— Сейчас ты заговоришь, — прошипел Рамсай. Его и без того суровое лицо исказилось, в глазах была только ненависть и злоба.
— Довольно, капрал! — крикнул я. — Какая польза будет оттого, что ты его сейчас прирежешь. Успокойся!
Все ещё не спуская глаз с наемника, капрал вернул свой кинжал в ножны и отошел в сторону.
— Дарин! — позвал я второго капрала. — Куда ты делся, Дарин!!
— Он спит, — проговорил Рамсай.
— Спит!? — я не смог скрыть своего удивления. — Ну конечно! Самое подходящее время и место. Дарин!!! — меня все больше бесило происходящее. Я не палач! А меня заставили заниматься самым мерзким, что есть на войне.
— Да, лейтенант, — послышался его голос из дальнего угла барака.
— Развяжи тех трех, — я указал на связанных пленников — мальчишку отведи к столу, а этих оставь там.
— Развязанных!?
— Что? Да нет, свяжи их потом опять.
— А мальчишку? — Дарин подошел к пленным.
— Его просто оставь на стуле.
— Хорошо, лейтенант, — равнодушно пожав плечами, он принялся исполнять мой приказ.
Проследив за ним взглядом, я повернулся к наемнику. Немного постояв возле него, я пододвинул к себе маленький стол и, облокотившись на него, обратился к пленному:
— Почему ты так защищаешь эту стерву? Если ты не знаешь, куда она могла скрыться, так и скажи. А мы уж сами решим правду ты говоришь или нет.
Наемник лишь глянул на меня и вновь уронил голову.
— Ты же не относишься к тем юнцам, — продолжал я — которым она вскружила голову, затащив в постель. А затем, когда использовала на все сто, просто бросила. Бросила, как использованный пакет от сахарных орешков. — Мне показалось, что он скривился.
— Ты наемник. С тебя спрос совсем не такой, как вон с того. — Я указал рукой на сидящего Сито.
— Я ничего не скажу, — наконец прохрипел он.
— А у тебя есть что сказать?
Не дождавшись ответа, я продолжил:
— Твоя армия разбита. Свой контракт ты отработал честно и до конца, а вот Доротея оказалась дрянью. Она бросила всех вас, пока вы сражались. Вы за неё умирали, а она поджала хвост и сбежала. Может, она уже утонула в болоте, блуждая, поэтому проклятому лесу, а может, она отступила на заранее подготовленное место, прикрываясь вами. И сейчас посмеивается над вами болванами, в каком нибудь теплом местечке в ожидании своих подельщиков, которые доставят её к папочке.
— Это ложь!— у одного из пленников вдруг прорезался голосок — она сражалась до последнего и жгла вас псов не щадя себя! Только ранение не позволило ей забрать ещё сотню жизней шакалов "Оборотня".
— Так шакалов или псов? — улыбнулся я, поворачиваясь к нему.
— Идиот, — прошептал наемник с усилием.
— Капрал! Тащи этого борца с тиранией ко мне, — приказал я.
Дарин разрезав веревки, схватил говорливого пленника за шиворот и швырнул в мою сторону. Прокатившись по земле, он оказался возле моих ног.
— Так значит, ты видел, как её ранило? Очень хорошо. И что же было дальше? Ведь не оставили же её лежащей на земле?
Пленник поднял на меня глаза. Судя по выражению его лица, он понял, что зря начал болтать, тем более о шакалах и псах. Нередко происходит так, что человек в один миг становится бесстрашным героем, не боясь ничего и некого, а затем, когда вспышка героизма проходит, превращается в жалкое существо, готовое ради спасения своей жизни готово на любое нелицеприятное действие. Вполне может быть, что я и сам такой, просто пока избегал возможностей проверить это. Поэтому всегда, прежде чем, что-то делать долго думаю. Этот тип начал думать после того, как его язык почти привел его на край могилы. Желая выправить ситуацию, он заговорил:
— Её накрыло заклинание вашего мага прямо в доме.
— Это тот дом что сгорел? — уточнил я.
— Да, господин офицер, — кивнул он.
Я усмехнулся. Только что я был "шакалом" и "псом".
