Эм положила трубку и радостно потёрла руки:
— Через час мы будем знать, хоронили ли кого-нибудь в наших перекрёстках. Дальше, что у нас там по плану?
Кью снова зашелестел страницами:
— Считается, что искренняя молитва, сопровождающаяся чтением псалмов и исполнением религиозных гимнов, защищает от оборотня.
— Я в это верю, — вмешался Билл Таннер. — У меня даже сомнений никаких нет. Представьте себе: я злой и страшный серый волк, я в человечках знаю толк. Я нападаю на вкусненького человечка. А он, вместо того, чтобы убегать или защищаться, останавливается, складывает ручки и начинает нараспев декламировать что-нибудь вроде «Если будут наступать на меня злодеи, противники и враги мои, чтобы пожрать плоть мою, то они сами преткнутся и падут»[149]. Является ли такое поведение естественным в данной ситуации? На месте оборотня я бы подумал дважды, а потом всё равно обошёл бы этого человечка стороной: вдруг это заразно?
Эм переглянулась с Кью:
— Звучит логично. Но Бонд докладывал, что в магическом мире религия не играет никакой роли. Маги празднуют Рождество и Хэллоуин, но не наполняют их религиозным смыслом. Джеймс особо отмечал, что его одноклассницы, индианки по происхождению, не праздновали ни Ганеш-чатуртхи[150], ни Наваратри, ни Виджаялашами[151], и я не буду узнавать, как он научился произносить эти слова.
— Совершенно верно, и это лишь подтверждает мою мысль, — изящно продолжил Билл. — В принципе, даже если бы жертва начала читать Шекспира, это сработало бы точно так же, как псалмы. Само по себе поведение потенциальной жертвы рвёт хищнику шаблон и заставляет оборотня задуматься, а так ли уж он голоден.
— Ладно, с этим разобрались, — подытожила дискуссию Эм. — Было бы неплохо ещё узнать, с чего это оборотни так взъелись на мсье Люпина, но это так, теоретический вопрос.
— Я знаю, — воспитанно подняла руку Ева. — Это было в подшивках старой прессы, которые прислал нам Бонд.
— Да мы же их все перелопатили!
— В журнале «Кикиморская модница» за июнь 1961 года, на странице светской хроники.
— О.
Мисс Манипенни сноровисто зарылась в свои бумаги и извлекла оттуда потрёпанный журнал:
— Вот, смотрите, статья «Курьёзы моды, или Доколе нас будут судить недостойные?» Цитирую: «Господин Альберт Люпин, специалист по боггартам заливных лугов Уэльса, позволил себе нелицеприятные высказывания в адрес господина Фенрира Сивого, временно нетрудоустроенного джентльмена без определённого места жительства, задержанного над трупами двумя магловских девочек, 8 и 10 лет. Господин Люпин между другими голословными обвинениями позволил себе резко высказаться в отношении господина Сивого на основании одежды последнего, состоявшей из залитой кровью рубашки и порванных брюк. В результате мистер Сивый был помещён под стражу, причём авроры явно применили силу, превышающую минимально необходимую. Как удалось выяснить нашему корреспонденту, обвинения, как и ожидалось, оказались абсолютно необоснованными: рубашка господина Сивого была пошита известным французским чародеем-кутюрье Златоблеском Пуговисьё. (Заметим в скобках, что фотография несправедливо задержанного господина Сивого, влекомого под руки аврорами, обогатила тусклую лондонскую тусовку модников новым способом носить рубашки: когда одна фалда рубашки заправлена, а вторая нет. Это смелое попрание традиций стало последним писком моды у мальчиков-мажоров Великобритании в следующем сезоне). Сам господин Люпин ни на одну рубашку Пуговисьё ещё не заработал, но это не помешало ему возвести на господина Сивого злостный поклёп, обвинив его в ликантропии и в убийстве двух магловских девочек». Тут примечание для читательниц «Кикиморского модника»: Люпин сказал, что Сивый — мерзкий оборотень и людоед, бездушное, злобное существо, заслуживающее только смерти. Слово «людоед» помечено звёздочкой, чтобы предупредить читательниц об опасности. Оказывается, прочтение этого слова вызывает стресс, и, если прочитать его между часом и четырьмя часами дня, когда под воздействием солнечного света и циркадных ритмов дерма зоны-Т теряет больше всего волокнистых структур, эластина и коллагена, вызванный прочтением этого слова стресс может привести к образованию мимических морщин.
Мисс Манипенни бросила озабоченный взгляд на часы, которые добросовестно показывали четверть пятого.
— Очевидно, причина мимических морщин в том, что целевая аудитория этого журнала морщит лоб в попытках понять значение слова «людоед», — поджала губы Эм, лицо которой вследствие перманентного стресса уже давно превратилось в подобие топографической карты. — Дальше.
— «Поскольку ни один здравомыслящий сотрудник Министерства не станет подозревать временно безработного господина в рубашке Пуговисьё в столь неприятном состоянии, как ликантропия», — тут снова дано примечание, на случай, если читательницы забыли слово из предыдущего абзаца, — «мы рады сообщить читательницам, что господин Сивый был с извинениями освобождён из-под стражи, а господин Люпин — переведён на более низкую должность с соответствующим понижением оклада. Таким образом, момент, когда господин Люпин сможет позволить себе хотя бы одну рубашку Пуговисьё, отодвинулся в будущее ещё на несколько десятков лет».
