Я сконфуженно оглянулся на Ирину, но она настороженно смотрела вверх. Мы медленно поднимались по широкой лестнице, когда заскрежетало оглушительное эхо. Над нашими головами захлопнулась дверь.
Константин поднял руку. Готовые к щелчку пальцы нехотя разжались. Ирина тоже напряглась и схватила мою вспотевшую ладонь.
На пустынных пролётах злобно скалились огромные статуи драконов. От каждого шага из прикрывающего ступени ковра поднимались облака пыли. Истертые тысячами рук мраморные перила тускло блестели в пробивающемся сквозь узкие окошки свете.
Проход в главную башню перекрывал завалившийся на бок стол. Мертвые, выпотрошенные, с безликими потемневшими страницами, книги распластались по полу. А бархатистую дорожку замарали грязные отпечатки ног.
Подойдя к огромной дубовой двери, я, сам не знаю зачем, постучал. В кабинете директора началась суматошная возня, но никто не ответил.
Монарх надавил на ручку, и дверь с жалким скрипом отворилась.
— Вы пожалеете! У меня есть жезл, и он заряжен!
Колпак директора торчал из-за кресла с костяными подлокотниками. Осипший голос дрожал от страха.
— Мы не причиним вреда! — попытался успокоить Константин.
— Только самую малость, — хмыкнул хранитель вкуса.
Я вздохнул. Не так давно это место околдовывало меня и внушало благоговейный трепет, но редкие артефакты, когда-то угрожающе блестевшие за стеклами витрин, пропали. Пустой книжный шкаф покосился, умоляюще сложив полки, а вместо вертящегося под высоким потолком громового вихря растянулась повисшая клочьями паутина. Исчезли сонмы домовых и шныряющие из угла в угол болотные огоньки. Чудеса развеялись, будто их даровал не источник магии, а орковская дурман-трава.
— Вы заражены? — спросил монарх.
Директор выглянул из-за сиреневого бархатного кресла и разгладил свалявшуюся бороду.
— Кто вы такие есть? — сбивчиво протянул он.
— Не узнаёте? — удивился я. — Ваш никчемный дворник.
Колдун оторопел, но всё же выдавил.
— Ты — это он?
Я кивнул.
— Я это я, а вот кто вы?
Директор удивлённо захлопал глазами.
— А я — это я, — неуверенно ответил он.
— Проверим, — пробормотал я, выуживая из бездонной сумки маленькую деревянную дудочку и протягивая её Ирине. — Дагар говорил, что ты разберёшься.
Она приняла анализатор и шагнула к колдуну. Тот отскочил, прикрываясь креслом.
— Что это? — обеспокоенно выкрикнул он.
— Хотим удостовериться, что вы маг.
— Я больше не маг, — всхлипнул директор. — Жалкая, блёклая, никому ненужная бездарность.
— Самокритичный поскрёбыш, — усмехнулся Оливье.
— Не сопротивляйтесь, и мы не причиним вам вреда, — заверил Константин.
Колдун вцепился в кресло, но возражать не стал. Ирина закрыла три прорези и провела дудочкой по его лбу. Директор стиснул зубы, но дрожащий подбородок выдавал его страх.
Анализатор засветился, три раза коротко пискнул и вспыхнул красными точками прорезей.
— Не гомункул, — сообщила волшебница и вернула мне деревянную дудочку.
Я спрятал её, и, вынув сферу из-за пазухи, сунул директору под нос.
— Как его вытащить?
Колдун наморщил лоб и облизал губы.
— Какая милая безделушка, — забормотал он, протянув толстые пальцы. — Украсила бы мою коллекцию...
— Как вытащить голема? — настойчиво повторил я.
Директор помял нижнюю губу и пожал плечами.
— Никак. Если сфера откроется, его разъест драконья желчь, — он наклонился, всматриваясь в Евлампия, и хитро улыбнулся. — Слуга знает что-то важное? Я понял. Создайте другого голема и перенесите его опыт и знания в новую оболочку. Что может быть проще?
— Нового голема? — ужаснулся я. — Такое возможно?
— Чтобы взрастить подходящие камни, потребуются годы, — поделился Мровкуб. — Как говорил главный мастер превращений: 'Легче вырастить поле гигантских кактусов, чем одного голема'.
— Годы? — эхом повторил я.
— Вы правы, — нахмурился колдун, — растить камни хлопотно и долго, но его память всё это время может храниться в подходящем кристалле.
— Как это сделать? — перебил я.
— Я могу помочь, — закивал директор, — но вы должны взять меня с собой. Я не выживу здесь один!
В подтверждение его слов со двора раздались глумливые крики.
Дёрнув штору, Константин прильнул к окну.
