Зима гнева

Ее попросту ударили ножом. Раз, второй, третий... попользовались по-быстрому и добили.

Крики, слезы.... Да разве это имело какое-то значение для двуногих скотов? Никакого...

Про Гошку, слава Творцу, они попросту не знали. Ксюша его на улицу не выпускала, гулять не водила, а остальное...

Детские вещи в маленькой комнате?

Так и взрослые вещи есть, наверху... и что? Содержать в порядке две комнаты и кухню куда как проще, чем весь дом. Ксюша справлялась. Комната выглядела чистенькой, а жилой там, или нежилой...

До таких ли тонкостей было пьяной мрази?

Они просто грабили, собирая, что поменьше и поценнее. Подумали, не поджечь ли дом, но потом решили, что не стоит. И шум поднимется, и пожар — опасно в городе, и труп сразу найдут, а так лежит он тут — и лежит... в подпол его скинуть?

А продукты?

За один раз ведь все не унесешь...

Пусть лежит! А они пока унесут что могут, ну и подумают, куда хабар пристроить.

* * *

Гошка не знал, сколько он просидел, кутаясь в старую овчину. Но его сморил сон. И вечер, и испугался он, и....

Это — нормальный здоровый ребенок, который может спать в любой ситуации.

Когда он проснулся, было уже утро. Гошка прислушался — и заледенел.

Над головой раздавались мужские голоса. А вот Ксюши слышно не было. Нет...

Вообще не было слышно женщин.

Значит... ее нет.

Мальчик подумал, что с Ксюшей сделали что-то очень плохое. А если он выйдет, то и с ним, наверное, что-то сделают... ему стало страшно. Он опять сжался в углу... он так и сидел бы все время, но напомнил о себе организм. Гошка понял, что если не встанет, то намочит штанишки.

И на полу сидеть было неудобно, на лавке лучше.

Самым страшным было безделье. Но в подвал откуда-то проникал свет. Гошка не знал, но все было просто. Не лампу ведь жечь и не свечу, не дай Творец — весь дом вспыхнет. Поэтому вор поступил просто. Дымоход с системой зеркал — и днем в подвале будет светло. Не слишком, но уж как получилось.

С собой у мальчика был блокнот и карандаши — прихватил машинально.

Ксюша предусмотрительно положила на стол головоломки из палочек — было чем заняться. Да и сам Гоша вел себя тихо. Старался.

А дерево, которым были обиты стены подвала, пропустило бы звуки наружу, только если бы он стал кричать, шуметь нарочно...

Он не стал.

Гошка понял, что ему еще долго ждать.

А если так...

Надо посмотреть, что есть покушать. И — ждать. Рано или поздно дяди уйдут, и он сможет выйти из подвала.

Что дальше?

Об этом мальчик не задумывался. Пока он понимал четко — нельзя шуметь. Наверху враги, они бабушку убили, они Ксюшу убили, они и его убьют.

Нельзя привлекать к себе внимание. Тишина и только тишина...

Ведро у него есть, еда есть, есть палочки и блокнот...

Гошке оставалось только ждать.

Свободные герцогства

— Ида, спасибо вам огромное!

— Не стоит благодарности.

Станислав поправлялся семимильными шагами. Повезло — и организм молодой, и лекарства, и уход хороший.

— Мне неловко отягощать вас своим присутствием.

— Конечно, в вашей конуре намного лучше, — не стала церемониться Ида. — Там вы умрете быстро и никого не будете отягощать.

— Разве благородная тора может так говорить? — поддразнил Станислав.

— Благородная тора может все, — отрезала Ида. И ткнула иголкой в вышивание.

По вечерам она все равно вышивала. Восстанавливала душевное равновесие. Только если раньше на ее вышивке были цветы, бабочки, птички...

Сейчас она вышивала здоровущую собачью морду. С натуры.

Натура при этом лежала неподалеку и упоенно грызла кость. На Станислава Полкан поглядывал... скорее равнодушно. Признал за своего, лаять не станет, но и хозяйку в обиду не даст.

