— Наш отец знал, что его будет жевать Гарри?! — патетически воскликнул Фред, помогая Джинни вырвать Джорджа из рук Сириуса. — Если да, то плевать я хотел на ваш дурацкий Орден!
Фред попытался выполнить угрозу, но в этот момент облачение Джорджа издало лёгкий треск и потеряло всякую связь с собственным рукавом. Джинни и Фред качнулись назад. На помятой мантии Фреда образовалось вытянутое мокрое пятно.
— Ходют и ходют, — вполголоса запричитал Кикимер из-за двери. — Плюются, аки верблюдо страховидлое. Никакого уважения к старому эльфу. Вот бы сами и вытирали наплёванное! Токмо им наплевать опять же, что не дело ристократам на карачках ползать, для ентого у них я есть. Оне прям-таки рады ползать, социвалисты, потрясатели устоев, взять бы «Капитал» да врезать им по темечку! И ладно бы оне только ползали, так оне же для вытирания плевков слизеринские знамёна берут, гриффиндорцы львом ушибленные…
Никто не обратил внимания на слова домового эльфа, но портьера, закрывающая портрет Вальпурги, сдвинулась, и появившаяся за ней рука показала Кикимеру большой палец. Бонд машинально отметил это, бросаясь между Уизли и дверью.
— Стойте! — вскричал Джеймс, вцепляясь в дверную ручку. — Если вы сейчас отправитесь в больницу, меня запрут там! Из-за того, что у меня столь дальновидные видения! Они захотят изучить этот феномен!
Сириус, не ожидавший, что Поттер, до начала августа известный своим импульсивным и взрывным характером, выступит на его стороне, от удивления выпустил Джорджа. Тот шмякнулся на пол с непревзойдённой грацией куля картошки, судорожно ловя воздух открытым ртом.
— И чо? — не понял Фред.
— Как по-вашему, что Дамблдор сделает с теми, по чьей вине меня заперли в Мунго? — вкрадчиво объяснил Джеймс.
На самом деле суперагент прекрасно понимал, что, если его в самом деле запрут где-нибудь и таким образом удалят из школы, то Дамблдор, скорее всего, наградит виновников чем-нибудь существенным, но малоценным, — присудит каждому по сотне очков для дебильного внутришкольного соревнования, к примеру. Однако дети Уизли, в отличие от родителей, ещё не были в курсе внезапной смены отношения директора к бывшей Надежде Британии. Фред с Джинни остановились и задумались. Джордж потихоньку розовел на полу, и в мыслительных процессах не участвовал.
— Вот и хорошо, — успокоился Сириус, наблюдая за замешкавшимися рыжеволосыми. — Скоро ваша мама прибудет, мы её дождёмся и тогда уже отправимся в больницу. А пока… Давайте, выпьем, что ли.
— Сириус, по-моему, тебе уже хватит, — наморщила лоб Джинни.
— Чепуха, Рыжик. Я могу без запинки сказать «оторинолар… Ринг… Лог… Ухогорлонос», — парировал Блэк. — Видишь, мне ещё вполне можно. Акцио, сливочное пиво! Акцио, ячменное огневиски! Ребята, хватайте бутылки. Ну, ваше здоровье!
Джордж заскрипел зубами. Сириус торопливо проглотил янтарную жидкость и занюхал рукавом.
— Хорошо пошла! — прохрипел террорист-неудачник. — И, чтоб дважды не вставать, за прекрасных дам! И до кучи за тебя тоже, Джинни. Прозит!
Джеймс взял бутылку сливочного пива и начал вертеть в руках, читая информацию на этикетке. Этикетка гласила, что сливочное пиво варится по старинным английским рецептам в настоящей английской пивоварне, расположенной в уезде Фанчан провинции Аньхой, Китай. Дальнейшие сведения были приведены традиционными китайскими иероглифами[240]. Суперагент, продираясь сквозь закорючки, почти добрался до иероглифа «энергетическая» в строке «энергетическая ценность напитка»[241], когда в воздухе вспыхнуло пламя, осветив грязные тарелки на столе. В коричневую жижу, покрывающую дно кастрюли с недельной давности остатками мяса, шлёпнулся пергаментный свиток, а вслед за ним опустилось золотистое перо из хвоста феникса.
