Константин так и замер, протянул руку и вздохнул.
— Одни эмоции, — грустно проговорил он и обернулся к нам. — Простите! У нас слишком много дел и слишком мало времени, чтобы им разбрасываться. Поспешим! Не двигайтесь, я проверю магические ловушки. Если здесь побывал магистрат, они наверняка оставили чары слежения.
Он сделал несколько острожных шагов и опустился на песок. Поплевал на палец и начертил два треугольника, упирающиеся друг в друга остриями. Сел, поджав под себя ноги, сложил ладони вместе, и медленно, будто что-то мешало, развел руки в стороны.
Я смотрел через его плечо, стараясь не думать об Оксане, а разгадать, что за чары он создаёт. Был бы со мной голем, он бы всё объяснил, но... О Евлампии пока тоже лучше не вспоминать. Я вздохнул. Что за время наступило.
Нарисованные на песке треугольники начали бешено вращаться, поднимая маленькие вихри. Они крутились, пока верхние части воронок не соприкоснулись. Я чуть не подпрыгнул от оглушительного хлопка. Руки Константина, разведенные шире плеч, резко сомкнулись, издав ещё один громогласный 'БУХ!'.
По краю площадки вспыхнула бледно-голубая пасть с огромными зубами, озарила скалу и идолов мертвенным светом, и также молниеносно погасла.
— Они окружили резервацию орущей стеной. Не ожидали, что мы окажемся внутри. Прекрасно, — Константин встал. — Если через неё не проходить, она нас никак не выдаст. Теперь давайте поищем оборотней!
Мы молча прошлись по площадке, внимательно глядя под ноги, но мысли разбредались, отказываясь замечать следы. Евлампий, Оксана, кем мне ещё пожертвовать, чтобы добраться до замка на Белой горе? Я покосился на Ирину, и встряхнул головой. Нет! Ни за что!
— Вот оно! — вскрикнул шаман, указывая за крайнего идола.
Его чувство вины не мучило.
На взрыхлённом песке валялась одинокая окровавленная рогатина.
К нам подошел монарх, сжимая в кулаке костяную заколку для волос, такими стражи стягивали волосы в хвосты. Поводил над украшением раскрытой ладонью и вынес вердикт:
— Их убили не больше дня назад.
— Искали тебя, — сообщил Оливье.
Я передернул плечами.
— Я всё проверил, — заметил Константин. — Верные псы магистрата наколдовали орущую стену, и вряд ли вернутся в ближайшее время, поэтому вы можете остаться здесь.
— А вы? — уточнила Ирина.
— Простите! Я оставлю вас ненадолго. Найду Оксану. Боюсь, в таком состоянии, она наделает кучу глупостей, о которых потом будет жалеть.
— Но... — попытался возразить я.
— Вы бы поступили точно также, — невозмутимо парировал монарх. — Я зачарую для вас один из идолов, если пожалует чужак — услышите сигнал, и переместитесь подальше отсюда.
Я вздохнул.
— Договорились.
— Очень жаль, что так получилось, — расстроено пробормотал он. — Если что-то пойдет не так, закажите объявление в платной рубрике, и мы вас найдём.
Я кивнул.
— Удачных поисков, — пожелала Ирина.
— Найти её будет не трудно, — невесело улыбнулся Константин. — А вот вернуть!
Он воздел руки к идолу, перекрестил пальцы и забормотал себе под нос. Через минуту глаза каменного оборотня вспыхнули. Огромная пасть приоткрылась, огласив округу утробным урчанием.
— При опасности завоет во всю силу, — пообещал монарх.
— Спасибо, — поблагодарил я.
Константин поклонился, помахал рукой и исчез.
— Меньше магов — легче дышать! — проговорил шаман и, сжавшись под моим недовольным взглядом, быстро добавил. — Всего не стоит знать даже сподвижникам, — он бросил быстрый взгляд на Ирину.
— Продолжай! — велел я.
— Ритуал состоялся, — зачастил хранитель духа, — теперь разделаться с любым оборотнем ещё сложнее. Погибнув, каждый может отсрочить своё возрождение на границе Отдельного мира.
— И? — не понял я.
Волшебница тоже прислушивалась, посматривая на шамана с любопытством.
Он сжался ещё сильнее, но продолжил:
— Они здесь! — заверил он. — Я их чувствую, зову, но они пока не отвечают. Духи погибших жуткой смертью часто теряют связь с миром и скитаются в потемках своей боли и страха. Вы должны привлечь их внимание!
— Как? — удивилась настороженная Ирина.