— Ида, я ваш должник.

Ида полыхнула глазами.

— А я не привыкла бросать людей в беде. Будьте любезны не затрагивать эту тему более в моем присутствии!

— Многие... да что там! Ида, я работаю в больнице семь лет! А пришли ко мне — только вы. Не просто пришли, но и не побоялись общественного мнения...

Ида подняла брови.

— Общественное мнение? Станислав, я бежала из родной страны. Меня должно волновать мнение кучки... напыщенных гусей?

Станислав фыркнул.

— Думаю, вам и целый птичник под окном будет нипочем.

— Правильно думаете.

— И все же... я понимаю, что деньги вы не примете... нет, не надо, пожалуйста!

Ида медленно разжала пальцы, которые вцепились в угол пяльцев. Так бы и треснула по безмозглой голове! Тьфу!

— Я не стану портить вышивку.

— На то единственная моя надежда, — подколол Станислав. — Но я надеюсь, что вы позволите отплатить вам добром за добро.

Ида перевела дух. Ладно, она все понимает. И о гордости, и о чувстве собственного достоинства, и прочее, что положено... она понимает! И бить никого не станет! И ругаться тоже... чудом человек смерти избежал, понятно, тут умных мыслей в голове не прибавится.

А чего она может пожелать? Такого, чтобы и ей было нужно, и Станислава не обременяло?

Идея пришла мгновенно.

— Хорошо, — кивнула еще раз девушка. — Вы знаете, что меня интересует медицина. Научите меня.

— Безусловно. Обещаю, буду вас брать на операции, буду учить держать скальпель...

— Спасибо, — искренне сказала Ида.

— Но я считаю, что этого слишком мало. Ида, я пока еще не выздоровел окончательно, но когда встану на ноги, скажите, могу я вас пригласить на зимние гуляния?

Девушка посмотрела на мужчину долгим взглядом голубых глаз.

— Выздоровеете — решу.

Но сразу ведь не отказала! Когда Ида вышла из комнаты, Стас перемигнулся с Полканом.

— Дружище, живем?

Под клыками собаки хрустнула здоровущая кость.

Анна, Россия

— Мам, ну давай!

— Аня, что тебе стоит?

Анна покачала головой.

Действительно, что ей стоит? Сходить с детьми на какой-то фильм? Очень фантастический, в каком-то Д-кинотеатре (надеюсь, это не для дураков?).

— Хорошо. Когда?

— Завтра! — выпалила Кира.

Гошка подскочил от радости.

— Да, завтра!

— Во сколько?

— Часов в семь! Лучше — в восемь!

— А не поздно?

— Детское время! — отрезала Кира. — Да, Гош?

— Да!

— При условии, что ты днем поспишь подольше, — тут же спустила его с небес на землю Анна. Гошка погрустнел, но согласился.

— Хорошо, мам.

— Тогда...

— А билеты я уже заказала! На центровые места! Роман нас отвезет!

— А оттуда?

— И оттуда отвезет! Мы с ним договорились! У него дочка тоже хочет на этот фильм сходить, вот и совместим, — Кира быстро цивилизовалась.

Это только в плохих фильмах показывают, как служанка ждет свою хозяйку по несколько часов. А потом еще и на следующий день по дому бегает. В жизни это достаточно бессмысленно.

Есть дежурные слуги, которые отсыпаются в другое время. Есть определенная смена — вот, как было у дворцовой прислуги. Приходит тот, кто дежурит сейчас.

Об этом нуворишам известно не было. Большинство из них жили по принципу: я тебе плачу, вот и работай! Молча! А не захочешь — завтра на твое место сто человек найдется!

Из Киры Анна успешно эти замашки вытряхивала. Благородный человек так никогда не поступит!

Борис Викторович тоже так не поступал. Люди, которые сами работают, не унижают лишний раз других работяг. Но то — работающие.

Неважно, бизнесмен ты, уборщица, кондуктор в трамвае, человек, который вкладывает свой труд, способен и чужой оценить по достоинству.

