Сашка почему-то сразу подумала, что Марина вовсе не настолько пьяна, чтобы начинать разговор с подобных вопросов. В зелёном взгляде только мука и ярость. А никак не хмель. Софи, похоже, такого же мнения.

— Я даже не спрашиваю, кого посетила ''гениальная'' идея нажраться. Я спрашиваю: тебе жить надоело?

Голова склонилась набок, лицо скривилось в ядовитом прищуре. Больше похожем на гримасу от страшной боли.

— А тебе... дезертир ?

И словечко полетело как плевок.

''Марина в своем репертуаре'', — подумала Сашка. Но вслух язвить не охота совершенно. Ясно, что Марина пьёт от страшной тоски, овладевшей ею. И ещё она знает : дезертир в данном случае является очень страшным оскорблением. Для любого профессионального военного не самое лестное сравнение. А если такое сравнение звучит из уст человека, подобного Марине, то поневоле призадумаешься.

— Бросай пить, иначе скоро загнёшься, — сказала Софи, сделав вид, что не заметила оскорбления.

— Месяцем раньше, месяцем позже. Кстати, пора бы мне и завещание обнародовать. Запомни, Сонька, запомни, Софи-Елизабет, запомни, Лиза — так она называет Софи когда не просто злиться (в последнее время это почти ежедневно происходит), а когда, что называется доведёна до белого каления, тогда она называет многие её имена. И те два. Одно — которым пользовалась чаще всего — Софи. И другое, которое почему-то часто называет Марина в стрессовой ситуации. Елизавета, Лиза. А первое имя — Софи.

''Лиза — так вот значит, как её ещё зовут'', — почему-то подумала Сашка, — ''Тоже какое-то воспоминание о нашем мире, не иначе''.

А Марина, между тем, продолжает.

— Так вот хорошо запомни: если я сдохну, а тебе удаться вернуться, то не вздумай взять Глаз Змеи себе, и дочери моей не отдавай. Не к чему он ей. А вот ей... — полупьяные глаза Марины впились в лицо Сашки и с полминуты её осматривали. В жизни Сашка не видела столь пристального взгляда. Она не знала, с чем его можно сравнить словно...словно по её лицу и душе скользил отточенный клинок. Марина словно знает про неё всё -А вот ей Глаз Змеи и достанется!

Повисла буквально гробовая тишина. Одна только Сашка ничего не поняла, но видно, что даже у в стельку пьяных офицеров лица несколько вытянулись. Произошло явно что-то очень важное для них пятерых. И Сашку это тоже каким-то образом касалось.

Софи неожиданно хриплым голосом буквально выдавливает из себя.

— Ты чё, пьяная?

— Ага, — подтвердила Марина, — и почти встав вцепившись руками в край стола отчеканила, — Я высокородная Марина-Дина Дерн Оррокост Саргон-Еггт рожденная в столице Чёрных Еггтов истинный младший Еггт в двадцать девятом колене после своей смерти отдаю Глаз Змеи равной мне по роду Александре Симон рождённой в Городе Ленина. И говорю при этом: Воля Младшего Еггта.— затем она перешла на свой язык. Сашка ничего не поняла, но, судя по проскальзывающим именам, она повторила только что сказанное на втором своём родном языке. Лица у Софи и офицеров стали очень серьёзными.

Затем Софи ругнулась так, что у человека, не привыкшего общаться с Мариной, завяли бы уши. Отодвинула стул и кивнула Сашке.

— Присаживайся, есть что обмыть.

— Я не...— начала было она, но сразу же осеклась увидев взгляд Марины. Если кому эта пьянка и нужна, то именно ей. Она хочет вырваться из этого мира и не может. Она прикована к нему. Здесь ей нет места. Ей вообще уже нигде нет места. Всё у неё осталось в прошлом. Но она не смирилась и не смириться никогда. Слишком уж она гордая. И одинокая. И никому, совершенно никому не нужная. И Сашка уже знает, что она прожила такую жизнь, прожить которую не пожелаешь и врагу. Но которой сам в глубине души всё-таки гордишься. Хотя много в ней было... всего разного.

