— Верно, — согласился монарх.
— Не волнуйся, — погладила меня по плечу Ирина. — Мы его обязательно вернём.
Хранители закивали, и только Оливье напряженно тёр подбородок.
— Расскажите волшебникам про план магистрата и Императора, — встрял Мровкуб.
Я умолчал только про железного голема. Пусть это будет моим запасным путём отступления, о котором не следует знать хранителям.
Глава 4. Резервации
Когда мы попали в Вишнустан, я успел ненадолго обрадоваться. Всё-таки совершенно новый мир. Совсем не такой, как Чёрная империя, Тролляндия или Семисвет. Как только мы выбрались из тумана волчьей тропы, окружающий лес испуганно затих. Гигантские деревья, протыкающие небеса и прорастающие в само междумирье, стыдливо прятали ветви и тряслись взволнованной дрожью. Крупные, мгновенно посиневшие, листья аж подпрыгивали, трепеща, как паруса во время бури. Стоило сделать всего один крошечный шаг, как ближайшее дерево истошно затрещало и рассыпалось на миллиард тонких щепок. Их закрутило в изогнутый ветроворот, отнесло в сторону и ввинтило в землю. Из ямы брызнул прозрачный сок. Щепки начали склеиваться, снова превращаясь в дерево. Толстые корни закопались поглубже, а ствол, разрастаясь прямо на глазах, потянулся обратно к небесам.
Тут радость и закончилась! Оксана с Константином при поддержке Ирины решили, что разгуливать по деревне с серыми сморщенными существами на плечах слишком вызывающе, даже по местным обычаям. Мазаться сажей и превращать их в обезьян я наотрез отказался, уверенный, что местные жители распознают подвох и отправят нас собирать пух от деревьев и подметать листья. Пришлось остаться на опушке леса. Волшебница вызвалась посидеть со мной, чтобы я не чувствовал себя одиноким. Можно подумать, что, с хранителями на плечах, я мог побыть один.
Когда Оксана с Константином ушли в деревню, Мровкуб затянул бесконечную лекцию о Вишнустане. Я честно старался его не слушать, но от монотонного потока ненужных знаний уже болели уши.
Мы с Ириной сидели на пригорке в траве и болтали ногами. Мои мысли снова и снова возвращались к трубке. Не то чтобы я неожиданно стал поклонником вонючего табака. Кислый дым меня по-прежнему раздражал, но его эффект привлекал всё сильнее и сильнее. Я бы дорого отдал, чтобы усыпляющая хранителей трубка стала моей.
Ирина щелкала пальцами и неожиданно взвизгнула, сунув их в рот.
— Обожглась, — удивленно проговорила она. — У меня получилось.
Хранитель знаний удивленно замолчал, а я сгреб свою любимую в охапку и целовал в лоб, нос, щеки. Она толкалась и хохотала, пока не выскользнула из моих объятий. Я подвинулся, но она отклонилась в сторону и попросила:
— Подожди! Главное не упустить момент.
— Ты самая талантливая, — поддержал я.
Попробовала ещё раз. В руках вспыхнуло крошечное пламя. Она снова охнула от боли и затрясла ладонью.
— Магадурь какая-то, — пожаловалась Ирина. — Со мной такого даже в детстве не было.
— От магии не приходится ждать ничего хорошего, — согласился шаман. — Вирус изменился?
Волшебница бросила на него злой взгляд и продолжила упорно чаровать. Чтобы не зарабатывать новые ожоги, переключилась на водную стихию, но получилось только хуже. Капли мгновенно замерзали и втыкались острыми осколками в пальцы.
— Давай ты немного передохнешь, — сочувственно предложил я. — Главное, что теперь ты знаешь, что можешь.
Ирина замотала головой, сжав губы. Она не смотрела на меня, но я чувствовал, как из ее упрямства собирается несокрушимая стена. Плотная, жесткая, непоколебимая.
Я вздохнул.
— Как говорил учитель мастера Дагара: 'Первое правило создания артефактов: чтобы тебя не прихлопнуло своим же заклинанием, колдуй не торопясь, — проговорил Мровкуб.
Взмахнувшая рукой волшебница замерла.
— Как это? — не поняла она.
Я шмыгнул носом. Конечно, лучше советоваться с серым, сморщенным карликом, чем со мной. Он-то хранитель знаний, я всего навсего Властелин.
— Если со всей силы бросить камень в железную воронку, то он не провалится, а отскочит, — объяснил хранитель знаний, — но если медленно опустить, он провалится.
