Вбегает солдат-первогодок. Глаза на выкате, хватает ртом воздух, бока как мехи ходят.
— Майор... Госпожа майор... На южный край... Сержант послал... Там такое... Такое...
Хм. И не подозревала у сержанта наличия режиссерских способностей, а также персональной труппы.
Во дворе дома просто театральная постановка. Семейка хозяина с белыми как мел лицами и поднятыми руками у стены сарая. Три солдата наставившие на них автоматы.
А вот и сержант...
Снова хм. Лежит на земле, и четверо его с трудом удерживают.
Марина присела на корточки. Да от невозмутимого сержанта прикуривать можно! Талант! Нереальзовавшаяся звезда Драматического театра! Заговорила на местном.
— Перестарался приятель. Я и так не сомневалась, что найдешь.
Тот дёрнулся, но ничего не сказал. Скрипит зубами как зверь. Только теперь рассмотрела валяющейся в пыли длинный кинжал. Раньше наблюдавшейся у сержанта за голенищем.
Неужели и вправду нашел не им положенное?
— И что же здесь произошло?
— Он хозяина свежевать хотел. — ответил один из солдат.
— Не поняла.
Тот замялся. Покосился на сержанта. Решил, что тот не слышит, однако заговорил шепотом.
— Ну, кожу с него содрать живьем.
— А за коим?
— В сарае телемм нашли.
А Марина и слова такого не знает.
— Так тащите его сюда.
Лучше бы она этого не приказывала.
Из сарая вытаскивают что-то вроде рамки для шкур. Только очень большую. Прислоняют к стене. Марина подходит поближе. Телемм. Человеческая кожа, содранная целиком. Как с животного. С лицом, волосами, половыми органами и всем остальным. С пальцев кожа снята как перчатки. Выделанная и навощенная уже. И ''работа'', если можно так выразится не вчера сделанная.
Чей-то голос за спиной:
— Это сдирают с живого.
Другой голос.
— Я знал его. Помнишь, год назад грузовик с двумя ребятами пропал? Это шофер из автобата. Ну, тот, здоровый.
— Точно. Он самый. Вон и татуировка на плече...
Сержант стоит рядом. Лицо дергается, но себя вполне контролирует.
— Дерут только с сильного врага. Видать, прихватил он с собой сколько-то сучар этих.
Истерический смешок.
Какая у них самая поганая смерть? Ах да, утопленник.
— Сержант. Вон бочка для дождевой воды стоит. Этого — она ткнула пальцем в безрукого — туда. Немедленно. Я как раз право вести военно-полевой суд имею!
А даже если бы и не имела.
— Утопить всегда успеем. Спросить сперва надо...
— Так ты и спрашивай. Только семейку его заприте где-нибудь.
— Телемм. Ты выходит знаешь, как это делается.
— Да! Знаю! — крикнул он. Молчит с полминуты. Говорит глухо. — Сейчас меньше. Раньше. Как обряд инициации это было. Содрать с врага. Воина. Перед домами раньше держали. Я тоже хотел. Дурак был. Но мне ещё рано было.
Видел. Притащили женщину. Грэдку. Молодую ещё. Не знаю, кто она была. И детей её. Двоих. Сначала их убили. Просто убили. Она смотрела. А потом... Я всё видел. Всё. И потом её видел.
А через месяц сбежал сюда.
''Будь достоин отцовского рода!'' — говорили у нас. Мне так говорили. Называли моим отцом какого-то лесного, убитого много лет назад. А мать мне сказала. Когда я уходил... ''Я знала, кровь потянет. Ты уйдешь к людям своего отца''. Я не понял, она ведь понимала, куда я ухожу. Но она сказала: ''Мальчик мой, твой отец грэд''. И назвала имя. Скала ещё: ''Он хотел увезти меня, и так и не пришел. Не осуждай его. Они тоже не любят полукровок''. Потом я его искал...
— Нашел?
— Да. Он не обманывал мать. Он погиб в бою за несколько дней до того, как обещал вернуться за ней. Я знаю, где он похоронен.
— Не вылезут. Вход искать — в двух шагах пройдешь — и не заметишь. На воздуховод этот считай случайно напоролись.
-Кинуть гранату— и привет, — предложила Марина
-Да вы видали как они строят? Похлеще блиндажей мирренских. В два, а то и в три яруса будут. Одной гранатой их не выкуришь.
Марина усмехается. Сказать что неприятно — не сказать ничего.
-Одной и правда не хватит. Обойдемся тремя. Ты — дуй за кувалдой. Ты— ищи чурбачок что бы как раз в трубу пролез и ветошью его обмотай. Ты— сцеди мне бензина пол литра.
Пока бегали за кувалдой, да искали колобашку, Марина примотала к гранате бутылку с бензином.
— Значит так: я кидаю первую гранату, и ждем пока рванет. Потом вот это — она показала гранато-бутылковый бутерброд. Затем по тому же адресу следует граната с замедлением. Как только кину— пробку в трубу, кувалдой по ней и в кусты. На счет три.
Тряхнуло хорошо. Пробка улетела в неизвестном направлении. Из трубы полыхнуло, а затем повалил дым. Кажется, из-под земли донесся какой-то вой.
— Все очень просто: если кто был наверху — убит первой гранатой. Второй взорвется номер три. Энергия взрыва пойдет внутрь и на пробку. Пробка задержала весь компот на какое-то время. А тут и номер два рванул. В трубе — газовый затор, второй взрыв отразился от первого, и внутрь идет коктейльчик с горючей смесью. Все что может гореть — загорится.
Так что нам остается только сидеть и ждать, пока рухнут перекрытия. А потом собрать, то что останется и готовится к подсчету наградных. В общем, "Памятка саперу", издание кажется, седьмое, исправленное и дополненное. Полезная книжечка одним словом.
Пьянки с лейтенантом-подполковником стали почти обыденным явлением. Пить -пили много, а он всё на неё косился, словно пытаясь сообразить, почему это старый оборотень не ревнует. Марина скабрезные анекдоты не любит, но при случае рассказать может. Так что временами производит впечатление излишне веселой во всех смыслах женщины. Но производить — одно, а быть — нечто другое. К тому же, старый оборотень склонен думать, что у неё роман как раз с этим неудачливым летуном.
А две трети прочих офицеров, и в особенности их жен, свято верят в существование любовного треугольника — полковник — майор — подполковник. Кот драный, кошка паленая и кот облезлый. Три самых известных урода на сотни километров вокруг.
Ну, а облезлый наш, как наберётся, просто забывает о поле собеседника и начинает вспоминать бывших подружек. В ответ и Марина начинает нести та-а-а-кое, что не каждое издательство для взрослых осмелится напечатать.
Болтать о услышанных солененьких сказочках старлей-подполковник не болтал, но бывало находясь в состоянии после вчерашнего начинал выяснять некоторые технические и физиологические детали пышно описанных оргий. Марина готова была поклясться, что вновь научилась краснеть. Всё бы ничего, но эту околесицу она и в самом деле вчера наплела. М-да, надо было меньше в четырнадцать лет в секретных отделах императорской библиотеки копаться. Не то, что бы было очень занятно, кругозор, так сказать, расширила. Только от теории к практике переходить не спешила.
Сегодня к россказням ещё не перешла. Хотя и набралась преизрядно. Пока байки травит пол... или полный му... полковник. Надо же, знакомое что-то слышится!
— Баба у нас одна была... Летала как демон. Словно с крыльями родилась. Красивая как... не знаю даже с кем сравнивать можно. Уж не с тобой, это точно. Ножки — супер. Знаком я с ней был. В небе — смерч. В постели — ураган. Как в небе, так и на земле такое вытворяла... Раз в сто лет такие родятся. Глядишь на неё — словно сияет вся. Как молния. Ослепнуть можно. Жила весело, но слова дурного сказать было нельзя. Ибо столько в ней жизни. Нельзя ревновать богиню. Тебе больше чести, если в твою сторону обратится карий взгляд, и сверкнет улыбка... Эх, знала бы ты, как она улыбалась. Солнца не надо. Такой свет от неё шел! До гроба не забудет её тот, кому она хоть раз улыбнулась.
Да и звёзд побольше, чем у тебя. И все кровью заработаны. — Он с издёвкой глянул на Марину. А у той и так не сильный хмель начисто выветрился. Неужели мир и в самом деле настолько тесен?
Что же до высказываний этого деятеля, то можно подумать она не знает, что пилот считает её бывшей подружкой какого-то чина. И нет вопросов, каким местом ордена заработаны. То она не знает, что все местные бабы да и мужики многие, причем без различия в национальностях, трендят друг другу, что у неё лицо такое оттого, что любовник ей от ревности кислотой плеснул. А другой его за это убил, ну а третий хотел и её и его порешить. Того арестовали, а её сюда сослали от греха подальше.
Сейчас-то все болтают, что она любовница полковника. И гадают, что он в такой страхолюдине нашёл. Гадают исключительно грэды. У местных-то подобных вопросов нет. С кем же ещё якшаться оборотню, как ни с себе подобной?
Ну как, кинем пробный камушек.
— У вас, это там где ты три самолёта за пять дней грохнул?
От такого взгляда пороховая бочка точно рванет.
— Если выражаться официальным языком, то да.
Трепач. Заткнем его сейчас пожалуй. Змеино улыбаясь Марина сказала.
— Слушай, ещё раз что-нибудь про свои отношения с Катти Сарк брякнешь — и я тебе морду набью. Нос из затылка торчать будет. Сам знаешь, это я делать умею. Так что ври, да не завирайся. С отбросом вроде тебя Катти Сарк дел иметь не могла, — сказала Марина, подумав при этом: ''А вот с ещё большей кучей отходов — запросто!''
Пилот вскакивает. Лицо побелело.
-Тварь!!! Я тебя в окно выкину!!!
-Попробуй. — ледяным голосом сказала Марина. — Без крыльев летать научу.
-Да хоть знаешь, что за человек это была!!! Да ты же ногтя её не стоишь!!!
-Приеду домой — расскажу сестрёнке, до чего же она здесь популярна.
-Что???
Кажется, лицо лейтенант-подполковника вытянулось в два раза.
-Ничего. — Марина усмехнулась, — Та, которую зовут Катти Сарк — моя родная сестра. И это не её имя.
-Я знаю. Елизавета она.
Надо же, сестрёнка наврала только наполовину. Нехарактерно для принципиальной противницы любых полумер.
— Если уж так гордишься знакомством с ней — то и поступай так, что бы при встрече она от тебя не отвернулась. Не таким ведь она тебя знавала. Подполковник.
— Не таким. Это верно. Она меня от расстрельной статьи спасла. Ничего людям не забывает. Давно с ней виделись?
— Перед отъездом. Она сейчас в ПВО столицы. Бездельничает.
— Отдыхать с шиком она любит. Я помню.
Никогда не видела Марина у подполковника подобного лица. Встретивший богиню не позабудет её никогда.
Полковник с каждым днем все страннее на неё смотрит. Словно подозревает что-то, а спросить боится. Только что же может страх у старого оборотня вызвать? Или пригляделся, какого цвета глазки у ненормального майора? Есть же тут легенда о зеленоглазой ведьме, обещавшей вернуться и погубить народ. Они утверждают, что шли через эти земли войска Чёрной Дины. Шли, сея смерть вокруг себя. И великий святой проклял Динердов... Обещала Черная Дина на обратном пути вырезать тут всех. Но проклял её великий святой. И не вернулись они до сих пор. Никто их не видел больше.
