Петровский переключил монитор на камеру, в которой держали Лиару. Девушка, обычно спокойная и немногословная, постепенно сходила с ума. Вероятно, от тех знаний, которые получала в процессе дешифровки. Когда она еще была в состоянии, приближенном к нормальному, она часто говорила, что кроме схем, в голове возникают картинки из прошлого протеан. Уже во времена войны со Жнецами. Прогнать через себя такое… Наверное, любой бы свихнулся.
Лиара спала в странной, совершенно неестественной позе. Тело ее то и дело выворачивалось дугой, как во время эпилептического припадка. Она могла сутки сидеть в одной позе, лишь изредка покачиваясь. Или пыталась разнести камеру биотикой, хотя крушить уже было нечего. А еще азари замерзала. Петровский не мог помочь и ей. Ему не раз становилось страшно, когда девица, будто сбросив оцепенение, подходила к камере и долго вглядывалась в нее. На мониторе было видно лишь два темных глаза-блюдца, но от взгляда мурашки пробегали.
Он сделал все неправильно. Исправить хоть что-то было невозможно. Ожидание атаки, а он чувствовал, что она произойдет, нервировало. Он не был трусом и не боялся смерти. Страшнее было смотреть в глаза своих коллег, которые никогда не простят ему ухода из Союза.
Хотя, кое-что еще можно было поправить. В конце концов, может ему и не суждено увидеть мир идеальным и, уж точно, сделать. Но, можно помочь тем, кто к этому и не стремится. А просто меняет, не стараясь. Ошибок было слишком много, времени оставалось… Нисколько.
Он знал, что сведения дойдут только до Генсека. Вряд ли бы техники Союза стали бы менять столь сложный канал из-за опасности, что отдельно взятый предатель отправит оскорбительное письмо новому главе. Дисков с данными было несколько. Разработки «Цербера» он тоже решил открыть миру. И почувствовать, что предал все, над чем работал всю жизнь. Сначала Союз, потом Призрака… Но мир не был идеальным. И Петровский таковым быть не обязан. Да и не к чему.
— Не беспокоить, — коротко попросил он секретаря, в обязанности которого входило проверять не подох ли новый владелец кабинета. Призрак был параноиком. И то ли кресло его оказалось заразным, то ли сам статус. Петровскому уже не хотелось об этом думать. Удовлетворенно взглянув на отчет о том, что данные пришли по нужному адресу, генерал потянулся к пистолету. Жизнь оказалась не такой, какой бы ему хотелось. И поменять он не смог. Не было смысла влачить существование и дальше. Колесников когда-то рассказал ему, что побывал в церкви, но так и не понял, где Бог. Петровский даже не задумывался об этом. Тот мир, который ему откроется, не имеет права быть хуже. Это было бы верхом несправедливости!
«Карпов» вошел в ладонь легко. Застучавшая в висках кровь мешала подумать о чем-то хорошем на последок. Прощальной мысли не было. Самооправдание не облегчало мук совести. И никаких картинок, проносящихся в мозгу. Значит, пора. На свежую голову. И пусть этот мир делает идеальным кто-то еще. Петровский не сумел.
«Неправильно пытался» — пронеслась в голове последняя мысль прежде чем безжизненное тело рухнуло на пол.
Примечание к части
Глава писалась, потом за вечер взяла... и переписалась на хрен. Не вынесла я целой главы, посвященной Михайловичу. Как-то сарказм и война — пошло уживаются. Хоца трагедий, ибо реализм. Но и юмора, шоб не свихнуться от нудовщины. Всем приветы, всех люблю, никого не забыла. Просто времени нынче... воробей капнул.