— Вы нас выдадите! — заверещал колдун, ныряя за кресло.
Внизу, топталась по газону банда бродяг. Притащив длинную зубастую пилу, они примерялись к старой вишне. А один, едва державшийся на ногах, размахивал руками и хрипло пел:
— Плоды пьяные созрели,
Их в академии — не счесть,
Мы вчера их много съели!
И сегодня будем есть!
— Чудовища! — разозлилась Ирина. — Не хватило в прошлый раз, так я преподам вам урок...
— Нет! — взвизгнул колдун. — Это ловушка! Блёклых слишком много! Если вы нападёте на этих, тут же сбегутся сотни, — он понизил голос. — Они уже прячутся за воротами и ждут сигнала. Сколько магов погибло... Я один держусь...
— Что же не сбежал? — спросил шаман.
— Я... — директор опустил глаза, снова ухватившись грязными пальцами за губу. — Как? Одному опасно.
Я задумчиво, покосился на Евлампия, и он уверенно кивнул.
— Хорошо! — пообещал я, — Если сохранишь память голема, перенесу тебя в любое место, которое назовёшь.
Директор воодушевлённо закивал и ринулся к тёмному камину. Раскидал давно остывшие угли, вдавил ничем не примечательный камень, и задняя стенка вздрогнула. За ней загудело, и витрины отозвались жалобным звоном, а книжные полки, не удержавшись, рухнули на пол, подняв тучу пыли.
Ирина предупредительно выставила палочку, а я сильнее сжал знак высшей воли.
— Обычный механизм, без магии, — оторвавшись от окна, успокоил Константин.
В жерле камина протаяла тёмная ниша. Из пола, живо напомнив объединяющий камень, вырастал каменный гриб. По длинной ножке пробегали бледные сполохи, а шляпку украшали серые, белые и чёрные прожилки, закрученные кольцами.
— Что скажешь, умник, — воскликнул хранитель вкуса.
— Давайте сферу, — протянул дрожащие руки директор.
Я с сомнением глядел в нишу. Уж слишком свежи были воспоминания о проведённом Оливье ритуале.
— Мы же договорились, — захрипел колдун.
— Это не опасно, — убеждённо заявил хранитель духа, а Ту-би тонко хихикнул.
— Сейчас проверю, — сказала Ирина, выставляя палочку.
Тонкий луч выстрелил в нишу, бледные сполохи вспыхнули рыжиной и еще больше потускнели. Над шляпкой засветилось белёсое сияние, раскидав тени по стенкам камина.
— Никаких сюрпризов, — сосредоточенно всматриваясь в объединяющий камень, проговорила волшебница.
— Чародеи не так страшны, как все привыкли, — фыркнул шаман.
— Они страшны своей подлостью! — подал голос хранитель будущего.
Снизу раздался скорбный звон.
— Стёкла бьют, — пояснил всё еще стоявший у окна Константин.
— Потом за нас возьмутся, — заныл директор. — Бездельники больше всего любят погромы. Пожалуйста, помогите. Мне нужно отсюда выбраться.
Он приплясывал от нетерпения, поглядывая на окно. Перекошенное лицо дёргалось, а взгляд скакал по кабинету, словно из тёмного угла могли вылезти блёклые.
Пила заездила по старой вишне: 'Вжииииик'. Дерево болезненно хрустело под железными зубьями, и меня передёрнуло.
— Сохраняй! — решился я, протянув сферу. — Невыносимо это слушать.
Директор радостно заскакал и ухватился за мою руку.
— Всегда верил, что вы вернётесь, — льстиво запричитал он.
Я, поморщился и выдернул пальцы из его мокрой ладони.
— Займитесь делом.
Колдун водрузил сферу на объединяющий камень, и она приросла к вершине каменного гриба. Потускневшие сполохи начали разгораться и заметались по ножке вверх-вниз.
— Куда будем переносить память? — деловито поинтересовался директор.
Я невольно взглянул на Евлампия. Он дёргался в объятиях драконьей желчи, ничего не слыша вокруг.
— Понятно, — проследив мой взгляд, забубнил колдун и, вытащив из мантии пожелтевшую колбу с пробкой, добавил: — Пока побудет здесь. Подержите!
Я, пригнувшись, шагнул в нишу. От камина всё ещё пахло прогоревшими дровами, но веяло холодом. В углах колыхалась паутина. По ней пробегали сияющие искорки, ссыпались под ноги и гасли. Я протянул руку, и под отчаянный крик Ирины: 'Не трожь!', вместе с колдуном провалился во вспыхнувший водоворот портала.
