Оставив маму растерянно теребить шаль и мучительно выискивать оправдания — скажем, оправдания спиритам по имени Шарго, — я перепрыгнула последнюю ступеньку и так хлопнула дверью библиотеки, что люстра на потолке подскочила, и хрустальные подвески зазвенели, сталкиваясь друг с другом.
Вытащив конверт с гербом Аллана Веруда, я подняла голову и посмотрела на верхние полки книжных шкафов: нелегко будет искать. Впрочем, тут и так беспорядок. Библиотека вверх дном, — видимо, у нас в доме генеральная уборка.
Беспорядком меньше, беспорядком больше...
Придвинув лестницу к первому шкафу, я поставила сумку на стол и полезла наверх. Чего только не сделаешь ради любопытства.
* * *
Книги посыпались на пол одна за другой. Переступив через них, я распахнула второй шкаф и пробежалась пальцами по корешкам. Не то, не то, не то!
— Что-то ищешь? — Кай подкрался бесшумно, осторожно переступая через книги. Не ко времени он. Я подавила всплеск раздражения и, не оборачиваясь, вполголоса буркнула:
— Ничего особенного. Развлекаюсь.
Черная обложка с тисненными золотом буквами. Помедлив, я вытащила ее и с нетерпением раскрыла. Бежевый конверт выпорхнул из страниц и опустился мне под ноги. Наконец-то!
Спрятав конверт обратно в книгу, я захлопнула ее и повернулась к Каю. Черный плащ, свободно расстегнутый, складками ложился на пол, а сам друг, удобно развалившись в кресле, выглядел до безобразия счастливым.
— Ты вообще что здесь забыл?
— Развлекаюсь, — друг пожал плечами и подул на чашку. Горячий пар колыхнулся в мою сторону, а друг, хитро сощурив карие глаза, внимательно рассмотрел мое платье. — Тебе к лицу традиции.
— Даже не знаю, — я подошла к другу и, наклонившись так, что волосы упали на его плечо, вздохнула, — благодарить тебя за комплимент или опасаться за свою честь? Ты что, прогулял встречу с Ханной? Она тебя еще утром ждала!
— Ой, Ханна, Ханна, — поморщился друг и, одарив меня невинной улыбкой, поднял бровь. — Я забыл.
— Собственными руками удушу, если вздумаешь ее кинуть, понял? Чисто по-дружески предупреждаю.
Кай словно намеренно наступал на одни и те же грабли, не учитывая при этом, что с ревностью сестры большей частью приходилось разгребаться мне. А ревность Ханны, — все равно, что цунами в банке, — бессмысленна и беспощадна.
— Люблю тебя за прямолинейность, — Кай состроил влюбленные глаза. Получив от меня тычок в плечо, он рассмеялся и поставил чашку на стол.
А в следующий момент быстро схватил за руку, заставляя склониться ниже. Хитро посмотрел на мои губы, убедился, что я предупреждающе сощурилась, но вместо того, чтобы прекратить свои дурацкие шуточки, обхватил за талию, — я и сама не заметила, как оказалась на его коленях.
— А я тебя ненавижу за хитрость, — вздохнула я. Ничего особенного в поведении Кая не было. Я попыталась встать, но Кай махнул рукой, его глаза на мгновение потемнели, и порыв ветра усадил меня обратно. — Да чтоб тебя, Кай!
— Жестокая ты, Арианна, — ухмыльнулся Кай, удерживая меня на месте и не отводя взгляда. Немигающий, озорной взгляд, от такого покраснеть недолго. — Ты так и не рассказала мне о своих парнях в Аттоле. Твое сердце свободно?
— Занято, — соврала я.
— Как печально, а я собирался его украсть. Придется отнимать с боем. — Друг покачал головой. — Тогда тебе нельзя на север, или как мне осуществлять свой коварный замысел?
Кай верен себе. Я нахмурилась, он поднял бровь. Я поджала губы, он улыбнулся. Бесполезно взывать к совести!
Смирившись, я хмыкнула. Ну, раз уж сижу... я потянулась за чашкой, отхлебнула, — Кай ревниво проследил, как воруют его чай, — и, наконец вырвавшись, вернулась к поискам.