— Да, теперь мы знаем, за что оборотни взъелись на Люпина, — задумчиво пробормотал Билл. — А про наших… Магловских девочек что-нибудь написано?
— Да, в самом конце, — кивнула мисс Манипенни, быстро просматривая заметку. — «Редакция приносит глубочайшие сожаления господину Сивому в связи с порчей столь стильной рубашки, безответственно залитой кровью девочек, и напоминает, что магочистка „Блеск” гарантирует очищение ткани от любых немагических загрязнителей. Мы уже направили министру магии петицию с рекомендацией убедить маглов воздержаться от заливания своей кровью столь ценных предметов одежды. Что же касается возможной недоказанной трагической гибели девочек, пусть этим занимается магловская полиция».
— Как будто наша полиция в состоянии отследить оборотня, — скривился Билл. — И даже если да… Мне искренне жаль полицейских, выехавших на задержание. Вы вообще представляете себе, каковы шансы у обычного человека против сильного, жестокого, не стеснённого никакими моральными нормами зверя с человеческим разумом?
Дверь открылась, и в кабинет вошла Изабелла Крулл[152] с плотным бумажным пакетом в руке. Кью расплылся в улыбке: наконец-то подоспели его спутниковые снимки.
— Подытожьте, Билл, — потребовала Эм.
— В 1960-м году у четы Люпинов родился сын Римус Джон, — отбарабанил Таннер. — В 1961 году отец Римуса, Альберт, работавший тогда в Министерстве Магии, допустил в служебное время замечание, характеризующее его как нетолерантного видиста и ликантрофоба. Оборотень Фенрир Сивый оскорбился, затаил злобу, и в середине 1960-х отомстил. Мы ещё не знаем, каким именно образом, но, если мисс Манипенни продолжит штудировать журналы мод, возможно, узнаем.
— Убил кого-нибудь из родственников, — пожала плечами Эм. — Делов-то…
На Билла снизошло озарение:
— Нет, не убил! Если бы убил, это бы подтвердило брошенные Альбертом в запале слова о том, что оборотни — мерзкие, бездушные, злобные существа, достойные только смерти! Нет, Фенрир поступил намного оригинальнее, — он заразил ликантропией кого-то из близких Альберта, обратил его в оборотня! Чтобы Альберт понял, что сама по себе ликантропия ещё не делает из человека мерзкое, бездушное, заслуживающее смерти существо! В конце концов, это же просто болезнь. Оборотни обычно не виноваты в своей болезни. Нельзя относиться к больным людям, как к заслуживающим смерти монстрам!
— Почему? — не поняла Эм.
— Фигассе болезнь, — заметил Кью, — здоровье отменное, с зубами никаких проблем, продолжительность жизни минимум двести лет, и регенерация на уровне кольчатых червей. Да у нас все согласились бы так болеть! Вот погодите, доживёте до моего возраста, оцените все прелести геморроя размером с кулак… А что касается звериной морали, так наши футбольные фанаты этим оборотням ещё сто очков форы дадут.
Билл быстро перелистал свои записи:
— Вот! Вот! Бонд писал, что Римус Люпин — оборотень! Единственный сын Альберта и Ребекки! Фенрир Сивый заразил ликантропией сына своего обидчика!
— И даже тут проявляется хвалёная мужская солидарность, — фыркнула мисс Манипенни в стакан с водой. — Жену-то он, небось, превращать в оборотня не стал. А почему? Да потому, что придёт этот Альберт домой из паба подшофе, а дома — клыкастый монстр со скалкой наготове! Тут-то и концы придут ячейке общества. Либо она его на месте пристукнет, либо он поразмыслит немного и передумает домой из паба возвращаться…
— Превращение сына в оборотня Альберт Люпин простить не мог, — торопливо продолжил Билл, желая выплеснуть переполняющие его мысли, пока они не захлестнули его разум. — Собрал своих друзей, очевидно, тоже не самых безобидных, и они устроили охоту на оборотней. Кого-то пожгли, кого-то пристукнули, но вряд ли зацепили самого Сивого. И тогда Сивый обиделся уже всерьёз. Выждал, пока не представился подходящий случай, и загрыз старичков, причём так, что ни у кого не осталось никаких сомнений: это сделал оборотень. Это знак всем остальным, кто тоже считает оборотней глупыми, недалёкими, злобными монстрами: «Мы и правда злобные монстры, мы и правда недалеко, и однажды мы доберёмся и до вас».
Билл откинулся на спинку стула, схватил стакан из-под носа мисс Манипенни и залпом опрокинул его в себя.
