Вернувшись в неудобное положение, Михайлович посмотрел по сторонам, отыскивая более удобное место, где свой организм можно было бы скрыть полностью и не напрягать шею. Атаковать из того места, до которого он добежал, было бессмысленно. Ни тебе голову поднять, ни прицелиться по-человечески. Зато парочка саларианцев, находившаяся чуть поодаль и слева, успешно оборонялась нелепыми и до смешного маленькими пистолетиками. Михайлович, пожаловавшись мысленно на жизнь, которая поставила его на четвереньки в самом что ни на есть прямом смысле, переместился за находящуюся рядом стойку, которая ничем от предыдущей не отличалась. Еще раз попросив у судьбы шанс избежать позорной смерти от попадания в голову, пока он в колено-локтевой позе переместится к временным союзникам, Михайлович прополз к стойке, занятой саларианцами.
— И где хваленая саларианская оборона? — спросил он у аборигена.
— Сигнала тревоги нет. Появление в системе кораблей «Цербера» тоже не было зафиксировано, — отозвался саларианец.
— Значит, сигнал не подали, — рассудил Михайлович. — И значит, в вашей лаборатории или, не приведи партия, правительстве сидит жирный и вонючий грызун, которому совершенно плевать на внутреннюю безопасность планеты в целом. А как ваш флот прощелкал шаттлы?
Саларианец красноречиво молчал. Михайлович вздохнул и поднял голову, осматривая площадку. Челнок с нетрадиционным пилотом отсутствовал, что, в общем-то правильно, но адмирал вдруг почувствовал себя преступно брошенным.
— Как пройти в комплекс? — спросил он у саларианца.
— По пропуску, — ответил очевидное местный житель.
Михайлович снова тяжело вздохнул. Оглядев площадку еще раз и заметив, что оперативники особо не стараются захватить вход, адмирал толкнул локтем саларианца, которому он уже, судя по всему, осточертел.
— Смотри, они отстреливаются совершенно лениво. Вероятно, взять этот ход не первостепенная задача. Что в этом комплексе вообще такого, что «Цербер» сподобился вас навестить?
— Спросите у ученых, если, конечно, нам повезет с ними встретиться, — отозвался саларианец, высовываясь и стреляя в скопившихся около площадки для челноков оперативников. На место упавшего тут же встал новый, однако никаких инициативных выходов в попытке захватить лифт, так и не было. Михайлович тут же заподозрил, что захват комплекса не входит в планы «Цербера», хотя и знамя свое водрузили на экраны. Видимо, они прибыли, чтобы что-нибудь быстро взять и отчалить обратно.
— Где другой вход и есть ли он вообще? — снова поинтересовался Михайлович.
Ему лично сильно отсвечивать не хотелось по целому ряду причин. Первая, она же главная — захват адмирала совсем неплохой трофей даже в случае провала основного задания. Вторая, немаловажная — дать себя схватить и полапать, да еще и отвести непонятно куда и непонятно зачем, Михайлович решительно не желал. Кто его заменит в командовании? Исполнительный помощник чеченец? Слишком темпераментен для кропотливой чаще всего работы. Прочие адмиралы? Так они кроме учений и не видели ничего серьезней заряженной краской учебной ракеты. Но малевать на мирных кораблях Альянса это не то, что царапать обшивку Жнецам, которые в ответ набираются наглости стрелять. Совсем не то. И какой вывод? Побыть трусом и поискать Шепарда, который будет Михайловича от пуль телом прикрывать и утешительные слова нашептывать.
— С другой стороны. Но проход, как видите, занят, — отозвался саларианец.
Михайлович снова выглянул и посмотрел на замерших у поворота оперативников. К ним в лапки Михайлович не собирался. Адмирал посмотрел в другую сторону. Площадка была ограничена балюстрадой, перешагнув которую можно было очутиться на небольшой линии напольного покрытия, что неприятно нависало над ущельем с небольшим водопадом. Сидеть здесь и ждать с неба счастья Михайлович не хотел.