— Твой замысел, ты и мучайся. Знаешь, я тут немного занята. Поговорим позже.
— Да ты никак, приглашаешь меня к себе! — поддразнил меня Кай.
— Размечтался! Я вежливо намекаю, что хочу остаться одна, а Ханна не хочет.
— Тогда я приду к тебе вечером, — жизнерадостно пообещал Кай, ровным счетом никакого внимания не обратив на мои слова, и поднялся. Вздохнув, он подошел ко мне, смех в глазах погас. — Ари, ты знаешь, почему твоя мать поступила именно так. Не суди ее строго. Она слишком тебя любит... и не только она. Я поступил бы также.
В его глазах мелькнула грусть, мелькнула и исчезла без следа. Он задержался ровно на мгновение, чтобы улыбнуться, и вышел, оставив меня в одиночестве.
Я удивленно проводила его взглядом. Опять он их защищает! И ведет себя странно... за два года я упустила многое. Теперь не всегда могла угадать, серьезен Кай или дурачится, что он чувствует, что кроется за его словами и поступками.
Хотя какая разница. Встряхнув головой, я погладила найденную книгу по корешку. Ханна девушка Кая, пусть она и разбирается в его чувствах. А мне надо кое-что выяснить...
Вытащив из сумки конверт, полученный сегодня, и старое письмо из книги, я положила их рядом. Буква к букве, завитушка к завитушке, резкие черты... я сравнила почерк в письмах. Одинаковые.
Почерк отца.
Но тогда почему... я положила рядом с бумагами конверт и постучала по нему пальцем... тогда почему передо мной конверт, который был выпущен после смерти отца? Может, я бы и не заметила, если бы не дата выпуска внизу герба Верудов...
Через полгода после смерти отца.
Ничего не понимаю. Если отец мертв, как так получилось, что он отправил посылку после своей смерти?
А если жив, почему до сих пор не вернулся?
Я убрала бумаги и, достав свиток, задумчиво покрутила его в руках. Быть может, если изучить свиток, я найду ответы на вопросы? Я положила его обратно и нахмурилась.
Слишком много вопросов... слишком мало ответов. Если бы я только могла поговорить с Марком, если бы он только рассказал мне правду... но, увы, меня не допустят к посольству Островов. Да и сам Марк ясно дал понять, что мы друг друга знать не знаем. А мне не хотелось его подводить.
Подхватив сумку, я вышла из библиотеки и плотно закрыла за собой дверь. В любом случае, я должна была рассмотреть свиток в тишине и спокойствии.
* * *
День клонился к закату, догорая розовыми всполохами в облаках. Сквозь куполообразный прозрачный потолок все еще проникали солнечные лучи, но их не хватало, чтобы рассмотреть надписи свитка.
В глубокой тишине щелчок закрывшегося свитка показался слишком громким; бросив его на подушку, я встала. Кто-то притащил стопку газет, прищемив ими шнур от светильника, — толку от газет никакого: "Жертвами мятежа стали десять человек, среди них трое ашеров", "Наместник Агатола требует отставки Сената"... я перевернула газету, чтобы посмотреть на первую полосу и ухмыльнулась. "Прием в честь Ардиана Веруда".
Кто бы сомневался!
Я разгребла завалы газет, книг и тетрадей, нашла кончик шнура и, дернув, прислушалась к загудевшему генератору. Что-то с ним не в порядке, так и без света недолго остаться.
Генератор в глубине дома так пыхтел, гудел, кашлял и даже постукивал, что я выключила свет, чтобы не оказаться крайней, когда он сломается. Гудение стихло, но постукивание и пыхтение остались; мало того, усилились, будто генератор самолично явился в комнату. Звуки шли от окна, и я с замиранием сердца повернулась...
...и, с трудом подавив крик, отпрянула. Угол стола врезался в спину, газеты посыпались на пол. А чудовище за окном, ничуть не смутившись, кашлянуло и вежливо постучало в стекло.
— Рашакс бы тебя... Кай! — разозлилась я, ловя последнюю газету на лету и с досадой бросая на стол. Нормальные люди предпочитают двери, но логика магов воздуха навсегда останется для меня загадкой.