Шаман оглянулся на меня, будто надеялся, что всё-таки передумаю и не разрешу ему говорить при волшебнице, но я только кивнул.
— Ошейники долго сдерживали силу поглотителей, и некоторое время остаются преградой на пути энергии даже после смерти. Если найти хотя бы один и разомкнуть, дух это почувствует.
— Привлечём внимание одного — и нас заметят все, — догадалась волшебница, и хранитель духа утвердительно качнул головой.
— Идём искать, — согласился я.
Мы двинулись обратно к замшелому камню, у которого появились, и внимательно осматривали каждую пядь земли. Вот только плато было совершенно голым, словно по нему прошлись сотни дворников с вениками и граблями. Даже песок лежал ровным, утоптанным слоем.
— Если тут убили сотни оборотней, то куда же подевались их ошейники? — проворчал я.
— Скорее всего, маги забрали их с собой, — объяснил шаман.
— Чтобы потом продать на чёрном рынке, — брякнул Оливье.
— Они должны были пропустить хотя бы один, — не поверил Мровкуб. — Как говорили в гильдии Синей Небывальщины: 'Ошибается даже источник магии, иначе не обмелел бы'.
— Прикуси язык, Зазнайщик! — заголосил хранитель духа, но я на него шикнул:
— Лучше смотри внимательнее.
Мы дошли до края плато, и Ирина предложила:
— Давай разделимся, так быстрее пойдёт.
— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался я, коснувшись её ладони.
— Я её понимаю, — ответила Ирина. — Я тоже страдала, когда узнала, что потеряла волшебную силу.
— Но она такого наговорила, — пробормотал я.
— Я не обижаюсь, и тебе её винить не за что — строго проговорила волшебница.
Я кивнул. Может, она и права. В конце концов, мне никогда не понять, что это такое — перестать быть магом.
Мы пошли в разные стороны, присматриваясь к каждой песчинке. Изредка попадались угловатые валуны, заросшие всё тем же ядовито-рыжим лишайником. Я нашёл ещё одну рогатину, треснувшую на развилке, ржавый нож с зазубренным лезвием и даже золотую монету. Уже заканчивалась плато, язвительно кричали птицы над волнами, а проклятые ошейники так и не находились.
Когда мы встретились с Ириной у идолов, я совсем устал, приуныл и потерял интерес к поискам.
— Не отчаивайся, — зашептал шаман, — чтобы восстановить спокойствие, лучше всего провести тренировку.
— Ща, — буркнул я. — Больше никаких нагрузок до обеда.
— Справедливо, — закивал хранитель духа. — А после еды приступим к тренировкам.
Я оглянулся на Ирину. Она кивнула.
— Мне тоже нужно заново учиться магии.
— Ладно, — согласился я, обходя идолов.
За изваяниями начиналась потрескавшаяся тропинка. Мы спустились в расщелину. Стены покрывали искусно вытесанные волчьи морды. Они скалились, разевали пасти, облизывались и перетекали одна в другую, словно по камню прокатилась волна. За выступом начинались просторные пещеры, похожие на трапезную Скалы Советов. Пять ступенек, и мы спустились в кухню. В овальных окнах плескалось небо вперемешку с морем и солнечные лучи заботливо грели пол.
— Словно домой попал, — пробормотал я, озираясь.
— На будку не похоже, — ухмыльнулся Оливье.
Я поднял голову, невольно проследив прыжки солнечных зайчиков. Гладкие своды пещеры покрывала роспись из переплетённых кустов с мелкими красными ягодами и острыми листьями. Казалось, когда с моря подует ветер, они закачаются и осыплются на пол, треснут и полопаются под ногами, распространяя терпкий, кружащий голову аромат. Я расправил плечи и сделал глубокий вдох. Нарисованные ягоды тут ни при чем. Пахло едой. Желудок предупредительно заворчал. За длинными рядами широких деревянных столов и скамей скрывались огневые пни кухни. Я прибавил шаг. Совсем неважно, что с предыдущего угощенья не прошло и пары часов. Чем больше ешь, тем больше хочется.
Встав на цыпочки, я заглянул в огромный котел и потянул носом. Похлебка хоть и остыла, но настоялась, вобрав в мясной бульон благоухание кинзы и базилика, нотку вяленых помидоров и свежую кислинку лимона, над которыми витал чуть горький дух маслин и оливок. Я тихо заурчал и зажмурился.
— Сначала предложите даме, юноша, — напомнил Мровкуб и, испугавшись, тут же поправился. — Простите, ваша безгрешность, само собой вырвалось.
— Ничего, ты прав, — сглотнув, согласился я и повернулся к волшебнице. — Будешь похлёбку? Я подогрею.