Объяснив занятому скучной перестрелкой саларианцу, что, мол, сейчас я пойду туда и пока я буду карячиться на перилах, постарайся отвлечь врага, который всенепременно захочет пустить несколько зарядов в болтающийся над пропастью филей адмирала.
Вздохнув, глядя на не обратившего своего драгоценного внимания саларианца, Михайлович вновь принял почти ставшей привычной позу «голубки» и направился к балюстраде, примыкающей к зданию комплекса. Переждав пару секунд, адмирал решительно перемахнул через микрозабор и притих, пережидая, когда направленные в него выстрелы станут реже. Попробовал пройти на корточках, но возможность рухнуть в таком положении была критической. Сделав несколько шагов и спрятавшись за спасительную стену здания, Михайлович бочком стал продвигаться по искусственно сооруженной тропке. Сам адмирал всегда полагал, что высоты он не боится. Не боялся он когда сам пилотировал, не боялся и когда только думал о ней. Сейчас же, любопытно оглянувшись, Михайлович ощутил, что ему жутко не комфортно болтаться на чужой планете над ущельем.
Само же здание, которое ему из окошка не казалось большим, неожиданно поразило размахом. Впереди он видел только узкую дорожку и никаких поворотов. Стена, которую он чистил мундиром, сильно прижимаясь к ней животом, была безупречно прямой. Отвлекли от движения, заставляя остановиться, несколько пролетающих челноков «Цербера». Наплевав на опасение свалиться «за борт», Михайлович посмотрел наверх. Челноки высаживались на крыше, судя по всему, и это напрягало столь же сильно, как и пропасть под ногами. И снова редкие выстрелы… Почему такому количеству солдат попросту не перебить весь персонал — было загадкой. Или им кто-то из персонала нужен? Или боятся повредить данные, за которыми явились?
Помешал раздумьям треск, раздавшийся возле его ноги. Не смотрящий до этого вниз Михайлович опустил голову на звук. Оказалось, что на эту площадку выходил люк для непонятных нужд. Эвакуационным его бы адмирал точно не назвал, так как эвакуация в пропасть это совсем даже не спасение. Однако он тут же пересмотрел свои взгляды, когда из открытого люка показалась саларианская голова. А потом и прилагающиеся конечности.
— Человек. Не бандит «Цербера». Хорошо, — вздохнула «голова» и вылезла вместе с остальным организмом и, по примеру «не бандита», так же прижалась пузом к стене.
— Я не всегда против компании, но здесь место только для меня, — сказал Михайлович, рассматривая саларианца.
— Обстоятельства таковы, что лучше я побуду с вами, чем с бандитами. Техническая лаборатория комплекса захвачена. Шепард выводит самку крогана на крышу. Сказал, что если встречу человека, который мне нахамит — держаться его, — сказал саларианец.
— Шепард так сказал? Ну стой и жди, когда тебе нахамят, а я дальше иду. На крыше, говоришь, гаденыш, да? Еще и самку себе нашел, пока я здесь, бедолага.
— Пробирается к ней. Я Шорбан. Шепард сказал, что ему нужно о чем-то переговорить со мной. Времени не было. Атака внезапная. Бомба в лифте…
— Потом покудахтаешь. Ладно, иди за мной. Если заденешь, и я упаду вниз, пристрелю, — Михайлович отвернулся и направился дальше.
* * *
— Я волнуюсь за Джеймса. Может, не нужно было отпускать его одного с оперативниками, — обеспокоенно сказал Колесников безмятежному Заиду, ковыряющемуся в двери челнока.
— Он хоть в движении. А мы что делаем? Охраняем транспорт для кроганки. Черт, я никогда не делал ничего столь почетного…
— А ты уверен, что Шепард просто обязан вывести ее на крышу? Может, его подберут на одном из этажей? — продолжил вслух волноваться разведчик.
— Уверен. Так что шлем не снимай. Твой друг может в любую минуту нагрянуть. А ты, — он обратился к пилоту челнока, — не глуши двигатель. Чует мое сердце, бежать нужно будет быстро. Улетать, само собой, тоже.
