Нас окатило волной чистой, свежей, еще не испачканной радужным налётом, энергии. Внутри всё задрожало и натянулось, как струна. У волшебницы потекли слезы. Магия на несколько мгновений пробилась даже через броню вируса. Я и сам еле держался, будто увидел восход солнца первый раз в жизни.
— Дорога открыта. Отдельный мир, больше не отдельный, — подал голос Константин.
— Жаль, Оксана этого не увидела, — дрогнув, проговорил я.
Ирина сжала мою ладонь.
— Она дала нам шанс исправить несовершенный мир, чтобы у каждого была надежда на лучшее будущее, — договорил я и с тоской взглянул на монарха.
Но он будто не слышал меня, не отрывая затуманившегося взгляда от прохода в горах. Слишком спокойный, даже для самого себя. После зелья 'Главного дела', состязаний в Трутанхейме и нападения хранителя силы, даже он должен был потерять уверенность. А ему будто всё равно.
Солнце полностью выкатилось из расщелины и, позолотив гору, пустило вниз по ступеням сверкающий вал. Поглотители бросились врассыпную. Те, кто не успел спрыгнуть с лестницы, растворились в ослепительном сиянии, остальные разбились на острых камнях внизу. Солнечный свет выплеснулся за преграду, и барельеф бесшумно раздвинулся, как открывающаяся книга. Ступени вдались в пол тёмного коридора и волной взметнулись по склону к распахнутым воротам и радужному перевалу.
Константин стиснул пальцы. С тех пор как я вернулся, он ни разу не прикоснулся к духоманке. Я взволнованно отступил. Он мог родиться при дворе и получить печать невозмутимости, навеки сковавшую его сердце, но забыть свою любимую... Подозрения назойливо грызли изнутри. Лучше прослыть мнительным властелином, чем снова попасть впросак. Сунув руку в бездонную сумку, я достал анализатор, зажал три прорези и бросил монарху.
— Лови!
Он вздрогнул и, обернувшись, перехватил дудочку на лету. С удивлением взглянул на сжатую ладонь. Анализатор светился зелёным и пищал, не переставая. Разжал пальцы, так что дудочка выскользнула, и небрежно махнул рукой от себя.
— Это гомункул! — завопил Мровкуб.
Ирину швырнуло через коридор, а меня размазало по шершавой стене. Я ухватился за знак высшей воли, не дав ему соскочить с шеи, и ударил в ответ. Обжигающая полоса света прожгла камзол лже-Константина, разметала длинный плащ на вспыхнувшие лохмотья и с треском влетела в металлический барьер, так что в барельефе заскрипели шестерёнки. Но гомункула едва зацепило, больше испортив одежду.
— Грубо, — прохрипел он, отряхиваясь. — А если так?
По мановению его руки вернулись железные маги. Гремя, вывалились в коридор и, передёргивая массивными плечами, загородили лже-Константина. Один, кривясь перекошенным лицом, вырвал из груди громовой посох и направил на нас.
— Сгиньте! — заорала Ирина, выпрыгивая из-за моей спины.
Палочка в её руках выгнулась, и железные колдуны заскрипели. Блестящие тела мгновенно покрылись зелёной патиной. Стоило им шелохнуться, корка захрустела и разломилась, рассыпая ржавую пыль. Ноги и руки отрывались от тел, падали и со звоном сминались.
Гомункул, пятясь, отступил на лестницу. Губы вздрагивали, а пальцы выщелкивали ритм: 'раз, два, три, раз, два, три'. Неторопливые потоки энергии прогибались и скручивались, опутывая барьер сияющей паутиной. Барельеф поплыл радужной рябью. Валы с треском вырвались из рамы и согнулись, а диски с шестерёнками посыпались на пол.
Я сжал знак высшей воли. Ещё одна ослепительная волна выплеснулась в коридор, разбила оставшихся железных колдунов в ржавую пыль, но, натолкнулась на барельеф, мигнула и погасла.
— Тут больше никто и ничего не пройдёт, — пожав плечами, сообщил лже-Константин.
— Думал, так легко с нами справиться, хранитель власти? — процедила сквозь зубы Ирина, и он нахально закивал.
— Вы слабаки! Это Росянка, даже после смерти, подкинула мне свина, но ничего страшного. Больше она не помешает. Никогда!
Гомункул криво усмехнулся, и я, не сдержавшись, бросился на барельеф. А он, продолжая улыбаться, смотрел издёвкой, даже не сдвинувшись. Я врезался в невидимую стену, намертво запечатавшую проход. Отступил на несколько шагов, прищурившись, рассматривая своего врага.
Волшебница положила мне руку на плечо.
— Мы найдём другой вход.