>
Глава 22
Единственное существо, с которым Генсек позволял себе быть откровенным, нагло уселось на капсулу и не сводило с руководителя тяжелого взгляда. Явик, в отличии от остальных, мог позволить себе быть небрежным в отношении к решениям нового «друга». И Генеральному секретарю, волей неволей, приходилось терпеть эту некоторую непочтительность, как к своей персоне, так и к Ленину, на современном гробу которого протеанин мирно елозил филейной частью. И в общем-то, имел на это полное моральное право. Кто для него тот покойный человечек, всех помыслов которого в должной мере не понимал никто в нынешнее время. А еще Генсек чувствовал, что переполняемый чувством праведной мести, Явик вскоре выйдет из под контроля, если не пустить его кипучую энергию в то русло, к которому протеанин рвался.
— Шепард мне тоже не нравится, — заговорил протеанин. — Но это — не повод жертвовать им. Кроганы импульсивный вид. Стоит ли верить честному слову их вожака, который уже с порога говорит не о взаимной выгоде, а о смерти одной единицы вашего вида?
— Не получит он Шепарда, не волнуйся, — отмахнулся Генсек, тоже, забыв о приличиях, направившийся к узкой кровати. — Коммандер — символ для многих. По крайней мере для тех, кто остался на Земле. Если я и решу убрать его, то явно не за то, что он не знает песню о Щорсе.
— Но вы пообещали крогану… — обнажил острые зубы Явик, наблюдая за приготовлениями Генсека ко сну.
— Ну пообещал. Главное, что я его успокоил. Не хватало еще, чтобы кроган разнес крейсер Генерального секретаря. А смогу я выполнить обещание или нет — вопрос другой, — Генсек лег на чрезмерно твердую даже на его вкус кушетку. — К тому же Шепард возвращается в компании с рахни. Не знаю, что на уме у командора, но у меня крайне нехорошие предчувствия. Он тащит сюда самку, способную сутками заниматься лишь откладкой яиц.
— Рахни — неплохие воины. Мы опустошили не один мир, пытаясь избавиться от этой заразы. Нам не удалось договориться с королевами ульев, — вспомнил Явик. — Но тогда их численность была другой, а в одном гнезде уживалось не менее трех самок. Сейчас, как я понял, самка одна.
— По докладу Шепарда трехгодичной давности, последняя королева умерла на Новерии, — Генсек резко встал и посмотрел на протеанина. — И Совет после долгих проверок комплекса на Новерии утверждал, что Шепард уничтожил расу, убив последнюю матку. Явик… Кого он везет на Цитадель?
— У него спросите. Или у нее. Меня беспокоит другое. Кроган узнает, что Шепард здесь и потребует выполнение обещания.
— Так давай выполним. Клон… Рекс почувствовал, что он — не Шепард. А вот в полном комплекте брони запах будет иметь место быть?
— Нет, — быстро и уверенно отозвался Явик. — Что вы задумали?
— Отведешь ему клона, — коротко объяснил Генсек. — Кстати, я не сказал о новом задании для коммандера? Хаккет просил Совет Обороны доверить это Шепарду. Поиск существа, способного убить Жнеца.
Генсек с удовольствием увидел, как полное безразличия лицо Явика преображается в восторг. Что ж, неудивительно, что протеанину, который и на этом цикле поставил протеанский крест, понравится любая мысль о том, что есть малейший, почти ничтожный шанс остановить Жатву и отомстить за сородичей.
— Шепард, должен отметить, человек для меня удивительный. Из огромного количества вариантов, он находит единственно неправильный. Может, ты сопроводишь его на этом задании? Уверен, тебе это будет интересно, а Шепард не сможет облажаться, как обычно он делает, если ты будешь рядом.
— Осталось только придумать, что сделать с кроганом и как быть, если на Тучанке уже знают об обмане, — постучал пальцами по крышке капсулы Явик.
— Что с ним сделать сам догадайся. Шепард важнее, — Генсек понял, что вымотанный бессонницей организм вот-вот отомстит за глумление, так как веки во время смаргивания становились все тяжелее. — Назначь встречу Рексу на нижних уровнях станции. И распорядись, чтобы в том секторе СБЦ отключили камеры… или сам их отключи. Важно, чтобы остальные кроганы не думали, что их вожачок погиб потому, что много знает. А вот пьяная драка… Не знаю, пьют ли кроганы. Но возбудимость у них повышенная. Или спровоцируй его и затребуй помощи. Тогда и камеры можно не трогать. В общем, решай сам.