Колесников бездельно походил по крыше. Захотелось курить, но снимать шлем было опасно. Не хотелось, чтобы кто-то из знакомых видел его в нелепой церберовской броне и в не самой лучшей компании. А знакомых, судя по докладам, в комплексе с запасом.
Стараясь отвлечь себя от неприятных мыслей, Колесников подошел к балюстраде и посмотрел в ущелье. Наверное, оно было красивым, но у него не было сил чем-то восхищаться. Хотелось побыстрее закончить задание, причем неважно, с каким результатом. И вроде Джеймс находился четко под ним, уровнем ниже. И вроде связаться с клоном он мог в любую секунду, но какое-то странное, тянущее чувство не покидало.
* * *
Михайлович остановился перед поворотом и прислушался. Голосов было довольно много и судя по искаженной передаче, «подающие» эти самые голоса, были с забралами на мордах. А значит, это не саларианцы. Аккуратно присев и сделав маленький шаг, Михайлович заглянул за угол. Около десяти оперативников кучковались около входа в комплекс. Лезть на бронированных солдат с пистолетом и говорливым саларианцем Михайлович не решился. Зато углядел одиноко стоящие баллоны возле дверей. Вот взорвать их было бы неплохо. Оставалось только узнать содержимое, ибо криогенные баллоны особого вреда не принесут взрывом, зато привлекут внимание и заставят «псов» искать виновника, который, очевидно, притаился за углом.
— Ты не знаешь, что за баллоны стоят возле дверей? — шепотом поинтересовался Михайлович у Шорбана.
— Знаю. Пустые. Я еще утром распорядился, чтобы пустые выставили, а находящиеся под высоким давлением и с химикатами, занесли в лабораторию, — так же шепотом ответил саларианец.
— А ты видел, чтобы они пустые баллоны выносили? — с надеждой поинтересовался адмирал.
— Не видел, но должны были. Я же распорядился, — прищурился Шорбан.
Михайлович задумался. Хорошо, если бы вот именно в данный момент саларианцы оказались жуткими безалаберными бездельниками. Вариантов, как выбираться из укрытия и остаться живым, Михайлович больше не видел. Только подорвать баллоны и подождать, когда газ испарится. Возвращаться к другим дверям адмирал не хотел, так как был уверен, что инфаркт настигнет его раньше, чем догонит вражеская пуля.
— С пустыми эффектно не получится, — пожаловался Михайлович. — Вот ты не мог завтра такие распоряжения отдать? Куда торопился… Но рискнем… Я не могу поверить, что где-то в мире существуют беспрекословные работники. Таких не бывает. Все откладывают работу… Помолись своим божкам саларианским, — Михайлович достал пистолет.
Досчитав мысленно до десяти, пытаясь успокоиться, адмирал принялся считать еще раз. Потом еще. Поняв, что только хуже становится, Михайлович выдохнул, встал во весь рост и, придерживаясь левой рукой за ограждение, выстрелил в баллоны и присел. Он никогда не был так счастлив, как сейчас, слыша последовательные частые взрывы и вскрики оперативников.
* * *
**
С клоном никто не хотел общаться. Оперативники сгруппировались и обсуждали какую-то нелепицу. Джеймс, немного уязвленный холодностью, отошел от группы, разглядывая местные природы. Он раньше не видел воду в таком количестве, как здесь. Водопады, озера, в больших городах фонтаны… Нет, в голофильмах ему попадались подобные картинки, но своими глазами он видел все впервые. Иллиум, по которому он бродил вместе с Колесниковым, был больше искусственным, посему особо не взволновал, здесь же все было живым и красивым. Хотелось бы все рассмотреть без шлема, но Колесников ему запретил его снимать. Со странным учителем клон не спорил, так как от дружбы или как там называется такое общение, пока была лишь выгода.