— И кто же её спас? Ты это видел?
— Да. Здесь была полная неразбериха, но вот он, — пленник показал на наемника — бросился в дом и ещё....
— Бросился за ней!? — прервал я его и, подойдя к наемнику, заглянул в его глаза — может она была не так уж и плоха? А воин? Если её спасают, рискуя своей жизнью, даже наемники!
— Позволю себе заметить, — зоговорщецки улыбнувшись, продолжил наш новый информатор — у этого наемника и Доротеи были отношения пикантного свойства.
— Пикантного свойства? — прищурился я.
— Этот человек был влюблен в неё
— Вот как!! — воскликнул я и почувствовал, как помимо своей воли расплываюсь в омерзительной усмешке.
Я повернулся назад и увидел, как мои капралы стоят с теми же издевательскими ухмылками на лице. Со стороны мы, наверное, выглядели погано. Трое вооруженных до зубов типов стоят и смеются над связанным и избитым до полусмерти пленником. Что ж, мы исполняли свою роль — бесконтрольных ублюдков, творящих жестокость ради самой жестокости. Сейчас мы были именно такими. Не знаю почему, но перед глазами вдруг всплыл образ той женщины с ребенком из придорожного трактира. И её слова "неужели и вы станете таким". Улыбка сползла с моих губ, и я уже хотел сказать своим капралам, чтобы они заткнулись, как вдруг наемник каким-то необычайным способом сумел освободиться от связывающих его веревок и словно молния метнулся к своему бывшему сослуживцу. В один момент его руки сомкнулись на шее предателя. Послышался хруст ломающихся позвонков неудачливого осведомителя. Не успели мы опомниться, как он вскочил и, схватив со стола валявшийся там обломок ржавого ножа, бросился в мою сторону. Сбив меня с ног, он полосонул меня своим оружием. Метил этот подлец в горло, но мне удалось вывернуться, поэтому он располосовал мне подбородок. Кровь хлынула из раны, заливая мне шею. Я успел схватить его одной рукой за горло, а второй ударил со всей силы по его сломанным ребрам. Он охнул, и немного ослабил хватку. Этого хватило, чтобы пришедшие в себя капралы скрутили его. Поставив наемника на ноги, они принялись избивать его, что есть сил. Когда он рухнул на землю, это не остановило Дарина и Рамсая. Они били его коваными сапогами, пока сами не выдохлись. Я в этот момент был занят тем, что останавливал кровь, которая залила мне всю форму. Хорошо, что мне ещё помог Сито.
Злость клокотала во мне кипящей смолой.
— Капрал! привяжите его на этот раз по— настоящему и начинайте допрашивать! Можете вытянуть все жилы. Если сдохнет, я не расстроюсь!
Повторять дважды мне не пришлось. Но только толку от этого было мало. Наш пленник был без сознания. И я остановил их, боясь, что они действительно убьют его. Как мне потом объясняться перед Азурой?
Мы, молча, сидели недалеко от лежащего без сознания наемника. Подбородок нестерпимо болел. Несмотря на это, я уже немного успокоился и теперь хотел только одного, поскорее убраться из этого ада. Вдруг заговорил последний, молчавший до этого момента пленник.
— Я могу сказать, куда и с кем ушла Доротея. Если вы меня затем отпустите.
— А ты кто? — голова у меня соображала уже плохо.
— Я был в банде "Гнилого". Он тоже сражался здесь на её стороне.
— Ему-то это зачем было нужно? — я поморщился. У меня начинала болеть голова.
— Она очень щедро нам заплатила, и потом он тоже влюблен в неё.
— Похоже, эту вашу Доротею любили все, — пробормотал я. — Сито!— проговорил я через плечо — ты тоже любил Доротею?
— Нет, — послышался испуганный ответ.
Я ухмыльнулся, но улыбка сменилась гримасой боли от саднившей раны
— Так что ты там говорил?
— Её, раненную, тащил на себе "Гнилой". А этот, — бандит показал на наемника — попытался организовать оборону.
— Как хорошо иметь под рукой влюбленных ослов, — проговорил я, поднимаясь на ноги. — Где они сейчас могут быть?