* * *
— Это форменное безобразие, Хаккет, — с порога принялся жаловаться Михайлович. — Твой Шепард — товарищ одиозный. Он никогда не докладывает, какие решает задачи, ничего не объясняет, ни с кем не советуется. Он просто перемещается в системе координат между точками и растворяется без осадка. А еще завез нам рахни на станцию. Не удивлюсь, если и чуму бубонную тоже решил подвести.
Хакет никак не отреагировал. Он словно зачарованный наблюдал за высадкой рахни в одном из самых больших доков Цитадели. Странные летательные аппараты этой расы тоже привлекали внимание. Необычная конструкция. Никаких углов. Адмирал предположил, что все корабли внутри были сплошным единым пространством без деления на отсеки. Сами рахни держались плотной группой и не отходили далеко друг от друга. Даже не смотря на передачу звуков через приемник, уши ласкал мягкий стрекочущий шелест. Время от времени кто-то из этих жукоподобных существ издавал более протяжный звук. Но он тоже не был противным. Напротив.
— Не вижу связи, — не глядя на Михайловича, отозвался Хаккет. — По его старым отчетам и историческим справкам, рахни — разумная раса с феноменальной страстью к обучению. По его докладу, Королева хочет помочь в войне со Жнецами. Нам нужна любая поддержка. Тем более, что план с заманиванием Жнецов не устраивает очень многих. Большинство офицеров видят возможность уничтожения Жнецов только в боях. Не в интригах. А насколько наш флот готов хотя бы к обороне, как считаешь?
— Что считать? Не проведешь бой, не узнаешь, — пожал плечами Михайлович. — Мы успеем закончить ремонт к началу эвакуации?
— На многих кораблях придется продолжать текущий и после. Даже если саперы не будут успевать по срокам заминировать Цитадель, тридцать процентов легких кораблей и десять — средних, не успеют даже очередности в доках дождаться. И если прогноз Шепарда по поводу рахни подтвердится и помощь будет от них столь существенна, к базе «Цербера» мы направимся с лишь наполовину боеспособным Флотом. Насчет кварианцев и их помощи пока не знаю. Адмирал Зора прибудет завтрашними сутками. Да и не испытываю особой веры к кварианцам. Я думаю, что они просто испугались гнева Совета, когда столь неосмотрительно приняли решение и загубили Аленко. Пойдут они на попятную или нет — неизвестно.
— Вот кстати, кстати, — оживился Михайлович. — Предлагаю заслать милейшему адмиралу одну лысую, чрезвычайно глуповатую морду. Они давно дышат друг к другу так же неровно, как я к запеченной форели. Кину жучок в трусы Колесникову и отправлю надушенного на свидание. Рано или поздно, они заговорят о политике и войне. А мы послушаем и сделаем выводы. Согласись, если мы положимся на веру и погрузим людей в эвакуационные челноки кварианцев, которые они не подготовили должным образом, потеряем кучу людей. Атмосфера на их кораблях для нашего брата нездоровая, а для детей и вовсе губительная. Рисковать нельзя. И так план Шепарда — сплошная рулетка.
Хаккет неодобрительно посмотрел на Михайловича.
— Хочешь сделать из друга доносчика?
— Упаси тебя партия, — сделал вид, что обиделся Михайлович, разглядывая планшет с открытой в нем отчетностью. — Он даже не узнает, что действует во благо.
— Может все же потратить время и проверить выборочно несколько транспортеров? — задумался Хаккет.