— Архивариусы лучше всего разбираются в железных воронках, — буркнул я, оглядываясь на высоченные деревья.
— Простите, — забормотал Мровкуб. — Сгодится любая палка...
— Если её бросить, — оскалился Оливье, — то щеночек принесёт...
— Как ты смеешь! — зашипел шаман.
— Если сфокусироваться на палке и колдовать через неё, — перебил хранитель знаний. — Вы добьётесь желаемого.
Я больше встревать не стал. Пусть слушает кого хочет. Вот соберу всех хранителей, могу отдать их ей насовсем, вместе со знаком высшей воли.
Ирина задумчиво почесала переносицу и нашарила в траве изогнутую ветку. Зажала в кулаке и выставила перед собой.
— Мягче, — посоветовал Мровкуб. — Как говорил самый ленивый в тридцати мирах маг: 'Не колдуй! Толкать энергию перед собой слишком хлопотно. Позволь ей литься сквозь тебя, и рано или поздно волшебство произойдёт само по себе'.
Я закатил глаза. Может, и мне попробовать. Получается ведь пятьдесят на пятьдесят. Или заклятье сложится без моих усилий, или я умру от скуки, так ничего и не дождавшись.
— Обещал выдать о Сыче всё что знаешь, — проворчал я, стараясь не обращать внимания на размахивающую палкой Ирину.
— Да я уж тебе рассказывал, как он перья нацепил, еще когда студиозусом был, — отмахнулся Оливье. — Не такие мы друзья-дружищи...
— Толкуй! — потребовал шаман. — А то верну чары обратно, опять кашлять будешь после каждого слова.
Хранитель вкуса надул щеки.
— Лучше кашлять, чем с бубном в штанах ходить, — брякнул он, но прежде, чем побелевший хранитель духа успел ответить, добавил. — Сыч вроде из какого-то древнего волшебного рода.
— В Благодатных землях очень сильны традиции. Как говорил один Благоградский летописец: 'Нигде нет столько потомственных чародеев...'
— Ты в прутиках мастер, вот ими и занимайся, — отбрил Оливье, почесал кончик носа и деловито продолжил. — Он как-то проиграл мне в карты, выпил лишнего, и проболтался о своей семье. Его папашка рулил Всемирным банком в Благограде, но единственного сына держал в строгости. Хотел воспитать образцового мага. Занятия, занятия, занятия... и ни каких развлечений.
Ирина вздрогнула, но упрямо продолжила водить палкой, не вмешиваясь в разговор.
— Без выходных и перерывов? — покосившись на неё, переспросил я.
— Никакой свободы! — резко бросил хранитель вкуса. — Об игрушках Сычонок, даже в детстве, мог только мечтать. Его папашка признавал единственным развлечением охоту. Бил птиц и приговаривал, что когда он только поднимает лук, его добыча уже мертва.
— Кровожадный варвар, — проскрипел шаман.
— Как говорят наездники из мира летающих городов: 'Можно съесть тело пегаса, но его душа всё равно останется свободной'.
— И как нам это поможет? — не понял я.
Оливье пожал плечами.
— Никак! Сыч будет преследовать нас, пока не погибнет.
Волшебница прищурилась, и после тысячного взмаха веткой, её край вспыхнул и задымился.
— Ух ты! — обрадовался я, ухватив её за свободную руку. — У тебя получилось!
— Волшебная палочка? — хмыкнул хранитель вкуса. — Что только молодежь не придумает, чтобы не делать, как предки завещали.
— Вы бы остереглись баловаться магией, — крикнула Оксана.
Мы не заметили их приближения. Константин тащил на спине здоровенный мешок, а бывшая защитница укоризненно смотрела на нас.
— Тут, между прочим, война назревает, — приблизившись, сообщила она. — Местные собираются поубивать пришлых колдунов.
— Любишь ты напустить тумана, — крякнул монарх, сбросив на землю свой груз. — Чернокнижники давно облюбовали Вишнустан, а за последний год построили тут сотни поселений. Вдоль дороги громоздятся их дома с багровыми обелисками. Болтают, что они собираются покинуть Блэк Бук и осесть здесь.
Я кивнул.
— А вишнустанцев отправить в свой умирающий мир, как Дагар и говорил.
— Да всё как всегда, — скривилась Оксана. — Чернокнижники даже других магов считают второсортными, а уж традиции блёклых их вовсе не заботят. Они презирают духоманки, привыкли закапывать своих мертвых в землю и закапывают, а вишнустанцы считают это страшным оскорблением матери природы.
