Когда на Земле стало тесно

Ближе к обеду, когда казавшийся бесконечным поток рабов иссяк, в порт въехали грузовики. Грузчики, с отборной руганью переговариваясь между собой, но донельзя довольные, что есть работа, с тюками на плечах и тяжелыми ящиками в руках устремились с укрепленного сваями берега на борта, портовые краны со скрипом переставляли на палубы огромные деревянные ящики, в которых можно было спрятать взрослого бизона. Суета длилась до вечера, пока корабли не погрузились в воду почти по ватерлинию.

В местечке, далеко за пределами порта, но откуда все происходящее в нем было отлично видно, с удочкой в руках у воды сидел мальчик. Только, когда солнце коснулось земли, утонув в багровых тучах, он вытащил удочку и, поправив мокрый дождевик, поспешил в город, но не домой, дело — есть дело оно вначале! Был у него знакомый, который очень интересовался таинственными кораблями и за вполне плевое дело, пересчитать груз и постараться понять какой он, обещал приличные деньги.

Наутро таинственных европейских кораблей в бухте не оказалось.

Через два месяца на стол начальника СБ Мастерграда Смирновского легла копия накладной на выдачу оружия, неведомыми путями попавшая в руки мастерградских разведчиков, с пояснительными записями куратора американского направления капитана Светлова.

1. Паровые двигатели с котлами, мощностью 200 лошадиных сил-десять комплектов (для кораблей).

2. Паровые двигатели мощностью 50 лошадиных сил с котлами — 40 комплектов (для бронетракторов).

3. Рамы тракторов — 40 шт.

4. Колеса — 250 шт.

5.Тяжелые стальные орудия — 20 шт. (что-то типа 10-дюймовых колумбиад 1840 года).

6.Стальные 4-фунт. (87-мм) полевая орудия — 45 шт.

7. Взрыватели 1000 шт. (пригодны как для производства мин, так и для снаряжения артиллерийских снарядов).

8. Винтовки — 10 000 шт. (в основном что-то вроде винтовки Холла обр. 1819 г., в кремневой модификации и небольшое количество винтовок Фергюссона.

9. Пистолеты системы Холла — 500 шт.

10. Телефонов полевых — 10 шт. бухты полевого провода — 20 шт. по 500 м.

11. Колючей проволоки — 500 кг.

Утром секретарь отдала накладную назад капитану Светлову с резолюцией: подготовить развернутый доклад для Военного совета, срок один день.

Глава 3

Тяжело постукивая позолоченной тростью с крупным алым рубином в навершие, Людовик XIV де Бурбон, также известный как Король-Солнце, тяжелой походкой, все таки перевалило за шестьдесят, возраст для начала восемнадцатого века более чем почтенный, зашел в врачебный кабинет. Как всегда изысканно одет: в изящном синем камзоле, расшитом бурбоновскими лилиями. Пахло карболкой, из щели слегка приоткрытого окна доносился мерный плеск волн и резкие крики дерущихся чаек. Доктор, моложавая женщина в белоснежном халате того неопределенного возраста, когда равно можно дать и двадцать пять и тридцать пять, оторвалась от засыпанного бумагами стола и торопливо поднялась.

— Добрый день, сир! — с забавным акцентом произнесла женщина и слегка наклонила голову.

