Когда на Земле стало тесно

Остановившийся Петелин с недоумением посмотрел в льстивые глаза вздорной бабы, — что ей от него надо?

— Здравствуй и ты купчиха. В порту я по службе, а тебе какая нужда во мне? Надо что поди?

Холодный взгляд женщины пренебрежительно скользнул по Катерине. Ладонь девушки в руке Петелина едва заметно дрогнула.

— Люди сказывают что на неделе ты господин подполковник ассамблею проводишь? Лучших людей города собираешь, как бы и мне с супружником Иваном Борисовичем, приглашение получить? — льстиво произнесла купчиха, как ей казалось незаметно для мужчины бросив змеиный взгляд на его спутницу.

— Хорошо, — Петелин направился дальше, по пути посмотрел на жену. Катерина явно нервничала, губы огорченно поджаты, еле заметные складки идут от расширенных от гнева ноздрей к уголкам губ.

Александр наклонился к изящному ушку.

— Случилось что Катюша?

Девушка сглотнула невольный ком в горле.

— Это змея со своими кумушками слова поносные про меня разносит. Думаешь всем по нраву что ты взял в жены бывшую ключницу? Безродная из рабынь прыгнула тебе в постель! А ты видел как смотрела на меня? Словно аспид! А тут прибежала, пригласи на ассамблею! Змея подколодная!

Мужчина поджал губы, от гнева глаза потемнели:

— Не слушай сплетни глупых куриц. Мать Владимира Святого, тоже из ключниц и ничего, стал властителем и крестителем Руси.

— Нешто правда? — девушка искоса глянула на мужа и горестно поджала губы.

— Правда, правда, дома тебе в книге покажу, если князю Святославу было не зазорно, то мне и тем более не зазорно взять такую красавицу как ты в жены!

— Спасибо, — прошептала девушка, приглаживая непослушную седую прядь за ухом, — жаль что на улице нельзя вас поцеловать, вы такой славный!

Петелин улыбнулся жене, пальцы ободряюще сжались на тонком девичьем запястье, он оглянулся вслед купчихе ...

— Будет ей приглашение, — он повысил голос, — навсегда запомнит как про мою жену слухи распускать!

Пройдя мимо здания, куда уходили толстые жгуты кабелей — телефонной станции, они вышли на пристань. Телефон был дорогим удовольствием, но жутко статусным. Если его нет в доме, то как ты можешь причислять себя к лучшим людям города? Первыми оценившие преимущество новинки городские кумушки проели плешь мужьям требованием, чтобы те провели в дом телефон.

В порту, казалось, собрался весь Владивосток — прибытие очередного каравана из Петрограда — большое событие для сонного городка на окраине империи. И посмотреть и себя показать. Оставив супругу скучать на пристани, Петелин перебрался мимо отдавшего честь часового по узким сходням на корабль. На борту клипера 'Стремительный' капитан уже ждал старый знакомый.

— Здравствуй Иван Петрович, здравствуй старый чертяка! — обнял старого моряка из мастреградцев Петелин, — как добрался. Как дела?

— Дела, как юла...

— Это как это?

-То белая полоса, то черная, но в целом нормально!

— Все шутишь?

— Атож, вот мой рапорт, — протягивая тонкую папку Губернатору, подмигнул капитан и вслед за папкой протянул пакет, опечатанный знакомыми печатями администрации Мастерграда.

— Это то, что я думаю? — вскинул изумленный взгляд на морщинистое лицо капитана Петелин, тот в ответ, улыбаясь, кивнул. Год тому назад, летом 1705 года, Александр отправил в Мастерград рапорт с описанием боя с паровым кораблем навахо, способным превратить сорокакилограммовым снарядом борт любого судна в решето и предложением о строительстве бронированных кораблей, способных закрепить превосходство попаданцев в океанах. Тогда рапорт затерялся в администрации города и вот наконец ответ!

Торопливо разорвав пакет, Петелин вчитался в ровные строки напечатанного на электрической печатной машинке производства Мастерграда письма.

