Зима гнева

Борис Викторович нахмурился и кивнул головой.

— Правильно, что вы вернулись. Кира, я сделал предложение Лизе.

Если бы рядом не было Анны, сейчас разразился бы скандал. И Кира бы оказалась во всем виноватой.

Она бы раскричалась, Лиза обиделась...

Вместо этого Кира захлопала в ладоши.

— Папс! Класс! А я буду подружкой невесты?

Лиза едва рот не открыла.

— Будешь, конечно, — согласился Борис Викторович.

— Я хочу пышную свадьбу, я не каждый день отца женю! — продолжила девочка, уже откровенно развлекаясь, под одобрительным взглядом Анны. — И подруг надо пригласить!

— Подруг? — наморщила носик Лиза.

— А что такого? Ты будешь частью нашей семьи, поэтому я обязана тебя познакомить со своими друзьями и учителями! Папсу вечно некогда, а ты будешь ко мне ходить на родительские собрания? У нас требуют, чтобы родители участвовали в жизни класса, а я вечно, как самая лысая!

Лиза поежилась.

Школу она и сама не так давно закончила, и возвращаться туда не хотела совершенно. Но Кира подобные возражения во внимание не принимала.

— Ну, мамочкой я тебя звать не хочу...

— Почему? — усмотрела возможность прицепиться Лиза. — Я понимаю, тебе будет сложно, но может, со временем...

— Ты собираешься стать алкоголичкой? — с живым интересом уточнила Кира.

Лиза аж поперхнулась.

— А...

— Папс в курсе. У меня маман спилась — родная. Не знаю, допилась ли она уже до морга, или пока только до белочки, но тебе, наверное, такое не нужно? А то притянешь судьбу? — девочка рассуждала вроде бы разумно, но Анна видела — издевается.

Копирует ее же — с косплея.

Ах ты паршивка!

— Какая ужасная наследственность! — ахнула Лиза. — Кира, ты лучше не признавайся...

— В чем?

— А то никто приличный может и не жениться...

— Я со школьной скамьи замуж не собираюсь, — отрезала Кира. — Мне надо выучиться, получить профессию, найти работу, научиться самой себя обеспечивать...

Борис Викторович довольно кивал. Лиза сморщила нос — и решила попробовать атаковать Анну.

— Слышу голос старой девы. Кира, главное для женщины — удачно выйти замуж!

— Мой отец удачно женился. Скоро вот, в пятый раз, — согласилась Кира.

Лиза побледнела и пошла пятнами. А девочка невинно рассуждала дальше.

— Я наверное, тебя буду называть, а правда — как? Лиза? Непонятно, кто ты мне такая... Мама? Тут мы уже решили, ты не сопьешься, правда?

Лиза квакнула нечто, принятое Кирой за согласие.

— Мамушка? Тоже не подойдет, так служанку звали. Из 'Унесенных ветром'. — Кира недавно посмотрела этот фильм на пару с Анной, и сказала, что Эшли надо отравить. Чтобы не мучился. Но вот, запомнила... — Мамыса? Матуша? Матуха? Матка? Это уж вовсе физиология...

Лиза меняла окраски. Борис Викторович выдохнул, собираясь вступиться за возлюбленную, но не успел.

— Знаю! Будешь ненькой! В самый раз!

— Нянькой?

— Да нет же! Ненькой! Как Украина! И ласково, и со смыслом... неня Лиза! Класс!*

*— одна из бабушек автора данное слово употребляла именно в значении 'мама'. Прим. авт.

Лиза вскочила.

Надулась.

— Мы об этом еще поговорим!

— Конечно! — согласилась Кира. — Папс, вы тут помолвку праздновали? Мы с Аней тогда пойдем... только трусов на люстре не надо, ладно?

— Трусов? На люстре?

— Ну да... неня, ты не переживай! Они хоть и симпатичные, я вот вижу, красные, в кружавчиках, но в интерьер гостиной не впишутся. Да и тебе нельзя, говорят, красные трусы на люстре — к женихам. А ты уже... того. Все, жизнь кончена...