— Есть небольшой схрон на болотах, — проговорил бандит — они, скорее всего там.
— Отлично! Если проведешь туда нас, будешь свободен. Может, даже получишь награду. Это тебе капитан скажет.
— Я не собираюсь подыхать из-за амурных дел "Гнилого", — как, бы оправдываясь, проговорил бандит.
— А мне плевать — сказал я — передо мной оправдываться не надо.
Скрипнула входная дверь, и на пороге показался лейтенант в сопровождении сержанта Алая. Оглядев всех нас, он повернулся ко мне
— Есть результат?
— Есть, — еле-еле проговорил я. — Этот человек покажет место, где она может скрываться.
— Отлично. Теперь второй вопрос.
Я вопросительно посмотрел на него.
— Этот наемник, — лейтенант махнул в сторону лежащего в крови пленника — оказался очень важной персоной. Надеюсь, он ещё жив!?
— Дышит, — Алай наклонился над наемником.
— Да он в норме, — пробормотал я — только ребра мы ему все-таки сломали. Может и ещё что-то.
Лейтенант подозрительно покосился на меня.
— Ты в порядке, — спросил он меня.
— Немного устал.
— А лицо?
— Небольшой инцидент, — отмахнулся я.
— Ладно. Алай, Дарин давайте наемника к лекарю. Ты, — он ткнул в сторону бандита — пойдешь со мной. Рамсай, ты тоже.
— Слушаюсь, господин лейтенант.
— А это кто? — лейтенант посмотрел на Сито.
— Он ничего не знает. Так обычный солдат, — ответил я.
— Перебежчик?
— Да.
— Повесить! — бросил лейтенант и уже развернулся, чтобы уйти, но я быстро подошел к нему.
— Азура! Это же мальчишка совсем. Ему бы ещё у матери возле юбки бегать.
— Он предатель.
— Послушай, его бросили в это пекло из инженерной академии. Жил себе некого не трогал. Сестренка, мама.....
— Риттер, тебе его жаль? — Азура удивленно поднял брови — он убивал своих....
— Мне не его жаль. Мне жаль его семью. Ты же знаешь, что с ними сделают!
— Отправят на поселение.
— Это смерть! Медленная смерть!
— Он предатель, Риттер!
— Тот, кто послал семнадцатилетнего мальчишку против этой ведьмы, преступник не меньший...
— Тише ты, идиот!
— Лейтенант, вот давай сам казни его, — я схватил Азуру за рукав и подтащил к стулу, где сидел, съежившись, Сито в обрывках формы и заплаканным лицом. Наш разговор он не слышал. Он гладил пучок светлых волос, которые были завернуты у него в бумажном конверте.
— Что это? — капитан кивнул на волосы, которые Сито не переставал поглаживать.
Тот поднял на нас опухшее от слез лицо:
— Это волосики моей сестренки. Я взял их с собой, на счастье, — тихо произнес он.
Мы с Азурой переглянулись. Локон светлых волос ребенка смотрелся среди всего этого безумия как что-то пришедшее сюда из другого мира. Мира, где нет боли, жестокости и убийств. Где люди живут и радуются тем пустякам, которых мы лишены на войне. И которые мне теперь кажутся самыми ценными вещами на земле. Я оторвал взгляд от Сито и вновь посмотрел на лейтенанта.
— У меня тоже есть сестра.... — начал я.
— А у меня дочка! — огрызнулся капитан — и что мне теперь делать!? Проклятье, Риттер!
Сито смотрел то на меня, то на лейтенанта, понимая, что сейчас решается судьба не только его, но и того ангелочка, чей локон лежал на его ладонях.
— Хорошо, — Азура вздохнул. — Риттер, бери этого бедолагу и веди в лагерь, его сейчас обустраивают прямо в поле. Найдешь там наш полк. Переодень его. Послезавтра наша рота выступит в Йервард. Мы будем сопровождать подводы с раненными. Этот парень пойдет с нами. Там посадим его на корабль, и через несколько дней он будет со своей сестренкой.
— Понял Сито? — обратился я к нему.
