— Твой приятель нас сдал! — гаркнул Оливье.
— Вы не правы!
Я подпрыгнул от неожиданности и резко обернулся. У лестницы, уперев руки в бока, застыл Огородник.
— Обменял, — пояснил он. — Вы ведь обменяли то, что вам нужно на жизнь Плута, Нахала и Висельника. А я поменял вас на то, что нужно мне.
Из мрака левого коридора, из-за его спины выдвинулось длинное древко фруктореза. Изогнутые лезвия обняли шею Огородника и сомкнулись кольцом.
— Попался, предатель! — шикнула Ирина.
Я шагнул навстречу, стиснув поручень балкона, примыкающего к перилам лестницы.
— Не смей вспоминать своих друзей. Ты сам их убил! — язвительно бросила она.
— На четверых награды было слишком мало, — невозмутимо ответил Огородник. — Магистрат щедро платит за оборотня, намного больше, чем предложил лже-король Благограда, но всё же недостаточно.
— Я отдал всё, что у меня было, — тихо ответил Константин.
— Да, да, — забормотал колдун. — Я так и думал. Вы теперь всегда будете так говорить. Не хватает энергии? Мы отдали всё, что было. Нет уж! Я хочу больше!
Из-за спины монарха высунулась Оксана.
— Ты не получишь ничего, — зло крикнула она.
— Посмотрим! — захрипел Огородник. — Домом управляет гремлин! Он вас не выпустит!
Я подошёл ещё на шаг, продолжая цепляться за перила. Я ещё сам не понимал, что собираюсь делать, но должен был помочь Ирине.
— Не дёргайся, — предупредила она старого чародея и потянула за древко. — Я с тобой и без магии разберусь.
Огородник только скривился в ответ.
— Может, я тебя и не достану, козявка, но этого — проще пареной репы...
Его грязные пальцы щелкнули, и моя ладонь начала проваливаться в поручень балкона. Я медленно падал на бок, под ядовитый смешок предателя, и нелепо размахивал правой рукой.
Волшебница испуганно распахнула глаза и бросила фрукторез, кинувшись мне на помощь.
Огородник вжал шею в плечи, а волшебная сила по мановению его пальца подбросила древко с лезвиями и зашвырнула в тёмный угол.
— Вас всех отправят к чернокнижникам! — ожесточенно взвизгнул он, потирая поцарапанное горло, спрыгнул по ступеням, и выскочил в дверь.
Я так и не упал. Константин обезвредил заклятье предателя, а Ирина вытянула меня, ухватив за мантию. Мы грохнулась на пол коридора, и монарх сдержанно проговорил:
— Три минуты на сборы!
Он подтолкнул замешкавшуюся Оксану, и они исчезли за захлопнувшейся дверью.
— Где голем? — запоздало крикнул я.
— Не знаю, — сдавленно пропыхтела Ирина, пытаясь выбраться из-под меня.
— Извини, — подскочив, забормотал я, подавая руку. — Я поищу его. Встретимся внизу.
Едва подняв её с пола, я сбежал вниз по лестнице и заорал:
— Евлампий! Евлампий!
Вырвался в сад, и чуть не налетел на выскочившего из темноты голема, сверкающего ореолом молний.
— Надо убираться отсюда, — бросил я. — Огородник сдал нас магистрату.
— Я чувствовал, что, что-то не так, — отозвался Евлампий, настороженно вертя круглой башкой. — Как раз искал пути отступления, когда ушла Ирина. Объехал вокруг усадьбы, но из неё не выбраться!
— Её охраняет гремлин.
— Тогда понятно, почему такая повышенная магическая...
— Бежим! — рявкнул я, поворачиваясь к дверям.
— Подожди, — попросил он. — Хочу ответить на твой вопрос.
— Потом! — попытался я, но Евлампий был неумолим.
Сияющая груда камней наклонилась.
— Я выполнял приказы высшего судьи, пока не узнал тебя ближе, — голем запнулся. — Ты единственный, кто относился ко мне как к живому существу, и я хочу отплатить тем же.
— Будешь относиться ко мне, как к живому? Премного благодарен, а теперь бежим!
Евлампий подъехал ближе, стараясь заглянуть мне в глаза.
— Я был беспомощным, пока не вернулись мои силы. Я понимаю, как она себя чувствует без магии, — пробормотал он.
— Она-то тут причём...
— Притом! — зашипел Евлампий, — Мне никогда не стать живым, но у тебя с ней должно получиться! — яростно выкрикнул он, обдав меня снопом искр.
