— Вы говорите не как священник, а как психоаналитик, — чуть улыбнулся Колесников.
— Если вам не нравится слышать то, что я говорю, значит, я прав, — отозвался паренек. — А что касается этого дома Бога… Так он здесь. Стоит рядом с вами, шепчет, что любит вас, такого вот сомневающегося, нерешительного, а вы затыкаете уши, и говорите, что нет здесь никого. И что окружающие не те. А вы тот? Хотели бы иметь такого друга, как вы сами? Точную копию?
«Упаси Бог иметь свое подобие рядом. Которое, как и я будет хныкать, унывать, жаловаться на жизнь. И считать окружающих или законченными эгоистами, или чудаками-мечтателями».
Колесников улыбнулся шире. Нет, прав парнишка. Мир можно поменять самому. Как угодно под себя подстроить. А вот обижаться на него гиблое дело, проигранная партия, отыгранная карта. А голос Бога? Может, он должен не извне быть слышан, а изнутри? Не его ли голос, похожий по интонации на голос одного противного адмирала, говорит ему «соберись, тряпка, распустил нюни, как школьница»?
— Я вас понял, — сказал он, глядя на священника.
— Я рад.
— Идти нужно. Спасибо тебе… батюшка.
— Спасибо и вам. Я уже чувствую, что не зря прожил жизнь, раз заставил улыбнуться сотрудника КГБ. Да еще и в церкви, — отозвался батюшка.
Колесников все еще улыбался, направляясь домой.
* * *
— Послушай, а трупов эльфов или драконов на Горизонте не надо подобрать? Ну, чтоб я флот потом еще туда не гонял. Их там Шепард не нашел? — язвительно спросил Михайлович.
Колесников хмыкнул.
— Не ерничай. Коллекционеры существуют, а мы о них ничего не знаем. Есть возможность изучить. И чем раньше отправишь корабли, тем меньше они провоняют трупами впоследствии.
— Ну ничего себе. Давай, я денек побуду послом, а тебе доверю корабль. Сам сгоняешь, заберешь тела и доставишь в лабораторию. И корабль потом целиком хлоркой помоешь, — предложил Михайлович.
— Чем? — не понял Колесников. — Хлоридом натрия? Это вредно.
— Понятно, — кивнул Михайлович. — Белоручка ты. Завезем тебе твоих Коллекционеров прямо в кабинет. Мне на Цитадель нужно попасть и с местным флотом вопросы решить. Пока я дела буду делать, закину их к тебе повонять.
— Вот спасибо. Я соглашусь на это, если принесешь мне их лично ты. Голыми руками, — Колесников улыбнулся, представляя себе Михайловича, который тащит на горбу одного из коллекционеров и материт его же.
— На херу для тебя не попрыгать, милый?
— Попрыгать. А смогешь? Вон, форму поменял. Что, в старую не влезаешь? Фигура-то уже далека от не идеала, — настроение у Колесникова было прекрасным и это не укрылось от зоркого глаза ревизора.
— Помолчи, паря. Это твой сраный идеал далек от моей фигуры, — Михайлович прищурился. — А что ты такой противно-счастливый? Так и хочется в глаза тебе лимонным соком закапать. Поди, родину продал, предатель? Сидишь сейчас и в уме куш подсчитываешь? Кстати, видел новости о съезде. Хорошую ты речь толкнул. Особенно про дружбу с другими расами мне понравилось. Представил тебя, зажимающим в углу турианку и весь вечер прососал валидол. Не бережешь мои нервы.
— У тебя извращенное понятие о дружбе и дружеских контактах, — заметил Колесников.
— Не употребляй в одном предложении слова «контакты» и «извращенное». У меня неприятные воспоминания. Сразу хочется дать приказ на удар с орбиты по штабам Альянса. Я весь на нервах. Кстати, закину-ка я твоих Коллекционеров на «Гельперин». Не буду на Землю тащить. Пусть их там изучают.
— Хорошо, — согласился Колесников.
Увидев на панели сигнал сообщения, Колесников просиял. Видимо, Шепард все-таки решил, как и раньше привычно докладываться ему. Что ж, это хорошо.
