Глава 3. Дагар
Мы собрались к Дагару рано утром, но я сдвинулся с места, только когда все клятвенно пообещали вернуться за Евлампием. Дольше всех припирался Оливье, но, в конце концов, сдался даже он.
Как уже говорила Оксана, старый гном не любил гостей, тем более тех, что приходили на ночь глядя. Поэтому к кряжистому дому мы подошли после рассвета. В маленькой бухте окруженной седыми от снега горами не осталось ни одного дерева, только потемневшие пни, а песок будто сплавленный от жара, шуршал под ногами почерневшей крошкой. В ста шагах от нас на мысе торчала одинокая кузница и журчал сбегающий со скалы ручей с позеленевшей водой. Устало билось о берег ещё тёмное после ночи море.
— Сходи ты, — предложила бывшая защитница.
— Боишься, — усмехнулся Константин.
— Вот ещё, — буркнула Оксана.
— Я сам его немного опасаюсь, — признался монарх.
— Давайте я пойду, — расправив плечи, предложила Ирина.
— Мы, — поддержал я.
Оксана с Константином переглянулись.
— Неразумно отправлять Властелина без разведки, — встрял Оливье.
— Старый гном, конечно, буйный, но не до такой же степени, — покачал головой монарх.
— Он люто ненавидит времена справедливости, — встрял шаман.
— Ты можешь остаться здесь, — поглядывая на другое плечо, буркнул хранитель вкуса. — Тебе вообще с нами никто не звал.
— Мы справимся, — твёрдо сказал я, прежде, чем началась очередная перепалка.
— Идём, — подала руку волшебница.
Мы подошли к дому, несмело забрались по ступеням и постучали.
Нас приветствовала только настороженная тишина.
Я уже поднял руку, чтобы побить сильнее, вдруг Дагар за такую долгую жизнь стал глуховат, но из стены рядом с дверью высунулась изогнутая трубка со стеклянным глазом на конце. Она чуть не коснулась моего лба, и я, сглотнув, отодвинулся.
— Чего надо, бледнокожие? — прорычал глухой бас.
— Мы хотели бы видеть мастера Дагара, — ответила Ирина.
— Пошли вон!
Я растерялся, а вот волшебница сохранила невозмутимость. Видимо, при дворе Благограда встречали и похуже.
— Он не принимает? — осторожно спросила она.
— Принимает! По два литра пива утром и по пол-литра виски на ночь!
— Мы готовы составить компанию, — нагло заявил я, вспомнив свои возможности по распитию спиртного.
Ирина удивленно взглянула на меня:
— Не думала, что связываюсь с пьяницей.
— И приготовить завтрак, — добавил я, пожимая плечами.
Оливье неопределенно хмыкнул.
— Что вы говорите! — проворчали из дома. — Думал, меня болванки тугодумные отвлекают, а тут великие кулинары припёрлись.
— Единственный и неповторимый ученик мастера Оливье к вашим услугам, — представила волшебница.
— Дилетант и бездарь, — еле слышно добавил хранитель вкуса.
— Если мой желудок останется доволен, может, я вас на заготовки и не перекую, — рявкнул глухой бас, и дверь отворилась.
Мы прошли в дом, с интересом осматриваясь по сторонам. Внутри пахло табаком и пряными травами, деревом и окислившимся металлом. Крошечную прихожую заполняли странные механизмы. Под потолком по узким полкам ездили металлические шилокрысы, а на полу, не спуская с них рыжих глаз, сидела железная чупакабра. Она раскачивала головой влево-вправо, будто перевёрнутый кверху ногами маятник от часов. Лапы нетерпеливо скребли по полу, а хвост отстукивал монотонный ритм.
Я едва оторвался от завораживающего зрелища. Старый гном стоял неподалеку в низкой арке, уперев руки в бока. Всё тело прикрывали блестящие металлические пластины, словно он вырядился в полную рыцарскую броню, тяжелую и неудобную. Потускневший нагрудник уродовали тёмные пятна, выщербины и вмятины. Прямые толстые поножи напоминали лапы богомута, а чересчур тонкие руки (левую венчала клешня, а правую кузнечные клещи) и вовсе ни на что не походили. Даже утопающее в бороде лицо застыло неестественной маской. Выделялись только большой красный нос и заплывшие мутные глаза. Один из которых затянуло уродливое бельмо. Ни подбородка, ни ушей, ни шеи, над мохнатыми бровями сразу начинались спутанные волосы, скрывающие лоб.
