— Что ж. Может, он поможет добраться мне до кровати? Я готова изменить тебе, если он меня дотащит.
Я хотела задеть Кая. Не до того я допилась, чтобы так сразу вешаться на шею первому встречному. Но мне хотелось видеть отклик со стороны своего парня.
И я его получила. Только не такой, какой ожидала. Посмотрев на Стража, Кай выпрямился, и я заметила в его глазах настороженность и легкую неуверенность. Кай узнал незнакомца, и, видимо, тот узнал его.
Остановившись, Страж нахмурился. Цепким взглядом осмотрел меня, графин с вином, Нату. Кулон на шее Наты: ту самую перечеркнутую спираль. Презрительная усмешка тронула его губы; он сложил на груди руки.
— Надо же. Как неудобно. Не обращайте на меня внимания. — Сказав это, он решительно двинулся к противоположному выходу. Помрачнев, Кай преградил ему путь.
— Нам надо поговорить.
— Не нам, а тебе. Мне с тобой говорить не о чем. — Во взгляде Стража сквозили неприкрытые ненависть, презрение и отвращение.
— Это насчет...
— Отвали, Кай, — грубо отрезал незнакомец, растеряв в моих глазах половину привлекательности. Я обвила рукой шею Кая и прошептала:
— Преподай ему урок, мой хороший. Или это сделаю я.
Он не отреагировал, поэтому я спрыгнула со стола, чтобы исполнить задуманное. Я бы проучила этого нахала, — что он о себе возомнил, в конце концов, — и заодно повеселилась бы, но Кай дернул меня обратно.
— Не...
Что он хотел сказать, я так и не узнала. Здание внезапно тряхнуло, раздался умирающий гул, светильники погасли один за другим. Металлический жучок на стене запищал, наливаясь ярко-красным светом.
Я взвизгнула и прижалась к Каю. Что-то внутри дома завибрировало, вспыхнула пара искр. Страж встрепенулся, мигом сосредоточившись и настороженно обводя комнату взглядом.
— Что это? — Ната вскочила. В полумраке она выглядела еще хуже, чем при свете.
— Генератор полетел, — Кай посмотрел в сторону синеглазого. — Похоже на него.
— Нет. Не только. Не понимаю... что-то здесь не так, — процедил сквозь зубы Страж. Он прислушался, видимо, общаясь с личным спиритом, глубоко вдохнул и резко повернулся. — Оставайтесь здесь. Ни ногой на второй этаж, понятно?!
— Но там же Ари! — Кай напрягся, по его лбу побежала морщинка. Его рука до боли впилась в мою ладонь. Переглянувшись со Стражем, он нахмурился. — Надо ее найти.
Страж кивнул и, ни слова не сказав, стремительно вышел из комнаты.
— Будь здесь, — Кай было кинулся за синеглазым, но я успела его поймать.
— Кай, ну не оставляй меня опять! Ну все в порядке в этой пигалицей, вот увидишь! Мне же страшно...
Я никогда не видела у него такого взгляда. Нахмурившись, он с такой силой оттолкнул меня, что я врезалась в стол. Посуда задрожала от удара, спину ожгла боль. Что-то упало и разбилось. Я удивленно распахнула глаза, не узнавая Кая. Да что с ним?!
— Довольно, Ханна! — рявкнул он. — Хоть раз о ком-то подумай, а не о себе!
Я посмотрела ему вслед и, не выдержав, закрыла лицо руками. Слезы бежали по щекам, размазывая тушь и румяна, но мне впервые было все равно. Ари важнее для него — важнее меня, важнее нас. Обида, злость, раздражение... я пнула ногой стол и зарыдала еще сильнее.
— На, выпей. — Ната равнодушно протянула мне бокал и скривилась. — Хватит разводить сырость! Терпеть этого не могу.
Глава 12
Арианна
Это место сводило с ума. Ставни большого окна хлопали, голубоватые занавески вздувались под натиском холодного ветра. Мелкие листики залетали внутрь, кружась и оседая перед зеркалами. На протяжении всего коридора стояли свечи; язычки огня плясали и выгибались, умножаясь в зеркалах до бесконечности. Из-за их неровного света казалось, что я не одна, но коридор был пуст.
