И снова тишина в ответ.
— Переведите его в другой блок, — заговорил один из ученых. — Возьмите у него нужные для исследования ткани. Сообщите генеральному секретарю о том, что объект жив.
Объект. Он — объект, а они, стало быть, гении нового цикла. Хотя, люди определенно поумнели с того времени, когда с деревянными палками охотились на мамонтов. Правда, чаще всего заканчивалось это тем, что толпа людей с бешенным криком бежала к своим пещерам, а скотина их догоняла и подгоняла. Они тогда от безысходности начали есть абсолютно все растущее кругом, так как понимание того, что палкой ты большую животину не забьешь, постепенно приходило, а до использования ям, как ловушек, они еще не додумались. Наблюдать за примитивными людьми было весело и приятно. Особенно за теми, кто травился очевидно несъедобными плодами. Да и съедобными тоже травились не реже, так как гигиена у них не наблюдалось абсолютно.
А теперь эти гурманы решили, что они — венец эволюции и называют его «объектом для исследования». Заметив, как ученый принялся мыть руки после осмотра, протеанин в уме поздравил поумневших особей. Да и вожака наконец-то додумались выбирать не из самых крупных и волосатых, а из умных, если верить тому, что он успел считать. Конечно, примитивами они все равно остались, но теперь выглядели не настолько печально, да и приматов, которые жили раньше по соседству с другими людьми, более темного окраса, напоминали меньше. Но напоминали.
— Сообщить ученым Альянса об этом? — спросил один из исследователей.
— Сначала генсеку, — ответил другой.
Примечание к части
Советская делегация на "Нормандии" — нежизненная глупость. Но, так как я обещала дорогой Марусе внедрить в состав команды, разноцветно-голубой, как мы помним, Михайловича, пришлось чуть отвлечься от грубой жизни.
>
Глава 4
— Адмиралы поднялись на борт, — раздался голос ВИ в каюте.
Колесников взглянул в зеркало и потер лицо. Заняться на корабле было нечем: общаться с обитателями судна не хотелось; выслушивать жалобы Михайловича на жизнь советского адмирала, которому приходится влачить жалкое существование среди неугодных ему «голубоперых» представителей Альянса. Зато можно было спать вдоволь и ни о чем не думать. В ласковых «объятиях Морфея» он и пребывал, пока сигнал не возвестил о прибытии к точке встрече с кварианцами.
Хмуро осмотрев отражение в зеркале, Колесников приуныл. Если бы он не знал, что продрых большую часть полета, то непременно бы подумал, что не просыхал от пьянки. Особой разницы между бодуном и послесонием на том месте, где у него когда-то имелось лицо, не было. Да еще и побриться было бы недурно, но время поджимало, и пришлось топать таким, каким он очнулся.
Столкнувшись с Михайловичем возле капитанского мостика, разведчик позавидовал адмиралу. Вот он всегда выглядел так, словно его на плакат снимать были должны. Когда он успевал так дотошно за собой следить и доставать всех кругом одновременно — было загадкой.
— Почти четыре дня полета, а ты не нашел минутки чтобы побриться, — начал Михайлович, окинув придирчивым взглядом товарища. — И что подумают окружающие, глядя на советского гражданина? Небритый, полусонный, еле ползающий байбак.
— Шел бы ты к такой-то матери, товарищ адмирал, — отмахнулся Колесников. — Может, я решил бороду отрастить. Может, мне щетина мужественности добавляет.
— Не смеши мои подтяжки, товарищ посол. Выглядишь, как похмельный ежик. Не вижу мужественности, вижу аморфное тело. Но я удивлен. Всегда думал, что ты полностью безволосый, а тут — бац! — и щетина на морде.
— Конечно, я же родился сразу старым и лысым. А ты иди и поищи мужественности в гаражном отсеке, — посоветовал Колесников. — Там все чисто выбриты и тела имеют активные.