— Это само собой. Турианцы, которые тоже эвакуируются на наших транспортерах, могут очередь уступить, я полагаю, — Михайлович закусил губу и сел на ненавистный кожаный диван. — А если серьезно, Стивен… Мне чертовски надоело ждать. Побыстрее бы уже все началось и закончилось. Открытых столкновений со Жнецами уже нет месяц, а у нас уже сколько смертей. Удина, Аленко, тот саларианский профессор. Заметь, умирают те, кто имеет самое прямое отношение к Жнецам. Кто сталкивался с ними. При этом, не от рук Жнецов. А просто и нелепо. Инсульт, взрыв во время распыления лекарства, церберовцы, опять-таки.
— Я тоже об этом думал, — Хаккет присел рядом и уперся ладонью в лоб. — Тот, кто хоть немного проникает в тайны Жнецов, просто исчезает.
Вошедший в диспетчерскую солдат Альянса отсалютировал Хаккету, опасливо косясь на усевшегося на стол Михайловича.
— Господин адмирал, коммандер Шепард прибыл по вашему приказу, — отчитался паренек.
Михайлович с интересом уставился на дверь. Он не видел Шепарда довольно давно в исторической перспективе. А после общения с клоном, из головы вообще выветрился образ бравого офицера Альянса. В глубине души и только шепотом, Михайлович признавался себе, что не может воспринимать первого СПЕКТРа исключительно негативно. Да, по мнению советского адмирала, Шепард был слишком слащав, где не нужно мягкотел, а временами — зануден. Но он был правильным. С той точки зрения, что всегда старался поступать как лучше. Просто, не получалось у него. Можно, разумеется, как многие делают, свалить все неудачи коммандера на Союз, который старается контролировать каждый шаг и чих более или менее значительной фигуры. А можно просто назвать его неудачником. Добрым, рассудительным, правильным… Но невезучим.
— Адмиралы, -широкая, но спокойная улыбка на лице Шепарда тоже вселяла какое-то умиротворение, граничащее с смиренной безысходностью. — Рахни доставлены на Цитадель для оказания практической помощи в ремонте. Королева обещала, что сделает все возможное, лишь бы ее дети слышали ее песни, а не голоса Жнецов… В смысле, она хочет оградить свою расу от их влияния.
Стоящая рядом с Шепардом девица самого эксцентричного вида привлекла внимание Михайловича. Странная прическа, татуировки в безобразной последовательности, нахальная манера держаться. Это подружка СПЕКТРа? Странно было видеть их вместе. Слишком разные.
— Вы уверены в этом решении, Шепард? — Хаккет снова покосился на экран, где отражалось одно насекомое, тащившее с корабля контейнер, по габаритам раза в три его превышающий.
— Абсолютно. Никогда не поздно вернуть кому-то уважение к себе и дать второй шанс, — кивнул Шепард. — Рахни заслужили все это.
— Ни одной расе не удавалось договориться с ними, — скривился Михайлович. — По докладам нашего протеанского друга, даже им это не удалось, хотя они способны взаимодействовать с любым существом, проникая в его разум. По его словам, все рахнийские солдаты имели своей целью только поголовное уничтожение других.
— Этого хотели королевы, а с ними никто не вступал в контакт. А они видели в других расах лишь угрозу. При встрече их принимали за животных и убивали. Отсюда и настрой, — замотал головой Шепард.
— Последняя самка умерла на Новерии, — нехотя поддержал Михайловича Хаккет.
— «Цербер» сумел восстановить королеву из генетического материала, — Шепард отметил, как моментально помрачнели адмиралы. — Не нужно пугаться. Меня ведь тоже практически из ничего собрали. Но я — это я. И Джек, — Шепард кивнул на свою подругу. — Тоже в определенной степени проект «Цербера». Один из лучших, должен отметить.
Девица игриво ткнула локтем в бок Шепарда и улыбнулась.
— Последний подарок «Цербера» действительно неплох, — Михайлович взглянул на понимающе кивнувшего Хаккета. — Только если что… Вы будете нести ответственность по всем законам военного времени. И статус СПЕКТРа в этот раз не смягчит наказания. В доках и на верфях работают представители всех рас и в случае конфликта... В общем, допуска к другим уровням у рахни не будет. Надеюсь, вы это понимаете.
