во что меня втянули, молодые выходцы Альянса, о партия!
Михайлович подошел к столу азари и присел на стул.
— Допуск к архивам будьте добры, — произнесла девица, не поднимая головы.
— Видите ли, дорогая, допуск у меня был. Минут двадцать назад как. Но его потерял вон тот не вызывающий доверия гражданин неприятной наружности, — мягко заговорил Михайлович и кивнул на Шепарда.
По лицу азари скользнула улыбка.
— Но мы разыскиваем не преступника, а старого друга, посему нельзя ли не думать о формальностях и помочь друг другу, как принято среди старых знакомых? — продолжал Михайлович, навесив на себя улыбку.
Азари вгляделась в лицо адмирала.
— В случае успешного решения этой маленькой проблемы, возможно… Я подчеркиваю, возможно, мы с вами увидимся вне стен СБЦ.
Азари еще внимательней принялась разглядывать Михайловича.
— Вы тот советский адмирал, да? Михайлович? — неожиданно поинтересовалась она.
— Я это он, — кивнул Михайлович.
Девица замялась.
— Вообще-то это против правил, но для вас тянет сделать исключение. Вы сохраните это в тайне? — прошептала азари.
— Это будет секретом между мной и небесами, — заверил Михайлович.
Азари кусала губы, нерешительно глядя на широко улыбающегося адмирала. Михайлович почувствовал, что у него вот-вот сведет губы от непривычной, столь долгой улыбки.
— Шорбан покинул Цитадель два месяца назад, — сверяясь с планшетом, произнесла она. — Направился на Сур'кеш. Дальнейшие его маршруты, если они есть, нужно уточнять там.
Михайлович встал и, обойдя стол, подошел к азари.
— Вы оказали неоценимую услугу советскому адмиралу, дорогая. Как только я решу свои проблемы, мы с вами встретимся, и я вас отблагодарю, — искренне произнес он, касаясь губами синего запястья. — Не забывайте меня. Должен предупредить… Я очень ревнив и не вынесу, если увижу вас в компании кого-то, кроме вот того, ранее упомянутого гражданина.
Девица зарделась и смущенно прикрыла глаза. Михайлович удовлетворенно направился к замершим в стороне офицерам Альянса и кварианке.
— Вы хотя бы имя ее узнали бы, — заговорила Тали.
— Нам с ней детей не крестить, — отозвался адмирал. — А если и случится это нереальное событие, то священник мне скажет, как ее называть.
* * *
Колесников с клоном замыкали колонну, ведущую Лиару. Перед приземлением с нее сняли наручники. Теперь сопровождение напоминало личную охрану, а никак не готовых пристрелить в случае побега конвоиров. Колесников снова и снова воспроизводил адрес, непонятно каким образом попавший к нему в голову. Удивительные способности у этих азари… Но рассуждать об их феноменальных навыках не было времени.
Заметив, что они уже близко к бывшему кабинету Лиары, Колесников подумал, что пора оторваться от группы.
Громко и тяжело вздохнув, он прижался к стене, хватаясь за живот. Оперативники обернулись и с интересом принялись разглядывать театральные конвульсии разведчика.
— Живот… Чертовы протеиновые батончики. Пятнадцатый был явно лишним, — произнес он дрожащим голосом.
— Я бы сказал, что лишним был уже третий батончик. Аппетит у тебя, конечно, нездоровый. Биотик, да? — поинтересовался «хвостатый».
— Это он виноват, — кивнул Колесников на клона. — Так и отпишите моим родственникам. Мол, героически погиб в неравной борьбе с несварением.
На лице Ленга расцвела улыбка.
— Вот пусть он и ведет тебя в уборную. Только поспешите вернуться, — Ленг прищурился. — Вас двоих зачем-то добавили в сопровождение в последний момент. Я не понял для чего это…
— А я понял, — заговорил один из оперативников. — Их специально приписали, дабы они идиллию местных порушили и природы местных санузлов загадили. Планета азарийская… Так что я не против таких диверсий, — хохотнул он.
Колесников кивнул.
— Можно я побегу козочкой, пока казенный инвентарь не запачкал. Все-таки берег внутренние запасы для азарийских туалетов, — произнес он.