— Вот зачем ты это сказал? Я два дня голову из ведра с корвалолом не вынимал. Еле отошел. Ну да ладно. Как общаться с этими кварианцами? Что им можно говорить, что нельзя?
— В твоем случае, Борис, можно только молчать и улыбаться, — отозвался разведчик. — Вот если разговор зайдет о каких-то профессиональных темах, тогда начинай учить их жизни. А если нет… Мне поручили связаться с генсеком в случае, если нам поставят какие-либо нестандартные условия. Я вообще не понимаю, о каких договоренностях может идти речь, если мы сражаемся с общим врагом.
— Вот про «молчать и улыбаться» обидно прозвучало. Я прошел путь от матроса 2-ой статьи до целого адмирала. Жизненного опыта по всем вопросам, как ты понимаешь, у меня вагон с лихуем.
— И поменьше «лихуев», — попросил Колесников. — Идем. Быстрее начнем, быстрее закончим.
Отсек для проведения совещаний перенесли туда, где «Цербер» расположил техническую лабораторию. Жутко неудобно, ибо служащие корабля слонялись мимо стола, за которым должны были проходить переговоры. Настроиться было тяжело — взгляд постоянно провожал какого-нибудь пробегающего рядом служаку. Разведчик попытался представить, зачем Альянсу понадобилось так переоборудовать корабль, но ничего дельного на ум не приходило.
Заняв место рядом с Андерсоном, Колесников оглядел прибывшую Коллегию. Те тоже вертели головами, оглядывая отсек. Чуть улыбнувшись Тали, Колесников кивнул Дэвиду, скучающему рядом.
— Здравствуйте, товарищи, — в привычной манере поприветствовал он собравшихся. — Рад, что вы согласились встретиться и обговорить условия возможного союза. Для СССР и для Альянса это очень важно. Время нынче такое, что лучше всем расам держаться вместе, если мы хотим остановить угрозу Жнецов.
— Прежде чем мы начнем обговаривать условия, позвольте поинтересоваться, — заговорил один из адмиралов. — Где капитан корабля и почему он не включен в вашу делегацию?
— На этот вопрос отвечу я, — подал голос Андерсон. — Капитан Шепард, в силу предъявленных ему обвинений, не сможет вернуться к службе в ближайшее время.
— Шепарда в чем-то обвиняют? — поинтересовалась Тали. — Что же он успел натворить за то недолгое время, что мы не общались?
Колесников посмотрел на Андерсона, в надежде, что ответит именно он. Однако Дэвид с той же мольбой посмотрел на разведчика. Вроде бы ничего сверхъестественного кварианцам сообщать не требовалось, но язык никак не желал поворачиваться и объяснять проблемы своей расы и своих правительств. А в итоге беседа бы приняла именно это направление.
— Капитан Альянса Джон Шепард отбывает наказание за террористические действия, — пришел на помощь Михайлович. — Вернуться к службе он не сможет никогда. «Ближайшее время», озвученное адмиралом Андерсоном, наступит через сто пятьдесят лет, то есть, после его освобождения. Мы подождем Шепарда или начнем уже решать нынешние проблемы?
Коллегия переглянулась. Колесников мысленно поаплодировал Михайловичу и позавидовал заодно. Он сам так и не научился озвучивать неприятные факты столь же быстро и сохранять при этом невозмутимое лицо.
— Хорошо, давайте начнем, — посмотрев на Михайловича, заговорил адмирал. — Человечество хочет, чтобы ему оказали помощь в войне со Жнецами. Разумеется, в теории, эти разумные машины и можно назвать общим врагом, но на практике… На практике мы знаем о появлении только одного корабля подобного класса. После «Властелина» ни одного подобного судна замечено не было. Вы уверены, что мы не договариваемся о союзе, в котором обязуемся сражаться с мифическими существами?
Колесников поднял брови и взглянул на Тали. Та покачала головой.