— на третий квартал 1705 года в Собрание депутатов Мастерграда направлено предложение о выделении соответствующих финансовых ресурсов для строительства крейсеров и реконструкции петроградской верфи и оружейного завода.

Петелин оторвал ошеломленный взгляд от письма и посмотрел в улыбающееся лицо капитана.

— Угадай, — произнес тот, — кто будущий командир крейсера, который будет базироваться у тебя?

— Петрович, — вскинул брови Петелин и удивленно уставился на собеседника. Несколько мгновений смотрел в лицо моряка, потом ахнул, — ты что ли?

Капитан неторопливо вытащил из кармана плотной парусиновой куртки трубочку, раскурил, тонкая струйка ароматного дыма, сносимая ветром с моря, терялась среди голубых просторов неба.

— Атож, — насмешливо сощурился моряк, — и семью перевезу к тебе!

— Скоро наш будешь! — обрадованно произнес Петелин. Мужчины обменялись друг с другом крепким рукопожатием а Александр вновь уткнулся в письмо.

Дальше на двух страницах в спокойном официальном тоне сообщалось о реконструкции военного производства и характеристиках, согласно заданию, броненосных крейсеров.

— Планировались реконструкция пушечного токарно-сверлильного станка орудийного участка оружейного завода — установка более длинной станины, пригодной для производства морских орудий с длиной ствола до 6858 мм. по образцу знаменитого 152-мм орудия Канэ и изготовление длинного шлифовального станка для шлифовки направляющих длинных станин.

Строительство кораблей: длинной 100,2 метра, при ширине 11,3 метров и осадке 7,67 метра, с водоизмещением почти 7 килотонн. Две паровые машины двойного расширения общей проектной мощностью 8000 л. с. позволят развить скорость до 15 узлов. Бронирование: кованные плиты от 200 до 400 мм. прикроют борт по всей ватерлинии — бронепояс и броневую палубу с броневыми скосами чуть выше верхней кромки главного броневого пояса. Дополнительно защитят корабли расположенные вдоль бортов угольные ямы. Восемь морских 152-мм орудий с длиной канала ствола 35 калибров, установят в бронированных башнях. В целях борьбы с живой силой противника и лодками на крейсер — установка 37-мм. пятиствольных орудий на основе системы Готчкисса, но усовершенствованных: с большей начальной скоростью снаряда, эффективной дальностью стрельбы до 1200 м, с электрическим приводом блока стволов, автоматической подачей снарядов и водяным охлаждением стволов. Письмо заканчивалось уведомлением:

Глава города С. Маклаков.

— Вот так, — произнес Петелин, аккуратно сложил письмо и спрятал в карман. Мечтательный взгляд прошелся по панораме бухты Золотой Рог, переходящей в искрящуюся сине-зеленую водную гладь океана. Воображение нарисовало серую громаду крейсера, внушительно поводящую морскими 152-мм орудиями. Да... это сила! С таким кораблем он берется пустить на дно любой флот! На лице вспыхнула хищная улыбка, глаза блеснули азартом.

— Делайте вашу игру, джентльмены и краснокожие...

Купчиха Васильева так и не дождалась от Губернатора приглашения на ассамблею, а пока она, запершись в доме, оплакивала обидную неудачу, на купца свалилась новая напасть. Губернатор отказал в аренде грузовиков и продаже мастерградских товаров. Это уже было не отказ в приглашении, это грозило полным разорением. Васильев был подкаблучник, но не дурак. Сложив два и два он пришел к выводу о виновнике гнева Петелина и впервые в жизни вышел из подчинения властной жены. Вечером испуганные слуги слышали со второго этажа крик великий и брань, что-то с грохотом падало на пол. Солнце окончательно спряталось за горизонтом, когда купец пулей вылетел из двери и, оглушительно хлопнув ею, удалился к себе. Доверенная служанка, на следующее утро вызванная в светелку, в которой заперлась хозяйка, потом по секрету рассказала подружкам, что купчиха впервые в жизни обзавелась роскошным фиолетовым фингалом под правым глазом. В тот же день купец приказал запрягать лошадей и направился к генералу Орлову, который слыл приятелем Петелина. Умолить! Верный слуга я твой! Дура баба, язык без костей. Я ей ужо язык укорочу! Помоги, батюшка, снять опалу мастерградца...

