— Муть придонная... — заворчал Оливье.
— Евлампий! Евлампий! — завопил я, подхватывая сферу отрешенной бесконечности.
Голем задрожал, каменные челюсти свело, но над головой сверкнул сполох мизерной молнии.
— Люсьен, — шепнул он. — Ты победил!
Каменный рот искорежило подобие улыбки.
— Как... — пробормотал я, слова застревали в зубах, но промозглую пустоту внутри начало заполнять тепло.
— Держусь, — ответил Евлампий. — Я выполнил обещание, и даже маги не смогли помешать!
— Я, я...
— Не лепечи, оборотень! — жестко оборвал он. — Я всё видел — глава тайной канцелярии удрал, ему досталось, но он не остановится...
— Догоним? — предложила Ирина.
— Вы что ополоумели? — взвизгнул Оливье. — Он же мог отправиться в сам магистрат... или в императорский дворец... или к чернокнижникам. Он в академии учился с Кударой. Знаете, кто это? Высшая жрица Блэк Бука!
— А еще любовница императора, — поделился Мровкуб.
— Да хоть бабушка, — буркнул я.
— Оставьте глупую месть, — встрял шаман. — Нужно добыть последний ключ.
Голем скривился, будто пытался проглотить что-то огромное:
— Есть дела поважнее.
— Чем разделаться с этим канцелярским шилокрысом и найти кольцо льда? — удивилась Ирина.
— Да! — перебил Евлампий. — Константин не потерял магию, и, чтобы от него избавиться, Сыч подсунул зелье 'Главного дела'. Заворожило так, что монарх думает только о стеле источника магии. Сидит на площади и отдаёт ей всю энергию. Уверен, что если потухнет огонь или остановятся камни с ветром — чародеи исчезнут.
— Древние байки, — фыркнула Ирина.
Голем мотнул головой.
— Кто знает, — вздохнул он. — Ему надо помочь!
— А тебе? — не выдержал я.
— Меня не спасти, — отмахнулся Евлампий. — Если разрушить сферу, я утону в драконьей желчи.
— Хоть одна приятная новость, — хмыкнул Оливье.
— Сошлю в междумирье! — гаркнул я.
Хранитель вкуса надулся, но замолчал.
— Мы что-нибудь придумаем, — пообещал я голему, и он быстро кивнул. — Спасём Константина.
— Хорошо! — согласилась волшебница.
— Что с привратником? — обернувшись, уточнил я.
— Очень слаб...
Тёмную улицу осветили десятки факелов, и я замолчал.
— Оставайтесь на месте! — предупредительно крикнули стражники, и я разглядел вспыхнувшие во мраке алебарды и мантии со знаком гильдии Огневиков.
— Они ему помогут, — решил я и, обняв Ирину, вжал лепестки на артефакте.
Молочный туман выплюнул нас на краю площади Источника магии. В темноте сверкала гигантская стела. Дрожали лепестки огня, искрились струи воды, тёмными тенями ворочались каменные глыбы.
Резиденции гильдий настороженно светились. Оплавленную башню Огневиков опоясал ревущий пламенем ров, и провал ворот потерялся за мутным жаром. Текучий столб Водолюбов крутился грохочущим водоворотом, скрывая проход. Яростный вихрь Ветродуев визжал и трещал непроходимой сетью молний. Коричневый обелиск Камневаров перегородил вход в пещеру огромным валуном. А в тёмный дворец гильдии Иллюзий без окон и дверей и раньше было не просто попасть.
Площадь гудела от склонившихся магов, распевающих гимн источника. Я не разбирал слов, но от их стенаний веяло такой обреченностью, что задрожавшая Ирина прижалась поближе ко мне.
— Они все потеряли силы, — едва слышно выдохнула она.
Бесконечные ряды тёмных спин пропадали в темноте, но тоскливый гул тысяч глоток разносился над площадью, как ритуал возвращения к источнику. Потоки энергии переливались во мраке, проплывали над отчаявшимися волшебниками, но не касались.
— Он должен быть у самой стелы, — подсказал голем.
Я осторожно ступал между согнувшимися чародеями. Они почти не двигались, только подвывали. Стела источника разгоняла мрак вспыхивающим огнём, и чем ближе мы подходили, тем сильнее бросалось в глаза, что она уже не такая как раньше. Пламя пока еще хорохорилось, пылая в ночи, а водяные потоки уже сникли. Потеряли былую резвость воздушные плети, а булыжники тяжело крутились, клонясь к земле и устало чиркая по брусчатке.
— Древние байки? — спросил Евлампий, и волшебница удивлённо взглянула на него.