— Софи, что такое Глаз Змеи ?— вечером того же дня спросила Сашка.

— К наследству примеряешься? -съязвила она, но сразу же сказала очень серьёзно— Здесь это просто очень ценная в материальном отношении вещь. У нас же это почти национальная святыня, созданная одним из наших предков, и традиционно принадлежащая младшему члену семьи. Это великая вещь— Клинок Младшего Еггта. И кстати сразу хочу предупредить— тот, кто носит этот клинок может иметь многое. В первую очередь власть и славу. Но никогда за всю историю, а ей уже почти 700 лет, ещё ни один младший Еггт не был счастлив как человек. Марина, как видишь, не исключение. Я не верю в проклятья старинных мечей, но слишком хорошо знаю историю Глаза Змеи. Быть наследником владельца Глаза Змеи — это не многим лучше проклятья для Еггта.

— Но я ведь не Еггт.— только и смогла сказать Сашка.

Софи невесело усмехнулась.

— В вашем мире уже почти нет полуфеодальных пережитков. У нас же они ещё играют кое-какую роль. А Маринино слово -гранит. Точнее даже не гранит, а алмаз. Если мы когда-либо сможем выбраться в наш мир, а ты пожелаешь к нам присоединиться, то в твоих документах первым словом в твоей фамилии будет стоять Еггт, а твоя нынешняя уже потом. Ставим точку: с сегодняшнего дня Марина очень любезно добавила себе и мне ещё одну младшенькую сестричку. Законную, в отличии от некоторых прочих. А мне для полного счастья только второй М.С. не хватало.

— Извини, я не понимаю, кто такая М.С. (Об этой полулегендарной личности из того мира Сашка слышала очень часто. Впервые — когда в новостях промелькнуло сообщение, о том, что машину известного бизнесмена (с ним внутри разумеется) расстреляли из гранатомета. Сергей флегматично прокомментировал : ''Вполне в стиле М. С.''. После нескольких подобных заявлений у Сашки сложилось мнение, что М. С.— мягко говоря местный аналог Лаврентий Палыча, помноженного на Феликс Эдмундыча ведущий борьбу с оппозицией не слишком -то гуманными методами. Ещё прославившейся жестоким разгромом крупного восстания сепаратистов, жутким фанатизмом и личной храбрость.

— А ты разве не знала, что это прозвище, уже почти ставшее именем твоей сестры?

Почему-то Сашка совсем не удивилась ни тому, что страшной М. С. оказалась Марина, ни тому, что её с этой страшной личностью сравнили. Марина может быть страшной...Что же знаменитая кожаная куртка и ''Маузер'' ей бы очень пошёл. А Сашка никогда не осуждала подобных людей. В начале любого великого государственного строительства — кровь и грязь. Многое в такие годы бывало сделано такого, чем впоследствии не станешь гордиться. Многое, очень многое. Но без этого не было бы впоследствии и великих государств. А кому-то надо было делать то, что делали в России чекисты, а в том мире — чёрные саргоновцы. А Марина знает, что там, без неё, вполне вероятно, проигрывают. Знает, и ничего не может сделать.

— Возьми, вот она. Все её мечи носят женские имена. И прославленнее этого нет. И не будет.