* * *

2 августа, в вечерний час руководство направленной на Алеутские острова экспедиции: губернатор Петелин, капитан клипера 'Стремительный' и полуполковник казак со старообрядческой, окладистой бородой и недобрым взглядом цыганских глаз: Василий Кошелев, ужинали. Еда на деревянном столе самая простая, почти такая же как у простых матросов и будущих колонистов. В жаркой, словно баня, богато отделанной ореховым деревом кают-компании не верилось, что на палубе меньше десяти градусов тепла и ветер, пронизывающий насквозь даже сквозь плотную парусиновую куртку. Что поделаешь... север, вот и климат субарктический даже летом.

Пронзительный звонок телефона заставил Петелина вздрогнуть и бросить взволнованный взгляд на капитана, долгое путешествие и однообразие пейзажа за бортом успело надоесть хуже горькой редьки:

— Неужели дошли?

— Сейчас узнаем, — старательно сдерживая азартный блеск глаз ответил капитан: Иван Петрович. Сняв трубку, заговорил с вахтенным офицером.

Александр повернул голову и вгляделся в квадратное окошечко, почти не слушая разговор. Море медленно падало вниз, в пучину, потом бирюзовые со снежными барашками волны шипя, поднимались к серому небу и, вновь с тяжелым плеском рушились. Скрипели перегородки, заваливался низенький потолок.

— Ну что господа-товарищи! — сверкнул глазами капитан и азартно потер руки, — поздравляю вас, дошли! Марсовой видит берег!

Петелин сорвался с места. Скинув с вешалки и, на ходу накинув на плечи куртку, застегнул пуговицы. За ним топали сапогами сотрапезники. Море встретило свежим ветром. День стекал к исходу. Еще немного и покрасневший диск солнца коснется бирюзы океана. За кормой белели паруса второго корабля экспедиции: барка 'Труженик'. Разорванные облака стремительно неслись в вышине. Прилетели чайки, с криками закружились над высокими мачтами, падая до самой палубы. Птицы — верный признак: земля поблизости.

Петелин, твердо ступая по доскам палубы, подошел к леерам, бинокль приблизил далекую тучу на горизонте. Рывком приблизились высокие заснеженные горы, упирающиеся в хмурое небо, за каменистым побережьем покрытые зеленью лугов склоны.

— Что это? — не опуская бинокль бросил в сторону капитана Петелин.

— По расчетам штурмана это остров Атту.

— Это хорошо, здесь прошлым летом поставили факторию купцы из Петропавловска-Камчатского. Успеем высадится? Здесь есть прекрасная бухта!

— Нет, опасно, — ответил капитан, отчего Петелин опустил бинокль и наклонился к собеседнику, — Почему?

— Буря идет, — кивнул в сторону юго-запада рукой капитан, — да и воды незнакомые, опасно, ночью можно напороться на камни.

Петелин повернулся, корабли настигало, быстро приближаясь, серое облако.

По судам боцмана засвистали аврал — все наверх! Крепили паруса, заводили штормовые якоря.

Туча закрыла полнеба, стремительно потемнело. Ветер налетел всею силой: рвал снасти, со скрипом гнул мачты, полетели сорванные с вантов подштанники. Тревожно засвистало в снастях, защелкали вымпелы. Судорожно цеплялись за канаты и ванты матросы на реях. Пенные волны заплескались о борта, море из бирюзового стало серым, холодным. Перекрикивая вой нарастающей бури топали ногами капитаны, матерно 'ободряли' подчиненных боцмана.