Мы выскочили в потрескавшейся каменной долине. Насколько хватало глаз — ни пригорка, ни куста, ни травинки. Ровная выжженная пустошь проваливающаяся за горизонт. Над нами, буквально в десяти метрах, будто отражённая в зеркале, висела её точная копия. На ней, угрожающе выставив руку с изготовившимися для щелчка пальцами, застыл Сыч.
Я дёрнул знак высшей воли, но Мровкуб отчаянно взвыл:
— Не колдуйте!
Я невольно остановился, а глава тайной канцелярии ощерился безумной улыбкой.
— Почему? — не отрывая от него взгляда, тяжело выдохнул я.
— Это проклятый мир! Тут сотню лет хозяйничала гильдия Синей Небывальщины! — забормотал хранитель знаний. — Любое заклинание превращается во что-то непостижимое. Молния отразится на вас или зачарует пыль, что она засветится и запахнет фиалками. Никто не знает! Вместо молнии может возникнуть ядовитый зелёный дракон или у вас вырастут жабры.
— Не слушай зануду, подсудимый, — крикнул Сыч. — Давай повеселимся!
На меня посыпался песок, и покатились мелкие камни. Директор академии отползал — подальше или повыше? Голова закружилась. Меня наклонило к потрескавшемуся камню. Что тут происходит? Я же не стою на этой мертвой пустоши, а прилип к иссохшейся стене и не понятно как держусь и не подаю. А директор не ползёт в сторону, а карабкается вверх.
Я с трудом распрямился и повернул голову. Вдалеке, боком к каменной пустыне, плыло огромное чудище с длинной шеей и птичьей головой. Массивную спину прикрывал панцирь, из которого росло кривое замшелое дерево. Тонкие мохнатые лапы с когтями висели под чешуйчатым брюхом и подрагивали от ветра.
Меня передернуло, и я механически вжал лепестки на знаке высшей воли, но вместо волчьей тропы за спиной грянул гром, а по макушке залупили крупные капли дождя. Ливень свистел между одинаковых пустошей, проносился мимо и улетал в бесконечный провал подо мной. Когда я вспоминал, что не стою, а торчу из стены, непостижимым образом прилипнув к ней ногами, меня вело в сторону. Приходилось напрягаться, чтобы выровняться, а не гнуться к коленям.
Директор академии нахлобучил колпак и зло зыркнул на главу тайной канцелярии.
— Награду пополам, — заголосил он. — Ты обещал, что магистрат узнает о моём участии!
Ливень прекратился так же быстро, как начался. Я отряхнул волосы и повернулся к хранителю знаний.
— Как отсюда выбраться?
— Через полчаса наступит равновесие магии! Целую минуту, всё будет как всегда, а потом Проклятый мир изменится.
— Успею! — пробормотал я.
— Сначала доживи! — бросил Сыч. — Тридцать минут — это очень много. Мы не зря повсюду расставляли ловушки, чтобы заманить тебя сюда, подозреваемый.
Я задрал голову. Его сомкнутые пальцы наконец-то щелкнули, и в меня ударил сноп огня.
Зашипев от боли, я прикрылся руками. Пламя бушевало лишь мгновение, опалило волосы, ресницы и спало.
— Ты не можешь меня убить! — кривясь, крикнул я.
— Знаю, — ответил глава тайной канцелярии. — Буду мучить, пока ты не рехнешься от боли.
Между нами пролетел длинный-предлинный томпондрано. Согнувшись кольцом, он неистово жевал собственный хвост и свирепо сверкал глазами.
— Ох, какой бы страж пурпурного сердца вышел, — воскликнул Оливье, — и на две сотни котлет хватило бы.
Я выставил руку над головой и растопырил пальцы. Жреческая мантия дымилась, а натянувшуюся кожу саднило от ожогов. Долго так не выдержать, надо ворожить защитные чары. Энергия пронзала весь безумный мир, но её потоки словно вывернуло наизнанку. Где-то радуга отразилась и начиналась с фиолетового, сползая до красного. Где-то шла поперёк или зигзагами. Такой безумный вид магии пугал и заставлял отступить. В глазах рябило от ярких вспышек, но я пересилил себя и зажал в другой ладони знак высшей воли. Представил, как из энергии сплетается сверкающий щит, но в проклятом мире магия не слушалась даже властелинов. Над головой, между пустошами завертелся ветроворот и изрыгнул цепь ветвистых молний. Побелевшие от злости стрелки яростно лупили в каменную стену, оставляя черные проплешины. Воздух трещал и искрился. От раскатов грома дрожали обе долины. Я подогнул ноги и начал сползать. Молния, скрипя, пролетела над плечом и вонзилась в потрескавшиеся булыжники. Рука онемела, и я с трудом согнул её, прижав к груди.
