— Хммм…
— Подумайте. Золото при этом будет спокойно лежать у вас. Маги будут обмениваться платёжными обязательствами, а за золотом они будут приходить всё реже и реже, потому что никому не охота таскаться с такой тяжестью… Эти кошельки мне уже все руки оттянули.
— Золото будет лежать у нас?!
— Ну да! И вы сможете выдавать такие пергаменты в обмен на ювелирные изделия, согласно их оценке. Вы получаете драгоценное изделие, а в обмен отдаёте листы пергамента!
— Очень, очень интересно…
— Я вам больше того скажу. — Джеймс Бонд наклонился к самому уху гоблина. — Ведь никто не может проверить, сколько золота у вас в хранилищах. Поэтому вы сможете изготовить больше пергаментов, чем у вас есть золота. И никто ничего не узнает, если только весь мир разом не попробует забрать своё золото.
— Поразительно!!! Гениальная идея! Гарри, я понимаю, почему вас называют потрясающим, уникальным мальчиком!
Джеймс Бонд смущённо зарделся.
— Только как бы нам назвать эти листы пергамента? «Платёжное обязательство» — это так длинно и неэстетично.
— Вы же банк. Назовите «банковская краткосрочная облигация», или, сокращённо, «банк-нота». Придумайте дизайн покрасивее, чтобы её было приятно держать в руках. Богатый орнамент, тонкие украшения, с одной стороны — какое-нибудь узнаваемое здание, а с другой — портрет Корнелиуса Фаджа или, там, Альбуса Дамблдора. И чтобы никто не мог изготовить подделку — снабдите каждую банкноту индивидуальным номером. Усейте рисунки большим количеством тонких деталей. Вплетите в пергамент металлические нити. Нанесите ещё один рисунок, который будет виден только под определённым углом зрения, ещё один — который будет виден только на просвет, и ещё один — который будет виден только при определённом свете…
Гриштык лихорадочно записывал откровения на собственных манжетах.
— Да, да, и надо будет обязательно подобрать цвет! Такой солидный, тёмно-зелёный, ассоциирующийся с благородной патиной.
— Вы можете выпустить банкноты достоинством не только один галеон, но и два, три, пять, десять… — подсказал Джеймс.
— А ещё отдельно банкноты для сиклей и для кнатов… Ну, для одного кната выпускать целую банкноту будет слишком жирно, но двадцать кнатов — это уже вполне…
Дрезина остановилась у входа в главный зал.
— Господин Поттер, банк «Гринготтс» перед вами в долгу, — церемонно поклонился гоблин. — Я обещаю вам, что вы будете привилегированным нашим клиентом.
— Да ладно, — пожал плечами Бонд. — Это ведь, на самом деле, самая очевидная идея из всех. Я могу вам ещё несколько подкинуть, если эта сработает.
Гриштык ещё раз поклонился.
— Интересно, откуда этот мальчуган столько знает, — пробурчал Грюм под нос. — Сначала взорвал передо мной фонарь, теперь вот какие-то банк-ноты придумал… Слишком уж он умный для потерявшего память.
— Что вы там говорите, Аластор? — всполошилась Минерва. Она, как декан факультета, на котором учились Уизли, нервно реагировала на слово «взорвать». По той же причине она была слегка туговата на ухо.
— Да так, Минерва, думаю вслух, — и Аластор смерил Джеймса взглядом, из которого прямо сочилось подозрение.
— У выхода вас ждут Крэбб и Гойл-старшие, — прошептал Гриштык Джеймсу Бонду и Аластору Грюму. — Вам будет лучше выйти через боковой вход.
— Кто такие Крэбб и Гойл?
— Пожиратели Смерти, — буркнул Аластор. — Сумели отвертеться от Азкабана, потому что стопроцентных улик против них не нашлось, а косвенные выкупил Малфой. Теперь они ему по гроб жизни обязаны, стелятся перед ним, если он попросит — они ему своих жён с дочерями отдадут и будут рядом стоять, свечки держать. А их детишки служат на побегушках у Малфоя-младшего. Ты должен его знать, мне говорили, ты со всей этой братией на ножах.