Сашка даже вздрогнула от неожиданности. А Софи держит перед ней меч в ножнах. Рукоять клинка сразу бросается в глаза. И сразу становится понятным название. Все три конца рукояти оформлены совершенно одинаково. Три змеи. И у каждой из трёх в разинутой пасти — драгоценный камень. В пасти у той, которая была вершиной — огромный бриллиант великолепной огранки. В двух других — два чёрных камня с непонятным блеском. И ещё— рукоять стальная, но обработанная так, что кажется настоящей змеиной кожей. И видно — стар этот меч. Стёрт местами узор на рукояти. Стёрт руками многих из тех, чьи портреты видела Сашка. И на многих портретах видела она тот меч. Лежала на нём рука той маленькой женщины в чёрных латах. Той, на которую похожа Марина. Той, чей ледяной, и вместе с тем огненный взгляд словно прожигал насквозь. Той, которая навеки изменила историю того, другого мира. Той, которая даже поражения умела обращать в победы. Её ладонь когда-то сжимала рукоять именно этого меча. Рукоять выглядела зловеще, можно сказать даже жутко, но, похоже, именно этого и добивался неведомый мастер. И силой, нечеловеческой силой сквозит от клинка. Словно зачарованная взяла Сашка за рукоять и медленно вынула меч из ножен. Словно руки Марины, или той женщины из далёка, Дины, коснулось она, дотронувшись до стальной змеи. И почему-то ей показалось, что какая-то жизнь таится в этих змеях. Какая-то яростная и бешеная жизнь. Жизнь, словно состоящая из одного огня. И коснувшись её, уже никогда ты не останешься прежним. Упадёт и в твою душу частица этого огня. И многое ей изменит. Меняется человек, коснувшийся Глаза Змеи. Навеки меняется. Непростая это вещь. Непростая. И роковая!

Клинок великолепен. Словно из застывшего пламени он создан. Но ледяное то пламя. И кажется, что, коснувшись клинка, можно обжечься. Что-то сквозит от клинка, какая-то энергия от него исходит. Злая она или нет? Ведь только для смерти создают клинки. И только смерть они могут нести. Точнее, смерть несёт рука, сжимающая этот клинок. Только ради чего нёс смерть этот клинок? Ради каких великих целей или идей? А ведь были эти цели. Не могло их ни быть.

— Софи, а кто её создал?

Она отвечает как-то мрачно.

— Кто создал? Она и создала.

— Кто ''она''?

— Дина. Она вложила в этот меч часть своей души. А у неё душа дракона. Так все говорили. И потому меч проклят. Дракон многое может подарить, но всегда что-то возьмёт взамен, и никогда не знаешь, что и когда. Но когда-нибудь пожалеешь, что однажды коснулась рукояти Глаза Змеи. Я не угрожаю, только говорю о том, что бывало уже десятки раз, и будет повторяться, пока жив хоть один Чёрный Еггт. И проклятие меча уже легло и на твою жизнь, а на наших уже лежит давно.

Снова то имя, похожее на боевой клич. Второе имя Марины. И первое имя той, кто дала начало всему роду Чёрных Еггтов. И Софи как-то очень странно смотрит на неё.

— А ты знаешь, есть ведь ещё и поверье, каким будет наследник владельца Глаза Змеи. Достойным славы или нет. Поверье основано на том, как человек впервые прикасается к этому мечу. Я кстати, никогда в жизни не доставала её из ножен. Да и в руки-то нечасто брала. Холодок какой-то от неё исходит. Да если честно, то и страшновато в руки брать. А я ведь не из трусливых. А истинный наследник — это тот, кто сразу достанет Глаз из ножен. А у иного она всю жизнь так в ножнах и пролежит. Такое есть поверье. Сам клинок иногда называют лицом змеи. И далеко не у каждого хватало духу вот так сразу посмотреть в это лицо. А ты так сразу и глянула.

Значит, ты и вправду Чёрный Еггт по духу. И сестра не ошиблась в тебе. Впрочем, сама она обожает говорить, что никогда не ошибается.

— Почему я так устала? Кто-нибудь мне может это объяснить ?— вдруг спросила Софи.

Сашка словно очнулась.

— Я не могу.

— И ты не можешь, и никто не может. А гении тоже ведь живые люди.

— Ты же и здесь один из известнейших художников.

— Смотря в какой социальной среде. У массового зрителя, или у редакции газет типа ''Завтра'' может быть, но у так называемой богемы...

— А зачем тебе эта богема? Массовый зритель-это ведь и есть народ. А ты в отличии от богемы их не презираешь, и русофобией не страдаешь.

— А с чего мне ей страдать? Я не такая оригиналка, как моя сестра, чтобы писать в документах русская, вернее этого не было в документах того мира, а здесь... здесь я русская и горжусь той страной, что раньше была, и ненавижу то, что творится сейчас, и как и все совершенно не знаю, как из этого бардака вылезать. Хотя вроде бы лично я живу более чем обеспечено, и имею всё, что душа пожелает. Приятно живу в общем.