У меня перед глазами заплясали белые круги. Я затряс головой, но в тёмном вечернем саду то там, то здесь загорались яркие вспышки. В сиянии заметались тени.
— Порталы! — выдохнул голем и втолкнул меня в дом.
Я налетел на Константина и чуть не упал. Дверь за спиной захлопнулась, и голем перекрыл выход.
— Всё колдовство блокирует гремлин, — крикнул мне в ухо монарх. — Мы в западне.
В подтверждение его слов снаружи раздался оглушительный рёв, и знакомый голос с усмешкой сообщил:
— Сдавайтесь, подозреваемый! Усадьба окружена! Сопротивление бесполезно!
— Глава тайной канцелярии, — выдохнула Ирина.
Бывшая защитница, бросив бесполезные попытки создать чары, возилась с бездонной сумкой, доставая и пряча причудливые артефакты.
— Отобьёмся! — нахмурившись, не слишком уверенно проронила она.
— Говорил вам, не связывайтесь с чародеями, — забрюзжал Оливье. — Все они предатели.
— Только болтать и можешь! — шикнула на него Оксана. — Мы хотя бы пытаемся...
— Сыч вас попытает! Он это умеет...
— Прекратите! — вмешался Константин.
— Да! — поддержал я. — Вы же мои советники! Вот и советуйте!
— Прорвёмся волчьей тропой, — уверенно сказал шаман. — Нужно только время, чтобы сломить сопротивление гремлина, он не сможет мешать нам слишком долго.
— Согласен! — закивал Мровкуб. — Как говорил директор кукольного театра с вживлённым гремлином: 'Эти существа крайне чувствительны и когда долго живут одни, теряют большую часть сил, а иногда и рассудок', — он задумчиво почесал серый нос. — Наш гремлин очень подавлен и несчастен. По моим расчётам, если навалитесь все вместе, то пробьётесь через защиту за одиннадцать минут.
У дома задрожали стены, а из-под трясущейся дверной створки хлынул свет.
— Даю минуту на размышления, подозреваемый, — крикнул из сада Сыч. — Ты-то выживешь, а вот остальные вряд ли.
Я сглотнул. Евлампий вспыхнул ярче прежнего и запыхтел жгучим паром.
— Я их задержу, — пообещал он. — Бегите!
— Нет! — твёрдо сказал я.
Голем растянул каменный рот в улыбке.
— Ты мне не хозяин, — гордо заявил он, и добавил тише, — а у друзей разрешения не спрашивают.
Он заскрежетал молниями, и, отпихнув нас к лестнице, вылетел из дома вместе с частью стены. Голем словно вырос, превратившись в гигантский сверкающий шар. Я видел, как вырывающиеся из земли камни всасываются в круговорот из молний и огня. Даже поверил в победу, когда волшебники магистрата нанесли удар.
Каждый тёмный уголок сада содрогнулся от ослепительного света. Вспыхнув, словно бумага в топке, опали тонкие ветви и листья на деревьях. Стопкой пепла осыпались кусты и трава. Огненный шквал собрался в одну гигантскую волну, с воем проскочил через рассыпавшийся портик и ударил в голема.
Мигнул воздвигнутый на пути пламенного шторма частокол из ветвистых молний, наклонился, яростно зашипел и засветился сильнее, а потом выпрямился и отбросил шквал назад.
Я нервно жевал губу, трясущаяся рука с трудом подняла знак высшей воли.
— Быстрее, — вскрикнула Оксана. — Он долго не продержится, их слишком много.
Перед домом сверкало хлеще, чем в ночь праздника урожая в Черногорске, когда шутихи летают в небе огромным роем. Остатки стен ходили ходуном. От рёва дикого ветра закладывало уши, из-за шума я почти не разбирал, что мне говорили. Пальцы соскальзывали с артефакта, никак не попадая по завитушкам.
— Да что ты телишься, — не выдержала Оксана, надавив на мою ладонь.
Из кристалла полился серый туман. Бывшая защитница сунула в него руку и, болезненно скривившись, отдёрнула.
— Все вместе, — скомандовал хранитель духа.
Мы попытались снова. Константин, Ирина и Оксана одновременно коснулись сизого марева. Я, всё еще не отрываясь от кипящего злой магией сада, протянул другую руку. Евлампий пока отбивался. Перевитый шар из сияющих молний и булыжников уже не казался таким огромным и несокрушимым. Невидимый щит, прикрывающий нас, прогибался всё сильнее, и голема толкало к разрушенной стене дома. Он натужно скрипел, упираясь в дорожку. Крутящиеся валуны, заменяющие ноги, пробороздили глубокие полосы и продолжали раскидывать песок и камни.