— Но я же ничего не помню, — обескураженно произнёс Джеймс.
— Вот потому я тебе и рассказываю, чтобы при встрече ты знал, что имеешь полное право плюнуть им в глаза, — рявкнул Аластор.
— А можно, я сам решу, кто достоин моей слюны? — кротко попросил Джеймс.
Остаток пути до центрального зала они провели в молчании, только Гриштык что-то шептал себе под нос, прикидывал длинными узловатыми пальцами размер ожидаемой прибыли и уважительно косился на Джеймса Бонда.
В центральном зале группа воссоединилась. Оказывается, пока Минерва и Аластор катались с Джеймсом к фамильному сейфу Поттеров, остальные озаботились покупкой необходимых сопутствующих товаров.
— Осталось приобрести только набор мантий, — объяснила миссис Уизли. — Мы как-то не подумали снять с тебя мерку.
— Мантии — это очень хорошо, — рассудительно произнёс Джеймс. — А волшебную палочку мне выдадут в школе?
Римус хлопнул себя по лбу.
— Нам обязательно надо зайти к Олливандеру! Ты ведь не можешь защитить себя без палочки.
Джеймс передёрнул плечами, ощущая успокаивающую тяжесть «Вальтера ППК» в наплечной кобуре, «Микро-Узи» на пояснице, кортика в носке и двух гранат в рукавах.
— Олливандер — это?..
— Это изготовитель волшебных палочек. Лучший в Британии, правда, он сам скромно утверждает, что он вообще лучший в мире.
— Мы всё равно будем проходить мимо магазинчика мадам Малкин, так что можем купить мантии по пути, — настаивала миссис Уизли.
Тесной группой вся компания ввалилась в маленький магазин, над которым переливалась разными цветами вывеска «Мадам Малкин. Одежда на все случаи жизни».
Хозяйка магазина оказалась приземистой улыбающейся волшебницей, одетой в вызывающий розовато-лиловый халат.
— Закупаешься к новому учебному году в Хогвартсе? — вежливо кивнула она Джеймсу. — Ты пришёл по адресу — у меня тут ещё один парнишка из твоей параллели к школе готовится.
Бонд развернулся посмотреть на третьего после Рона и Гермионы соученика. В задней части магазина стоял бледный мальчик с тонкими чертами лица, а помощница мадам Малкин крутилась вокруг него, с помощью волшебства подгоняя к его росту длинную чёрную мантию.
Мистер Уизли, обернувшись, почти столкнулся с высоким тонкогубым мужчиной с прилизанными длинными светлыми волосами. Бонду показалось, что между ними едва не проскочила искра.
— Артур Уизли, — сладкоголосо прошипел блондин.
— Люциус Малфой, — не остался в долгу рыжий.
— Что привело вас в этот магазин? Не нужда же в одежде. У вас никогда не будет денег на мантии из этого магазина. — Серо-стальные глаза окинули остальных и остановились на перманентно взлохмаченном Джеймсе Бонде. — А-а, теперь понятно. Малышу страшно гулять по улицам одному. Здравствуйте, Гарри Поттер.
— Добрый день, — вежливо ответил Джеймс Бонд. — А мы знакомы?
— Знакомы ли мы? Ты освободил моего домового эльфа. Я думаю, да, можно сказать, что мы знакомы, — краем губ улыбнулся Люциус.
— Освободил вашего эльфа?! — вскинул бровь Бонд. — Этот эпизод я как-то позабыл. Как и все остальные.
— Молчи, Гарри! — прикрикнул на него Аластор. — Поймите, люди добрые, сами мы не местные, мы тут мимо проходили, за мантией для нашего мальчика…
— Что значит «позабыл»? — требовательно спросил Люциус, поймав взглядом глаза Джеймса. — Ты имеешь в виду, что этот эпизод был для тебя настолько незначительным, что ты уже и думать про него перестал?
