Слова вырывались шипящим свистом.
Волшебница не ответила, выронила палочку и съехала по столу на пол.
Я заметался, как загнанный зверь.
— Учись превращаться обратно! — закричал шаман.
'Самое время', хотел рявкнуть я, но не стал распыляться. Бросился к ошейнику, схватил зубами, и попытался закинуть на спину. Огрел себя несколько раз, но ничего не добился. Выплюнув цепь, я припал к полу, прижался к цепи и тёрся об неё шеей, пока не щелкнул замок.
Ошейник вцепился в меня с такой яростью, что потемнело в глазах. Я мучительно кашлял и катался по полу, пока окончательно не пришел в себя. Хранители беспрерывно орали, но я не обращал внимания на вопли. А когда втянулись когти и пальцы начали гнуться, сразу же бросился к Ирине.
Она не двигалась и будто не дышала. Еще бледнее, чем после встречи с поглотителем магии в Вишнустане. Я раздосадовано хлопнул себя по лбу. Как-раньше-то не понял. Тогда он, а теперь я, мы высосали из неё все магические силы.
— Из-за вируса поглотитель... — начал хранитель духа, но я только рукой замахал. — Сам понял.
Подняв волшебницу, я прислушался к слабому дыханию и понес её вглубь пещеры. Если здесь всё так же, как на Скале Советов, то в противоположной от кухни стороне будут жилые комнаты.
— Не сожрал магичку, — вздохнул Оливье, — так выпил до дна, ненасытный.
— Ей нужно восстановить силы, — подтвердил Мровкуб.
— Как? — зло зарычал я.
Какие мудрые советы, теперь понятно, почему Властелины с ними не церемонились.
— В резервациях готовят колдовские зелья...
— Целыми днями, — перебил я, отодвигая плечом шкуру и боком втискиваясь в каморку.
Уложив Ирину на топчан, я поцеловал её в бледный лоб и взялся за артефакт.
— Я знаю, где достать такой отвар, — бросил я, и вжал завитушки на знаке высшей воли.
Утонув в тумане, я выбрался на тусклый свет и стукнулся головой об потрескавшийся дубовый стол. Почесал ушиб и, проморгавшись, встал. В тёмном зале с гробами снова не было ни души.
Наглотавшись пыли, я громко чихнул. В тоже мгновение распахнулась низкая дверь за столом, и в зал выпорхнул Фома Жук. Клыкастый рот растянулся в довольной улыбке.
— Рад вашему появлению. Вам у нас понравилась, угадал? Ну, конечно. Иначе вы бы не вернулись.
— Удачной охоты! — отозвался я, вспомнив приветствие Константина. — Мне нужен тот отвар.
— Удивительно! — запричитал вампир. — А достопримечательности? Смертельная тропа бескрылых? Угадал? Да? Нет! Осиновая роща ужасов? Тоже не то? Так и не созрели для хоженых маршрутов? Жаль.
— Мне нужен только отвар, — напомнил я.
Фома дёрнул выдвижной ящик и поднял пыльную зелёную бутыль.
— Так ничего же особенного. Травы с горных круч, сок смородины, ягоды лимонника и жимолости. Такое делают во всех тридцати мирах, зачем пожаловали в наш?
— Любим проверенных поставщиков, — сообщил Оливье.
Вампир серьезно кивнул и отвесил низкий изящный поклон.
— Приятно слышать, — заверил он. — Раз уж вы заговорили о длительном сотрудничестве, разрешите предложить особую услугу?
— Извольте, — в тон ему проговорил хранитель вкуса.
— Готов поделиться с вами совершенно бесплатными сведениями, — заговорщически прошептал Фома, подавшись вперед. — Вас разыскивал магистрат! Буквально вчера, они перевернули тут всё вверх дном. Пришлось выдать чародеям ваши намерения. Тогда они с грозными криками бросились в резервацию. Но! — он повысил голос, не давая нам вставить слово. — Они обещали вернуться!
— Так? — подзадорил Оливье.
— При следующем визите, я скажу им всё, что вы пожелаете, — доверительно сообщил вампир.
— Во сколько нам обойдётся путанье следов? — уточнил хранитель вкуса.
Я даже не пытался вмешиваться. Плетение заговоров не моя сильная сторона, даром что Властелин.
— Полсотни золотых за каждый раз, когда захотите напустить тумана, — Фома ощерился во все клыки и восхищенно добавил. — Отвар в подарок!
— Мы должны посоветоваться, — объявил Оливье.
Я отошел в сторону, пока не упёрся коленями в длинную скамью, и прошептал:
— Для чего нам это нужно? Целых пятьдесят золотых!