— Слушай, давай попозже свяжемся. Меня хочет Шепард, — Колесников с удовольствием посмотрел на закипающего Михайловича, раздраженного последней фразой.
— И ты туда же. Флот, сосредоточить огонь на Цитадели… — услышал разведчик, прежде чем отключить канал.
— Приветствую, Шепард. Должен отметить, связь на новой «Нормандии» лучше работает. Вижу вас, как живьем, — сказал Колесников.
— Призрак не так скуп, как Альянс, — кивнул Шепард.
— Я могу вам чем-нибудь помочь? — спросил разведчик. — Хотя, я сейчас помощник только на словах.
— Пожалуй, такая помощь мне и нужна. После Горизонта я направился на планету Хестром. Призрак отправил мне досье моей бывшей компаньонки Тали, и я нашел ее там. Планета контролируется гетами. Небольшим числом, но все-таки. А система относится к тем, где с большей вероятностью появятся Жнецы, если верить расчетам «Цербера». Я хотел узнать, можно ли посоветовать Альянсу сосредоточить там часть флота в качестве дозора и заодно очистить планету от гетов. Тали сказала, что остатки старых построек Мигрирующий Флот не интересуют, поэтому можно ударить с орбиты, ни за что не опасаясь.
— Хм, — задумался Колесников. — Дозорные смогут послать сигнал в случае прибытия, и мы успеем эвакуировать часть жителей Земли после донесения о появлении Жнецов. И даст время Общему флоту на подготовку. Вполне разумно. Я свяжусь с Михайловичем. Думаю, он сумеет убедить Хакета в необходимости создания аванпостов. Неплохо придумано, Шепард.
— Это не я придумал. Это Тали мне посоветовала. А мыслить масштабно она умеет. Дочь адмирала, как не крути. Вы ее помните?
— Да, милая кварианская девушка. Помню, не забыл, — Колесников попытался восстановить в памяти образ девчушки, разозлившей его своим опозданием, но не смог. Общие воспоминания и никакой конкретики в них.
— Странно, — улыбнулся Шепард. — Когда я в разговоре упомянул вас, она сказала мне «милый советский посол».
— Только попробуйте поспорить, Шепард. Советский посол действительно мил и прелестен. Особенно, в последние дни, — отозвался Колесников. — Давайте поговорим о вас. Куда теперь направитесь?
— Дальше буду подбирать команду. Я должен выполнить просьбу одной моей компаньонки, а нужная ей система расположена в той же Туманности, что и Цитадель. Буду рядом — свяжусь с вами снова.
— Буду ждать, капитан, — Колесников отключил связь.
Странное дело. У него уже несколько дней абсолютно хорошее настроение. И причины-то радоваться нет. Все по-прежнему: работа такая же нудная, Удина живой и не потресканый, чай, который ему привозили с родины, ибо на Цитадели не было привычного, давно кончился. Да одна мелочь с чаем раньше вгоняла его в тоску. А что сейчас? А сейчас он поднял окорока и понес их в бар, где подаваемое пойло с большой натяжкой, но можно было назвать подобием его любимого напитка.
Проходя мимо столиков, Колесников услышал разговор двух батарианцев и остановился.
— Нифту все еще не может выбраться оттуда. У него совсем крышу снесло от красного песка. Пишет глупые указания. Вот, оцени. Предлагает скупить все сувениры на Цитадели. На кой ему это барахло?
Нифту. Нифту Кал. Засранец-волус, который ударил его по коленке, отравил и еще и собирался продать.
— Простите, могу я задать вопрос? — чувствуя неловкость под взглядом восьми глаз сразу, спросил Колесников.
— Проваливай, человек. Нечего тут высматривать, — грубо отозвался один из батарианцев.
— И все-таки позвольте спросить. Я бы хотел знать местоположение Нифту Кала. Я работал с ним однажды и хочу возобновить отношения.
— Возобновляй, — разрешил батарианец и отвернулся.
Пришлось постучать указательным пальцем у него по плечу, дабы снова привлечь внимание.
