— Я не понял, — поинтересовался Бонд, вынимая руку из-под одеяла, — вы явились сюда, судя по всему, во всеоружии и готовые к схватке с каким-то противником, и даже не потрудились изучить мои фотографии? Вы же основываетесь только на словесном описании моей внешности! А если бы здесь шёл бой, и вы бы захотели меня защитить, вы что — останавливали бы каждого сражающегося и просили его минутку постоять спокойно, чтобы убедиться, что у него овал лица как у Джеймса, а глаза — как у Лили? И что, если нет, вы бы вежливо извинялись и приподнимали шляпу в просьбе простить за потерю времени?
Грозный Глаз Грюм с его длинной пепельной гривой и сильно пострадавшим в предыдущих схватках носом подозрительно оценил Джеймса колючими взглядами своих глаз. Один, маленький и тёмный, походил на бусину. Второй, круглый, большой и ярко-голубой, был закреплён в специальном устройстве поверх глазницы и двигался независимо от первого.
— Люпин, ты уверен, что это он? — пророкотал Аластер Грюм. — Тот, вроде, поглупее был. Очень некстати будет, если мы доставим вместо Поттера какого-нибудь Пожирателя смерти. Надо спросить его о чём-нибудь таком, что знает только настоящий Поттер.
— Алло, гараж! — возмутился Бонд. — Я потерял память! Я не знаю ничего из того, что знает настоящий Поттер!
— Или кто-нибудь прихватил с собой сыворотку правды? — упавшим голосом продолжил Грюм.
— Гарри, какой вид принимает твой Патронус? — спросил Люпин.
— А что такое Патронус? — ответил Бонд.
Воцарилось тягостное молчание.
— Мы не можем тащить его к нам без проверки, — пробормотал Грюм, сжимая свою палочку так, что она захрустела. — А если мы долбанём его Круциатусом, а? Тихонечко. У меня каждый Пожиратель на сороковой минуте сознавался.
— Да, у тебя все сознавались, — почесал в затылке Люпин. — Помнишь тех сантехников? «Конечно, разумеется, мы Пожиратели смерти, только прекрати нас мучить и скажи, наконец, что это такое»…
— Никогда нельзя перебдеть, — потупил один из глаз Грюм, не выглядя, впрочем, слишком виноватым.
— И что мы будем теперь делать? — Волшебница присела на единственный стул, рассматривая клетку совы, которая, как назло, улетела поохотиться. — Вы пока думайте, а я займусь своим внешним видом. Фиолетовый — не мой цвет. Мне кажется, он придаёт мне некоторую болезненность. — Волосы волшебницы мгновенно выпрямились, отросли до плеч и стали розовыми, как жевательная резинка.
— Вау! — восхитился Бонд. — Это как же вам удаётся?
— Я метаморфиня, — отмахнулась та, достала из кармашка зеркальце и начала придирчиво изучать своё изображение. — Это значит, что я могу менять свою внешность так, как мне захочется, — добавила она, увидев в зеркальце озадаченное лицо Джеймса. — Такая вот уродилась. Когда меня готовили на мракоборца, получила высшие баллы по скрытности и маскировке без всякой зубрёжки. Это было замечательно!
Джеймс восхищённо тряхнул головой, с усилием отгоняя мысли о возможном применении сознательного мгновенного изменения внешности в разведывательном деле, и окончательно убрал руку от «Узи»:
— А если бы на моём месте был метаморф? — поинтересовался он у Грюма. — Вы хоть представляете себе, кого вы могли бы тут встретить? Да любой метаморф, который видел бы меня одним глазом, — простите, Аластор, я не ваш глаз имею в виду, — мог бы меня скопировать и поджидать вас, расслабившихся и беззащитных! А всё, чем вы располагаете, чтобы отличить настоящего Гарри Поттера от поддельного, — словесное описание. Вы вообще планировали операцию перед тем, как явиться в этот дом?