Людовик XIV несколько мгновений молча смотрел на идеально расчесанные русые волосы до худых плеч, отдельно посмотрел в лицо и на небольшую грудь. Потом неспешно проследовал по идеально чистому полу к кожаному креслу перед столом. Изящным движением усадив расплывшееся с годами тело, откинулся на спинку, холеные руки легли на стол, сверкнув кольцами с великолепными сапфирами и алмазами. Король искоса бросил раздраженный взгляд на доктора. Худая словно скелет! И это женщина? Ни одной приятной взгляду округлости! Неужели для лечения короля Франции нельзя выделить кого-то выглядевшую поприличнее? С утра в сопровождении правда довольно симпатичной медицинской сестрички в белом халатике он странствовал по недрам мастерградского госпитального корабля. Вначале зимы 1706 г. дошла очередь и до Франции и, в ходе турне по Европе он зашел в порт Дувра. Об искусстве врачей пришельцев из будущего ходили самые чудесные слухи, дескать могут почти все, да и внук: Людовик, герцог Бургундский, подтвердил их. С годами короля несмотря на от природы могучее здоровье, одолели самые разнообразные недуги, а неучи притворяющиеся жокторами: придворные врачи Валло, д`Акена и Фагона, только мучили его, не давая облегчения. Услуги медиков города пришельцев стояли умопомрачительно дорого, но Король-Солнце мог позволить себе не обращать внимания на такую пошлую банальность как деньги.

Король был бодр и немного зол, да и под ложечкой сосало, время обеденное. Но гневался он не так чтобы слишком сильно: когда придворные прячутся по самым дальним закоулкам Версаля, а подвернувшийся под горячую руку неудачник мог запросто получить опалу, а то и направление на несколько лет в Бастилию, но после утра, полного малопонятных, но часто довольно неприятных и даже унизительных процедур, он был в состоянии глухого раздражения. Когда женщина присела за стол, Людовик XIV сделал над собой некоторое усилие, чтобы не дать прорваться гневу.

— Ну и каково состояние моего здоровья? — поинтересовался он раздраженным голосом.

Не глядя в холеное лицо с крупным породистым носом и тщательно запудренными морщинами, излучавшими властность и капризность, женщина слегка улыбнулась.

Людовик самодовольно ухмыльнулся. Смущается перед королем.

— Я как раз изучаю результаты анализов, сир, — потирая лоб и брови рукою, что у женщины всегда служило признаком внутреннего смущения, — подождите несколько минут...

Король выпятил породистую губу, на миг задумался, потом все же учтиво кивнул.

Внешне Людовик еще выглядел человеком крепким, но это было не так. Глаза женщины бегали по строкам бумаг с результатами анализов, но мысли ее были достаточно далеко. 'Боже какой могучий здоровьем старик!' За долгую жизнь он приобрел кучу полученных 'естественным' путем и с помощью коновалов, притворявшихся докторами, болячек, самыми малыми из них были хронические запоры, подагра, геморрой, и фурункулы. Король страдал от жившего в его организме солитера, а дантисты, вырывая верхние коренные зубы, вырвали у него добрую часть неба. Она мельком вспомнила о задании СБ и взгляд невольно упал на баночку в углу стола с незатейливой наклейкой 'Сердечные гликозиды — настойка ландыша'. Лежащая на колене и невидимая Людовику левая рука вцепилась в перекладину стола так, что пальцы побелели от напряжения, лоб сморщился. Регулярное принятие препарата приведет к тому, что старый король умрет от естественных для французских врачей причин. Она, всю жизнь посвятившая служению людям, вынуждена собственными руками отправить на тот свет старика, вся вина которого в том, что он слишком сильный и талантливый лидер своей страны. Стало горько, захотелось заплакать, но все слезы она отплакала еще дома, в маленькой мастерградской колонии в Москве. Женщина не сразу дала согласие сбшнику. Вначале — категорически отказалась. Только тогда, когда тот 'на пальцах' объяснил, что сильная Франция, владеющая половиной Европы это угроза войны между Россией и империей Бурбонов, что будет стоить обеим странам десятки и сотни тысяч жизней. И все они будут на ее совести. Она долго колебалась, плакала, пока наконец не согласилась.

Женщина оторвала взгляд от бумаг и посмотрела на короля, тот рассматривал ее таким изучающим и оценивающим взглядом, что она невольно потупилась.