— Ты крайне недальновидный для Властелина, — заворчал хранитель вкуса. — Сбить чароплётов с нашего следа дороже стоит. Между жадностью и глупостью тонкая грань, поверь мне на слово. Заметить не успеешь, как окажешься распоследним орком.
— Облапошить кучу магов, за это никаких денег не жалко, — согласился шаман.
— Как говорит великий стратег: 'Тот, кто владеет важными сведениями, правит миром', — закивал Мровкуб.
Я вздохнул.
— Куда пошлём? — прогудел я, мысленно пересчитывая имперские монеты.
— Подальше, — усмехнулся Оливье. — Туда, где ни один томпондрано никогда не зимовал.
— Чтобы маги там и окочурились! — подхватил хранитель духа.
— Чтобы пытались узнать то, чего нет, — добавил хранитель знаний. — Как говорит великий стратег: 'Нет ничего более увлекательного и более напрасного, чем разгадка тайн и погоня за сокровищами'!
Я поморщился. Дельный совет. Сам бы не додумался. Самое жуткое место, которое я знаю — Остров Божественного бутерброда. Что там магам искать? Великого Свина мы забрали, остались только мохнатые олени и злобные чупакабры. Вряд ли они заинтересуют чародеев. Им нужна приманка, которую они заглотнут, даже видя перед носом крючок.
Я потёр лоб.
— Тяжело думать? — невинно уточнил Оливье. — Мысли путаются и ищут потайной ход, чтобы сбежать.
— Точно! — вскрикнул я. — На Острове Божественного бутерброда есть секретный лаз в Отдельный мир!
Хранитель вкуса пожевал губу:
— Звучит бредово, но...
— Как говорит Великий стратег: 'Чем безумнее история, тем легче в неё поверить', — закончил за него Мровкуб.
— Так и есть, — проговорил шаман.
Мы вернулись к Фоме с рассказом о том, как двести лет назад Властелин приказал кобольдам прорыть черный вход в замок на Белой горе. Вампир задумчиво улыбался, словно о чём-то своём, но деньги всё равно принял.
— Передам точь-в-точь, а вам желаю приятной и спокойной жизни! — пересчитав монеты, проговорил он. — Мы скоро увидимся, я угадал? Да, конечно, да. Наше сотрудничество будет долгим и плодотворным.
Фома склонил голову.
— До новой встречи, — нехотя выдавил я и, подхватив пыльную бутыль, вжал завитушки знака высшей воли.
Из тумана я выполз в коридоре, ткнувшись носом в старую шкуру. Подскочил на ноги и влетел в каморку. Ирина лежала такая же белая и неподвижная, какой я её оставил. Откупорив бутылку, я влил ей в рот немного отвара прямо из горла.
Она даже не двинулась, зелье стекало по щеке, но потом волшебница хрипло вздохнула и сделала несколько глотков.
Постепенно бледность уступила место румянцу. Она с трудом пробормотала благодарность и перевернулась на другой бок.
Я заходил взад-вперед, шаркая по полу.
— Ей нужно отдохнуть, — заметил Мровкуб.
— Хватит шуметь, безгрешность, — брякнул Оливье.
Я нахмурился, но из каморки всё же вышел.
На меня накатило нежданное воодушевление. Я впервые принял самостоятельное решение и добился успеха. Хотелось побеждать и побеждать. Совершить что-то героическое, опасное и даже безумное.
Решив, что лучше думается на полный желудок, я отправился на кухню. Куда в меня лезет? Оливье как-то брякнул, что я как кощей — рот при мне, а желудок нагло шляется по другим мирам.
Налив полную тарелку похлёбки, я не стал ковыряться с огневым пнём и сел есть холодной.
— Не нравится мне дурной блеск в его глазах, — промычал хранитель вкуса, — жди беды!
— Что вы задумали? — забеспокоился шаман.
Я замотал головой, продолжая уплетать наваристый бульон с мясом.
— Как говорят в гильдии магических путешествий: 'Семь заклятий до Отдельного мира, и ни одного рабочего', — проговорил Мровкуб.
— Чего? — чуть не подавившись, переспросил я.
— Того! — передразнил Оливье. — Как ни колдуй, в Отдельный мир не попадёшь.
Я пожал плечами. Мысли крутились одна сумасброднее другой. Куда бы махнуть? Вернуться в Вишнустан и преподать урок взбеленившимся оборотням. Посмели отречься от меня? Почему? Кто их надоумил? Я чуть не подавился.
— Великий стратег держал шпионов в резервациях?