Ночь прошла тяжело, беззвездное небо в клочья рвали вспышки яростные молний, падавших кругом корабля в гребни волн, грохот грома заглушал вой ветра и жалобный скрип мачт. Петелин, в парусиновой куртке с надвинутым капюшоном, вцепясь в поручни, стоял на то вздымающейся, то падающей корме. Словно рыба, выкинутая на сушу, оглушенный, ослепленный. Под утро ушел в свою каюту хоть немного вздремнуть. Предавшись воле Божьей лежал возле тонкой деревянной стены, в которую всю ночь шумно дубасили волны. Под утро буря утихла, хотя небо все еще хмурилось, а седые, стремительно бегущие к берегу волны, ощутимо качали судно, он задремал, пока его не разбудил бой корабельного колокола.

К берегам острова эскадра приблизилась когда над палубой один за другим пронеслись три коротких удара в судовой колокол (полдень). Когда горы, сверкающие в утренних лучах вечными снегами и зелень лугов побережья стали хорошо видны невооруженным взглядом, навстречу выплыла флотилия долбленных однодеревок с вооруженными туземцами в плетеных из коры шляпах. Не смея близко приближаться к белопарусным гигантам, каждый в сотни раз больше их примитивных лодок, остановились в некотором отдалении и начали угрожающе кричать и замахиваться в сторону русских короткими оперенными дротиками, всячески демонстрируя что запрещают приближаться к берегу. Корабли бросили якоря. Знатоков алеутского языка среди экипажей и колонистов не было, но в Петропавловске-Камчатском взяли на борт нескольких камчадалов, ранее плававших на русских судах к берегам алеутских островов, они и попытались объяснится с местными жителями с помощью жестов и тех немногих слов туземцев, которые знали. Постепенно выяснилась причина агрессивности аборигенов. Причина оказалась банальной и вечной: бабы. Должно быть не выдержав воздержания, устроившиеся на зимовку артельщики обошлись самым хамским образом с несколькими алеутками а если говорить точнее изнасиловали, чем нарушили предписание камчатских властей: 'Никаких обид, утеснений и озлоблений не чинить, съестных и харчевых припасов или чего самовольно грабежом и разбоем не брать и не отнимать, ссор и драк от себя не чинить и тем в сумление тамошних народов не производить под наижесточайшим штрафом и телесным наказанием'. Реакция алеутов, в общем то довольно мирного народа, была вполне предсказуемой, на следующую ночь они напали на факторию, нескольких человек убили и сожгли, что смогли. Разозленные артельщики в ответ казнили семерых взятых ранее заложников. Тогда алеуты атаковали новый лагерь уже большим отрядом, разыгрался настоящий бой. С большим трудом и с применением огнестрельного оружия удалось отбиться, но стало ясно, что удержаться на острове не получится. Артель вернулась в Петропавловск-Камчатский с неполным составом и с трюмами едва на четверть заполненными шкурами каланов. К чести артельщиков, не замешанных в непотребствах, необходимо сказать что по прибытии на Камчатку они подали жалобу на остальных за их бесчинства над алеутами.

С продовольствием и с самым главным: питьевой водой на кораблях экспедиции было неплохо: холодильники ломились от замороженных запасов продуктов, кладовые от круп, макаронных изделий, муки и консервов, а запасов питьевой воды хватало на две недели пути. К тому-же главный мотив, узнать, как дела в фактории, исчез, поэтому на военном совете единогласно проголосовали, на остров не ходить. Время лечит, а торговля и ласковое обращение поможет залечить душевные раны туземцев от действий камчадалов. Решили идти как и первоначально намеривались, к Кадьяку. Словно истосковавшийся по воле и расправившие крылья птицы, корабли помчались с попутным ветром на восток. Через четверо суток, прошедших без всяких приключений, на горизонте возникла цель экспедиции: заросшие зеленью, упирающиеся в нависшие над землей тучи горы острова Кадьяк. Долгий путь от Владивостока успешно подошел к концу.