Наверху раздался нечеловеческий крик. Что-то очень похожее на ''Не-е-е-е-т!!!!''. Софи от испуга вскочила в полный рост. Сашка со смешанным чувством страха и удивления повернулась к двери. Испуг и недоумение. Что же может случиться в этом так похожем на дворец, месте? Кто-то с грохотом скатился по лестнице вниз. Дверь распахнулась от удара плечом. В комнату влетает Сергей. Его лицо... А вот лица на нём словно и нет. Глаза белые от ужаса и страшная гримаса. Он уставился на Софи и Сашку так, словно впервые их увидел, прислонился к стене и одними губами выдохнул.

— Марина застрелилась.

Софи словно пружиной выбросило из ванны. Как и была, она бросилась наверх. Сашка — за ней. Пока не добежали до её комнаты, они не хотели верить в происходящее. Ошибка, ещё одна чёрная шуточка Марины, всё что угодно, но не это. Дверь открыта. Сомнения пропали разом. И даже похолодало как-то. Посреди комнаты стоит её кресло. Почему -то Сашке сразу бросилась в глаза безжизненно свесившаяся с кресла рука Марины почему-то без перчаток. На полу лежит тот пистолет из времён Гражданской войны. Тот самый, с орденом на рукоятке. Потом только Сашка заметила, как выглядит Марина. Она в полной парадной форме той неизвестной страны. Своей Родины. Чёрный мундир, до блеска начищенные сапоги, на груди — три золотые звезды и все её ордена. Их много. Черноволосая голова безжизненно откинулась на спинку кресла. Лицо смертельно белое. Поза — живые так не лежат. Глаза закрыты, на правом виске — словно большой синяк и кровь вроде течёт. Почему-то Сашке бросилось в глаза, какая она маленькая.

Дмитрий сидит на её кровати, обхватив голову руками и раскачивается взад-вперёд. Олег стоит сзади кресла, почему -то с сотовым телефоном в руке. Похоже, что смысл случившегося ещё не дошёл до всех. Сколько они молчали — никто не знал. Потом Олег с трудом выдавил из себя.

— Димка заорал... Я прибежал... У неё ещё был слабый пульс. Я вызвал скорую. Она ещё жива.

Софи неуверенно шагнула к сестре, стала на колени и осторожно взяла руку Марины в свою.

— Марина, маленькая, не умирай, пожалуйста.

Никто никогда ещё не слышал от ледяной принцессы подобного тона. В голосе и страх, и нежность одновременно. И все переживания того мира в нём. Значит, всё-таки Софи сильно привязана к взбалмошной, очень нервной, и такой несчастной сестре.

У Сашки стучит в висках: Она ещё жива, ещё жива, ещё...

Вслед за медиками приехала и милиция. Но Олег достаточно быстро с ними договорился. Оказывается у Марины в ящике стола лежали несколько пачек стодолларовых банкнот. Ещё до приезда медиков он взял их оттуда. Сашка разговора не слышала. Но не сомневалась, что предложенная сумма вполне способна закрыть глаза и на попытку суицида, и на незаконное хранение оружия.

С врачами ''Скорой'' тоже видимо договаривались, по крайней мере поехали в клинику, явно финансируемую не из госбюджета, и Марину там приняли словно всю жизнь только её и ждали. Интересно, в какое количество убитых енотов укладывалось это радушие? — думает Сашка, и словно просыпается; она рассуждает словно Марина! Но ведь Марина умирает, а ей будто и всё равно.

В клинике кроме хирургического отделения, имеется и нервное, куда Сергей буквально на руках относит Софи. Та не могла стоять на ногах, и висела у него на плече. Ледяная принцесса в сильнейшем шоке.

Олег спокойно говорит по телефону, Дмитрий, словно зверь в клетке, расхаживает их угла в угол. Сашке пришло на ум, что она толком и не одета, и под плащом только купальник. А на ногах явно ни к чему не подходящие красные модельные туфельки Софи, к тому же и явно пошитые по индивидуальному заказу.