— Поле ему подавай… Спи, агроном, — ласково пробасил Гойл и со всей дури огрел Симуса учебником.
— Пять баллов со Слизерина за недостойное поведение в классе!!! — взорвался от ярости профессор.
— Профессор, вы обещали двадцать! — включил заезженную пластинку Крэбб.
— Разве?! Ну, ладно. Колдун сказал — колдун сделал, — и профессор Флитвик улыбнулся гадкой, не предвещающей ничего хорошего улыбочкой.
* * *
— Профессор, подождите минутку!
— Что вам, мистер Поттер?
— Этот урок… Это просто потрясающе! Замечательно! Изумительно! Вы с такой лёгкостью отвечаете на вопросы, которые я ещё даже не подумал задавать…
Профессор Флитвик был взрослым, разумным на три четверти человеком, но с восхищённым отношением учеников ему приходилось сталкиваться не чаще, чем Филчу. Он ещё не успел отрастить себе носорожью кожу, способную справиться как с грубой лестью, так и с утончённым подхалимажем. Поэтому профессор ограничился смущённой улыбкой и скромно потупленными глазками в пол:
— Ох, мистер Поттер, вы, право слово, хватили через край…
— Разрешите задать вам ещё пару вопросов?
Грубая лесть сделала своё чёрное дело: профессор размяк и потерял форму, поэтому не сумел немедленно отреагировать на столь коварный выпад:
— Ну, э-э-э…
— Спасибо. Меня так заинтересовал ваш рассказ об активаторах, что я решил узнать о них побольше. Вы не могли бы порекомендовать какую-нибудь монографию на эту тему?
— Так сразу и не упомнишь, — нахмурился профессор, окончательно теряя самоконтроль. — Я думаю, вы смогли бы начать с фундаментального четырёхтомника герра Штудгетона Нихьтферштейна «Zaubern Aktivatoren und Grundzauberstab Beschwörung Aktoren», в котором рассматриваются аспекты создания активаторов. Затем можно перейти к трудам Кебаба Аль-Гемаля, в частности, «المحركات عصا سحرية», но, если для вас это слишком сложно, начните с «Введения в практическое волшебство» Генриха Крамера[154]. — Тут Флитвик, наконец, осёкся, наблюдая, как сноровисто Джеймс Бонд записывает арабскую вязь.
— Мистер Поттер, я хотел у вас спросить…
— Минутку, ещё один вопрос, профессор… — Джеймс быстро перебил профессора, дописывая названия. — А вот когда заклинание накладывается с помощью предварительно зачарованного артефакта, магический активатор тоже присутствует?
— Конечно, — важно кивнул Флитвик. — Для заклинания используется запас энергии, хранящийся в артефакте, но его всё равно накладывают мидихлориане. Более того, магический активатор в случае артефакта будет двигаться строго по прямой, потому что подкрутить его невозможно.
— Ясно, — Джеймс тщательно спрятал кусочек пергамента с записанными названиями. — Профессор, скажите, а упомянутые вами книги — они ведь находятся в нашей школьной библиотеке?
— Да, кроме инкунабулы Крамера, её надо заказывать через межбиблиотечную систему, — кивнул Флитвик. — Но я по-прежнему не понима…
— И вы считаете, что мне следовало бы ознакомиться с этими и с другими книгами по теме? — Джеймс скрестил пальцы за спиной.
— Ну, в общем, да, но…
— Спасибо, сэр, вы мне очень помогли! — суперагент радостно забросил сумку с учебниками на плечо. — Простите, сэр, но сейчас очень короткая перемена перед следующим уроком… А, кстати, вы не знаете случайно, как накладывается заклинание временного помутнения сознания?
— Конфундус? Ну, это очень легко. Активирующее движение волшебной палочки представляет собой фигуру, похожую на зеркальное изображение вопросительного знака; инициирующая мнемоническая формула произносится так, чтобы её последний слог совпал с последним движением палочки, указывающим на того, кого необходимо запутать. — Профессор Флитвик протёр очки. — Я удивлён, мистер Поттер, что вы, на пятом курсе, этого ещё не знаете. Вот в мои годы пятикурсники постоянно отрабатывали это заклинание на первоклашках…
— Огромное спасибо, профессор, вы меня невероятно выручили, — горячо поблагодарил профессора Джеймс и вприпрыжку припустил по лестнице. Теперь Флитвик будет думать о Конфундусе и забудет о необычайных способностях Гарри Поттера к языкам. Запоминается последняя фраза, — это Бонд вывел для себя, словно математическое доказательство. Теперь, если Флитвика спросят, кто к нему обращался и зачем, он наверняка ответит, что обращался к нему Поттер, и спрашивал о заклинании Конфундус.
За углом Джеймс резко сбросил скорость и свернул в тёмную нишу за рыцарскими доспехами. Под ногами зашуршали фантики от конфет, заброшенные сюда школьниками, которым было лень топать десять ярдов до мусорного бака; очевидно, эльфы-домовики обленились, и думают, что если что-то не видно, то и убирать там незачем.