— Не могли бы вы сообщить мне его координаты, — попробовал подойти с другой стороны Колесников. — Ради нашей дружбы с Калом готов расстаться с необходимой суммой, дабы узнать о старом друге.
— У людей существует понятие дружбы. Ха! Не смеши меня, — отозвался батарианец.
— А тебе-то что. Человек готов заплатить тебе только за информацию. А дальше пусть сам его ищет, — не согласился второй.
— Ты веришь, что у Кала могут быть друзья? Это один из тех, кого он кинул. Вот и пытается найти его и отомстить толстячку. Разве нет?
Колесников промолчал.
— Но мне плевать на Кала, так что я готов тебе выдать его местоположение. Миллион, — батарианец обернулся и посмотрел на Колесникова.
— Миллион кредитов за местонахождение? Да нет таких цен, — растерялся разведчик от наглости.
— Нет так нет. Надумаешь, заходи, — Колесников заметил, как батарианец покосился на свой планшет, а потом вновь перевел взгляд на него.
Подойдя к бару, разведчик заказал чай и задумался. Платить подонку такую сумму очень не хотелось. Но и желание схватить волуса и напихать ему в скафандр чесоточных клещей не проходило уже два года. Хотя, можно и обычных напихать…
— Колесников налаживает контакты с батарианцами. Неожиданная картина, — услышал посол рядом знакомый голос.
Рядом сидел «Элвис» и отхлебывал таинственную синюю жидкость из стакана. Колесников так и не решился пробовать напитки таких цветов.
— Здравствуйте, лейтенант. Я не налаживаю контакты, просто… Вот засранцы, — Колесников даже кулаком стукнул по стойке.
— Не могу не согласиться. Только не лейтенант, а капитан. Повысили меня, — Элвис опустил глаза.
— Что-то вы этому не рады, по-моему, — Колесников негодовал, глядя на наглого батарианца.
— Служба выматывает. Вы знали, что Шепард жив? — неожиданно задал он вопрос.
— Да, он заходил ко мне, — разведчик никак не мог оторвать глаз от батарианцев, все еще сидящих за столиком.
— И как вы отреагировали на его возвращение?
— Да нормально. Адекватно. Не знаю… Извините, а что бывает, если кого-то на Цитадели ловят на воровстве? — спросил Колесников, переводя взгляд на Элвиса.
Тот пожал плечами.
— Что ж, надеюсь Бейли спасет меня от тюрьмы. К тому же его интерес тоже есть. Видите этих батарианцев? У одного из них на планшете нужные мне данные. Вопрос: как их получить, не отдавая засранцам миллион кредитов?
— Сколько? Что ж там за данные? — удивился Элвис.
Колесников не ответил. Мальчишеский интерес, проснувшийся в нем, давал советы, как завладеть планшетом, не расставаясь с изрядной суммой. Но при всех конечных вариантах развития событий он был или битый, или арестованный. Это не подходило.
— Попробую вам помочь. Хоть кому-то, — Элвис встал и, покачиваясь, направился к батарианцам.
Колесников отвернулся. Неожиданно. Он думал, что паренек способен только не просыхать в баре и время от времени ломать аппаратуру из-за своей бесконтрольной биотики. Очень хотелось обернуться и посмотреть на возню, которую молодой капитан учинял. Но нельзя. Сидеть и слушать. Ну и поганый язык у этих батарианцев. Наверняка на родном наречии они общаются одними только матами и предлогами. Почувствовав слабое прикосновение, Колесников скосил глаз на вернувшегося на место Элвиса.
— Положил вам в карман. Надеюсь, вам это поможет, — сказал он, возвращаясь к выпивке.
— Еще как, — Колесников восторженно посмотрел на Элвиса. — Спасибо за такую неожиданную помощь. Наверное, спасибо мало в данном случае, не так ли?
Капитан повернулся к нему и посмотрел непонимающим взглядом.
— По-моему вполне достаточно. Я за кредиты не ворую планшеты. Хотел помочь и все. Вы же помогали Шепарду флотом. Надеюсь, это искупит мою перед ним вину.