— Война так война! Чем больше магов погибнет, тем лучше, — скривившись, выдал шаман, — что говорят о резервации?
Бывшая защитница смерила хранителя презрительным взглядом, но всё же ответила.
— Оборотни живут обособленно. Ни в чьи дела не лезут, но и в свои никого не допускают.
— Ага, мало ли кого они там по оврагам жрут, — протянул Оливье, — лучше, чтобы никто не видел.
— Из надежного источника... — продолжил Константин.
— Эта толстоногая торговка пухом надёжный источник? — взъярилась Оксана. — Она же тебя глазами чуть не съела.
Монарх примирительно поднял руки.
— Она целыми днями бродит по городу, продавая пух, и слышит всё обо всём.
— Я ей этот пух в уши затолкаю, — проворчала бывшая защитница, — чтобы поменьше подслушивала.
Константин вздохнул.
— Магистрат тут пока не появлялся, — он поднял мешок и закинул на плечо. — Идёмте!
Неугомонная Ирина крутила и встряхивала ветку, заставляя её то загораться, то покрываться льдом.
— Ты моя волшебница, — погладил я её по плечу, но она лишь сосредоточенно кивнула.
Мы шли через странный лес, и деревья, осыпаясь щепкой, разлетались во все стороны. Константин встревожено оглядывался и качал головой.
— Скверно получается, — бормотал он. — Такую просеку за собой оставляем, только ленивый не заметит.
Признаться, еще недавно я и не подозревал, что есть другие поселения оборотней. Привык считать, что мы одни, единственные. Теперь же, пробираясь мимо факелов из черепов, невольно задумался: всё что я знал — ложь? Где появился на свет? Кто мои родители? Сердце сжалось. Что со мной случилось? Вчера я потерял самого близкого оборотня в тридцати мирах и даже не расстроился. Пусть он не был моим отцом, только наставником, но разве это важно? Я замедлил шаг.
Наш маленький отряд осторожно пробирался к цели, и на меня никто не обращал внимания. Даже Ирина, увлеченная волшебной палочкой, едва смотрела под ноги.
Я остановился. У меня не осталось ничего. Я никто.
— Чего застрял? — заворчал Оливье.
Я с трудом пропихнул вставший в горле ком и повернулся к хранителям.
— Откуда я появился?
— Нашёл время, — крякнул хранитель вкуса.
— Что вы имеете в виду, юноша? — уточнил Мровкуб и сам испугался своих слов. — Простите, — залепетал он.
— Кто мои родители? Кто я такой?
— Ты хотел забыть о прошлом, — пожал плечами шаман, -мы не вправе воскрешать его...
— Контролирую! — воскликнула Ирина. — Совсем как раньше.
Из ветви вырос водяной вихрь, закрутился, разделился на три части, покрылся инеем, замёрз и превратился в ледяной цветок. В бутонах загорелись крошечные огоньки.
— Красиво, — шмыгнув носом, сказал я.
Волшебница взглянула на меня, склонив голову, но истолковала мой несчастный вид по-своему.
— Не волнуйся, нас ничего не разлучит, даже магия, — стряхнув с палочки остатки чар, она прижалась ко мне губами.
Не знаю, что у меня было в прошлом, но в будущем есть она.
— Не отставайте, — крикнул идущий впереди Константин.
Ирина улыбнулась. Я взял её за руку, и мы двинулись дальше.
Вдоль дороги всё чаще попадались чучела хищных зверей, а вот стражники не выходили. Странно. Оборотни не оставляют границы своих владений без присмотра. Скорее всего, наблюдают за нами из укрытий, но почему-то не приближаются.
Деревья смыкали ветви над головой. Чаща наползала со всех сторон, обступая тропу и окружая нас плотной стеной из листьев.
— Почему тебя не встречают? — прошептала волшебница.
Я пожал плечами.
— Сам не понимаю.
— Заманивают, — усмехнулся Оливье.
Дорожка свернула и пошла под уклон. Мы спускались в овраг. Запахло сырой листвой и гнилью. Деревья больше не разлетались в стороны, перебороли пугливость и нависали крышей, совсем закрыв небо. Из земли тянулись их засохшие корни. Я вспомнил остров Божественного бутерброда, и по спине пробежал холодок. Ирина тоже сильнее вцепилась в мою ладонь. Даже Оксана с Константином замедлили ход.
— Тут и сцапают, — пробурчал хранитель вкуса.
Я сглотнул.
Со стены оврага посыпалась земля, и на нас угрожающе нацелились рогатины.