А вот их окружение... жалует царь, да не жалует псарь. Насколько Анна поняла Розу Ильиничну, всем живущим в доме очень повезло.

Борис Викторович человек неплохой, даже хороший, просто занят очень и света белого за своей работой не видит. Давно уж семью на сорок лет вперед обеспечил, но заработать больше и больше денег — это как наркотик! Затягивает!

Мать его была дамой простой и приятной в общении, строгой, конечно, но требовала она именно что работу, а не птичьего молока в солнечный полдень.

Кира?

То же самое. Ей вообще до слуг дела не было, были бы чипсы с колой...

Жены? Надолго они не задерживались, в хозяйство не лезли и относились к ним все, как к неизбежному злу. А вот Лиза...

Все работающие в доме ждали неприятностей. Увы...

Анна могла только посочувствовать. А что еще можно сделать? Найти Борису Викторовичу новую жену? Пусть ищут, она тут ничем не поможет. Нужных знакомств у Яны не было, а сама Анна... Меньше, чем через год ее не станет. И это надо принимать в расчет.

А пока вся материнская любовь, которой великая княжна в избытке запасла за эти годы, вылилась на детей. В основном перепадало Гошке, но и Кире доставалось. Ровно столько, сколько было необходимо, чтобы девочка не тяготилась заботой.

Кино?

Идем в кино!

А там, глядишь, Борис Викторович и еще куда девочку отпускать начнет. Ведь совсем ребенок к жизни не приспособлен... Анна тоже, но она это понимала! И память Яны у нее была.

А Кира?

Анне здесь не жить. А Кире — жить.

* * *

Центровые места Анне понравились.

Как оказалось, Кира заказала на всех (включая самого шофера и его дочь) места в вип-кресла. В центре зала, в виде удобных маленьких диванчиков, с широкими подлокотниками, и откидными столиками, на которые можно было поставить ведерко с орешками или бутылку с водой. Поп-корн Кира принципиально не любила. А вот фисташки готова была грызть в товарных дозах.

Кресла были на оптимальном удалении от экрана, и даже с подставками под ноги. Заказывала она все онлайн, заранее, теперь требовалось показать заказ и забрать билеты.

А на кассе разгорался скандал.

Молодой человек возмущался так, что его было на эскалаторе слышно.

— Что значит — заказаны! Отмените заказ!

— Простите, мы не можем этого сделать!

— А кем заказаны места?

— Владелец пока не пришел...

— Ну вот!

— Но время еще есть.

— Значит, покажете мне заказчика, как он явится. А я у него эти места выкуплю!

Вконец замороченная кассирша кивнула и вернула свое внимание волнующейся очереди. Анна сморщила нос.

— Фу так себя вести.

Кира не обратила на ее слова внимания. Они с Гошкой бились над каким-то сложным уровнем, пытаясь повернуть одновременно нужным образом шестнадцать ключей. Анна только головой покачала.

— Молодые люди, хватит мучить ваши гаджеты. Имейте совесть.

— Аня!

— Мама!

Анна только головой покачала и переглянулась с Романом. У того дочка тоже 'залипала' в телефоне.

— Бесполезно.

— Все равно буду бороться. Кира, солнышко, вот очередь.

Анна поставила девочку в нужное место и когда дело дошло до кассира, прикрыла ладонью экран телефона.

— Аня!

Но Кира быстро очнулась и уделила внимание кассиру.

— Я у вас заказывала места онлайн. Все оплачено, вот номера и чек.

Кассирша быстро проглядела предъявленное, перечислила номера сидений — и вернула Кире телефон и билеты.

— Приятного просмотра.

— Спасибо.

Но до зала они не дошли. С диванчика неподалеку от касс поднялся симпатичный молодой человек лет семнадцати.

— Кирюха?

Кира оглянулась — и охнула, покраснела.

— Витя?!

* * *

Глядя на реакцию девочки... Анна поставила бы подсвечник против еловой иголки, что девочка влюблена. Может, даже это ее первая любовь. И было во что влюбляться.