— Давай. И назад быстро. Не привлекай внимания, — разрешил Ленг. — Приятеля тоже забери. Может, поддержит. И на связи будьте.
Колесников побрел вдоль стены, постанывая. Клон шагал позади. Зайдя за угол, Колесников активировал инструметрон и жестом велел сделать клону тоже самое. Заглушив запись переговоров, Колесников посмотрел на паренька.
— А теперь действуем быстро и осторожно, — сказал он.
— Вы хотите убить Призрака? — поинтересовался клон.
— Не хочу. Но я должен. Приказ. Я потом тебе объясню. Идем.
* * *
Колесников мысленно благодарил Лиару. Нужный адрес оказался в приятной близости от ее кабинета. Поднявшись по лестнице, Колесников уставился на нужную дверь. Призрак должен был выйти в нее, если верить воспаленному от непривычно полученных сведений, разуму. Камер в коридорах не было, что радовало. Были на проходной, но это не столь важно.
Взломав энергетический узел, Колесников уменьшил яркость света от светодиодов. В полумраке легче думалось.
— Если у нас все получится, моя жизнь изменится? — шепотом спросил клон.
— Наверняка, — коротко ответил Колесников, не желающий разговаривать.
— Хорошо бы. Я устал от этой станции. Устал чувствовать себя неудачной копией, — неожиданно разговорился клон. — Твои рассказы о Шепарде… Я ведь тоже многого могу добиться, но меня держат, как животное. Не знаю… Я большего хочу. Хоть что-то сделать. Плохое, хорошее — неважно. Надоело бездействие.
Колесников молчал.
— Как зовут Шепарда? — поинтересовался клон.
— Джон, кажется, — ответил Колесников.
— Точно, Джон. Зовите меня… Джеймс. Я устал быть безымянным хлопчиком.
Колесников вновь кивнул и прислушался к суете за дверью. Поманив клона, разведчик подтолкнул его вверх по лестнице, а сам аккуратно выглянул из-за угла.
Призрак выглядел так же, как и всегда. Замерев на пороге, он принялся ковыряться в карманах, отыскивая зажигалку. Сигарета уже была зажата губами. Колесникову захотелось перекреститься, но он лишь вздохнул и, вытянув руку, выстрелил несколько раз. Вокруг Призрака образовалась синее поле — засранец не забыл активировать щиты.
Харпер покачнулся и кинулся к лестнице, ведущей вниз. Колесников выстрелил еще несколько раз. Тело Харпера безвольно упало, скатившись по ступенькам. Колесников подошел и присел возле главы «Цербера». Полюбовавшись несколько секунд на спину Призрака, разведчик перевернул его лицом к себе. Оказалось, что Харпер был куда старше, чем думал Колесников.
— У него импланты вместо глаз, да? — спросил клон, подходя ближе.
— Похоже, — кивнул Колесников, поднимаясь.
Он выполнил то, ради чего его отправили в «Цербер». Теперь можно было не волноваться о последствиях поимки, о собственной жизни. Мир стал определенно лучше и чище после смерти этого чужого и чуждого человека. Раскаянья не было. Ничего не было.
— Их лучше вывести из строя. Может, они и сейчас фотографируют происходящее, — предположил клон.
— Да, наверное, — стряхнув оцепенение, произнес разведчик.
— Позволь мне, — сказал клон и, не дожидаясь согласия, достал пистолет.
Несколько выстрелов и вместо почти привычных имплантов на лице зияло две дыры.
— Он… да? — испуганно произнес тонкий голосок за спиной.
Колесников прицелился в девицу.
— Лиара давно связалась со мной и рассказала о своих планах. Не думаю, что буду жалеть о его смерти. Нет. Он… Ублюдок. Чертов ублюдок, — хрупкие плечи девицы задрожали, но Колесников первый раз в жизни не ощутил желания утешить хныкающую представительницу слабого пола. Да и не совсем женщины азари, так что можно обойтись без лишних слов.
— Скажите, что видели турианцев. Силуэты, — неожиданно решил Колесников, припомнив опыты в лаборатории и свое предупреждение.
— Хорошо, — сказала азари.
— Дайте нам немного времени, а потом сообщите о смерти Призрака, — попросил Колесников.
Девушка согласно кивнула.