— Планировали, — угрюмо ответил Люпин. — Вот она, — кивок в сторону волшебницы, — сварганила фальшивое приглашение на финал конкурса «Лучшая трава Голландии», чтобы выманить твоих родственников из дома.
— «Британии», — беззлобно поправила волшебница, рассматривая собственный локон. — «Лучшая трава Британии».
— Да хоть «Лучший синтетический мескалин с добавкой псилобицина»! — взорвался темнокожий маг из задних рядов. — Мне сказали, что это будет простая конвойная операция! Я оставил защиту магловского премьер-министра на курсанта-второгодника, который не отличает Адское Пламя от Огненного Меча, и оба этих заклинания пытается отразить собственным лбом, как наиболее прочным предметом из имеющихся под рукой! А вместо быстрой и ненапряжной прогулки перед ужином я вынужден торчать в какой-то дыре в Суррее и выслушивать морализаторства пацанёнка, у которого всех достоинств — только шрам на лбу!
— Это Кингсли Брустер, — шепнул Люпин Бонду. — Ты его не слушай, он вообще-то добрый, когда поест. Он у нас самый толковый по части охраны. — Суперагент мысленно закрыл своё лицо ладонью. Если это — самый толковый, то какие все остальные? — На стуле Нимфадора Тонкс, и она требует, чтобы её называли только по фамилии. Вон тот — Дедалус Дингл, это Элфиас Дож, за дверью Стерджис Подмор, а вон та, в зелёной накидке, — Эммелина Вэнс.
— Очень приятно, господа и дамы, — вежливо кивнул каждому суперагент. — Чем обязан вашему визиту?
Маги вытаращились на него.
— Мы должны препроводить тебя в защищённое место, — наконец, сказал Грюм.
— Не далее как четвёртого дня меня посетила Минерва МакГонагалл, — маги синхронно кивнули, — и сказала мне, что в этом здании я в безопасности, из-за жертвы моей матери. Если это действительно так, то зачем меня куда бы то ни было перевозить? Разве может быть более безопасное место?
Маги переглянулись столь же синхронно, как и кивали.
— Заклинание твоей матери защищает тебя от Сам-Знаешь-Кого и от его приспешников, отмеченных Чёрной Меткой, — наконец, высказался Грюм, — но оно бесполезно против обычных людей без Чёрной Метки, поражённых заклятием Империо и находящихся под полным ментальным контролем. А ещё Сам-Знаешь-Кому может прийти в голову мудрая идея поднять в воздух каменюку весом в полтысячи тонн и шлёпнуть её на этот домик. От стихийных бедствий заклинание твоей матушки не защищает.
— Верно, — задумчиво потёр подбородок Бонд, — ведь мои родственники же как-то входят внутрь…
— Это он, Грозный Глаз, — сказал Люпин. — Для Поттера Дурслеи всегда были стихийным бедствием.
— Хорошо, — кивнул Аластер, удовлетворившись экспертным суждением человека, в последний раз разговаривавшего с подростком больше года назад, из-за чего скатился ещё на несколько ступеней в табели о рангах Джеймса Бонда. — Малец, собирай вещи. Нам пора отправляться. Где твоя волшебная палочка?
— Понятия не имею, — честно ответил Бонд. — Я только четыре дня назад узнал, что у меня вообще может быть волшебная палочка.
Грозный Глаз приложился к набедренной фляге. Его волшебный глаз сначала уставился на Бонда, внимательно рассматривая мальчика, а затем зрачок поднялся вверх и ушёл куда-то в сторону затылка. Джеймса слегка затошнило.
— Хорошо, палочки у тебя нет, — наконец, решился Кингсли Брустер, нервно теребя серьгу в ухе, — так как же ты собираешься сам себя защищать?
— У нас, мальчиков, есть свои маленькие тайны, — подмигнул в ответ Джеймс. Кингсли побагровел, предоставляя Бонду редкую возможность понаблюдать за багровеющим негром, и вышел из комнаты.
— Хорош языки чесать, — пробурчал Аластер, опуская флягу и тоже направляясь к двери. — Нам пора двигаться. Малец, пакуй сундук. Вот-вот будет сигнал к отправлению.