Константин нашёлся у подножия стелы. Он застыл на коленях и, склонив голову, бормотал вместе со всеми.
— Дотронься до темени, — посоветовал голем, — и произнеси 'Главное дело исполнено'.
Я сильнее сжал в кулаке духоманку, не решаясь прикоснуться. Он околдован и не знает, что случилось. Потерялся в неторопливом радужном сне, а его надо разбудить и ввергнуть в пучину кошмара. Я тянул время, чтобы не делать решающий шаг.
Ирина накрыла протянутую ладонь своей, и мы вместе опустили руки на голову Константина, пробормотав необходимые слова. Монарх вздрогнул. Повёл плечами и обернулся. В глазах отражалось пламя стелы.
— Давно я тут? — устало пробормотал он.
— Несколько дней, — ответил Евлампий.
— Где Оксана?
Я прикусил губу. Как сказать? Где найти слова и взять сил, чтобы их выговорить? Вся энергия источника сейчас не разожмет мои зубы и не заставит произнести ни звука. Я опустил голову и протянул духоманку. Константин молча провёл по голове чёрной куколки и сгорбился. Спина вздрогнула.
Чародеи громче затянули свою тоскливую песню, и каждое четверостишие только добавляло горечи. Она носилась над площадью в темноте, прореженной сиянием источника, и отдавалась болью в сердце.
— Я его найду, — потухшим голосом пообещал Монарх.
Мы положили руки на его плечи. Я справа, а волшебница слева, а он так и стоял на коленях, кивая в такт завываниям колдунов:
— В сиянье растворились звуки,
Тебя прошу, судьбу раскрой.
Хочу забыть я жизни муки,
В тебе одном найти покой.
— Пора, — вставая, вздохнул Константин.
— Куда? — оживился хранитель духа. — Ты бы мог уйти, если бы добыл кольцо льда! — жестко заметил он.
Я шикнул на него, но шаман и не думал умолкать.
— Поставишь собственные цели над мировыми? — строго спросил он.
— Его нет в Трутанхейме, — еле выдавил монарх.
— Хранителя силы поймали в крепости, — не согласился Мровкуб. — Он мог спрятать кольцо льда только там!
Оливье и хранитель прошлого молчали, а длинный язык Ту-би совершенно не держался за зубами.
— Без этого колдуна вы все погибнете, — объявил он, и тише добавил. — Вроде бы.
Константин посмотрел на меня покрасневшими измученными глазами, будто спрашивая разрешения уйти, но я покачал головой.
— Мне тоже тяжело, — тихо сказал я, — но я обещал Оксане победить.
Монарх задрожал.
— Вы все правы! — отрывисто бросил он. — Долг превыше всего! Открывай проход! Мы перероем весь Трутанхейм, если понадобится!
— Фуу, — выдохнул Оливье. — Лучше уж к великанам, чем к чернокнижникам.
Визгливое пение колдунов поутихло.
Вокруг знака высшей воли заклубились лепестки тумана, и мы нырнули в вязкую тишину.
Я сжался от холода ещё до того, как выбрался из белёсой дымки. Словно угодил в ледяную воду. Мороз пробирал сильнее, чем на Тар-Тыре. Пора обзавестись тёплой шубой, а то так и до драконьего насморка недалеко.
В мире великанов бушевала метель. Огромные снежинки кружились на крыльях подвывающего ветра и сбивали с ног. Сквозь пелену просвечивали тёмные стены крепости. Исполинские башни скрывались в низких облаках. Наглухо закрытые ворота щетинились длинными иглами сосулек.
Даже в белом хаосе, среди застывающего от гибельной стужи воздуха, я видел потоки энергии. Более плотные, будто съежившиеся от холода, но более яркие и сочные, они разлетались среди завихрений метели, раскрашивая колючий снег.
— Быстрее! — глухо крикнул Константин, прикрываясь рукой.
— Милое место, прямо как дома былло, — обрадовался Элементал.
Он единственный, кого воодушевляла пробирающая до костей вьюга. Мы же кутались в тонкую одежду, сотрясаясь всем, что не успело обледенеть.
Я спрятал сферу с големом за пазуху. Он всё равно сонно молчал. Глаза потухли, а искривлённый рот вздрагивал от спазмов.
Стараясь держаться поближе друг к другу, мы бросились к спасительным стенам. Снег недовольно хрустел под ногами, а ветер зло кидался, толкая в спину и бока.
— Тут и моря-то, наверно, нет, — недовольно заметил Оливье.