— Нет, мистер Малфой, я имею в виду — я потерял память, — лучезарно улыбнулся Джеймс Бонд, не обращая внимания на тычки Минервы МакГонагалл в прикрывающий его поясницу «Микро-Узи». — Полторы недели назад, в результате некоего травматичного случая. Я не помню вообще ничего, что произошло до этого события. Так значит, мы знакомы?
Отец и сын-Малфои переглянулись.
— А не врёшь?! — строго спросил сын.
— Честное пионерское! — сверкнул глазами Джеймс Бонд.
— Это как?
— Это как «честное октябрятское», только в два раза круче! — выпалил Джеймс на одном дыхании.
— А что говорят в больнице святого Мунго? — в голосе Люциуса внезапно прорезались мурлыкающие нотки, изображающие сочувствие. Он раздвинул группу охранения Поттера, как ледокол — прибрежные льды, и склонился к мальчику. Внутри мальчика Джеймс Бонд ликовал от радости: контакт с потенциальным противником состоялся, теперь его доклад для Эм не будет основан на данных только одной стороны, о чём Эм его специально просила.
— Прошу прощения, Люциус, но мы торопимся, — между ними возник Римус.
— О, привет, — мурлыкающие нотки из голоса Малфоя пропали. — Как жизнь? Всё воем волком, да?
— Мистер Малфой, — строго сказал Бонд, — простите, но не кажется ли вам, что оскорблять людей, с которыми я пришёл, это не слишком хороший способ произвести первое впечатление? Мне говорили про вас много гадостей, но я был полон желания не верить им, потому что понимал, что люди могут быть предвзяты. Однако, я вижу, вы и сами во власти предрассудков.
— Я? Нет! — Люциус был до глубины души поражён тем, что он оказался на одном уровне с маголюбами и предателями чистоты крови. — Умоляю вас, Гарри, не судите строго. У меня сегодня был плохой день. Драко, пойдём.
— Всего хорошего, мистер Малфой. Драко, увидимся в школе! — Джеймс Бонд весело помахал вслед выходящей паре и натолкнулся на багровый от едва сдерживаемого бешенства взгляд Минервы. — Ой…
— Мистер Поттер, соблаговолите объяснить, что это было?! — прошипела Минерва МакГонагалл, упирая в Джеймса Бонда свой фирменный взгляд василиска.
— Насколько я понял, это был мой сокурсник, — ответил Бонд. — И он не «что», а «кто».
— Это дело поправимое, — прорычал Люпин, демонстрируя потрясающего размера оскал.
— Малфои — главные помощники Сам-Знаешь-Кого! — грозно высказался Грозный Глаз.
— Это доказано?
— Нет. Но это все знают.
— Вот уже три месяца, как вся магическая Великобритания знает, что я патологический лжец, страдающий от симптома недостатка внимания, приобретённого в результате черепно-мозговой травмы в младенческом возрасте. Это в самом деле так?
— Ну… Гхм… Если честно…
— Скажем иначе. То, во что множество людей разом верит, ещё не становится из-за этого истинным.
— С этим я соглашусь.
— В таком случае я вынужден настаивать, чтобы вы использовали более мягкие формулировки, — настойчиво упирал Бонд. — Мы ведь дерёмся за правое дело, так? Мы не можем позволить себе огульно обвинять человека, который, вполне возможно, оказался не в том месте не в то время. Пока вина не доказана, он настолько же невинен, как и вы, Грюм!
— Хорошо он тебя уел, да, Аластор, любитель применять круцио к сантехникам? — спросил Кингсли, откровенно наслаждающийся шоу.
— Молчи, тёмный маг, — буркнул Аластор. — Ладно, я согласен. Это — Люциус Малфой, предположительно, главный помощник Сам-Знаешь-Кого. А ты раскрыл ему, что потерял память!