Я взглянул на знак высшей воли. Моя рука ещё барахталась в сером тумане, а остальные уже потирали онемевшие пальцы. Ладонь рвало на части и казалось, что проклятый гремлин сейчас снимет с меня кожу, но я, сжав зубы, терпел. Я успею и заберу неразумного голема с собой даже против его воли. Главное, чтобы ему хватило сил упираться в свой щит достаточно долго. Я почти не чувствовал пальцы, а давящая тяжесть ползла вверх по руке.
— Поднажмите! — настаивал шаман. — Почти получилось.
— Гремлин уже на грани, — согласился Мровкуб.
Евлампий тоже отступал. Воздушные плети уже пробивали щит, вгрызаясь в его бока. Из тела голема вырывало огромные камни, отбрасывая прочь, и вслед за ними наружу выплёскивались фонтаны бурого огня.
Я зарычал, пихая руку глубже в серый туман вокруг кристалла.
— Помогите ему. Ещё чуть-чуть, — потребовал шаман. — Справедливость восторжествует.
Вот в этом я не был уверен. Огненное зарево почти поглотило сад. Грохот стоял такой, будто на усадьбу обрушился ураган. Голема прижало к обломкам стены и вдавливало внутрь дома. Ему оторвало обе руки, а голова раскачивалась в стороны, ударяясь об остатки камней. Вечно сияющий внутри него жар почти погас и едва теплился на потускневшем клубке молний.
Я так сдавил челюсти, что в виске что-то хрустнуло. Он восстановится. Я соберу для него самые лучшие камни со всех Тридцати миров.
— Держись, — попросила Ирина.
Глаза застилали слезы, но даже не видя её, я заставил руку, которую уже не чувствовал, провалиться ещё глубже в туман.
— Евлампий! — позвал я. — Мы сейчас прорвёмся, хватайся за меня...
Потемневшие камни дернулись.
— Все вместе, — повторил хранитель духа.
Гремлин не выдержал. Серое марево засияло, и меня потащило внутрь. Я дернулся, будто мог дотянуться до голема и отчаянно закричал.
— Евлампий!
Последнее, что я увидел, как разлетелись в стороны остатки камней и, сквозь голема, в дом ввалился глава тайной канцелярии. Из рассеченного лба сочилась кровь. Глаза пылали огнем. Он прыгнул, вытянув руку, и исчез в тумане.
Мы выползли на мокрый песок. Совсем рядом плескались волны.
— Это Подгорное царство, — объяснила Оксана. — Первое, что пришло в голову.
Никто не ответил.
Я сел, обхватил колени и смотрел в высокое звёздное небо. Душу выворачивало наизнанку. Хотелось выть, кричать, колотить ногами по пляжу. За что мне такое наказание? Я не просил ничьей жертвы.
Ирина стиснула мою ладонь и прижалась к плечу.
— Не переживайте, ваша безгрешность, даже если распылят, восстановим. Полностью уничтожает голема только драконья желчь, — попытался успокоить Константин.
— Почему? — пробормотал я.
— Ни один голем не может напасть на мага, — ответил на невысказанный вопрос Мровкуб. — Такими их создали. Он и так совершил чудо! Я никогда не слышал, чтобы голем противостоял чародеям.
Я склонил лицо к волосам волшебницы и закрыл глаза.
— Больше никаких слежек и охоты на предателей, — тихо попросил я. — Не могу потерять еще и тебя... ведь тогда, — я запнулся на полуслове, — сам сдамся тайной канцелярии.
Ирина вздрогнула и сильнее прижалась ко мне.
— Какой от меня толк? — проговорила она. — Лучше уж совсем уйти, как и собиралась.
Бывшая защитница хотела ей ответить, но монарх потянул её за руку, и они двинулись вдоль берега, о чем-то оживленно перешептываясь.
— Думаешь, от меня много толку? — спросил я. — За меня отдуваются другие. Голем, — я сглотнул, — защищает. Оксана с Константином — колдуют. Хранители — советуют. А я только артефакт ношу.
— От тебя зависит судьба тридцати миров, — встрял шаман, но я бросил на него такой взгляд, что он закрыл рот руками.
— Кому они нужны? — спросил я неизвестно кого.
Волшебница прикусила губу.
— Нам.
— Нам?
Она кивнула и потянулась ко мне.
Наш первый горький поцелуй. Не такой прощальный, как на Чёрной шхуне, не такой вымученный, как в гостинице Черногорска. Ни плескающиеся у ног волны, ни светящиеся грозди звезд в вышине не смогли смягчить его привкус. Я впервые понял, что другого уже может не быть никогда.