Подбирать друга с земли не хотелось. Помедлив, я подошла к окну и раздвинула створки.
— Скучала по мне? — Кай забрался на подоконник и, спрыгнув на пол, закрыл окно, потом занавески, и лишь после этого повернулся ко мне. От его улыбки, искренней и жизнерадостной, мое раздражение исчезло без следа, а на душе посветлело.
— Размечтался, — тем не менее, проворчала я. — Дверей тебе уже не хватает?
— А я всю ночь думал исключительно о тебе, — шутливо заверил Кай, развалившись на моей кровати. — Ах, да... и немного о бессоннице, пожалуй.
— Спорю, мыслям о Ханне места не хватило? — ворчливо отозвалась я, присаживаясь на край стола. — Слез бы ты с кровати. Ханне это не понравится.
— О небо, когда ей что-то вообще нравилось? — страдальчески поморщился Кай.
— Неудачное свидание?
Кай со вздохом сел и взлохматил свои волосы. Выглядел он раздосадованным.
— Ну... кажется, ей не по душе мои розы, — он непонятно посмотрел на меня, со скрытым подтекстом, и пожал плечами. — В любом случае, мне на кровати нравится, так что я остаюсь здесь. Можешь присоединяться, — он хлопнул ладонью по покрывалу и поднял бровь. Ироничная усмешка заставила меня фыркнуть.
— Напросился в гости, еще и командует!
— Я опять отвергнут, — нагло заявил Кай и, перевернувшись на бок, взялся за свиток, чтобы убрать его из-под головы. Но почему-то застыл, едва увидев узоры лилии на металле. Побледнев, он уставился на подарок отца, как на гремучую змею. — Откуда это у тебя?
— Это... подарок.
— Свиток Хранителей? Ничего себе подарки... — Кай нахмурился. — Ари, правда, откуда он у тебя?
— Ты сказал... это свиток Хранителей?
Кай, медленно кивнув, взвесил свиток на ладони. Я подавила желание отобрать у него бесценную вещь и так вцепилась в столешницу, что ногти соскребли верхний слой дерева.
Свитки Хранителей — или свитки Восьми — им было столько же лет, сколько Бреши. Первые Хранители не могли полагаться на человеческую память, она слишком коротка: чтобы не потерять связь с Эллизиером, они перенесли воспоминания о нем на металлические листы.
Так появились свитки. Их отдали самым верным людям, каких только смогли найти, и эти люди поклялись передавать свитки от Хранителя к Хранителю. Но двести лет назад случилась Смута, свитки оказались разбросаны по миру, и до сих пор никто не знает, где они хранятся. Говорят, по-прежнему в избранных семьях, но никто еще не признавался.
Все это рассказывал отец, но я и подумать не могла, что он пришлет мне один из этих свитков в качестве сувенира.
— Ты-то откуда знаешь о свитках? — спросила я первое, что пришло в голову. Лишь бы отогнать навязчивую мысль: отец никогда не делал ничего просто так. И уж тем более не увлекался сувенирами.
— Да ведь я из семьи доверенных. Мне положено знать, — нахмурился друг. — Если бы не Смута, один из свитков был бы нашей головной болью. Прямо, как ваш.
— Как наш, — задумчиво повторила я.
А у нас что, хранится свиток? Надо поинтересоваться у мамы насчет семейных скелетов, сдается мне, о парочке из них мне забыли рассказать.
Кай встал, захватив свиток, и подошел ко мне. Теперь он хмурился, серьезный и собранный.
— По поверьям, только Хранитель может расшифровать надписи на свитке. Ты пыталась?
Что-то в голосе Кая настораживало, какая-то тень страха, беспокойства... для него важен ответ. Я наклонила голову, ловя ускользающую мысль. Я чувствовала: ответ может быть только один, любой другой опасен.
— Разумеется, но без толку, — осторожно сказала я, и поняла, что попала в точку. С облегчением выдохнув, Кай улыбнулся и потер шею.
— Я уж думал!... Слава Ао-Лину! Окажись ты Хранителем, я бы с ума сошел!
— Я что, по-твоему, похожа на Хранителя? И вообще, это... всего лишь свиток! — вздохнула я и протянула руку за свитком. Но Кай, подняв свиток над головой, хитро сощурился.