Парень — прелесть. Высокий, симпатичный, без подростковых прыщей, с хорошей фигурой. Одет модно и дорого, волосы темные, кудрявые, глаза такие... как спелые каштаны. Здесь это называется — семитский тип, просто неярко выраженный. Но красиво.

Вот и Кира уже поплыла, как мороженое.

Пришлось взять ее за руку и легонько сжать. Подействовало, девушка моргнула — и на автомате выдала, как учила Анна.

— Добрый день. Рада тебя видеть. Как поживаешь?

Витя на миг притормозил. А потом махнул рукой.

— Да все пучком! Эт че — твоя родня?

— Родня... да, родня, согласилась Кира.

— На Новый год приехали? Бывает... у нас мамаша тоже ругается.

Анна побледнела. Подтекст она поняла — понаехало тут бедных родственников. Но пока она не вмешивалась. Пока терпела.

Витя почесал чуть пониже спины. О, эта милая непосредственность и штаны с заниженной талией — чешись — не хочу!

— Кирюха, я че забыл-то... будь человеком, продай билет? А? Я тут с такой телой...

И махнул рукой в сторону диванчика.

Анна посмотрела туда. Ну... для семнадцатилетнего парня — да. Сногсшибательно. И мозговыносительно. Грудь из маечки рвется, живот открыт, юбка как лейкопластырь, короткая шубка распахнута, каблуки — сантиметров пятнадцать, благо, рост кавалера позволяет. И остальное тоже на уровне.

Нарощенные ресницы, ярко накрашенные глаза и губы, высветленные волосы, обильно политые лаком... понятно — пошлость! Но у парня сейчас не хороший вкус работает, а вовсе даже другое чувство. Похоть называется. Вот его такие самки стимулировать умеют.

И жвачку жует словно надутыми губами.

Кира словно на глазах поникла, осознавая, что ей никогда не сравниться с таким совершенством. И Анна не выдержала.

— Молодой человек, я не помню о разрешении посещать кинозал с коровами.

— Чего? — не понял молодой человек.

— Даже если ваша корова еще не была ни с одним бычком, это не повод вести ее в кино, — спокойно разъяснила Анна. Громко и отчетливо, на весь зал. — Чтобы вы знали, коровы своей дефекацией не управляют, а мне бы хотелось посмотреть фильм... без миазмов.

— Теть, ты че — с дуба упала?

Анна покачала головой. И чуточку изменила наклон головы, взгляд, улыбку...

Аделине это всегда удавалось, под ее взглядом и генералы себя неуютно чувствовали.

— Неумен. Плохо воспитан. Совершенно не умеет обращаться с женщинами. Кира, я понимаю, что мальчик — твой друг и готова сострадать его беде. Но нам пора.

Витя открыл рот. И тут же закрыл его, потому что Анна двигалась не то сквозь, не то мимо... пришлось посторониться, чтобы его не смели.

— А... э...

Но было уже поздно.

Витя обернулся к девушке, но та уже бросила все и стояла в классической позе 'хабалки рыночной'. Руки в боки, глаза молнии мечут, ноги широко расставлены... как ни крути, а натура вылезет.

— Коровы, мля?!

— Ээээ... Дашенька, ты не так поняла!

— Дарина, сколько раз тебе говорить! Хам невоспитанный! — взвизгнула 'тела' и на третьей космической скорости умчалась в сторону выхода.

Витя оглянулся на дверь кинозала, на кассу... и пошел за девушкой.

Пятый размер едва прикрытого бюста — это аргумент. Особенно в семнадцать лет.

* * *

Уже в кинозале Кира нашла Анину руку и крепко ее пожала.

— Ань, спасибо.

— Не за что. Я правильно понимаю, молодой человек тебе понравился?

— Да... мы с ним знакомы. Он в нашу школу перешел...

Аня посмотрела на экран. Там пока шла ужасно нужная и интересная реклама каких-то кондиционеров.

— Расскажешь? В двух словах?

Жаль, что двумя словами Кира не ограничилась. Но зато Аня представила себе картину. И та не радовала.