— Эдак он Фоукса всего ощиплет, — прокомментировал Джеймс, вспомнив, что и перед отправлением Дамблдор получил знак в виде пера феникса.
Сириус выудил из груды посуды на столе пару не слишком чистых вилок, с их помощью отрезал пергаменту путь к отступлению и потянул его вверх по стенке кастрюли:
— Почерк не Дамблдора. Это, наверное, от Молли. Я имею в виду эту… Ну, мать вашу. Держи!
Джордж машинально подхватил брошенный в его сторону свиток, ругнулся и попытался вытереть руку оторванным рукавом собственной мантии. Фред аккуратно забрал у брата пергамент и, стараясь не обращать внимания на сочащуюся по пальцам жидкость, прочитал:
— «Отец ещё пока жив, но я уже отправляюсь к нему в больницу. Оставайтесь на месте и ждите инструкций. Когда адвокат свяжется со мной по поводу последней воли покойного — я вас извещу. Любящая мать».
Джордж обвёл взглядом стол.
— Ещё пока жив… — медленно проговорил он. — Но она уже отправилась в больницу и ждёт адвоката с завещанием… Это надо понимать так, что…
Не было нужды договаривать до конца. Для Джеймса эта фраза из письма тоже прозвучала так, что мистер Уизли одной ногой в могиле, — и, если никто не остановит Молли, там же окажется и вторая. Рон, по-прежнему без кровинки в лице, смотрел на письмо не отрываясь, будто ожидал услышать от него слова утешения. Сириус выхватил пергамент у Джорджа и прочёл про себя, а потом посмотрел на Уизли, налил себе ещё стакан и выпил, не чокаясь с бутылкой.
Никогда ещё ночь не тянулась для Бонда так долго. Вместо того, чтобы заниматься полезными вещами, ему приходилось сидеть на грязной кухне, стараясь не слишком вляпываться в пятна полузасохшего жира, и пытаться не слишком откровенно похрапывать. В какой-то момент Сириус без особой убеждённости в голосе предложил всем лечь спать, но отвращение на лицах Уизли было достаточно ясным ответом. Сидели за столом по большей части молча, смотрели, как фитилёк свечи все ниже опускается над расплавленным воском, — Джеймс при этом с тоской посматривал на развешенные по стенам газовые фонари, которые хотя бы не чадили, но у Сириуса было какое-то патологическое неприятие нормального освещения. Изредка подносили бутылки ко рту, время от времени кто-то спрашивал время, или вслух гадал, что сейчас происходит в больнице, или пытался успокоить других, говоря, что, отсутствие новостей, несмотря на то, что миссис Уизли давно уже у постели своего мужа, — это хорошие новости.
Фред задремал, свесив голову на плечо. Джинни калачиком свернулась в кресле, но глаза её были открыты. Джордж раскладывал пасьянс, без особого успеха пытаясь научиться при тасовании незаметно сбрасывать туза вниз колоды. Рон пялился в закопчённый потолок и следил за разводами сажи. Сириус прикончил свою бутылку и взял следующую…
В десять минут шестого дверь распахнулась, и в кухню вошла миссис Уизли. Она была бледна, но, когда все повернулись к ней, а Джеймс, Фред и Рон привстали, слабо скривилась.
— Он поправится, — сказала она усталым голосом. — Попозже сходим, навестим его. Целители сказали, что ему сейчас нельзя волноваться. Но я считаю, что родительские обязанности — это святое, поэтому, Фред, Джордж, возьмёте с собой записки от учителей, дадите ему на подпись… Сейчас с ним сидит Билл, он в красках рассказывает ему об экономическом положении в стране. Утром он не пойдёт на работу.
— Билла отпустили из «Гринготтса»?! — удивилась Джинни.