— И что ты с ним собираешься делать?
— Положу на полочку и буду любоваться, — хмуро ответила я. — Доволен? А теперь верни мое сокровище! А то, клянусь небесными духами, нажалуюсь Ханне на невежливых гостей!
— Серьезная угроза, — хмыкнул Кай, но свиток на стол положил.
Он не сразу его отпустил. Мгновение стоял, задержав руку на свитке, будто раздумывал, не прихватить ли вещицу с собой. Но вздохнув, он перевел взгляд на меня.
— Ари... Я хотел тебя предупредить... — Он нахмурился и, мягко обхватив ладонями мое лицо, чуть склонился, заглядывая в мои глаза. — Будь осторожнее. Предельно.
— Что-то случилось? — Я попыталась убрать руки Кая, но он упрямо покачал головой. Его беспокойство передалось и мне; я замерла, оставив попытки, и выжидающе посмотрела в глаза Кая.
— Я сам не понимаю. Что-то происходит. Считай это предчувствием.
Ханна права: у Кая самые поразительные глаза из всех, кого я знаю. Карие, теплые, солнечные... я вдруг поняла, что не могу отвести взгляд. Близость к Каю, его взгляд, его руки, чуть терпкий аромат, — все это одновременно успокаивало и заставляло дышать чаще.
Но меня напугал его взгляд, обычно озорной, а сейчас задумчивый и серьезный. Он дотронулся до моего лица... мягко, осторожно. Чуть наклонился ко мне, отводя мои волосы за ухо... его пальцы пробежали по всей длине волос, мягко провели по шее. Он склонился так низко, что еще немного и не избежать поцелуя...
— Кай? — тихо позвала я.
Он выдохнул, закрыв на мгновение глаза. Его рука опустилась на мой локоть. Помедлив, он дружески коснулся моего лба губами и отвернулся.
— Спириты беспокоятся, — Кай взял со стула плащ. Обернувшись, он подмигнул. — Хотя не бери в голову, просто будь осторожнее. Побеспокоятся и перестанут. Увидимся на приеме?
— Конечно, — с тоской вздохнула я, сообразив, что прием уже послезавтра. — Куда я денусь от знаменитого Ардиана Веруда?
— От него, может, и денешься, а от меня нет, — легкомысленно махнул рукой Кай. — У тебя удобная кровать, буду наведываться!
Дверь захлопнулась раньше, чем туда долетела брошенная мной газета, и я расстроенно зашипела. Ханне такие шуточки Кая точно не понравятся, а мне они нравились и того меньше. Кая я обожала с детства, но иногда дружба с ним — настоящее мучение. К тому же, еще пара гневных взглядов Ханны и, чувствую, от меня останется кучка пепла.
Выждав мгновение, я нахмурилась, убрала со стола книги и газеты. Стрелки часов тихо щелкали в полумраке; я насчитала ровно тридцать ударов и развернула свиток. Непонятные символы ожили, складываясь в образы, нашептывая свои тайны, разговаривая о прошлом и будущем... Они вспыхивали в моей голове, освещаясь синим и тут же исчезали, уступая место следующим. Лабиринт, огонь, смерть...
...я свернула свиток и, засунув его на самую дальнюю полку шкафа, спрятала за книгами.
Бред. Я не Хранитель. Кто угодно, но только не я! Все это может быть чем угодно: игрой воображения, совпадением, шуткой... но это не имеет ко мне никакого отношения.
Для надежности задвинув свиток еще глубже, я тщательно заперла шкаф на ключ, а ключ повесила на шею. Мне не стоит во все это лезть — и я не буду! Не буду и точка. Даже ради отца.
Глава 10
Арианна
Злой ветер бьет в лицо, путает волосы... я снова здесь, и мне не остается ничего, кроме как последовать сну. Цепляясь за траву, я ползу вверх. Я знаю, что увижу на вершине — и правда: огромные врата ждут меня, ждут, как обычно. На черном металле знак, который я ненавижу с детства — дерево, чьи крона и корни сплетаются в двойной круг. Ну что ж, добро пожаловать в Лабиринт.