От неожиданного шума заложило уши. Тело непроизвольно кто-то поднял и отшвырнул к стене. Броня хоть и смягчила удар, но тело моментально заныло, а в глазах потемнело. Кое-как поднявшись, Джеймс увидел несколько тел и клубящийся над ними зеленый туман. Поднявшись, клон постучал по шлему, стараясь услышать переговоры. В эфире царила тишина.
Отойдя от дыма подальше и вздохнув, клон снял шлем и попытался вспомнить, как починить рацию. Ничего умнее, чем просто его потрясти, в голову не приходило.
— Всех твоих работников ты обязан перецеловать списком и прямо в список, — услышал клон чей-то незнакомый голос.
В глазах все плыло. В довольно быстро рассеивающемся тумане появился столь же незнакомый как голос тип, рассматривающий результат диверсии. Клон нацелил на него винтовку, борясь с наворачивающимися от зловонного тумана, слезами.
— Шепард? Когда ты успел переодеться? Замаскировался и шел меня спасти? Напомни мне о том, что я тронут, когда я лук буду резать. Оценишь степень благодарности. А где кроганская самка? Мне сказали, что у тебя подружка появилась. Куда спрятал?
Клон опустил винтовку, но промолчал. Странный человек отвернулся от него, видимо, совершенно не опасаясь за жизнь. И назвал его Шепардом… Значит, ненавистный прототип рядом. И значит, лучше вернуться к Колесникову. Благо, лестницу наверх повесили.
— Шорбан, ты знаешь, как определять пустой баллон или нет на глаз? Могу объяснить, — услышал клон, осторожно поднимающийся наверх. — И какое счастье, что в мире остались бездельники. Ты понимаешь, как нам подвезло, Шорбан? Ничего ты не понимаешь. Так, Шепард, вытаскивай меня отсюда, пока не заявились местные и не заставили говно со стен отскабливать. Охота не была — убирать за церберовскими гадами. Шепард?
Клон ускорился. Подтянувшись, он вылез на крышу, наблюдая за бегущим к нему Колесниковым.
— Что случилось, Джеймс? — обеспокоенно спросил он.
— Не знаю. Какой-то человек назвал меня Шепардом, — борясь со слабостью, отозвался клон. — Колесников… Нужно улетать отсюда.
— А кроганка? — спросил подошедший Заид.
— Просто поверьте.
Доказательством провала послужили все участившиеся челноки, улетающие от комплекса. Заид нерешительно проводил взглядом один из них.
— Шепард рвет их. Думается… Наши руководители сами виноваты — должны были предупредить о капитане. Они же знают, что он такое есть. Ладно, давайте в челнок. Улетать пока не будем, но лучше наготове держаться.
* * *
— Тут только что стоял Шепард, — топнул ногой Михайлович. — Вот сию секунду буквально.
— Привиделось. Глотнули газа, — отмахнулся Шорбан. — Выступ, по которому мы шли сюда, он резко вверх дает, так что мы не на уровне главного хода. Если Шепард в комплексе и стремится на крышу, то выйти он должен именно из этого лифта. А экранируемая капсула еще не здесь, значит, он только пробирается.
— Он уже выбрался. Я видел его на этом самом месте, — упрямо возмущался Михайлович.
— Видели. Верю, — спокойно отозвался саларианец. — И скоро опять увидите, если все хорошо будет.
Михайлович потер глаза и огляделся. Ему не привиделось. Он ясно осознавал, что видел бывшего капитана на том месте, где сейчас сам топчется.
— Лестница на крышу. Из любопытства меня тянет отправить тебя туда и проверить, безопасно ли там для адмирала, — сказал Михайлович.
— Прошу прощения, но я выполняю приказы других. Извините, — вежливо отказал Шорбан.
Михайлович закурил и принялся разглядывать поднятую винтовку. От любования незнакомой техникой его отвлек шум открывающейся двери. Наставив новое изобретение на «начинку лифта», адмирал с непривычной для себя радостью увидел Шепарда и майора. Оба были потрепанные, взмокшие, но довольные.