Я подошла к окну, захлопнула ставни и потянула за большой шелковый шнур, чтобы опустить занавески. Ветер ударил с улицы, пытаясь прорваться внутрь, плечи обдало холодом. Один из хрустальных шариков, украшавших подсвечники, сорвался и покатился по паркету, подпрыгивая и дребезжа.
Подобрав шарик у огромного зеркала, я покрутила его в руках: по хрустальным граням скользили блики, раскрашивая их в невозможные цвета.
Неприятное чувство наблюдения не спешило угасать; наоборот — разгоралось. Я знала, что вокруг полно людей. С первого этажа долетали приглушенные звуки праздника, смех и музыка. Но в голове настойчиво жужжало что-то постороннее, как если бы тысячи голосов шептались разом. Я потерла виски.
— Проклятье. — Такое уже было. Тогда, во время Комиссии. Но в тот раз все... иначе.
Краем глаза я заметила какое-то движение в зеркале. Резко подняв голову, я уставилась на саму себя.
Точнее, на отражение, похожее на меня, как две капли воды. У девушки напротив были такие же темные волосы и такие же темно-зеленые глаза... она была такого же роста, у нее были мои губы... и моя улыбка...
...только я не улыбалась.
Кокетливо заправив за ухо завитые локоны, она приподняла тонкую бровь. Я повторила ее жест, заправив за ухо прямые волосы, и, сбитая с толку, отступила на шаг. Шарик, выпав из руки, подкатился к отражению и замер.
Ведь так не бывает. Это мое отражение — но почему она ведет себя иначе, выглядит иначе, почему ее волосы завиты, а платье насыщенно-красного цвета с роскошной юбкой в пол?
Вздрогнув, я отшатнулась: может, она и была похожа на меня, но ее глаза... в них не было ничего. Совершенно. Она была как кукла из магазина: нарядная, сверкающая и абсолютно, совершенно, мертвая.
Подмигнув, отражение расплылось, и на его месте оказалось другое — на этот раз настоящее, в фиолетовом платье, с прямыми волосами, заправленными за ухо. Я подняла руку, прикоснулась к зеркалу и выдохнула: отражение повторило мои действия. И даже ни разу не ошиблось.
— Так-то лучше, — кивнула я, подбадривая себя. — Привиделось.
Убрав блестку с лица, я поспешила к выходу: говорю же, эта комната сводит меня с ума. Если уже не свела: померещится же такое!
Я дернула за ручку... еще раз... и еще раз. Дверь хлопала, но не открывалась, заперев меня в этом безумном мире блеска и отражений.
Но я же помню, помню, что дверь была открыта! Я присмотрелась к ручке — да тут и замка-то нет!
— Как, уже уходишь?
Я вздрогнула и, прижавшись к двери спиной, осмотрела коридор. Голос принадлежал мужчине, — которого, однако, здесь не было. Но по-настоящему я испугалась только, когда случайно взглянула в зеркало, находившееся в двух шагах. Девушка, которая я, но не я, наклонив голову, рассматривала меня с нескрываемым удовольствием.
— Уйди! — не выдержала я. — Исчезни, растворись, изыди! Оставь меня в покое!
Ее улыбка, прежде искренняя, превратилась в улыбку хищницы. Она расправила красную юбку, выразительно посмотрев на меня, и довольно расправила плечи.
На моих глазах черты девушки расплывались. Вот темные волосы побелели, став такими же белыми, как только что выпавший снег. Черным подернулись глаза. Платье превратилось в белую мантию, перехваченную поясом. Лицо вытянулось, тонкие брови расширились, губы искривились, став тонкими и чувственно-мужскими.
Вместо моего отражения проявилось отражение мужчины — молодого, смутно знакомого, с жестоким взглядом и уверенными движениями. Но я никогда его не видела! Кто это?
— Ах, кто я, кто я... — задумчиво протянул он, словно прочитав мои мысли. — За двести лет кем я только не был. Вопрос в том, кто ты?
— О чем ты?