Колесников устремился вниз по лестнице. Пустота, возникшая после первого же сделанного выстрела, никуда не делась. В голове была смесь ваты и герметика, но точно не обязанный там быть мозг. Пульс тоже не изменился. Это было странно, ведь он первый раз в жизни убил человека. Плохого, садистски настроенного, но все же однорасового брата.
— Давайте покажемся в том ресторанчике, в здании которого вы должны были, кхе-кхе, бороться с болью в животе, — сказал клон.
— Идем, — безразлично отозвался Колесников.
Глава 10
Хакет с неудовольствием читал доклады о состоянии флотов. Точнее, о состоянии кораблей, оставшихся в их составах. Ужасные дыры в штатах удручали, и Хакет уже перебрал в голове массы вариантов о том, чем эти самые дыры заткнуть. Можно было расформировать один из флотов, а корабли отправить на пополнение к особо нуждающимся. Но с другой стороны, хотелось оставить и резервный флот, нетронутый пока Жнецами, а значит, не нуждающийся в пополнении. Консультация с Михайловичем ничего не дала, так как тот был, видимо, чрезмерно занят на Цитадели. Гадкий адмирал посоветовал ему распустить весь флот, присоединить его к Советскому, а самому Хакету рекомендовал «пойти к милейшему Бориске юнгой с правом ношения тельника и бескозырки по воскресеньям». На этом Михайлович отключился и, видимо, поскакал по своим делам. Угнетало и то, что на сброшенный отчет о состоянии Флота Альянса Михайлович не ответил столь же подробным рапортом о потерях Советского. Адмирал Альянса надеялся, что Михайлович действительно чем-то серьезно занят, а не игнорирует договоренность, хотя после общения с парламентерами, которые вылили на него ушаты вроде бы ненужной для него, но неприятной информации, уверили его, что СССР даже на войне преследует исключительно собственные интересы. Несколько пойманных саботажников, которые призывали свергнуть законно избранного президента, красноречиво это подтверждали.
Хакет заметил перемены в политике СССР, изучая историю соседнего государства. Такие настроения у Союза наметились после появления в составе республик Китая. Закрытый СССР стал одновременно более дружелюбным и гибким, но и прагматичным и искавшим лишь выгоды для себя. Политика Союза стала такой незадолго до выхода в космос. Адмирал Альянса, в отличии от того же Михайловича, чья любовь к истории сосредотачивалась на своем государстве, мыслил более масштабно. Он изучал соседа-друга, соседа-врага дотошно. В старых видеоархивах Хакет набрел на важное историческое заседание, на котором главы государств договаривались о взаимовыгодном мире и решительно выступали против продолжения Холодной войны. Сейчас то событие преподносили, как важное для двух держав. Наконец-то можно было финансировать не только военный комплекс, но и остальные. Можно было обратить внимание и на народ, которому эта гонка ничего, кроме тотального дефицита в совершенно обычных товарах не приносила. Особенно небогатому на ресурсы Альянсу, который для поддержки конфронтации комично занимал средства у Союза, а тот легко эти средства выдавал. Видимо, его забавляло играть с соседями. А еще можно было спокойно спать, не ожидая ракетных залпов со стороны соседа. Но Хакет заметил и другое, вслушиваясь в переговоры: СССР было плевать на соглашение — это было видно по лицам коллегии. Дипломаты откровенно скучали и некоторые без стеснения смотрели на часы. Конечно, такие мелочи не особенно важны, когда положительно решился вопрос о важности мира без нацеленных друг на друга орудий. А благодарность от главы Президиума за то, что Альянс дал мотивацию СССР на разработку самых безумных проектов, на которые они никогда бы не решились, не будь под боком враждебно настроенного блока, выглядела натуральной издевкой. Хакет знал, что Советы уже в то время ковырялись на Марсе, хотя и умалчивали об этом. Медленно и неся потери среди исследователей, но все же. И старый протеанский архив нашли они же и даже любезно поделились информацией с Альянсом, который после подписания соглашения занялся исключительно внутренними проблемами, коих скопилось очень много за годы противостояния. Акт дружбы? Хакет был абсолютно уверен, что тогдашний генсек, посовещавшись с Президиумом просто решил, что пусть проклятые капиталисты катятся в космос, а не мозолят глаза на Земле. И катятся, желательно, по всем черным дырам.