— Надо пытаться, — согласился хранитель власти. — И не беспокойтесь, я вас дождусь. Как раз подготовлюсь.
Он завертел руками, и знак высшей воли подпрыгнул у меня на груди и закачался. Завитушки вокруг кристалла зашевелились, и я едва сдержался, чтобы не бросить в стратега ещё один луч. Только покрепче сжал артефакт, чтобы перестал дёргаться.
— Вот и всё, — надменно улыбнулся хранитель власти. — Теперь придётся идти обходной дорогой, но в последний путь лучше не торопиться.
Я только хмыкнул.
— А если мы не придём? — вдруг встряла Ирина. — Справишься без знака высшей воли?
Высокомерное лицо окончательно потеряло сходство с Константином. Черты заострились, а глаза налились кровью.
— Куда же вы денетесь? Я достану вас где угодно. В самой грязной дыре в самом распоследнем из миров. В моих руках будет источник магии, а у вас?
— Ты не запустишь машину! — прошипел я.
— Я и не собираюсь, — замотал головой стратег. — Зачем? Колдунов почти не осталось. Мой магический вирус лишил их сил. Выжило несколько самородков, вроде Константина, но им сейчас занимается гильдия Иллюзий. Они очень хотели поэкспериментировать с тем, кто не потерял способностей.
— Твой вирус? — выдохнула волшебница таким голосом, что я поспешил ухватить её за талию, пока не наделала глупостей.
— Представляете? — закивал хранитель власти. — Магистрат стал слишком сильным, пришлось вмешаться. Со всеми волшебниками я бы не справился. Их надо держать в кулаке. А Юлий такой жадный до власти, что может потягаться даже со мной. А что такое чародей без магии? Пустое место. Вот я и подсунул Антуану Росянко полсотни артефактов-перемещателей, отравленных вирусом. Знал бы старик, что раздаёт своим защитникам и друзьям — удавился бы, — хмыкнул стратег. — Я считал, что отравленные артефакты станут лишним поводом для уничтожения ордена, но им и без того хватило.
Он рассказывал с таким удовольствием, что я даже перестал злиться. А вот Ирину трясло от бешенства.
— Зато они растащили вирус по всем тридцати мирам. Вот и тебе досталось, — усмехнулся он, ткнув пальцем в волшебницу. — Изнанка так тебя ослабила, что ты свалилась первая. Забавно, не правда ли? Я-то хотел избавиться от Оксаны, а досталось тебе, — он тонко хихикнул. — Зато теперь вы все в моих руках. Даже если вас вооружить этими костылями, — хранитель власти презрительно взглянул на палочку в руках Ирины, — этого не хватит, чтобы одолеть настоящего колдуна. В прежние времена, когда была прорва энергии, может быть, но не сейчас. А у меня будет собственная армия чародеев!
— Какая армия? — встрял шаман.
— Скоро узнаете, — пообещал гомункул и, помахав нам рукой, пошёл вверх по лестнице.
У ворот он остановился и, обернувшись, надменно бросил:
— Приходите скорее! Я буду ждать! — и, нахмурив брови, добавил. — Прятаться не советую, разозлишь меня, оборотень, сотворю с этой магичкой такое, что тебе в кошмарах не снилось. Спроси у Молчаливого про Дагара!
Хранитель власти миновал проход в горах, и ворота закрылись.
— Когда доберёмся до него, — пробормотал Оливье. — Сварим в масле, живьём.
Волшебница всё еще дрожала от бессильной ярости. Да и я чувствовал себя не лучше. Великий стратег опять всех перехитрил. Я вспомнил будущее, что показал Ту-би. Собственное окровавленное тело на полу. Надо отослать Ирину подальше, ей нечего делать в Отдельном мире. Вот только как?
— Что он говорил про Дагара? — напомнил я.
Хранитель силы, большую часть времени дремавший у цепи, нехотя приподнялся.
— Узнав, что старый гном отправил его на верную смерть отключать машину, стратег отравил его жену. Она умирала почти десять лет. Почти не двигалась и еле говорила, — рассказал он. — Днём и ночью мучилась от боли, а Дагар никак не мог помочь. Когда она скончалась, стратег начал наведываться к самому гному. Лишил его одной ноги, через год другой...
— Хватит! — закричала Ирина.
Молчаливый пожал плечами, снова укладываясь на бок.
— Тогда гном и рехнулся, — пробормотал я.
— Стратег за ним присматривал, — продолжил хранитель силы, — подкупал учеников и знал все задумки гнома: про передачу власти железному голему, про то, что тот собирается привязать хранителей к артефакту.
Меня передернуло.
— Что ты ещё знаешь?