— А ты? — эхом откликнулся мужчина. И рассмеялся. Его голос был, как сладкий мед с щепоткой едкой отравы: ленивый, чуть равнодушный, ласковый... но и угрожающий, яростный, злой. Он медленно провел пальцем по зеркалу, оставляя след с той стороны, и, растягивая слоги, произнес: — А-ри-а-нна. Красивое имя, мне нравится. Ах, Арианна, ты забыла, кто ты. Это простительно, но как ты могла забыть меня?
"Азар". Я встряхнула головой, отгоняя нелепую мысль: Азар мертв, два века, как мертв. Его не существует — он живет только в моих снах.
А может быть, это и есть сон? Я сделала несколько шагов, не отводя от зеркала взгляда, и, не выдержав, бросилась к противоположной двери. Но дверь захлопнулась передо мной, отрезая пути к бегству. Вздрогнув от громкого щелчка, я обернулась. Сердце тяжело стучало в груди, а глаза искали выход... которого не было.
— Наивно было думать, что я не найду тебя.
Он возник в ближайшем зеркале, переходя из отражения в отражение так, будто прогуливался по парку. Руки, сцепленные за спиной, и задумчивый шаг: он наслаждался ролью. Он играл со мной, как кошка с мышкой. Мужчина был красив, — снежной, холодной красотой, — но все в нем кричало об опасности и жестоком безумии.
— Думаешь, это сон? Расстрою тебя. — Он повернулся ко мне, и его губы тронула злая улыбка. — Где бы ты ни скрывалась, что бы ты ни делала... я найду тебя везде. Ты слишком слаба, чтобы мне сопротивляться.
Я наткнулась спиной на дверь и, обхватив круглую ручку, повернула ее. Но, несмотря на отсутствие замков, дверь поддалась, но не открылась: ее будто держало что-то снаружи.
— Это мы еще посмотрим. — Бросив бесполезное занятие, я развернулась к зеркалу. — Ты лишь мой сон!
— Какое интересное замечание, — рассмеялся мужчина, запрокинув голову. — А, может быть, ты мой?
— Чего ты хочешь? — на удивление четко выдохнула я. Нет смысла бояться собственного кошмара, но я боялась, да, боялась. И все же мысль, что это лишь сон, придавала сил. — Что тебе от меня надо?!
— О, действительно хороший вопрос! Всего лишь маленькая сделка. — Он щелкнул пальцами, останавливаясь и глядя на меня. — Я подарю тебе мир... обожание... подчинение... а ты всего лишь будешь делать то, что я скажу. Позволишь мне стать тобой, жить твоей жизнью, управлять твоим даром. Всё! — Он взмахнул руками, будто охватывал планету, и тут же понизил голос до шепота. — За ничтожно малую плату.
Его голос завораживал, — вкрадчивый, тихий, ласковый, обожающий... черные глаза сверкали, обещая всё, что я только могу пожелать. В голове помутилось, мысли спутались. Я открыла рот, чтобы сказать единственно возможное "да". Он предлагает то, о чем я всегда мечтала.
Или нет? Можно ли доверять Азару, пусть даже и во сне? Вздрогнув, я покачала головой, изгоняя настойчивый шепот из мыслей.
— Нет. Не будет никаких сделок.
Изображение пошло рябью, лицо отражения перекосилось от ярости. На мгновение мужчина пропал, став черным бесформенным силуэтом, но тут же появился вновь. Шумно втянув воздух, мужчина выпрямился и устало провел рукой по шее.
— Как я ненавижу Хранителей, — с досадой прошипел он. — Что ж. Я пытался по-хорошему. Хочешь, я предскажу твою судьбу? Через год...
— Не надо мне ничего предсказывать! Просто убирайся!
— Через год твоя сила раскроется, и тогда... — Его лицо приблизилось к самой границе зеркала, став в разы крупнее тела, но это было не смешно, — скорее, жутко. Он улыбался, улыбкой уверенной и неприятной, от нее мурашки шли по спине. — Тогда ты выполнишь все, что я пожелаю.
— Ты сошел с ума. Никогда и никому я не стану подчиняться... тем более тебе. Да ты даже... не существуешь!
Он вздохнул, развел руками и отдалился, вернувшись в привычные размеры. Что-то в его жестах напоминало о чувстве сожаления, — но это чувство было фальшивкой, игрой.