— Ну? — требовательно прошипел Джеймс в темноту.
Пустые рыцарские доспехи с лязгом подняли кольчужной рукавицей забрало шлема.
— Всё в порядке, — зашептал Пивз изнутри. — Как вы и просили, шеф, вот ваше разрешение на доступ в запретную секцию. На самом деле, должен сказать, работёнка была та ещё. Чего только стоило наложение соответствующих заклинаний, чтобы устное «да» Флитвика было воспринято пергаментом как полное разрешение на неограниченный доступ, и проявилась бы соответствующая подпись…
Джеймс Бонд, который органически не переваривал шантажистов, насупился и протянул руку. Пивз мгновенно сменил тон:
— Но да, это было довольно поучительно, плюс я сдал зачёт по магическим подделкам, когда копировал печать Флитвика. А вот сургуч самый настоящий, я потом ему в сургучницу ещё дохлых пауков подсыпал… Хотя то, как вы сняли отпечаток его большого пальца с ручки двери, и правда впечатляет!..
Бонд выразительно прочистил горло. Пивз тут же просунул сквозь открытое забрало шлема туго свёрнутый пергамент.
— С печатью, с оттиском большого пальца, и всё такое, — суетился полтергейст. — Всё как положено. Даже больше, чем положено.
Джеймс развернул пергамент и быстро пробежался глазами по тексту.
Согласно новому заданию Центра, суперагент должен был найти всю необходимую информацию о других разумных и псевдоразумных видах, обитающих в магическом мире. Бонд, разумеется, первым делом засел за каталоги книжных магазинов, щедро тратя галеоны на заказ соответствующей литературы с доставкой «на дом». По уже отработанной схеме, книги эти передавались аналитикам, и те радостно потрошили их в поисках столь нужной информации.
Однако беда пришла, откуда не ждали: справочной литературы по многим разумным видам, делящим Британские острова с магами, в открытом доступе просто не существовало, а оценка некоторых видов была потрясающе неадекватной. Например, Бонду так и не удалось найти ни одной книги, в которой признавалось бы существование хотя бы зачатков разума у акромантулов, хотя Рон Уизли и Форд «Англия» в один голос утверждали, что эти гигантские пауки разумны и не уступают в своём развитии Хагриду. (Суперагент предпочёл не выяснять точное значение этой характеристики, ибо из неё с равной вероятностью следовало как то, что гигантские пауки обладают интеллектом прямого потомка кровожадных гигантов, в сравнении с которыми даже Крэбб кажется Эйнштейном, так и то, что разум Хагрида остановился на уровне развития паука, — обе перспективки не из приятных). Кентавры, небольшая группа которых тоже обитала в Запретном Лесу, со скрипом признавались «существами, обладающими интеллектом, близким к человеческому», но больше никакой информации о них не было. Очевидно, кентавры крайне неохотно рассказывали о себе. Лучше всех из магических существ были изучены домовые эльфы, но и они держались скрытно, и о своей численности предпочитали помалкивать.
Литературы о вампирах и баньши было значительно больше, но большей частью она сводилась к захватывающим описаниям, полным погонь, готичных гробов в подвалах, вбиваемых колов и повсеместно развешиваемого чеснока. Иногда в повествование вплетались полные страсти любовные линии, из которых следовало, что вампиры все поголовно обладают железобетонной харизмой в два дюйма толщиной и безудержной мужской силой. Как ни парадоксально, но именно тщательное изучение описаний моментов страсти позволило аналитическому отделу MI6 заключить, что описанные в этих книгах события — вымысел, от начала до конца, (все книги несли подзаголовок «основаны на реальных фактах»). Причём вывод аналитиков подтверждали как Эм, исходящая из своего личного опыта матери двоих детей, а потому кое-что понимающая в страсти, так и Кью, суждение которого, к его глубокому сожалению, основывалось исключительно на специализированной медицинской литературе.
В результате напряжённого мозгового штурма мудрецы аналитического отдела внешней разведки пришли к потрясающему по своей очевидности выводу: если нужных сведений нет в открытом доступе, может быть, повезёт найти их в библиотеках с закрытым доступом? Такая библиотека в непосредственной близости от внедрённого агента была, — запретная секция библиотеки «Хогвартса». На этом месте аналитики сочли свою задачу выполненной и понаставили себе синяков на плечах от радости. Джеймсу Бонду было передано новое поручение: незаметно проникнуть в запретную секцию, всё внутри переворошить, все найденные материалы доставить куда следует, и незаметно её покинуть, сделав на прощание ручкой, можно без жертв и даже без слишком уж больших разрушений.
Составив эту задачу и передав её Бонду, аналитики улеглись почивать на лаврах. Эти титаны разума не задумывались над столь мелкими и незначительными загвоздками, как, например, каким образом Джеймс Бонд должен попасть в запретную секцию библиотеки. Это было оперативно-тактической проблемой совсем не того уровня, на котором парили выдающиеся стратеги аналитического отдела. Должен — и точка.