— Никогда о таком не слышал, — ответил хранитель знаний.
— Это невозможно, — поддержал шаман.
Значит, постарался магистрат. Больше некому. Устав от невесёлых дум, я разделался с похлебкой и пошёл в каморку. Иногда даже Властелинам нужно отдыхать.
Глава 6. Пора геройств
После сна я тренировался на площадке с идолами. Стоило перебороть страх, и мучения превратились в удовольствие. Главное не забывать, что зверя побеждает любовь. Тогда и сосредоточиваться не надо, тем более ноздри зажимать, только дышать.
Сняв жреческую мантию и сбросив ошейник, я моментально перевоплотился в волка. Не удержался и бросился обнюхивать плато. Оказывается, в мире миллион запахов, о которых я даже не догадывался. Старый след мага пахнет затхлостью и копотью. Отпечатки ног оборотня — потом и древесной смолой. Ароматы сложны, многослойны и изменчивы, с моим скудным обонянием, раньше не чувствовал и половины.
Втянув остатки заклятий, я обошёл стороной сторожевые чары Константина и орущую стену, оставленную чародеями магистрата. Успокоился и, довольный, сел в теньке вылизываться.
— Перейдем ко второму уроку, — напомнил о себе шаман.
Я попытался тягостно вздохнуть. Советчики найдут повсюду, навяжут верную точку зрения, а заодно объяснят, как жить. И неважно, шкура на тебе, камзол или платье. Они бы научили вырабатывать энергию даже источник магии, если бы могли.
— Пора превращаться обратно, — не отставал хранитель духа.
— Как? — недовольно гавкнул я.
— Захоти! — значительно произнес шаман.
Зачем, мне и так хорошо. Открылось столько нового и интересного, а мне возвращаться в тощее тело? Нет уж.
Я почесал лапой за ухом. Мгновенно забыл, что надо чего-то хотеть, разглядел за идолом чёрное пятно от смертоносного заклятья, подскочил и понюхал песок.
— Стоять! — гаркнул Оливье. — Хочешь остаться бешеной псиной? Бегать по округе и кидаться на одиноких путников, пока тебя не прикончат маги?
Я тонко взвизгнул и сел обратно. Умеет он осадить.
— Очень сильно захотеть! — повторил хранитель духа.
— Желания, как магия... — попытался подсказать Мровкуб, но шаман с Оливье в один голос завопили: 'Затухни!'.
Я вздохнул, но раздался только хриплый скулёж. Легко сказать, захоти. Что от этого изменится? Облысею, шерсть выпадет и когти затупятся? А с клыками что делать? Рот пореже открывать, чтобы никто и не заметил. Мысли скакали, как шкодливые щенки. Сказали бы: 'Чтобы сильно захотеть, пляши на одной ноге и вертись пока голова не закружится'. Вот чтобы зов послать, надо скрестить лапы, махнуть подбородком направо, налево, вверх и вниз. Я так и сделал, зажмурился и завопил в темноту под закрытыми веками: 'Помогите!'.
— Мы с тобой раньше реже встречались, — промелькнув лиловой вспышкой, усмехнулся отец.
— А как же 'всегда подсобим'?
— Я разве отказываюсь, — отмахнулся он, — развеселить хотел!
— Как возвращали облик раньше?
— Когда наш предок утихомирил зверя, он пошёл за помощью к кузнецу.
— Зачем? Чтобы подковали? — хмуро пошутил я.
— Они ведают тайнами о не все маги знают, — даже не улыбнувшись, ответил он. — Кузнец выковал монету-оберег. С одной стороны лицо, с другой волчья морда. Раскрутишь на нитке, и волк превратится в человека. Помогает сосредоточиться и вернуть истинный облик.
— У меня его нет, — я испуганно заморгал, всматриваясь в темноту, будто боялся, что он скажет: 'ну нет, так нет', развернётся и уйдёт.
— Ты оставил монету в Зале семерых, чтобы вернуться, — согласился отец.
— Что-то такое помню...
— Любовь помогла победить зверя — поможет вернуть свой настоящий облик, — пообещал он. — Твоя Ирина больна. Бегая на четырех лапах, ты ей не поможешь. Вот и представь, что будет, если ты подчинишься зверю?
Я вздрогнул.
— Она погибнет?
— Хочешь проверить? — с нажимом спросил отец.
Я замотал головой, чуть не открыв глаза. Что-то вопили хранители, но я отгородился от их голосов.
— Соберешь всех предков, станет легче превращаться...
— А ты их чувствуешь? — встрял я, вспомнив слова шамана.