— Нет, папе дали больничный, — взъерошила её волосы Молли.
Не зная, как реагировать на слова матери, Фред упал в кресло и закрыл лицо руками. Джордж и Джинни бросились к матери и обняли её. Сириус неуверенно засмеялся и разом опорожнил бутылку.
— Завтрак! — весело и громко объявил он. — Где этот проклятый эльф? Кикимер! КИКИМЕР!
— Масса звал Кикимера? — поинтересовался эльф, высовывая свой длинный нос из-за угла.
— Кикимер, приготовь нам завтрак на… — Сириус попытался пересчитать людей. Некоторые присутствующие раздваивались, некоторые растраивались, поэтому подсчёт каждый раз давал новый результат. — …На всех. Яичница с беконом, чай, тосты… О, тосты! Ну, с наступающим опьянением!
— Кикимер может начинать готовить? — с отчётливым презрением спросил домовой эльф, выйдя на кухню.
— Да, сделай одолжение, — величаво покачнулся Сириус.
Тем временем Молли мягко, но настойчиво высвободилась из объятий своих детей и подошла к Джеймсу. Суперагент почувствовал идущий от волшебницы странный, бодрящий запах, навевающий мысли о жарких летних ночах, напоённых ароматом луговых трав и мускуса… С трудом он вынырнул из затопивших его сознание грёз и сосредоточился на словах Молли:
— Гарри! Спасибо тебе, конечно, за то, что переполошил всех и… Это… Спас моего мужа. Подумать только, всего несколько минут, и можно было бы… Эх, да что там говорить, — вздохнула миссис Уизли. — Спасибо тебе, конечно. Но подумай: тебе пришлось нарушить школьные правила, выйти после отбоя из башни Гриффиндора, чтобы обратиться к профессору МакГонагалл…
— Да ерунда, мы с Гермионой ещё не спали, — вежливо склонил голову Джеймс и успел заметить мимолётное изменение выражения лица Молли. Как будто тучка промелькнула по небу. Грозовая. Эдакий атлантический ураганчик. Гримаса Джинни была точной копией гримасы Молли, и Джеймс мысленно отметил этот факт.
— Но ведь у тебя ещё с позапрошлого года висит угроза отчисления за тот идиотский полёт на машине моего мужа, чтоб их обоих… В общем, ты будь осторожнее, ладно? И в следующий раз, если тебя вдруг накроет какое-нибудь подобное видение, не выходи из спальни после отбоя, дождись утра, хорошо? А то тебя отчислят, и я буду чувствовать себя виноватой, — неловко закончила Молли. — Ты же не хочешь подставлять меня? Хорошо ещё, что Дамблдор сочинил правдоподобную историю для объяснения, почему Артур оказался там. Не представляешь, какие нас ждали бы неприятности, — вспомни беднягу Стерджиса…
— Но мистер Уизли умер бы, — выполнил мягкую подачу Джеймс, — если бы я не поднял панику…
— Все мы смертны, — философски ответила Молли. — Настоящая сила волшебника заключается в том, чтобы принять факт неизбежности собственной смерти, сжиться с ней и не бояться её, но быть готовым принять окончание жизненного пути смиренно и со спокойствием. Особенно после того, как этот волшебник, блин, застраховал свою жизнь на два миллиона галеонов, а застраховать здоровье, долбошлёп эдакий, не додумался…
В голове Джеймса новые кусочки мозаики с хрустом встали на место. Духи с афродизиаком в ту ночь, когда муж находится на дежурстве. Свежекупленная страховка. Случайно ли змея заползла в Министерство именно тогда, когда жутко секретным заданием у входа в Отдел Тайн занимался не кто иной, как Артур Уизли? Молли не производила впечатление женщины, которая легко отказывается от своих планов. Судя по всему, страховое бюро, заключившее полис страхования жизни её мужа, в ближайшем будущем ожидала крупная выплата.