— Разумеется, не уверены, — усмехнулся Михайлович, решивший, что молчать ему нет никакой необходимости. — Два адмирала и советский посол прибыли к вам, чтобы рассказать страшную сказочку и задружиться против сказочной твари. Разумеется, все так, как вы говорите. Людям же больше нечем заняться, кроме как развлекать байками другую расу.
— Тали рассказывала нам о вашем характере, — терпеливо отозвался кварианский адмирал. — Поэтому меня не смущает ваш сарказм. Доказательства тому, что есть разумные машины, стремящиеся уничтожить все разумное, довольно неубедительные. Для вас, в первую очередь, ибо проповедника их появления вы преспокойно отправляете под заключение.
— Хватит о Шепарде. Не нужно постоянно его упоминать, — взялся за голову Михайлович. — Доказательств того, что Жнецы существуют, более чем достаточно. И ваше неудачное изобретение — геты, которые им поклоняются, тоже доказывают то, что разумные машины ждут своего часа. Геты — не представители примитивной органической жизни, которые будут молиться дереву. Они сумели просчитать и убедиться в правильности своей веры. А раз машины делают культ, хотя в их программах не заложено подобное поведение, значит они уверены, что есть еще более развитая техника, обладающая собственной волей. Почему я объясняю вам очевидное? Вы сами два и два сложить не могли, техники-инженеры?
Адмиралы вновь переглянулись. Колесников с улыбкой посмотрел на раскрасневшегося Михайловича. Если бы он не был талантливым военачальником, его можно было бы смело назначать на любую говорливую должность. Такая уверенность в себе — довольно редкое явление. Один минус во всей ситуации — если переговоры зайдут в тупик, то только из-за хамства советского адмирала.
— Сюда смотрите, — вновь привлек к себе внимание Михайлович. — Этой карте, раздобытой вашим любимцем-Шепардом, нет оснований не доверять. Пометки, сделанные в местах возможного прибытия, очень даже грамотные. И кстати, ваша система тоже в «черном списке» у Жнецов. Так что, продолжайте спорить, не верить и делать вид, что в галактике все потрясающе прекрасно. А когда в окошко вам постучит Жнец и поприветствует вас «лазерным глазом», не кричите и не нервничайте. Мифическое существо ведь обитает только в вашем воображении. Ну и трупы ваших граждан тоже будут лишь предметом нездоровой работы сознания.
— Предположим, что вы говорите правду, — сказал кварианец. — Но какой смысл в этом союзе? Каждая раса будет защищать только свои территории. Или Жнецы будут толпой посещать поочередно каждую систему?
— А вот как они к вам придут, им этот вопрос и задайте, — посоветовал Михайлович, окончательно вошедший в роль дипломата. — Уверен, они просветят вас в свои тактические приемы. Мы же не знаем ни хрена и поэтому страхуемся. Поэтому к вам прибыли, дабы договориться о взаимовыручке в случае начала боевых действий. А что я слышу с вашей стороны? Недоверие и недоверие. Не желаю иметь с вами ничего общего.
— Помолчи, Михайлович, — попросил Колесников шепотом.
— Я не хочу молчать. Вместо того, чтобы продолжать учения, разрабатывать планы и следить за техническим обслуживанием кораблей, я вынужден терпеть идиотию Коллегии адмиралов другой расы. Я им лекции должен читать и объяснять, что на ноль умножать не по правилам. Они же всех Жнецов в уме на ноль помножили и стоят воображают, что другие адмиралы прибыли, дабы на них полюбоваться, — ораторствовал Михайлович.
— Жнецы более чем реальны, — заговорил Колесников. — Будет жаль, если вы начнете верить в них тогда, когда будете убегать от их же бомбежек. Союз необходим в любом случае. Даже если Жнецов действительно не существует, и это лишь прекрасно продуманная и поданная нам ложь, то дружба никак не пострадает от того, что проверять ее войной не придется. Более тесное сотрудничество, в любом случае, принесет пользу нашим расам.