— Непременно искупит. Уже искупило. В чем вы виноваты? Когда увиделись? — теперь Колесникову стало интересно.
— На Горизонте. Наговорил ему всякого… Теперь жалею. Хотел отправить ему письмо, да не решился. Мы ведь даже друзьями не были. Так, боевые товарищи.
— Он вас прощает. И я вас прощаю. И вы себя простите. И спасибо за помощь, Эл… То есть Кайден. Я в восторге от ваших действий. Сам бы я не решился. Надеюсь, вам за это ничего не будет?
— Если они пойдут и пожалуются в СБЦ, то может быть и будет. Правда я себе с трудом представляю батарианцев, требующих правосудия у компетентных органов. Никак не укладывается в голове, что такое возможно.
Колесников не слушал. Щенячий восторг охватывал при мысли, что он вновь встретится с наркоторговцем, который хотел продать его в рабство. Его, целого полковника! Как негра в старинные времена. Можно порадовать Бейли, с которым они частенько обдумывали, как поймать и наказать негодника. Нет, жизнь определенно налаживалась.
* * *
Генеральный секретарь усиленно тер виски, стараясь прогнать мигрень. Не получалось. Не проходила она. Стар он для этой работы, очень стар. Слишком сильно стал уставать и не способен работать в том режиме, в котором обязан. Чуть не свалившись в обморок от духоты, царившей в зале на Съезде, он понял, что больше не может продолжать насиловать организм. Становиться куклой, как один из его предшественников, он решительно не хотел. Унизительно все это: терпеть, как тебя под руки поднимают на трибуну. И в Альянсе уже смеются, наблюдая за слабой походкой руководителя СССР.
Нужно давать дорогу молодым, быстро соображающим. Таким, как Колесников. Жаль, что он не согласится на это, даже находясь под прицелом винтовки. И жаль, что этот любопытный парнишка начал портиться на чужбине. Его не примут после его речей о всеобщей дружбе с другими расами. Сам генсек давно понял, что интернационал — это миф, сказка. Не будет его никогда, даже в земных масштабах. Можно заставить мечтать народ, но себя — нет. А Колесников мечтал, верил. Как и его друг, с которым он наверняка не разорвал отношения. Но поведение для советского разведчика у него неприемлемое. Поддерживать капитана Альянса ему не приказывали, а он усиленно донимает Михайловича просьбами, которыми его кормит Шепард. Точнее, «Цербер» в лице Шепарда. И его посещение церкви… Ничего противозаконного, но выдает его сомнения. Ведь не к нему пришел за советом, а поплелся к святым отцам. Нехороший звонок. И генсек закрывал на это все глаза, зная, что Колесников полезен. А еще патриот. Достаточно для того, чтобы гнуть общую линию партии не только по указке. Оценит ли полезность посла следующий руководитель? Жаль, если нет. Из него получилась бы отличная замена, способная разогнать застоявшуюся кровь по венам государства. Хорошо бы, если бы сам разведчик подумал над предложением, которое скоро ему поступит.
Примечание к части
Отправила ГГ в церковь, чтобы дать причину для последующих, более решительных поступков. И стимулировать на них же.
>
Глава 3
— Книги с полки помоги снять, — попросил генсек Колесникова.
Разведчик прошагал к гигантскому шкафу и молча стал освобождать его от забитой литературы. Судя по пыли, некоторые из книг генсек в руки так и не брал или делал это очень давно. Зато томики Ленина были в изумительной чистоте в сравнении. Обложки затерты. Колесников не сомневался, что еще подчеркивания нужных строк и пометки на страницах имеются. Что ж, это не самый дурной пример для цитирования в докладах. Бывали и хуже. Двадцатый век подарил много людей, которых не то, что цитировать, допускать до должности выше швейцара нельзя было.
— Сложи их в то кресло, — генсек махнул рукой. — Знаешь, в юности я мечтать не мог, что когда-нибудь мне на даче будет помогать полковник КГБ. Похоже, я не зря прожил жизнь.