— Сир, — произнесла после некоторого молчания, не глядя пациенту в глаза, — Думаю, мы сможем вам помочь. Если вы согласитесь погостить у нас дней двадцать, мы восстановим вам зубы и небо, — она замолчала и впервые ее взгляд встретился с глазами Короля-Солнце, — Это будет стоить...

— Оставьте, мадам, не будем про деньги. Они не важны, — король вяло махнул рукой, высокий залысый лоб собрался в морщины, блеклые, выцветшие глаза блеснули. Ведь слухи о чудодейственности мастерградской медицины на чем-то основаны? — Скажите неужели это возможно?

Женщина кивнула.

— Ну а деликатные проблемы, мадам? Вы понимаете меня?

— И с деликатными поможем.

— Придворные доктора все твердят, надо пустить кровь. Примите слабительное... а толку никакого! — с каждым словом голос повышался, а на старческом лице сквозь слой пудры резко проступили морщины, щеки покрылись гневными пятнами, — Так могут и насмерть залечить! Merde! (дерьмо)

Женщина покачала головой.

— Сир, залечить можем и мы, но, — по бледным губам проползла вымученная улыбка, — только не в вашем случае. Наша медицинская наука позволяет лечить даже то, что ваши доктора считают смертельным приговором.

Король самодовольно и слегка мечтательно улыбнулся, настроение стремительно улучшалось. Неужели он вновь будет здоровым? А еще проблемы с небом. Когда врач вместе с зубом вырвал кусок неба, Людовик потерял возможность нормально есть. С той поры еда превратилась в мучение. Жидкость, которую он пытался проглотить, частично выливалась через нос. Твердая пища — застревала в носоглотке и извлечь ее иногда не удавалось по несколько дней. При этом вынимали ее так же: через нос, когда процесс гниения уже шел вовсю.

— Ну хорошо, я согласен.

Доктор тих вздохнула.

— Лекарства, вам будут приносить медсестры. А вот это, — она положила руку на лежащий на краю стола бутылек.

И тут, внезапно и резко, по натянутым нервам ударил телефонный звонок. От неожиданности доктор подскочила и вскрикнула.

— Сир, извините, я отвечу.

Король-солнце с довольным видом наклонил черный, тщательно расчесанный парик до плеч. И почему женщина не понравилась вначале? Этот курносый носик... В славянских женщинах все-таки есть определенный шарм, ему бы сбросить лет двадцать, и он бы ух!

— Але... — в трубке раздался голос радиста:

— Для вас телефонограмма: операция 'Живчик', отменяется.

— Как, как? Подожди секунду, не слышно, я закрою окно, — она повернулась, женская рука надавила на створку, плотно закрывая окно. Плеск волн стал еле слышен, — повтори!

— Операция 'Живчик', отменяется.

— Спасибо, — женщина бросила трубку. Впервые за прием она улыбнулась открыто и радостно, и король поразился, как он мог не заметить природную красоту женщины?

Страшная тяжесть свалилась с души, она облегченно перевела дух. Хотелось петь, а еще выпить полный стакан коньяка. Она не знала причин отмены операции, да и это не очень ее интересовало. Утром на военном совете Мастерграда обсуждали фактический союз навахо с англичанами. После долгих споров решили, что в этих условиях ослабление Франции не в интересах Мастерграда и России.

Следовательно, смерть короля Людовик XIV де Бурбон, не нужна, надо напротив постараться сохранить ему жизнь.

Женщина посмотрела на пузырек с лекарством словно это не склянка, а притаившаяся на углу стола ядовитая змея.

— Итак, сир, сейчас подойдет медсестра и проводит в палату для самых дорогих наших пациентов.