— С этим соглашусь, — кивнул адмирал. — Но в случае войны вы потребуете поддержку нашего флота, а оказать ее в данный момент мы не в состоянии, так как решаем внутрирасовую проблему. Решением большинства было вернуть родную планету. Все наши офицеры настроены именно на эту задачу.
— Хорошее время подобрали, ничего не скажешь, — усмехнулся Михайлович. — Значит, мы обязаны воевать с общим врагом и заодно вашу микровойну поддерживать. И ведь договор о союзе обяжет нас оказывать вам военную помощь. А вот когда придут Жнецы, вы скажете, что ваш флот поистрепался, посему в боях участвовать не может. Я отказываюсь от подобных условий. Это глупо!
— Мы не требуем помощи, а лишь предупредили, что у нашего флота есть первостепенная задача, — сказал адмирал.
— Охреневаю, — закатил глаза Михайлович. — А просто отказать было нельзя, когда мы с вами связались? Мы неделю потеряли, тащась к вам.
— Мы не отказываем. Мы поведали вам о своих сомнениях и посвятили в положение дел на Мигрирующем флоте.
— Изворотливо вещаете, товарищ, — наседал на адмирала Михайлович. — Я даже удивлен, почему вы до сих пор не в Совете. Политическая, туды-сюды позиция скользкая, как у самых прожженных словоблудов от народа. Говорите прямо: при каких условиях кварианский флот окажет поддержку человеческому?
— Ваша помощь в возвращении Раннох была бы неоценима и вознаграждена полной преданностью всего кварианского флота и каждого кварианца в отдельности.
В отсеке повисла тишина. Михайлович сверлил взглядом кварианского адмирала, Колесников переглядывался с Андерсоном и Тали, хранившей молчание.
— Принимать подобные решения мы не в праве. Нам нужно связаться с руководством и донести ваши условия до них, — заговорил Колесников.
— Мы это понимаем, — кивнул адмирал. — Мы вернемся на свой корабль и будем готовы в любой момент вернуться к переговорам.
Проводив взглядом уходящих адмиралов, Михайлович ударил кулаком по столу.
— Видали продуманов? Чужими руками жар загребать хотят. У них же самый масштабный флот, так и что они сами погнать гетов не хотят?
— Корабли гетов, в большинстве своем, представляют исследовательские судна, рассчитанные на разведку и поиски полезных ископаемых, — заговорил Андерсон. — А ресурсов синтетикам требуется очень много. Ну, дабы увеличивать «популяцию» и строить наземные оборонительные сооружения.
— Погоди-ка, адмирал, — Михайлович прищурился и посмотрел на Дэвида. — А почему они постепенно не уничтожили судна гетов? Ведь возможность-то имеют. Лишили бы гетов подпитки ресурсами, ослабили, сократили в их стаде популяцию и нанесли удар по наземным комплексам. Все же просто.
— Не так уж и просто, — не согласился Андерсон. — На планете в наземных боях преимущество на стороне гетов, так как их численность в разы превышает численность кварианцев. Да и оборонительные сооружения у гетов первоклассные.
— То есть, кварианцам требуется пушечное мясо для наземных боев, — возмутился Михайлович. — И что получается? Они будут ныть о том, что их мало и в теньке греться, а мы погибать на чужой планете? «Ловко придумано» — как сказал бы Казанова, глядя на Колобка!
Колесников и Андерсон засмеялись. Михайлович оставался серьезным.
— Свяжемся с генсеком и пусть он думает, как лучше поступить, — решил Колесников. — Переговорю с ним из своей каюты.
* * *
Провожаемый недовольными возгласами Михайловича, Колесников устремился в каюту на инженерной палубе. Столкнувшись дверях с Тали, разведчик остановился. Девица не моргая его рассматривала.
— Вы нездоровы? — поинтересовалась она.