Но парень только обнял голову и зарыдал. Я смотрел на его содрогающуюся спину и чувствовал, как у самого к горлу подступил комок. Капитан яростно потер лоб и ещё раз ругнувшись, вышел из барака.
Некоторое время я смотрел ему вслед. Затем помог встать Сито и неспешно, повел его на свежий воздух.
— Пошли парень. Похоже, сегодня ты родился во второй раз.
— Глава 24. Новая встреча.
— Просыпайся! — кто-то сильно тряс меня за плечо.
— Что! Куда просыпаться? — я с трудом соображал, пытаясь разлепить глаза.
— Построение и выход отряда уже через четверть часа.
Наконец я смог открыть глаза и увидел склонившегося надо мной капрала Дарина.
— Сил моих больше нет, — простонал я, натягивая сапоги.
— Это честь, быть в отряде, целью которого является захват вражеского командира, — наставительно проговорил Дарин.
"Издевается что ли?" подумал я, уставившись в хмурое лицо капрала. Убедившись, что тот вполне серьезен, я крякнул и, поднявшись, поискал кувшин с водой. После выпитого вчера, у меня пересохло в горле. Капрал молча, протянул мне флягу.
— Вода? — я подозрительно посмотрел на него.
— Это ваша фляга, — ухмыльнулся капрал — вы же сами наполняли её, какой-то бурдой в придорожном трактире.
Вспомнив о чудодейственном чае, я открыл пробку и жадно допил все содержимое. Прохладная жидкость мгновенно предала свежести всему моему организму. Мысли прояснились, и пропал неприятный озноб. Потянувшись, я стал пробираться между спящих вповалку солдат, к оружейной пирамиде. Было ещё совсем темно, поэтому в тусклом свете нескольких свечных огарков я долго искал свой пояс с мечом. Когда, пристегнув его, я отправился к месту, где была сложена наша тяжелая амуниция, меня остановил голос Дарина:
— Никакой брони, лейтенант. Только кожаные доспехи.
— Шлем? — я повернулся к нему.
— Без лицевого щитка.
— Может, я все напутал — пробормотал я — и мы отправляемся на рыбалку. А я дурак меч нацепил. Дарин, ты не видел мою удочку?
— Лейтенант, приказ капитана, — каменное лицо капрала было абсолютно серьезно. — Риттер, бронь в таком лесу плохой помощник. К тому же шума будет ......
Какое-то время мы смотрели друг на друга.
— Ладно, — буркнул я — напомни мне, где построение?
— У леса. Через северный выход лагеря.
— Я пошел.
— Удачи, лейтенант!
Я кивнул и вышел на улицу.
— — — — — — — -
Вчера перед самым отбоем к нам завалился командир "Странников" полковник Кальдерон в сопровождении нашего первого капитана Гриига. Они подозвали к себе Азуру, меня, и еще пятерых солдат, ветеранов гвардии.
— На вас возложена ответственная миссия, — без лишних слов заявил Кальдерон — завтра перед рассветом вы, и несколько солдат из "Скорпионов" проведете захват мятежницы Доротеи Тэквор. Мы знаем, где она скрывается и возможно, вы сможете захватить её. Значение этого будет трудно переоценить...— Полковник хотел сказать ещё что-то политически грамотное, но, в конце концов, плюнув на это дело, закончил более характерными выражениями для боевых офицеров, — у вас есть приказ. Его надо выполнить. Как вы будете захватывать эту суку мне плевать. Хоть все сиськи ей отрежьте, но чтоб завтра к вечеру она была в штабе генерал-лорда. Это все. Командовать вами будет лейтенант Нараб из второй роты "Скорпионов". Полковник развернулся и вышел, не сказав больше не слова. Когда наши командиры ушли, я посмотрел на Расмуса. Его лицо не выражало ничего кроме скуки.
Из всего сказанного полковником больше всего мне "понравилось" выражение полковника "возможно, вы сможете захватить её". А возможно и не сможем, что само собой означает нашу смерть. Мне оставалось только покачать головой. "Почему опять я!?". Участвовать в допросах — я, идти на болото — снова я!