Бонд достал свой сундук и начал складывать в него одежду и книги. Между книгами уместился корпус сломанной приставки и несколько коробочек. Затем Бонд вскрыл свой тайник под половицей и начал торопливо перекладывать его содержимое в сундук, благо, откинутая крышка надёжно скрывала процесс от любопытных глаз магов. Тонкс какое-то время смотрела на его согнутую спину с состраданием во взоре, затем взмахнула своей палочкой. Содержимое шкафа с грохотом свалилось внутрь сундука, и тот жадно чавкнул крышкой.
— Особой аккуратности, конечно, нет, — виновато пожала плечами Нимфадора, — но зато быстро. Вот моя матушка умела заставлять даже носки складываться попарно!
— А это тоже возможно?! — восхитился Бонд, мгновенно помещая упомянутое заклинание в список «Выучить в первую очередь».
— А то как же! Правда, цвета носки различать не умеют, у них же глаз нет. Складываются по типу ткани, а не по цвету. И иногда некоторые носки решали, что им приятнее свернуться вон с тем женским подследничком, а не с таким же грубым мужским носком. Такие сцены ревности бывали, когда носок заставал подследничек, с которым сворачивался последние несколько раз, в компании носка с бо́льшим размером… А ещё весной, когда у гольфиков начинался период гона, нужно было разделять самцов, иначе они просто на клочки друг друга рвали.
Бонда передёрнуло, и он мысленно вычеркнул заклинание из списка.
— Спасибо, я уж лучше по старинке…
— Нет проблем, — дипломатично согласилась Тонкс, — зато мой способ быстрее. — Она направила палочку на клетку Хедвиги: — Экскуро! — Помёт и несколько пёрышек исчезли.
— Ну, малец, ты готов? — поинтересовался Грюм, возвращаясь с кухни.
— Вроде бы как да… — ответил Бонд, мучительно пытаясь представить себе, каким будет влияние заклинания «Экскуро» на его рабочий стол. — Котёл где-то в сундуке. Наверное.
— Локомотор, сундук! — сказала между тем Тонкс, и здоровенное дорожное чудовище с окованными медью уголками повисло в воздухе. — Готовы к отправлению. Командуй, шеф!
— А как мы будем перемещаться? — поинтересовался Бонд. — Куда — не спрашиваю, понимаю, секретность. Но можно мне хотя бы узнать, как? А то аппарировать я пока не умею.
— И не надо! — отрезал Грюм, выходя из комнаты. — За мной, команда!
Вся группа тесной компанией направилась на задний двор дома Дурслей.
— Мы подозреваем, — наклонился Римус к уху Бонда, — что агенты Сам-Знаешь-Кого проникли в Министерство. Там всё ещё работает много народу, которые в прошлом симпатизировали Сам-Знаешь-Кому. Некоторые даже на высоких должностях — Макнейр и Малфой, хотя бы… Поэтому мы вынуждены исходить из предположения, что сеть летучего пороха под наблюдением. Аппарацию можно будет отследить, — она создаёт значительные возмущения в ткани реальности. Мы, конечно, могли бы соорудить портключ, но это будет даже хуже, чем с аппарацией, — нас почти наверняка засекут и будут ждать прямо на месте прибытия. Поэтому остаётся только одно.
Джеймс Бонд, упираясь плечом в сундук, лихорадочно заносил новые слова в объёмистую картотеку своей памяти. Сундук, конечно, парил в воздухе, потеряв вес, но масса — а следовательно, и инерция — его никуда не делись, и он норовил ткнуться и раздавить каждую хрупкую вещь, мимо которой пролетал. Бонду приходилось проявлять чудеса ловкости, направляя тяжеленный дорожный аксессуар в обход дорогих Петунии вещиц.
— И что же нам остаётся? — поинтересовался Бонд, выбравшись на заасфальтированную площадку позади дома, отпуская ручку сундука и вытирая пот.