— Где-то я тебя уже видел, поддувальщик безбородый, — промычал Дагар и повернулся к нам спиной.
От каждого движения его железное тело скрипело. Из сочленений между пластинами вырывались струйки пара. Ноги двигались, как у механической куклы, неровными, неестественными рывками.
— Кухня здесь, — брякнул старый гном и, покачиваясь, пошёл к стулу. — Вон ляжка минотавра томится, — добавил он, указав металлическим захватом, заменяющим кисть, на стол у стены. — Скоро вонять начнёт.
Кухня больше напоминала кабинет безумного архимага. Одну из стен скрывали переплетающиеся стеклянные трубки, в которых сверкали и метались цветные зелья. Ниже, скрипя, ползла войлочная лента, заполненная пузырьками, колбами, чашами, тарелками и даже кружками. Они стукались друг об друга и уныло звенели, пока не наполнялись радужными жидкостями, а потом, будто повеселев, исчезали в тёмной дыре. Другую стену занимал длинный стол с четырьмя огневыми пнями и кухонные полки.
Я пожал плечами и направился к огромному тазу, из которого торчал длинный мосёл.
— Помогай, — попросил я, — надо удивить старика.
— А! — вздохнул Оливье. — Вот и моя помощь понадобилась.
— Ты незаменим, — признал я.
— Хорошо. Хватай ногу минотавра, лук, морковь, картофель, муку и масло.
Ирина встала рядом, с сомнением разглядывая неказистый кусок мяса.
— Бери, что хочешь! — шумно сев за стол у окна, гаркнул Дагар и отпил из огромной деревянной кружки.
Я пошарил по шкафам и вскоре раздобыл всё нужное.
— Чисть лук, магичка, — скомандовал хранитель вкуса. — А ты, ученичёк, режь морковь соломкой. Кидайте на сковороды. Давайте шустрее. Завтрак утром подают, а не к вечеру.
Мы переглянулись.
— Он всегда так, — объяснил я.
— Я почти привыкла, — ответила волшебница.
Я попытался разрезать морковь, но меня опередила выдвинувшаяся из-под полки металлическая рука. Она бесцеремонно выхватила мой нож и ловко измельчила подвернувшийся лук. Я еле успел отдёрнуть пальцы.
— Ты там поосторожнее, — глухо ухмыльнулся за спиной Дагар.
Я кивнул.
— Спасибо за своевременное предупреждение.
— Да что уж там — пользуйся, — хмыкнул он.
Я набрал побольше воздуха, чтобы успокоиться. Захотелось зажать ноздрю и подышать, как учил шаман, но хватило и шумного выдоха, чтобы спало напряжение. Я толкнул морковь, и она подкатилась под лезвие. Железная рука мгновенно порезала её на ровные кольца. Я почесал затылок. А что делать с картофелем? Как это чудо гномьей мысли умудрится его почистить?
— Магия чаще вредна, чем полезна, — недовольно пробубнил шаман.
Хранитель знаний, наоборот, возбуждённо подскакивал на моём плече, прихлопывая в ладоши. Хитроумные механизмы довели его до крайнего научного исступления.
Оливье угрюмо морщил нос.
— Никакая железяка не заменит настоящего матера.
Ирина пыталась разделать длинный мосёл, но ей 'помогала' вторая механическая рука. Она упорно хваталась за кость, пытаясь вырвать свою законную добычу, и натужно скрипела, цепляясь торчащими из основания шестернями за полку.
Я вздохнул, и, не придумав ничего умнее, подбросил картофелину над столом. Нож сверкнул и замелькал перед моим носом, как официанты на королевском приёме. Кожура слетела длинной, свернувшейся кольцами, плёнкой. Лезвие два раза дёрнулось, и на стол упали четыре крупные части.
Минотаврину пришлось долго отбивать у железной руки, а потом отступать подальше от стола и чистить на весу, но в итоге и она превратилась в ровные кубики.
— Кидай всё в воду, приправь, как следует, и ставь на огневой пень. Теперь дадим закипеть. Куда собрался, а пену кто снимать будет? — всё ещё хмуро проскрипел хранитель вкуса.
— Я прослежу, — пообещала Ирина, и добавила шепотом. — Иди, поговори с ним.
— Муку разведи водой и подлей, как закипит, — дал последнее распоряжение Оливье.
Я приблизился к Дагару, неловко переступая с ноги на ногу. Он покосился на меня одним глазом и кивнул в сторону подоконника, на котором стояла объемная бочка с медным краном и еще одна деревянная кружка.
— Плесни себе и сядь, — разрешил он.