* * *

Даже зимой на широте тропиков тепло, а утренний воздух чист и прохладен. Ноздри назойливо щекотали пряные ароматы неведомых и бесчисленных цветов и трав. Природа затихла, лишь ветер шелестел ветвями тропических деревьев, ночные звери и птицы уже замолкли, а дневные не перехватили эстафету. Солнце не успело подняться над горизонтом, но на востоке уже появилась наливающуюся пламенем полоса и уже достаточно рассвело, чтобы мутные очертания предметов стали отчетливей; на фоне светлеющего неба проступили стволы деревьев, темные громады заросших лесом гор, серела невысокая ограда из заостренных деревянных кольев, охранявшая поселение свободных чернокожих: маронов -беглых негров-рабов и их потомков, по большей части представителей одного африканского племени: ашанти. После того, как в 1655 году англичане выбили с острова прежних владельцев — испанцев, те с удовольствием подстроили захватчикам подлую каверзу: отпустили чернокожих рабов на свободу. Смешавшись с остатками индейцев, чернокожие породили новое и очень воинственное племя.

В заросших тропическим лесом горах Ямайки, покрывавших четыре пятых территории, дикари — мароны создали нечто вроде собственного государства и чувствовали себя в труднодоступных местностях острова, где они знали словно свои пять пальцев каждую тропинку, как дома. Во многом они жили набегами за скотом и грабежами. Это было не только месть обратившим их в рабство белым, но и во многом вынужденное поведение. В горах было слишком мало участков, удобных для сельского хозяйства, и чтобы не умереть с голоду неграм приходилось с оружием в руках спускаться с гор на богатое побережье, где проживали англичане. В свою очередь номинальные хозяева острова отвечали на набеги карательными акциями. Прекрасно приспособленные к партизанской войне мароны чувствительно огрызались и наносили регулярным войскам чувствительный урон. Каждый год сотни 'Tommy' находили смерть в горах Ямайки. Впрочем, регулярные войска в длительной войне всегда превосходят иррегуляров и, если бы не политика самих англичан, систематически привозивших из Африки новых чернокожих рабов, которые регулярно бунтовали и сбегали в горы, пополняя ряды маронов, победа была бы за англичанами.

Даже самый внимательный взгляд привычного к войне в лесу партизана не мог различить двух залегших за корнями большого дерева, в сотне метров от деревни чернокожих, людей. Лица разрисованы черными и зелеными пятнами, словно не у цивилизованных людей, а у краснокожих, мешковатая одежда, густо-зеленого цвета, расшитая зелеными лентами, превращала их в привидения, совершенно незаметные на фоне рассветного тропического леса. Некоторое время люди наблюдали в бинокли за спящим селением. Над оградой между заостренными кольями мелькали две чернокожие физиономии: часовые, и еще одна — у закрытых ворот. Все спокойно, мароны не ожидают беды.

Второй лейтенант (офицерское звание в английской армии) Уэрли склонился к уху лежащего рядом человека.

— Сэр, все готово, прикажите начинать?

На бесстрастном, словно у игрока в покер лице лорда Дадли проявилась холодная решительность и жестокость. Большая часть английской элиты переселилась, возможно временно, в английские колонии в Вест-Индии и новым сердцем владений Британской короны должна стать Ямайка. Там, в отдалении от Европы будет удобнее участвовать дальше в 'Большой Игре' и развертывать новые производства, так что наличие неподконтрольных Короне территорий стало абсолютно нетерпимым. Он, Дадли не мямля и трус, как прежний губернатор острова Джон Кортни! Он выжжет гнезда дикарей — маронов! И поможет ему в этом богоугодном деле начальник его личной стражи Уэрли. Молодой офицер получил богатый опыт сражений с навахо, в частности научился маскироваться как их лесные разведчики и, после выполнения нескольких деликатных поручений престарелый лорд приблизил его к себе. В облике молодого офицера ничего не напоминало того испуганного мальчишку, который в страхе бежал из разгромленного навахо маленького форта на берегах реки Мохока. Годы и несколько неудачных сражений с индейцами, в которых он выжил, закалили его, он заматерел и превратился в изрядного циника. Только голубые глаза и, пожалуй, упрямый англосаксонский подбородок, роднили его с прежним наивным юношей.