Как ни странно, самого Джеймса такое положение вещей вполне устраивало: он терпеть не мог гиперопёки из Вавилона-на-Темзе и крайне ценил возможность самостоятельно распутывать загадки. Поэтому Бонд начал решать поставленную задачу с обычной для агента его уровня обстоятельностью. Каким образом легче всего проникнуть в охраняемое помещение? — Совершенно законно, с полным правом войдя туда через главный вход, пинком распахнув перед собой дверь и помахивая зажатым в руке пропуском. В данном случае это означало, что ему предстоит получить подписанное каким-нибудь профессором абсолютно легальное разрешение на доступ в запретную секцию. Что, разумеется, не исключало возможности получить это разрешение каким-нибудь не слишком легальным путём. По небольшому размышлению, Джеймс Бонд решил это разрешение подделать.
Ситуация осложнялась тем, что Бонд никогда в жизни не видел настоящего разрешения на доступ в запретную секцию библиотеки. Пришлось вновь полагаться на Пивза, запуганного «Курощением полтергейста» до дрожи в призрачных коленках. Тот смотался в запретную секцию библиотеки, проверил несколько хранившихся в столе библиотекарши свитков и обнаружил, что единой формулировки разрешения не существовало, — какое колоссальное упущение со стороны школьной администрации, безмерно усложняющее жизнь простым честным шпионам! Там, где Минерва МакГонагалл скрупулёзно перечисляла номера разрешённых к прочтению томов по библиотечному каталогу и грозила всем, читающим разрешение, страшными карами за одну только мысль открыть книгу, не входящую в этот список, Хагриду было достаточно нацарапать: «Пусть идйот хоть в Забредный лесъ, хоть в забредную сегцыю, лиж бы ат миня аццтал», — и поставить крестик вместо подписи.
Конечно, подделать разрешение от Хагрида было бы проще, но, к сожалению, Хагрид ещё не вернулся со своего совершенно секретного задания. А подавать библиотекарше разрешение, подписанное преподавателем, который в школе с лета не появлялся, было немного чересчур даже для Бонда.
Разрешения профессора Флитвика были золотой серединой между педантичностью Минервы МакГонагалл и тщательно культивированным пофигизмом Рубеуса Хагрида. С одной стороны, Флитвик считал ниже своего достоинства перечислять отдельные книги или хотя бы темы, к которым он просил открыть доступ. С другой стороны, каждое разрешение составлялось в столь высокопарных и витиеватых формулировках, что запутаться в них было плёвым делом.
К сожалению, Пивз наотрез отказался выносить хотя бы одно разрешение за пределы запретной секции библиотеки, мотивируя свой отказ страшными карами, которым подвергнет его за такой проступок библиотекарша мадам Пинс (не родственница Пивзу, суперагент это уже выяснил). Какими бы ни были эти кары, Пивза они пугали ещё больше, чем «Курощение полтергейста». Пришлось сочинять текст разрешения самостоятельно, стараясь не слишком сильно выбиваться из общей канвы и попутно упражняясь в подделывании почерка профессора:
Дражайшая и прекраснейшая мадам Пинс! Позвольте мне прежде всего высказать восхищение вашей несравненной красотой. Желаю ей — и вам — цвести и услаждать наш взор ещё долгие-долгие годы, и умоляю не принимать мои слова за пожелание ограничить свой карьерный рост должностью библиотекаря в провинциальной школе без каких-либо перспектив продвижения.
Что же касается причины, побудившей меня написать вам это трижды недостойное ваших прекрасных очей письмо, то, помимо ощущаемой мной необходимости напомнить вам о моём восхищении вашим очарованием, я вынужден добавить, что передавший вам этот свиток, некто Гарриот Джеймс Поттер с факультета «Гриффиндор», должен получить доступ в находящуюся под вашим патронажем запретную секцию школьной библиотеки. Нижайше прошу вас, незабвенная, обеспечить этому достойному юноше все условия для работы с теми книгами, которые он сочтёт необходимыми, — ибо он пишет объёмный доклад по чарам, и я могу только предполагать, какими источниками он решит воспользоваться. Надеюсь также, что вы окажете ему посильную помощь в поиске интересующих его трудов, если он будет в таковой нуждаться, и если это не будет чрезмерно отвлекать вас от ваших обременительных обязанностей.
За сим вынужден завершить эту весточку, — и не позвольте её краткости ввести вас в заблуждение относительно признательности, испытываемой мною к вам.
С уважением,
Филиус «Очаровашка» Флитвик, профессор заклинаний и чароведения.
Джеймс Бонд сумрачно взглянул на разом побледневшего Пивза:
— Ты уверен?.. Ты абсолютно уверен, что Флитвик пользуется именно таким слогом для составления официального разрешения на доступ в запретную секцию?..
Пивз затряс головой так, что кольца кольчуги мелко зазвенели:
