— Я с вами, — твердо сказала я.
Кулон потеплел в моих руках. Я вроде бы сказала всего несколько слов. Но у меня вдруг появилось странное чувство, что я перешагнула какой-то рубеж. Нечто неосязаемое. Смутное. Едва уловимое.
И назад дороги нет и не будет.
В глазах Ардиана скользнуло... разочарование? Сожаление? Или нет, наверное, обычная скука. Веруд удостоил меня задумчивым взглядом, коротким кивком и снова отвернулся к окну.
— Интересно, как бы ответила твоя сестра? — задумчиво, скорее, для себя, прошептал он. И тут же с горечью усмехнулся. — Впрочем, знаю...
____________________
Глава 17. Вотум недоверия
Арианна
— Все, чего я хочу, это свободы.
Я смотрю на него и больше не узнаю. Мы все устали. Так безмерно, так сильно устали... эта усталость ложится тяжестью на сердце. Убивает. Медленно, мучительно. Я понимаю его.
Но то, что он хочет сделать — неправильно.
Молча я отворачиваюсь к городу. Смотрю на него, наблюдая, как птицы парят в сером небе. Так тихо, кажется, будто звенит воздух.
— Ты погубишь нас всех, — наконец, говорю я, и слова звучат сухо.
— Разве тебе не надоело? Век за веком разбирать их мелкие дрязги? Наш мир будет лучше. Мы освободимся. Сможем жить... любить... Будь со мной, раздели со мной этот мир. Я не хочу, чтобы ты пострадала.
Он протягивает руку, но я не спешу отвечать на жест. Заглядываю в знакомые с детства глаза. Смотрю в них, пытаясь отыскать мальчика из прошлого.
Но его больше нет. Моего Азара больше нет.
Азар роняет руку, и по его губам змеится горькая усмешка.
— Значит, нет, — холодно выдыхает он.
— Остановись, Азар.
— Или что? — Он подходит ближе. Касается холодными пальцами моей щеки. — Убьешь меня?
Он медлит. Смотрит так, словно видит в последний раз. Его лицо меняется, становится жестоким. Чужим. И я понимаю: отныне мы по разные стороны. Даже мне не прорваться сквозь лед, которым оковано его сердце.
Он отступает на шаг и презрительно кривит губы.
— Помни же, — резко выдыхает он. — Я дал тебе выбор. Но ты выбрала неверно.
Я смотрю ему вслед. Смотрю, как снег ложится на его белоснежные волосы. Я знаю, его надо остановить. Я должна сообщить другим Хранителям обо всем. Должна обречь Азара на смерть — пока не поздно. Должна, должна, должна...
Но я отворачиваюсь к городу. Я бегу. Бегу от всего — и от себя тоже. Бегу, как бежала всегда. Закрываю глаза, словно это может все исправить.
Ничего. Я не делаю ничего.
...Над городом кружится снег — но почему он кровавого цвета?
* * *
Надо же... задремала. Я села, зевая. Птица в клетке была металлической, но пела совсем, как живая. Позолоченные перья складывались и снова распрямлялись, изумрудные глазки смотрели в одну точку. Отметив еще один час переливчатой трелью, птица сложила крылья и, опустив голову, замолчала.
В комнате наступила тишина. Я задумчиво постучала по золотым прутьям, щурясь и припоминая странный сон. Почему мне снится Азар? Что меня с ним связывало — и меня ли?
Может, этот сон из-за свитка? Я взглянула на свиток, зажатый в руке, и потерла сонные глаза. Где, интересно, сестру носит? Вздохнув, я захлопнула свиток. Жду весь вечер, а Ханна, как без вести пропала! В иное время не расстроилась бы, но сегодня, можно сказать, у меня прилив сестринской нежности.
— Рина, где тебя носит?! Какого шайтана это здесь валяется?! — послышалось снизу, и я встрепенулась. У Ханны приятный голос, но интонации всегда требовательные — ни с кем не спутаешь.
Я спрятала свиток под подушку, примяла, чтобы никто не заметил, и двинулась капать сестре на нервы.
Даже стараться не пришлось. Едва меня заметив, Ханна закатила глаза, издала раздраженный вздох и вернулась к шляпкам и украшениям. Ну, ей придется меня выслушать. Как бы там ни было, я крайне нуждаюсь в сестринском общении.
— Мне нужно с тобой поговорить, — я запрыгнула на стол, наблюдая, как сестра вертится перед зеркалом. Как всегда, не в духе. Это на публике Ханна сама улыбчивость, а дома ее иначе, как в дурном настроении, не застанешь: это все знают.
Хм? А что это на шее сестры? Я рассеянно прикоснулась к кулону отца, проверяя, на месте ли, и нахмурилась. Странно. Ханна всегда меня убеждала, что носить отцовский кулон — преступление против моды, а вот поди ж ты, такой же сама где-то отрыла.
Ладно. Я встряхнула головой и облизала пересохшие губы. Собраться с силами — или я все испорчу. Ханна — единственная, кто может прикрыть меня перед мамой и протащить в Академию. Мне всего-то нужно найти Лиарана Айтири и с ним побеседовать.
Беда в том, что в Храм так легко не попадешь. Нужно разрешение сенатора — которое мне стараниями Шарго и мамы ни за что не дадут.
Мне — нет. Но сегодня я впервые оценила наличие сестры. Которая любимица Шарго и учится в Университете, который граничит с Храмом...
— Ари, у меня мало времени. Я не успела даже сделать прическу, а...
— Ты поможешь мне попасть в Храм Кио-Ре. Возьмешь допуск от Шарго на свое имя, — вышло, пожалуй, даже чересчур самоуверенно. Я глотнула воды из стакана и спрыгнула со стола. — Пожалуйста.
Ханна на мгновение замерла, а потом рассмеялась.
— Ты что, с дуба рухнула? С какой это стати я тебе помогать буду?
— Я просто хочу, чтобы ты получила разрешение от Шарго, только и всего...
— Ари, ты оглохла, я никак не пойму? — Ханна развернулась и недовольно взвесила на ладони сережку. — Я не стану этого делать, даже если ты будешь умолять меня на коленях. Для меня гораздо лучше, если ты будешь так далеко от Кая, как только возможно!
Я так и не сказала готовое сорваться с губ слово "пожалуйста". Прищурившись, я скрестила руки на груди и прислонилась к столу. Ханна, увлеченно расчесывающая волосы, не заметила паузы в разговоре. А я вдруг поняла, что делать.
Пожалуйста — не поможет договориться.
Зато теперь я знаю, что поможет.
— Ошибаешься. Ты сделаешь, что я скажу, и даже больше.
— О! Это невыносимо! — выдохнула Ханна, бросая расческу на комод и разворачиваясь, чтобы уйти.
— Или я уведу у тебя Кая. Назло тебе.
Ханна остановилась, ее губы дрогнули, будто она совсем не ожидала услышать от меня такое. А мне кажется, все вполне ожидаемо. Даже странно, что этот маленький шантаж не пришел в голову раньше.
Сестра растерянно замерла, рассматривая меня так, словно впервые видит. Я чуть наклонила голову в усмешке, ожидая согласия.
— Ты не посмеешь. У тебя не получится.
— Хочешь убедиться? — ответила я на оба вопроса и подошла ближе. — Но если ты сделаешь мне это маленькое одолжение, я обещаю, что не подпущу Кая ближе, чем на расстояние дружбы.
— Ты что, мне угрожаешь? — кошачьи глаза Ханны сузились от гнева, их цвет медленно темнел. Я понимала, что это опасно и безрассудно, но последние события заставили меня потерять всякий страх.
Я в ответе перед Тиарой. Я должна попасть в Академию. Должна узнать, как мне справиться с даром и как остановить Азара.
Ханна как-нибудь переживет.
— Всего лишь предлагаю сделку, — сухо ответила я. — Ты берешь допуск, помогаешь мне попасть на поезд, ведущий в Академию. Молчишь о нашем соглашении, ни слова Шарго или маме. Взамен получаешь Кая. Точнее, мое обещание не уводить его у тебя. Как тебе?
— И ты перестаешь с ним общаться.
— С чего бы? Условия ставлю я, а не ты.
— Да, но без меня ты никогда не получишь допуск.
— Да, но без допуска я сделаю все, чтобы увести Кая. А я на удивление упряма, когда мне что-то надо, тебе ли не знать?
Ханна подошла ко мне вплотную. Она долго смотрела на меня, будто сомневалась. Я протянула ей документы и улыбнулась, чувствуя знакомое жужжание и легкую боль в голове. Глаза Ханны щурились, но, может быть потому, что она сестра, ниточка в ее сознание установилась легко. Собственные слова отозвались звоном в моих ушах:
— Ты возьмешь для меня разрешение у Шарго на недельное проживание в Храме.
— Я... — Ханна замялась, прикладывая ко лбу руку. Она выглядела слегка растерянной, и я усилила нажим.
— Подумай.
— Хорошо! — зарычала она, вырывая из моих рук документы. — Завтра поедем в Сенат, ясно? И только попробуй снова к Каю клеиться! Надеюсь, ты сдохнешь на своем севере!
Резко развернувшись, она вышла из комнаты, а я выдохнула.
Все прошло не так плохо, а? Я схватила дрожащими руками стакан и зачем-то переставила его на комод. Теперь остается ждать.
— Злая ты, — прокомментировала сценку Люи, проявившаяся в вазе с шоколадными конфетами. Облизав перепачканные пальцы, она покачала головой. — Как не стыдно?
Я подошла к зеркалу и поморщилась. Знаю, Люи права. Я не собиралась шантажировать сестру... я приложила ладонь к зеркалу, изучая собственное отражение. На мгновение мне показалось, я вижу чужое лицо... незнакомое.
Но стоило моргнуть, как наваждение развеялось. Это все я. Мне придется рискнуть, чтобы попасть в Храм. Выхода все равно нет.
— Люи, я все вижу, — строго прикрикнула я, и спирит с грохотом выпустила уже отломанную стрелку часов.
— Ой-ой, подумаешь! — проворчал спирит, опускаясь обратно в вазу. — Уже и посмотреть нельзя...
* * *
* * *
Город пробуждался от утренней спячки, медлительный и сонный, но здесь, в центре, все куда-то спешили. Я поднялась на пару ступенек и, облокотившись на перила, бездумно уставилась на бегущих людей. Озабоченные, нервные, суетливые. Каждый подчиняется ритму толпы, никто не желает от нее отставать.
Это Первейшие. Вульгары. Зачем-то они всегда торопятся. Спешат, хотя некуда.
Ашеры сидят на скамейках, невозмутимо читают газеты. Вдалеке разминаются Стражи. Мы все-таки разные — ашеры и вульгары. Иногда мне кажется, настолько разные, что скрепить нас воедино невозможно. Как-то Хранителям это удавалось — но их не стало, и все трещит по швам.
Интересно... Хранители ведь перерождаются. Я была одной из них в прошлой жизни? Какая-то чудовищная ошибка. Я ниже стянула рукав, опасаясь, что кто-то увидит шаксов знак дара, и вздохнула. Никакой я не Хранитель. По правде, никогда не хотела им быть.
— Эй, красавица, смотри, я ограбил чей-то сад! — Голос Кая заставил меня встрепенуться. Я выпрямилась и посмотрела на сияющего, донельзя довольного друга, размахивающего букетом красных роз. — За мной гнались и наступали на пятки, но я все равно не выпустил добычу! Оказалось, правда, спутал клубнику с цветами, теперь избавляюсь от улик. Придержи-ка у себя букетик пару лет, а?
— Это чтобы решили, что сад грабила я? — фыркнула я, протягивая руку для букета.
Но внезапно отдернула, вспомнив об уговоре с Ханной. Вот возьму, а потом повстречаюсь со злой ведьмой в лице сестры.
— Лучше своей девушке отнеси?
— Ну так? — Кай выставил руку с букетом ко мне и поднял бровь. — Ты девушка, я и принес?
— Ханне, — напомнила я.
— А, Ханна! — махнул рукой Кай. — Ей все равно не понравится!
— Кай, она же ревнует...
— Что с тобой? — Кай нахмурился. — Ты какая-то расстроенная...
Он потянулся к моим волосам, чтобы отвести с лица, но я мягко уклонилась и улыбнулась, чтобы скрыть внезапную неловкость. Не из-за жеста Кая — для него в порядке вещей — а из-за противного чувства в душе, что отталкиваю друга, а он ничего не понимает.
— Так конечно, не тебя же загрызет ночью злая сестра? — выкрутилась я.
— Нет, тут что-то другое... — Кай осторожно взял меня за руку. — Выкладывай, что тебя беспокоит?
— Твой кулон, — ляпнула я первое, что в голову пришло, и отвернулась к толпе. Что-то не так в городе? Такое чувство странное... как если бы вспышка агрессии. Будто ожидание... или предчувствие.
— А что с моим кулоном? У тебя такой же, — Кай, воспользовавшись моей растерянностью, обхватил меня рукой за плечи и доверительно прошептал "страшным шёпотом". — ты одна из нас...
— Из кого это из вас?
— Любителей дурацких кулонов, — зловеще протянул Кай, откровенно дурачась, и я с досадой толкнула его в бок.
— Мне просто интересно, что он означает? Я вчера у Ханны видела такой же... как-то не в ее вкусе.
— У Ханны? — вздрогнул Кай, опуская руку. — Ты уверена?
Я перевела взгляд на Кая, не понимая, с чего такой потрясенный тон. Ну кулон. Подумаешь! А у друга такое вытянутое лицо, будто только что шайтана в своей постели повстречал!
Я уже хотела спросить, не проглотил ли Кай жука и не укусил ли его личный спирит ненароком, но что-то в толпе грохнуло, взорвалось, да так, что заложило уши! Послышались визги, крики, и толпа внезапно побежала, спасаясь неизвестно от чего.
— Свергнуть Сенат! Довольно вы пили нашей крови, мра... — Голос мужчины утонул в общем шуме.
Стражи отреагировали быстро — но вульгар все равно попытался сбежать. Сомневаюсь, что он задался целью взорвать Сенат, больше похоже на протест. С обычной хлопушкой не больно-то с магами повоюешь — но события в Ратолле взбудоражили всех. Его скрутили, несколько раз ударили в живот... над ним будет суд — и скорый. Скорее всего, накажут по высшей мере.
Мне вдруг захотелось — невероятно сильно! — вмешаться. Перенаправить энергии, усмирить ярость одной стороны и жестокость другой. А ведь я бы могла... всего несколько слов...
Я сделала шаг вниз, плохо понимая, зачем...
— Ари! — Кай перехватил меня за руку, выводя из транса, и потащил наверх, в здание. Я кинула взгляд в сторону мужчины, но разум вернулся. Глупо вмешиваться. И вообще, не мое дело. Что на меня нашло? Я встряхнула головой и последовала за Каем.
* * *
Нити бус путались в волосах. Я быстро шла за Каем и свободной рукой пыталась их распутать — безуспешно, впрочем. Вместо того, чтобы распутаться, клубок волос и бус восстал против меня и запутался еще сильнее.
— Конфеты есть? — угрожающе прошипели мне на ухо. — Твои волосы в моих заложниках! Гони конфеты, или сама найду и сооружу в волосах конфетное гнездо!
— Люи! — зашипела я сквозь зубы.
— Ты в порядке? — Кай обернулся, услышав мое гневное шипение, и остановился. Я получила шанс добраться до спирита и запихнуть мелкую поганку в сумку.
— Да, в полном! Муха, — жизнерадостно отмахнулась я, стараясь не замечать вылетевшей из сумки пустой обертки. Очень крупная и зубастая муха... которая сейчас, вероятно, разбирает сумку на запчасти.
— Давай помогу, — Кай, не дав сообразить, ловко вытащил предательскую нитку из моих волос.
Пробежавшись пальцами по прядкам моих волос, он улыбнулся, но руку так и не убрал. В карих глазах скрывалась теплота — та самая, по которой я так скучала в Ратолле. И это завораживало. До трепета в груди; я начинала привыкать к этому чувству — и игнорировать его.
Я любила Кая: и пожалуй, могла бы любить не только, как друга. Но я никогда так с сестрой не поступлю — кроме того, я обещала.
Кай чуть склонился, и я, вдохнув, резко отвернула голову.
Чтобы, разумеется, увидеть, как сестра мрачно сверлит меня взглядом. Всем видом рассказывая, что бы она со мной сделала, доведись ей избавиться от рамок закона.
Но плохо мне стало не от этого. Рядом с Ханной стоял Веруд. Да-да, тот самый, который сегодня утром опять угодил на первые страницы: газеты с удовольствием смаковали каждый чих наследника.