Я налил пива и опустился на жесткий деревянный стул.
— Какого шлака тебе понадобилось в моём доме? — спросил старый гном. — Эти на дворе тоже с тобой?
— Со мной. Нам нужен анализатор.
— Вот те на, — зашевелил усами Дагар, — а вешал, что пива пришел попить. Трепло, стало быть. Корысти ищешь, жидкоплав?
— Я верну, — искренне пообещал я. — По-другому сложно гомункула распознать.
— А что, много шельм развелось? — обтерев пену с губ, уточнил старый гном.
— Хватает, — доверительно сообщил я, невольно прижав свободную руку к груди.
Дагар широко зевнул, погладив металлическое пузо.
— Я лучше тобой печь растоплю, — раздраженно сказал он. — Не нравишься ты мне, напоминаешь кого-то. Из твоего поддувала одна брехня сыплется.
— Он не врёт! — крикнула Ирина, помешивая мясо. — Хранитель власти создал копии самых могущественных магов тридцати миров...
Она не успела договорить, железное тело зарокотало, стреляя паром, шарниры распрямились, и Дагар вскочил, нависнув надо мной. Он приложил ладонь ко лбу, вперив в меня прояснившийся глаз.
— Властелин! — прогремел старый гном. — Я ждал этого дня. Только надежда на встречу с тобой заставляла меня хвататься за жизнь, — он разразился странным ухающим смехом. — Не зря я мастрячил эти металлические телеса. Ноги и руки давно отказали, но разум не хотел погибать, не разобравшись с тобой, — он наклонился, ещё сильнее всматриваясь в сжавшихся хранителей. — Уже собираешь своих стервятников. Ещё четыре осталось!
Волшебница бросилась к нам, пытаясь на ходу сплести заклятье, но магия ей не повиновалась.
— Стой, где стоишь, дева! — предупредил Дагар. — Иначе разорву его на куски, — и в подтверждение своих слов, щелкнул железной клешней, заменяющей левую руку. — Мы не встретились тогда, но разберемся сейчас. Говори искренне! От твоих слов зависит наше будущее.
Я испуганно кивнул.
— Ты хочешь вернуть прошлое?
Он уставился на меня покрасневшим глазом.
— Нет, — честно ответил я.
Натянутая кожа на гномьем лице сморщилась. Он еще некоторое время водил по мне потухшим взглядом, но всё же сдался и признал:
— Пожалуй, правда. Ты уже не совсем он, и не помнишь прежних времен.
Он опустился на стул, снова взявшись за кружку.
— Чего же ты хочешь?
Я открыл рот и захлопнул его обратно. Чего я хочу? Знать бы. За время безумной гонки за артефактом, как-то не довелось подумать о будущем.
— Гораздо проще сказать, чего не хочу, — сознался я.
Дагар усмехнулся в бороду.
— Такой ответ меня тоже устроит.
— Я не хочу исчезнуть, став частью неведомого мне существа, — начал я. — Боюсь объединения и возвращения в Отдельный мир.
— Справедливо, — согласился старый гном, — я бы тоже боялся на твоём месте, но как же общее благо? Ты не готов пожертвовать своей никчемной жизнью ради Тридцати миров?
— А им станет лучше? — засомневался я.
Дагар крякнул, осушив одним махом половину кружки, обтёр намокшие усы и задумался.
— Сто лет назад я считал, что лучше будет без тебя, — наконец-то выговорил он. — Теперь не уверен. Поглотители перевернули миры вверх дном, но хранители сделали ещё хуже. Их! — он ткнул металлической клешней в сторону моего плеча. — Нельзя оставлять без присмотра. А кроме Властелина никто не сдержит этих бестий.
— Значит, он должен пожертвовать собой? — дрожащим голосом воскликнула Ирина.
Старый гном нахмурился.
— Не знаю, — глухо сказал он. — Я жил в самом прекрасном из тридцати миров, в лучшем из фьордов, но жадность магов докатилась и сюда. Они не могут усмирить свою алчность. Берут, берут, берут, ничего не отдавая взамен, — и со вздохом добавил. — Источник обмелел и теперь энергия исходит из миров. Как только самый немощный чародейчик, с самыми примитивными способностями, творит самые простецкие чары — скрепляющие миры скобы разрушаются.
— Пока ещё всё можно исправить, — подал голос шаман.
— Можно, — подтвердил Дагар. — Вот только стоит ли спасать миры, чтобы отдать их под ярмо Властелина?
— Лучше пусть правят чародеи? — не удержался я.