— Жаль. Тогда я тебя заставлю. Поэтому в твоей судьбе есть один неприятный момент: ты потеряешь всех, кого любишь. И начнем мы, пожалуй, — он достал из кармана часы, нахмурился и тут же просиял, — прямо сейчас. И вот еще... ты действительно так уверена, что это сон? Я тебя разочарую: если кто кому и снится, так это ты мне.
Он быстро подался вперед, заставив меня отшатнуться. Ручка двери, — бронзовая, с резко очерченными углами — впилась в спину, заставив меня зашипеть от внезапной боли. Схватившись за поясницу, я в ужасе посмотрела на мужчину. Что, значит, не сон?! Как это может быть реальностью?! Это невозможно!
— Для таких, как мы, нет ничего невозможного, Арианна, как ты могла забыть? — медленно улыбнулся Азар. — А теперь я покажу тебе, что случится с теми, кто окружает тебя... интересно, успеешь ли ты спасти Тиару? Кто быстрее добежит до ее комнаты, тот и выиграл.
Мужчина рассмеялся сухим, безумным смехом. Зеркало, покрывшись рябью, замерцало, стирая чужое отражение, и вдруг выровнялось. Мое бледное отражение взглянуло на меня испуганно и затравленно, а дверь с тихим щелчком открылась нараспашку.
— Тик-так, мое солнце, — донесся насмешливый голос сразу отовсюду, отражаясь эхом от зеркал и звеня в моих ушах набатом, — тик-так!
* * *
Тиару? Я сделала назад шаг, другой и, развернувшись, выбежала из коридора и бросилась вверх по лестнице, перепрыгивая через несколько ступеней. В груди колотилось сердце, отмеряя секунды. Я задыхалась, но не от бега, а от страха за подругу.
Он не шутил. Я чувствовала это, знала. Страх придавал мне сил, и я бежала так быстро, как только могла.
— Куда тебя несет?
Парень схватил меня за руку, заставляя развернуться. Лио. Я отметила это краем сознания, но не зацепилась. Ударив синеглазого в грудь, я выдернула руку и стрелой помчалась выше.
— Арианна!
Я пронеслась мимо зеркального коридора, распахивая одну дверь за другой. Где-то попадались люди, спешащие к выходу; они недоуменно провожали меня взглядами, но не пытались остановить. Почему никто из них не остался с Тиарой?! Сейчас я ненавидела их всех, всех до единого!
Что, если с ней что-то случится? Что, если я опоздаю? Я остановилась, всего на мгновение, чтобы заметить, как в зеркале рядом с комнатой Тиары промелькнула тень. Вздрогнув от зловещего предчувствия, я распахнула дверь и влетела в просторную комнату. Ветер играл занавесками ширмы, разделяющей комнату на две половины; здесь было холодно и тихо.
— Тиара? — Голос дрожал. В комнату врывался ветер сквозь распахнутое окно, створки протяжено поскрипывали под порывами. Но в остальном ни звука, ни шороха. Тяжелая, бьющая по ушам тишина.
Я сделала шаг, споткнулась о мягкую игрушку, валявшуюся почти у порога, и растерянно ее подняла. Плюшевый медведь... мой подарок Тиаре на пятнадцатилетие. Стеклянные глаза отражали свет луны; бросив игрушку на комод, я быстро дернула за шнур люстры. Но, вспомнив о неполадках с генератором, подошла к комоду и прокрутила резную лампу по часовой стрелке.
Шестеренки завращались с легким шорохом, разбивая тишину металлическим скрежетом, и тусклый огонек разгорелся за разноцветным стеклом. По комнате заплясали радужные зайчики, складываясь в причудливые узоры.
Лампа вертелась и вертелась на своей подставке, и зайчики вертелись вместе с ней, скользя по стенам и мебели, выхватывая то уголок роскошной кровати под балдахином, то маленькую шкатулку из перламутра, то небольшую клетку с механической птицей. Но комната казалась пустой и одинокой, и от радужных отблесков дурное предчувствие лишь усиливалось.
— Тиа, пожалуйста, отзовись! — дрожащим голосом позвала я, оглядываясь и пытаясь понять, что меня так беспокоит. — Где ты?