— Ага. И что из этого?
— Он же расскажет теперь всё Волан-Де-Морту! Фред, откачай Рона.
— Расскажет. И что?
— И Волан-де-Морт будет считать, что он теперь в безопасности, потому что ты потерял память и не можешь выступать свидетелем его возвращения! Фред, откачай Рона.
— Правильно. Волан-де-Морт будет чувствовать себя в безопасности, поэтому снизит темпы восстановления своей армии, тратя больше времени на качество подготовки. Волан-де-Морт будет чувствовать себя в безопасности, поэтому он позволит себе потратить больше времени на планирование атаки на мою особу, давая мне время восстановить мои знания и мой набор заклинаний. Волан-де-Морт будет чувствовать себя в безопасности, поэтому уменьшит количество силовых нападений на сотрудников Министерства, сосредоточившись на разведке и на том, чтобы взять под контроль как можно больше ключевых личностей, давая нам время на разработку планов по его дискредитации. Фред, продолжай откачивать Рона вплоть до особого распоряжения. А знаете, что самое главное? Через две недели я вернусь в Хогвартс. Сохранить свою амнезию в тайне я всё равно не сумею. Если Драко Малфой — в самом деле сын Пожирателя Смерти, то через две недели они бы всё равно всё узнали!
— Раз я потерял память, я перестаю быть ключевой фигурой, — Джеймс Бонд вплотную подошёл к Минерве МакГонагалл и к Аластору Грюму и взял их за пуговицы, — а значит, снижается накал страстей между Министерством и Дамблдором. В Верховные Ворлоки Визенгамота его, конечно, не возьмут, но вы только представьте, что должны чувствовать противники Дамблдора, узнав, что его центральную фигуру только что смели с доски! Это даёт нам преимущество во времени и в манёвре, которого у нас не было.
Взрослые переглянулись. Великие и могучие маги не умели рассчитывать дальше чем на два шага вперёд.
— Война — это путь обмана. Поэтому, даже если ты способен, показывай противнику свою неспособность. Когда должен ввести в бой свои силы, притворись бездеятельным. Когда цель близко, показывай, будто она далеко; когда же она действительно далеко, создавай впечатление, что она близко, — добавил Джеймс Бонд.
— Это так по-слизерински! — скривилась Минерва МакГонагалл. — Кто научил тебя этому бреду?
— Да так, один китаец, — пожал плечами Джеймс Бонд[31]. Он уже понял, что его новые соратники не имеют ни малейшего представления о военном деле. — А вы что, собирались выйти на битву с Пожирателями Смерти, выстроившись правильными рядами, конный против конного, пеший против пешего, грудь на грудь и щит на щит?
— Ну… — Минерва переглянулась с другими членами Ордена Феникса. Джеймс Бонд закатил глаза.
— Ну, выстраивайтесь, выстраивайтесь, — разрешил он. — Пулемётчики таких очень любят. Спорю на что угодно, что Пожиратели не выйдут на поле боя ровными фалангами. А знаете, почему? Потому что они умнее! Мы на войне! — внезапно завопил Джеймс, распугав подбиравшиеся к нему самоходные метры мадам Малкин. — На войне сражаются не для того, чтобы победить красиво, а для того, чтобы просто победить! Красоту потом наведут историки!
— Гарри, здесь не место вести теоретические споры, — указала Гермиона. — Мадам Малкин…
— Нет, продолжайте-продолжайте, мне безумно интересно, — махнула рукой волшебница, опирая подбородок на кулак второй руки. — Значит, Мальчик-Который-Выжил потерял память, да? Чует моё сердечко, как же Рита этому обрадуется…
— Ей запрещено браться за перо ещё восемь месяцев, — встряла Гермиона.
— Мне, пожалуйста, четыре повседневных мантии и одну парадную, — вернулся к делу Джеймс Бонд.