— О чём? — удивился хранитель силы. — Я только выбрался из междумирья. Думаешь, он поделился со мной планами, а потом отправил к тебе?
Я осёкся. Стратег кто угодно, но не глупец. Свои замыслы скрывает ото всех, даже от ближайших соратников. Да и есть ли у него соратники? Он пожертвует любым, если будет надо.
— Я...
— Ты его не перехитришь, — напрямую выдал Молчаливый, — и не пытайся.
— А кто сможет?
— Только он сам, — вздохнул хранитель силы, — только он сам.
— Тогда пусть так и будет, — согласился я.
Все посмотрели на меня.
— Мы запустим машину Дагара. Я верну все силы и сомну его без всякой хитрости.
Оливье громко хмыкнул, даже не удосужившись на очередную злорадную реплику.
— Попасть в междумирье непросто, — нахмурился шаман.
— Как говорят добытчики Императорского университета исследований, — протянул Мровкуб. — 'Добыть кощея не легче, чем хребет бесхребетной...'...
— Уж вы-то точно знаете, где их искать, — перебил я. — Они же всего лишь ваши тени!
— Которые гуляют сами по себе, — буркнул Оливье.
— Ты вообще молчи! — зарычал я. — Дурил мне голову, рассказывал всякую чушь...
— Я не мог сказать правду о кощее, — заворчал хранитель вкуса, — если забыл, чары не позволяли мне болтать.
— Да что такого в этом кощее? — не выдержала Ирина.
— Он переносит в междумирье и обратно.
— Почти все кощеи за троном властелина в замке, — объяснил шаман.
Я вспомнил ритуал на Скале Советов и видение: ломаные силуэты теней на стене за троном, которые превратились в хранителей, и оглянулся на закрывшийся проход в Отдельный мир.
— Мы туда не попадём, — вздохнул Мровкуб.
— Тебе бы только ныть, зазнайщик, — бросил хранитель духа.
— Перетряхни свои знания, может что полезное всплывёт, — согласился Оливье.
— А вы что молчите? — поднажал я.
Элементал только покачал головой, а Ту-би подскочил на месте.
— Будущее тебе не поможет!
— На Изумрудном острове! — вскрикнул хранитель знаний. — Когда мы бежали с Каменной террасы, кощей упал. Остальных, из других камер тюрьмы, стратег забрал и спрятал, а этого, насколько я знаю, искать не стал.
— Хочешь обшарить скалы под обезьяньей тюрьмой? — удивился хранитель вкуса.
— А что? Он освободился и сбежал?
— О чём вы? — всё еще хмурясь, не выдержала Ирина.
— Дарвин случайно окаменел и нам пришлось бежать через междумирье, — попытался объяснить я.
— Летучие обезьяны не забыли, кто отравил их короля, — фыркнул Оливье, — и будут рады тебя видеть, отравитель!
— Не слушай его! Ты была на Изумрудном острове? — воскликнул я, приобняв волшебницу за плечо. — Там очень красиво!
Не слушая протесты, я вжал завитушки на знаке высшей воли, но кристалл даже не мигнул. Я надавил сильнее, но артефакт не отзывался.
— Волчья тропа не появляется, — удивлённо выдавил я.
— Хранитель власти что-то сделал со знаком высшей воли, — подсказал Молчаливый.
Слова стратега про обходную дорогу обрели смысл. Дагар присоединил к артефакту мундштук, и металлические иглы пронзили обрамление кристалла. А стратег, зная об этом от его подкупленного ученика, добавил какое-то мудреное заклятье, и знак высшей воли перестал мне подчиняться.
— Его не перехитрить, — проворчал хранитель силы. — Он просчитывает всё, что мы сделаем задолго до того, как мы об этом подумаем.
— И что? Теперь всё бросить и остаться здесь? — не выдержал я.
— Пойдём через чистилище, — потянула меня за руку Ирина. — Нам откроют портал. Администрация не могла потерять магию.
Я вздохнул. А что ещё остаётся? Может, оно и к лучшему? Главное попасть в Черногорск. Спасём Константина и поплывём за кощеем. Будет время всё обдумать.
Мы вернулись к началу коридора и вышли через сверкающий проём в огромный зал с рядами скамей и высоким потолком. На стенах по-прежнему висели картины с путешественниками через порталы, а под куполом в полумраке крутились сверкающие сферы. В самом центре, разбрызгивая утомлённый свет звёзд, медленно вращался Отдельный мир. Он больше не был беспросветно чёрным, как во время моего первого визита. Теперь в тёмном шаре отражались миры Бронепояса. Их вращение замедлилось. Они потускнели почти также, как Стародол со своими мёртвыми морями и руинами городов.