Монарх оторвал примёрзшую колотушку, похожую на гигантский кулак, и, щелкнув пальцами, заставил её грохнуться об ворота. От удара жалобно зазвенели сосульки.
— Ходят тут, ходят! — заревели из крепости.
— Свои! — гаркнул в ответ Константин.
— Свои в такую пургу у камина сидят! — над нашими головами что-то заскрежетало. — Не вижу никого!
— У земли мы!
— Тьфу ты, — расстроился голос и закряхтел.
Рядом с колотушкой открылось смотровое окно, и на нас уставился огромный голубой глаз. Он несколько раз раздраженно мигнул.
— Опять ты? — пробормотали из-за ворот. — Нет у нас кольца льда. Нету и всё!
— Властелин прибыл! — рявкнул Монарх.
— Ща всю крепость разнесёт по льдинке! — загомонил хранитель вкуса.
Глаз поражённо заморгал. Окно захлопнулось, и загремели засовы. Мы еле отпрыгнули в сторону, когда, ломая сосульки, с хрустом распахнулась дверь в воротах. Поднялись снежные вихри. Я едва устоял на ногах, придерживая зашатавшуюся Ирину.
— Сам прямо? — пораженно протянул голос, и следом за ним, из-за стены высунулась гигантская голова.
На лысом черепе, горели сощуренные глаза. Совершенно белая борода, с синим отливом, топорщилась, упираясь в снег.
— Честное исполинское, — брякнул великан. — Кланяюсь, ваша безгрешность, порог пред вашими ногами подметаю!
Я оторопело открыл рот, не зная, что ответить.
— Не извольте гневаться на Карла. Редко встретишь таких высоких гостей, — он особенно выделил слово 'высоких'. — Не знаю, что готовят из Властелинов? Они вообще вкусные?
— Это не шутка... — попытался Константин, но великан бросил на него тяжелый взгляд.
Таким, и правда, можно придавить.
— Так как? — допытывался Карл. — Есть такой рецепт?
— Ты первый отведаешь! — рассвирепел Оливье.
— Не слыхал, — ответил я, не дожидаясь, пока хранитель вкуса отмочит ещё что-нибудь. — Знаю парочку из великанов, но за вами бегать долго, вон у вас ноги какие. А на вкус жестковаты, если только в драконьей моче отпарить.
— Но последний дракон, которого мы встретили, умер от разрыва сердца, наложив на поляне такую кучу, что и тебя бы накрыло, — поддержал Оливье.
Огромные голубые глаза сощурились, и из-под белой бороды вылетел оглушительный смех. Снег разметало не хуже вьюги.
— Забавные козявки! — прохрипел Карл. — Заходите!
Меня уже так трясло от холода, что я не стал просить себя дважды. Отступать было поздно. Сам притащился в Трутанхейм, сам теперь должен и выкручиваться.
Дверь в воротах за нашими спинами загремела и затворилась, щелкнув засовом. Внутри крепости было ненамного теплее, чем снаружи, но хотя бы не дул промозглый ветер. Длинная галерея с высоченным потолком блестела бело-голубой мозаикой. Словно вместо крыши над головой вздымались заснеженные горы, а между их замороженных тел проглядывало застывшее ледяной коркой море. От колоссальных люстр из хрусталя расходился зябкий голубой свет. Проливался на вздыбленные ледяными айсбергами стены и освещал громадные картины в сапфировых рамах. Там великаны охотились на гигантских лохматых зверей, давили ногами исполинские синие виноградины и стукались бочкоподобными кубками за длинными столами.
Внутри крепости тоже парили неторопливые потоки энергии. Теперь я видел их везде, даже под закрытыми веками. Они расцвечивали окружающий мир радужными красками, создавая иллюзию вечного праздника.
Константин уже собрался, будто его руку не оттягивала невесомая духоманка, а впереди еще маячило счастливое будущее, за которое стоило бороться. В его тяжелых, резких движениях сквозила режущая боль, но каменное лицо не выражало ничего кроме решимости. Мне бы такое самообладание.
— Как себя чувствует повелитель Трутанхейма? — начал он.
— Самый Высокий занят, — оборвал Карл. — Играет в гляделки с Молчаливым.
— Давно? — беспокойно переспросил Монарх.
— Вторую неделю, — зевнув, бросил великан и добавил. — Заходите попозже.
Я задрал голову. Чтобы шлёпнуть его по лысине, пятеро таких, как я должны встать друг другу на плечи. Да и то толку, он же не почувствует. Зато каждый его шаг отдавался в пол, перебегал в наши ноги и заставлял подгибаться колени.