Деток малых пугать легенда вполне сойдёт. Только Марина неплохо знает историю. Хронисты тех лет даже не заметили разгромленных деревенек и воплей безумного деда. Шла война с куршанами, и Дина решила ударить, откуда её не ждали. А кто там по дороге попался — а какая разница. Мир-то подписывали на руинах одной из куршанских столиц.
К себе домой грэды, или динерды, что на грэдский можно перевести примерно как ''отродья Дины'', вместе с ней самой возвращались другим путем. И все. Нет никакой легенды.
Однако, есть вера в зеленоглазую ведьму.
Неужели и полковник верит?
Сегодня после доклада попросил задержаться. Кажется, решился-таки спросить о важном.
— Сначала я думал что вы здесь человек случайный. Ждал рапорта о переводе. Но потом... чего-то в бумагах не дописали. Это факт. Кто же всё-таки вы? У меня начинает складываться впечатление, что вы нечто вроде личного представителя министра, посланного сюда для сбора информации. Это так?
Марина решила играть в открытую.
— Близко к истине. Министр меня знает. И к сказанному мной прислушается. Но не более того. Права менять тут что-либо у меня нет.
— Как часто докладываете министру?
— Раз в месяц. Могу чаще. Но не вижу особой нужды.
— Ситуация не улучшается. Скорее наоборот.
— Да. Но последнее время мне начало казаться, что дело не только в повстанцах. И не в старых их покровителях — нейтралах да мирренах. Что-то тут не так. Либо в гарнизоне, либо где повыше.
— Создание территориальных частей да местной полиции вовсе не моя идея. Закон принят парламентом.
— Они и не такое принять могут. Но инициативная группа депутатов — сплошь из данного округа. И иные из них в неплохих отношениях с губернатором.
— На что намекаете, майор? Знаете, на что это тянет?
— Я не намекаю. Делюсь своими наблюдениями просто.
Витает, витает что-то в воздухе. Нехорошее. Городские местные боятся. Грэды, кто могут, на большую землю уезжают, продав имущество по дешевке. Не верят, что армия может защитить. В ближних деревнях мужчин почти не осталось. Где они? А заработках. Знаем мы эти ''заработки''. Местные полицейские да из территориального полка солдаты уж слишком нагло себя ведут. Чуть ли не в лицо говорят. ''Чемодан, вокзал, домой''.
''Хужбудэт'' с танкистами собрались, пошли, и территориалов отметелили. Сильно. Какого территориала не встретишь — рожа оплывшая, вокруг глаз синева, да и шепелявит чего-то. У кого зуба не хватает, а у кого и десятка. А Марина упорно делает вид что она тут ни причем. Только на утреннем построении объявила личному составу благодарность за идеальную дисциплину.
А от полковника приказ — выделить взвод для земляных работ. То есть для работы на единственном в гарнизоне экскаваторе и паре бульдозеров. И что же копать собрались? А оказывается, траншеи и рвы вокруг города. И там уже все полицейские с битыми территориалами без энтузиазма правда, но машут лопатами.
— Ваша идея — укреплять город?
— Моя. По крайней мере, полиция да эти полусолдаты, пока окопы копают, всегда на виду, и ничего не выкинут.
— Неисправные машины можно использовать как огневые точки.
— Есть идеи, где их установить?
— Разумеется.
— Ставьте.
— Есть!
— На охрану складов поставим ''Хужбудэт''.
Марина усмехнулась.
— Кто сунется, тем точно хуже будэт.
Усмехнулся и полковник.
Только обоим оборотням не до веселья.
— Есть конкретные предложения?
— Пока только — изъять всё излишнее вооружение у местных органов власти и полиции. По стволу на рыло оставить. А лучше — по одному на двоих. Чует моё сердце — по нам эти стволы скоро работать будут. Так что — чем меньше этих стволов будет — тем лучше.
— Вони будет...