Лиза вылетела из комнаты не прощаясь.

Кира сделала знак 'йес'.

И была поймана за ухо родимым батюшкой.

— Ну и что это за номера цирковые? Анна, вы мне можете объяснить?

Вот, так всегда. Хотя Анна тоже получила удовольствие, так что можно и пострадать немного.

— Конечно, Борис Викторович.

— Слушаю вас внимательно?

Анна сделала нарочито невинное лицо.

— Будучи невинным ребенком, Кира получила громадную моральную травму. Переживания подкосили ее и внутренний мир девочки диспропорционировался. Отправившись домой, она обнаружила, что ее отец, столп ее мира, собирается жениться. Будучи хорошо воспитанной девушкой, Кира проявила доступную ей долю вежливости, но к сожалению, это вышло чуточку неуклюже. Будьте к ней снисходительны, обнаруженные по соседству трупы не способствуют душевному равновесию.

Что мог сказать Борис Викторович в ответ на эту тираду?

Ну... почти ничего.

Начиная с диспропорционирования, он честно пытался не захохотать в голос. Так что...

— Идите вы... интриганки!

Интриганки переглянулись — и пошли.

Русина, Подольск.

— Как мне все это... надоело.

Тор Мелехин покосился на подчиненного, но одергивать не стал.

Мужчину тоже все... скажем вежливо — за...грызло.

Подольск, вообще вся эта ситуация, патрулирование...

Особенно — последнее.

Везти в город продовольствие?

Да вот прямо и сейчас! Никто даже не собирался! На черном рынке обычная курица стоила до десяти рублей!

Десяти!

Рублей!

Для сравнения — всего год назад она стоила восемьдесят копеек!

Илья с ног сбивался, а только — толку?

Если бы не крупа, обнаруженная на складах Подольска, давно бы его войско или голодало, или с протянутой рукой пошло, или вообще в мародеры! А кушать-то хочется!

И то...

Крупа — для людей.

А для лошадей?

Десять килограмм сена, пять кило сухой травы, семь-восемь килограмм овощей, четыре килограмма зерна...

Не нравится?

А это еще самый минимум! Нужно больше! Это строевые кони, постоянно в движении, со всадниками... и где все это взять?

Только у крестьян.

Понятно, крестьяне были против. Илья махнул рукой, и выпустил облигации, по которым крестьянам обязательно заплатят. Ну вот обязательно! Стоит только вернуться законной власти...

Крестьяне оказались недоверчивыми, и вообще — пособниками освобожденцев, так что ни зерна, ни фуража, ни...

Город продуктов от них не дождался.

Илье пришлось рассылать десятки по селам, с реквизициями. Строго-настрого запретив грабить, убивать, насиловать...

Обнаружили сено?

Заберите.

Но выпишите человеку облигацию — пусть потом компенсацию получит.

Что значит — корову кормить нечем? А помрет корова — и детки умирать начнут, она ж, кормилица, молочком их поддерживает...

Ах вы, твари сиволапые!

Мы вас тут защищаем, а вам сена жалко!? Вы о каких-то коровах печетесь!?

Да за такое...

Расстрелять бы, да нельзя. Но вот сапогом в морду — это можно. Это крестьяне получали регулярно. Параллельно с облигациями.

Вот и сейчас...

Удалось найти несколько возов сена, и забрать их, но в морду староста получил! А чего он! На колени падает, сапоги обнимает... да на эти сапоги такая кожа пошла, которую в его паршивой деревеньке отродясь не сыщешь! Разве что с него содрать!

А он их — соплями!

Коровы падут, козы... Лошадям не хватит... да не наплевать ли?!

Пусть прирежут свою скотину — да и на мясо! А не хотят сами съесть, так пусть продадут в городе! Небось, заплатят... облигациями!

Это тор Мелехин и сказал старосте. А заодно и в морду ему дал. Чтобы понимал, тварь, с кем разговаривает! Староста утерся и успокоился.

По плохой дороге возы едва ползли, а возницы отгавкивались, предлагая запрячь в телеги не крестьянских коней, а кавалерийских. А чего!?