— Давай сюда свою метлу! — рявкнул Аластор Грюм.
— Минутку, — Бонд бросился обратно в дом и спустя короткое время вернулся, бережно держа метлу обеими руками.
— Ух ты, какая шикарная модель! — всплеснула руками Тонкс. — А я всё ещё на «Комете-260», представляешь? Можно посмотреть?
— Конечно, — расплылся в улыбке Бонд и протянул метлу девушке. — Красивая, правда? Тётя Петуния купила её в супермаркете за целых восемь фунтов!
Над задним двором повисло гнетущее молчание.
— Где твоя метла? — прошипел Грюм, делая упор на местоимении принадлежности.
— Вот, — кивнул Джеймс Бонд. — Всё честно, тётя Петуния позволяет мне ей пользоваться. Фактически, даже настаивает. А что, она недостаточно чисто метёт?
— Метёт?! — взорвался Кингсли. — Поттер, клянусь бородой Мерлина, всё, о чём писали про тебя в «Ежедневном Пророке» — чистая правда! Метёт! Метёт она, может, и замечательно, а вот летает, как кирпич! Как ты собираешься лететь на ней до Лондона?!
Суперагент обвёл столпившихся вокруг магов открытым, простодушным взглядом человека, которому нечего скрывать.
— Я думаю, у нас возникло некоторое недопонимание. Вы что, и правда летаете на мётлах?
Грозный Глаз Грюм открыл рот. Грозный Глаз Грюм закрыл рот. Слова, которые лучше всего характеризовали данную ситуацию, никак не могли сойти с языка в присутствии двух дам.
— Гарри, но ты же ловец в гриффиндорской квиддичной команде! — воскликнул Люпин, в ужасе прижимая ладонь ко рту.
— Я кто где в чём? — поинтересовался Джеймс Бонд, забирая метлу из безвольных рук Нимфадоры. — Ничего не помню.
Аластор Грюм и Кингсли Брустер переглянулись.
— Нам срочно нужно что-нибудь придумать! — посетовал Подмор. — Группа обеспечения даст сигнал… Есть!
Небо над головой вспыхнуло и рассыпалось облаком ярко-красных искр.
— Вы ведь планировали скрытную операцию? — подёргал Грюма за рукав Поттер. — И ради скрытности заставили небо над густонаселённой местностью сиять так, словно вот-вот начнётся вторжение инопланетян?
— Уйди, чудовище, и без тебя тошно, — посетовал престарелый аврор. — Аппарировать нельзя. Портключ использовать нельзя. Сеть летучего пороха под наблюдением. Через три минуты начнётся двадцатисекундная проблема с хрустальным шаром в системе диспетчерской службы магического небесного сопровождения, к которой, как мы полагаем, у Сам-Знаешь-Кого есть доступ. Нам надо было использовать эти двадцать секунд, чтобы подняться выше полутора миль, на высоту, которую система наблюдения уже не охватывает. Четыре аврора рискуют своей карьерой и, я не побоюсь сказать, квартальной премией ради того, чтобы навести краткосрочную порчу на хрустальный шар. Если в эти двадцать секунд какой-нибудь ковёр-самолёт решит рухнуть, служба спасения об этом даже не узнает. И тут выясняется, что ты не умеешь летать. Как нам теперь перебросить тебя на площадь Гриммо?
Бонд вздохнул. Вечер предстоял долгий.
* * *
Большой чёрный автомобиль остановился в проулке. Груды мусора, лежащие на тротуаре, давали понять, что этот район не считается чересчур шикарным. В поле зрения не было ни одного человека, пока у машины не открылась задняя дверь, и из неё не выпрыгнул юноша со шрамом на лбу.
— Огромное спасибо, сэр! — поблагодарил юноша, помогая выйти пожилому человеку с длинными, пепельно-серыми волосами и в закрывающих пол-лица солнцезащитных очках.
— Сто сорок четыре фунта и восемьдесят два пенса, — ответил ему из машины высокий голос с ярко выраженным индийским акцентом.