Джеймсу мучительно было выслушивать слова благодарности, в которых искренности было меньше, чем в предвыборных обещаниях, но, к счастью, Молли отпустила его и стала благодарить Сириуса за то, что приютил на ночь детей. Сириус ответил, что рад был оказаться полезным.
— Сириус, я так тебе признательна… А можно, дети поживут у тебя, пока Артур в больнице? Они хотели бы тут побыть… Ведь хотели бы, да, ребята? — Молли украдкой показала близнецам кулак. Близнецы, не сводя глаз с кулака, наперебой заверили, что это есть их самое горячее желание.
— Мам, а почему мы не можем провести каникулы в «Норе»? — не понял Рон, который то ли был менее понятливым, чем близнецы, то ли просто не разглядел мамин кулак со своего стула. — Камин-то в «Норе» работает, в отличие от этого поместья. Тутошние камины даже подключить к сети нельзя, иначе конспирация нарушится… Из нашего дома в больницу попасть будет куда быстрее, чем отсюда. И Сириуса мы стеснять не будем…
— Нет, Рон, вы должны быть в Лондоне, рядом с папой… Он будет чувствовать, что вы близко от него, и начнёт поправляться быстрее… И на Рождество вы тоже здесь останетесь, и на Новый Год, и не спорь с матерью!
— А ты тоже на это время сюда переедешь?
Молли безочтётно подняла собственное запястье к носу, втянула носом почти выветрившийся запах афродизиака и попыталась согнать с лица мечтательную улыбку:
— Нет, Рон, кто-то должен следить за «Норой»… Там опять садовые гномы расплодились… Надо их гонять… Упырь на чердаке…
— Какие садовые гномы, мама, конец декабря на дворе! — не понял Рон.
— Ну да, им холодно, вот они и лезут к нам в амбар! — нашлась Молли.
— Досточтимые маглофилы, — прервал их разговор Кикимер, — жратва готова!
И с этими словами домовой эльф бросил на стол здоровенную чугунную сковородку, в которой шипело, шкворчало и дымилось что-то, что, за неимением другого термина, следовало бы назвать «кушанием». Вот только кушать его никто не стремился.
— Это что? — опасливо поинтересовался у слуги хозяин дома. Спиртное, основательно затуманившее его мозги, всё-таки сохранило в целости остатки чувства самосохранения.
— Это маглофильская еда! — гордо ответил Кикимер. — Для самых что ни на есть маглофильных маглофилов. Бекон, яйца куриные, масло машин… Растительное, соль, вкусовые приправы, красители и ароматизаторы, идентичные натуральным.
— Какие ароматизаторы?! Эта сковородка воняет так, что тут находиться невозможно! — поперхнулся Сириус.
— Хозяин приказал Кикимеру приготовить яичницу, — с достоинством ответил эльф, — но хозяин ведь не приказывал Кикимеру предварительно выбросить содержимое и вымыть сковородку!
Джеймс оценил поступок. Похоже, домовые эльфы открыли для себя итальянскую забастовку.
— Ах ты… — задохнулся от возмущения Блэк. — Прочь с моих глаз, и чтоб я тебя не видел!
— Но куда же я пойду? — губы домового эльфа растянулись в предвкушающей улыбке.
— Да куда хочешь!!!
Кикимер издал торжествующий вопль и с лёгким хлопом исчез. Джеймс бросил взгляд в коридор: из-за слегка отдёрнутой портьеры были видны руки Вальпурги Блэк, движущиеся в беззвучной овации.
* * *
Долорес Амбридж, опираясь костяшками пальцев на письменный стол, угрожающе нависала над посетителем. Учитывая, что профессор ЗоТИ не отличалась богатырским ростом и могла угрожающе нависать разве что над котёнком, для облегчения этого действия её письменный стол был предусмотрительно расположен на дощатом помосте, который Филч соорудил в её кабинете. На этот помост Амбридж взбиралась по приставной лестнице, виртуозно проклиная Филча каждый раз, когда ей хотелось выпить чашечку чая, просматривая бумаги. Приставная лестница сиротливо торчала в углу и сильно портила производимое нависанием впечатление.