Эва какие лошади! Они и повозку потянут!

Подобное предложение не вызывало симпатии у кавалеристов. Но действительно — падут крестьянские лошаденки посреди дороги, не своего ж коня в телегу запрягать? Вот и приходилось едва тащиться...

Крестьяне зло переглядывались. Молчали, но хмуро, зло...

Если бы тор Мелехин обратил внимание на их настроение, но куда там! Он же — тор! А это крестьяне! Сволота, быдло, серая плесень... чего на них смотреть? Он и не смотрел...

А когда с близко расположенной опушки ударили выстрелы...

Когда взметнулись на дыбы кони...

Когда пуля ударила в грудь, и на миг стало горячо, а потом в лицо бросился белый снег, быстро становящийся алым, а затем и черным...

Тор Мелехин даже ничего понять не успел. Он умер первым.

Остальные...

Подольск — транспортная развязка. Но леса вокруг него есть.

Хорошие леса, густые... и народ здесь частенько охотой живет. Староста лесной деревни, в которую явился тор Мелехин, был охотником. И брат его, и отец, и дед...

Староста не врал.

Что с тех бумажек толку? А козы, коровы...

Это — жизнь их детей. Жизнь семей. Станет ли он колебаться?

Да ни минуты!

Пуля из старого, еще дедовского ружья, ударила в грудь кавалериста. Надо бы в голову, да побоялся. Все ж далековато...

Пятеро охотников после ухода грабителей встали на лыжи. Они-то лес знали!

Здесь спрямить, тут срезать... на месте засады они оказались часа за два до своей добычи. Хотя предупрежденные возницы и так не торопились, давая старосте время все успеть.

Пять выстрелов грянуло разом. Перезарядить — и второй раз. Как по волкам.

Как по зайцам... те еще и быстрее.

Все же кавалерийский полк Ильи — это были не бойцы. Военные, но не воевавшие. Парадные, декоративные... они растерялись. А в тягость ли перезарядить ружье?

Для умелых рук — секунда.

Двое еще успели дернуться к засаде... ну так что же? Только и добились, что пули их ударили в головы, не в грудь. Лесовики белку в глаз бить привыкли, а тут мишень крупнее.

Ржали кони, метались... староста ждать не стал. Выскочил из засады, ссыпался к дороге, увязая в грязи, которую лишь припорошил сверху первый пушистый снежок, помчался к дороге!

— Живо!!! Коней ловите!!!

Поймать удалось восемь из десяти. Двоих куда-то унесло, да и пес с ними. Зато трупы — все десять.

Мародерили крестьяне быстро. Или — восстанавливали справедливость?

Вояки были облуплены до полной наготы — нет, не до исподнего. Тоже полотно, авось, да пригодится. И десять тел сложили вдоль дороги.

Пойманных лошадей привязали к телегам — тоже пригодятся. Барахло сложили прямо на сено.

И кое-как развернули возы.

Староста подождал какое-то время, пока все отъедут, и достал нож.

Ох, не хотелось ему этого делать! Нет, не хотелось...

А придется.

Деревню он подставить не может, значит, надо дать другого подозреваемого. Какого?

А чего искать-то? Да здравствует Освобождение!

Вырезать ножом на груди одного из солдат символ Освобождения было несложно. С ним и безграмотный справится.

Символом Освобождения стала роза ветров — восьмиконечная звезда. Или восьмиконечный крест, тоже сойдет на первое время...

Староста постоял минуту над трупами, вздохнул...

Если б не нужда горькая... а все одно! Нечего тут!

Одни налетят, ограбят! Вторые налетят, ограбят... Да ему плевать, кто там, в том Звенигороде кресло задом мнет! Хоть Петька, хоть Гаврюшка, староста их отродясь не видел, и видеть не желал. Оно понятно!

Языком махать — не камни таскать! В мягкое-то кресло каждый хочет, а ты в поле поработай! Сено!!!

А ты то сено косил!?

Ты его в скирды сметывал, ты его сушил, ворошил, возил? Да тут в каждую копЁшку столько труда вложено, сколько вам, скотам, за год не одолеть! И отдать!