— Да, спасибо.
Я закивал, поджигая огневой пень. Столько еды, тут явно готовились принять важного гостя. Наготовили салатов, нарезали полосками вяленое мясо и выкатили три головки сыра.
— Они ждали вас, — сказал шаман.
— А дождались магистрат! — охладил я его торжественный тон. — В чём они провинились?
— В том, что желали объединиться с вами, — объяснил хранитель духа.
Меня передернуло. Все страдают за меня. Вот только вечно так продолжаться не может, когда-нибудь и мне придётся отдать накопленные долги.
— Жажда свободы неискоренима, — подал голос Мровкуб. — Магистрат магистратом, заговоры заговорами, высшие цели высшими целями, а...
— А сухопутные медузы останутся сухопутными медузами, — усмехаясь, подсказал Оливье.
— Какие медузы? — отмахнулся хранитель знаний. — Все мы одинаковые! Я тоже хотел свободы...
— Поэтому приговорил нас к смерти в Черногорске, — помог хранитель вкуса.
— Ты тоже меня чуть не убил, — напомнил я, справившись с огневым пнем, и полез в стол за посудой.
— Когда это было, — отмахнулся Оливье. — Не думал, что ты злопамятный, как осьминог с одним щупальцем. Хотел приготовить сладкое для магички, но кто доверит такое предателю и убийце.
Он отвернулся, раздувшись от обиды.
Мровкуб тоже насуплено молчал, зато Ирина подкралась поближе и, чмокнув меня в щеку, переспросила:
— Я слышала магическое слово 'сладкое'. Желаю заварных пирожных!
— Как проплыть по азимуту, — хмуро заметил хранитель вкуса, — но некоторые слишком злопамятны.
Я еще и виноват? Гнев уже поднимался из глубины, но, взглянув на набрякшую серую рожу с торчащими во все стороны полупрозрачными волосками, я усмехнулся.
— Зло слишком тяжело, чтобы его держать. Рано или поздно раздавит, — надменно проговорил шаман.
Тогда уж я не выдержал и рассмеялся.
— Мне всегда нужна твоя помощь!
— Только о выгоде и думаешь, — проворчал Оливье. — А по мне лучше грифона щипать, чем хряка брить!
— Зачем брить? Он же хряк?
— И что, теперь пусть небритым ходит? — перебил хранитель вкуса. — Не дури мне голову, лезь в полки. Ищи масло, яйца и муку. Магичка пирожные желает!
Я пожал плечами и улыбнулся Ирине.
— Может, сначала пообедаем, — предложила она.
От такого предложения я отказаться не мог. Подхватил тарелки, наполнил до краев, и, зацепив ложки, двинулся в зал.
— Лучший столик у окна, — подсказал Мровкуб.
В желудке уже урчало, но чтобы побаловать свою любимую, я готов был пройти три лишних шага.
Выгрузив тарелки и ложки на стол под самым большим окном, я вернулся к котлу и так же скоренько перетаскал остальные блюда.
— Помогите ей сесть, — прошептал хранитель знаний.
Не обращая внимания на хихиканье Оливье, я отодвинул стул, и когда Ирина села, придвинул ближе к столу. Кинулся на своё место, и уже не сдерживаясь и не обращая внимания на возгласы: 'Салфетку, соль, ложку', обрушился на похлебку.
— Не чавкайте, — смущенно пробормотал Мровкуб.
— Вот еще! — буркнул я, облизывая тарелку. — Я ещё даже на зубок не попробовал, — и, подняв глаза, поинтересовался. — Добавки?
Волшебница успела лишь набрать ложку и подуть, поэтому мой вопрос вызвал лишь удивлённый трепет ресниц.
— Приятного аппетита! — пожелал я, вытирая перемазанное лицо и смущенно добавил. — Займусь пирожными.
Выскочив из-за стола, я стремительно отступил на кухню.
— Чтоб меня мачтой прибило, — развеселился Оливье. — Тебя во второй раз в приличное место не пустят. Чего покраснел, как морской помидор? Не переживай, тебя туда и раньше не пускали. Не расстраивай магичку. Обещал сладкого, изволь потрудиться.
Подавив желание выругаться, я полез в ящики. Найти масло, яйца и муку проблем не составило. Да и приготовить заварные пирожные оказалось просто. Перемешал всё как следует на огне и довёл до кипения. Хранитель вкуса, правда, напоминал про комочки, но в итоги я расправился и с этими 'бестиями', выложил тягучую смесь на противень, и через двадцать минут уже хвастался умопомрачительными сладостями перед волшебницей.