— Браво, мистер Таннер, — Эм обозначила безудержную овацию несколькими хлопками в ладоши. — Блестящие аналитические построения. Теперь, раз вы такой умный, на вас же возлагается задача подкрепить их фактами — или опровергнуть, если факты будут противоречить. Возьмите себе в помощь мисс Манипенни и проштудируйте эту «Модницу-кикимору», уделяя особое внимание страницам светской хроники. Ева, будете объяснять Биллу значения непонятных слов типа «перманент» или «педикюр», а также объясните нашему гипермозгу, чем зона-Т от точки G отличается. Пока вы, мистер Таннер, будете вникать в магическую моду, ваши сотрудники перевернут северную Англию вверх дном, но найдут следы охоты. ДНК оборотней меня интересует особо; даже в перегоревших останках должны остаться довольно длинные цепочки. Попытайтесь выяснить у местных всё, что они знают или помнят про эту охоту. На основании результатов осмотра местности приготовьте черновую оценку численности оборотней; нам надо знать, сколько их на Британских островах. Почему — понятно?
Мисс Манипенни покачала головой.
— Потому что Римус Люпин — первый и, судя по всему, единственный оборотень, обучавшийся в «Хогвартсе», — Эм с гримасой отвращения достала из папки рассказ Бонда о Дракучей Иве, записанный со слов Рона Уизли и Сириуса Блэка. — То есть оборотни не отдают своих щенков в школу. А это значит, что в оценку численности магического сообщества Британии, составленную на основе количества учеников в «Хогвартсе», оборотни не входят. От слова «совсем». И их может быть пять на все острова, а может быть десять миллионов. Это немного меняет расклад сил, верно?
— Да, немного меняет, — слабым голосом произнёс Билл Таннер, думая о разработанных прогнозах развития отношений магического и магловского миров, целиком основывающихся на предположении, что численность магов Британии не превышает десять-двенадцать тысяч человек.
— Но Бонд доложил нам об изобретении волчьелычного зелья, — возразил Кью, зарываясь в свои бумаги. — Это совсем новое лекарство, значительно облегчающее проявления ликантропии в полнолуние. Где-то тут у меня был рецепт…
— Не надо, Кью, я о нём помню, — отмахнулась Эм. — Верно, волчьелычное зелье было изобретено, и применялось на мистере Люпине, — уже после того, как он окончил школу. Так вот, судя по рассказам Рона Уизли и Гермионы Грейнджер, его ежемесячно заменял на уроках этот гот, как там его, Северус Снегг. То есть, даже несмотря на зелье, в полнолуние оборотень всё равно нормально работать не может. Но в школе ежемесячное отсутствие ученика скрыть или замять просто не получится. Поэтому можно быть уверенными… — Эм взглянула на бледного, как смерть, Билла, и не удержалась от шпильки: — Можно с высокой степенью вероятности предполагать, что других оборотней в школе нет. Поэтому у нас нет никаких данных о численности оборотней.
Над столом воцарилась зловещая тишина. Затем глава аналитиков побледнел ещё больше и попытался задрожать.
— Билл, о чём это вы так напряжённо думаете?
— О вампирах, — ответил аналитик и промокнул покрывшийся холодным потом лоб. — О вампирах, о баньши, об упырях, о кицунэ, об эльфах — дроу, светлых, да́ну, тёмных и домовых; об альвах, о гномах, в том числе о садовых гномах, о дварфах, о карликах-тангар и о карлах-йода, о лепреконах, о зверлингах, о гоблинах и гремлинах, о хоббитах, о псоглавцах с гор Скифии, о близких к эльфам сидах, о гарпиях и шантаки, об элементалях, об ограх, об орках и об урук-хаях, о гигантах, о тиранидах, эльдарах и хаоситах, о некронах, личах и фэйри. И, конечно, о троллях, минотаврах, кентаврах, русалках, арахнидах, торпп и о пикси. Возможно, я пропустил кого-то, о ком я тоже думаю. Как по-вашему, они все маскируются под людей, чтобы учиться в «Хогвартсе», или совершенно случайно тоже выпали за скобки уравнения? И что будет с нашими согражданами, если между волшебным миром и нашим разразится полномасштабная война, и все вышеперечисленные решат выступить на стороне магов?
Мисс Манипенни поставила стакан мимо стола.
* * *
— Ты идёшь спать?
Юноша, своими размерами напоминающий трёхстворчатый шкаф, в ожидании ответа приятеля цапнул с тарелки последнюю печеньку и аппетитно ею зачавкал.
Его приятель, сидящий за столом из полированного зелёного мрамора, потянулся до хруста в костях, затем помассировал себе поясницу:
— Нет, Гриша, мне ещё надо закончить сочинение по тридцати пяти способам использования сушёных глаз тритона для нарушения аппетита у соседей. Иди в спальню, я примерно через час приду.
Грегори Гойл нахмурился, ожидая, пока сложные слова просочатся сквозь неприспособленные для такой работы мозговые извилины.
— Ладно. Тогда я пойду спать, а ты примерно через час придёшь. Дверь я запирать не буду, сам запри.
Грегори тяжеловесно развернулся, спустился по малахитовой лестнице и ушёл в коридорчик, ведущий к спальням, наводя на мысли о линкоре «Тирпиц», скрывающемся в норвежских фьордах.
Драко Малфой посмотрел ему вслед, затем окинул взглядом гостиную Слизерина.