Да за красивые слова, да еще и в морду... а вот перебьетесь! Староста собирался выступить перед крестьянами. И предложить перебраться в лес, на хутора. Такие, считай, у каждой третьей семьи были. Кто пчел водил, кто сено на лесных лугах косил, кто охотился, да заимки ставил... Худо ли, бедно, а перезимовать там можно будет! Потеснятся, втрое упрутся... справятся!

Дома оставить?

Добро?

Никто добро и не бросает, и не предлагает. Но надо уходить, пока снег плотно не лег, чтобы следов не оставить. Сейчас по лесу милое дело ходить — с собаками след не возьмут! Кто захочет оставаться — их воля, а только... нет! Не будет в деревне сейчас жизни!

Пока вот это все не пройдет — не будет! Тут и думать не о чем! Один налетит, второй, третий... ежели кто оставаться вздумает, только на свой страх и риск. А староста и сам не останется, и своей родне остаться не позволит.

Лес — он все скроет. Всех укроет. Прокормит... это городские неумехи в лесу с голоду подохнут! А коли у человека руки из нужного места растут... выживет! Выживут! И семьи вытянут... да, только лес.

Приняв решение, староста сплюнул на дорогу — и развернулся за возами. Через час о случившемся на дороге напоминали только десять трупов.

* * *

— ...!!!

Илья ругался вдохновенно. А толку?

Это был уже третий случай за последние две недели. Народ вокруг Подольска жил крепкий, решительный...

Стреляли без предупреждения, и особо не сомневались.

Уходили целыми деревнями... да и пес бы с ними, с крестьянами, но жить-то как?

В голову тора Алексеева закрадывалась мысль, что крестьяне без торов прекрасно проживут. А вот торы без них — вряд ли.

— Илюша...

Скрипнула дверь.

Маргарита...

Илья встал из-за стола, подошел к девушке.

— Да, солнышко?

— В сколько обед подавать?

Илья бросил взгляд на большие часы.

— В два, Маргоша.

Все равно ничего он толком не решит! Ничего!

Почему медлит Валежный!?

Русина. Ферейские горы.

Барза-бек поежился.

Одно дело — подначивать мужчин. Другое — самому идти в набег.

Вот подначивать — это он всегда пожалуйста! Речи произносить, обличать, осуждать...

А вот в атаку...

Там же убить могут! А свою жизнь Барза-бек весьма и весьма ценил! Не в пример фереям. Те считали, что Единый Отец все видит и знает. Легче пера будет смерть праведных и тяжелее горы жизнь отступников. А коли так...

Барза-бек добился своего.

Фереи пошли... пока — не в походы. В набеги.

Медленно, осторожно, памятуя о стоящем неподалеку Ферейском полке, они начинали прощупывать Русину. Шаг за шагом.

Сначала увести скот.

Потом совершить набег на селение.

Потом...

Третьего этапа — а именно, крикнуть на все горы, что русины ослабели, и можно их рвать безнаказанно, не получилось. Что-то нехорошее произошло, недоброе...

Сначала в набег ушли пятеро юношей — не вернулись.

Потом узнать, что с ними, ушли еще десять мужчин. Покрепче, более взрослых. И тоже — как корова язычком слизала.

Старейшины заволновались. Если бы не Барза-бек, они бы вообще поступили, как приличный ежик — свернулись в шарик и сделали вид, что это такой клубок ниток у дороги валяется. Но мужчина был настойчив!

Он давил и давил, подначивал и разжигал недовольство...

Пятнадцать человек пропали!

И — никого это не волнует?

Да что это за старейшины такие!?

Понятно, старейшинам такой подход не нравился. Но Барза-бек был неумолим!

— Неужели мы хуже равнинных шакалов? Неужели мы бросим своих братьев в беде!? Неужто дожил я до горького момента! Истончилась тетива наших луков, затупились острия наших копий... о, горе мне! Вижу я печальный конец народа фереев! Выродимся мы и станем такими же, как жалкие равнинники...