Из состояния размышлений Марину вывел голос матери. Бинокль уже убран, и теперь М. С. явно валяет дурака, усевшись на поваленный ствол, и словно в задумчивости подперев кулаком подбородок. Особой опасности нет, буквально на лице написано.
— Всё-таки интересно, кто они. Может, всё-таки попытаться пройти через этот КПП, с позволения сказать?
— А что иначе?
— А иначе -чесать по болотам. Дней пять, а в компании со спецом вроде тебя и все десять. Очень хочется? И это только после того, как ты отлежишься. А ночи сейчас дождливые.
Марина не обиделась. Кажущаяся тяжеловесной и неуклюжей на ровной дороге Мама, в любом месте, где дороги отсутствуют как класс, передвигается с немыслимой легкостью и грацией. Марине Мама даже казалась иногда лесной кошкой, или даже рысью. А Марина, хотя и зовется иногда ''Восходящей звездой грэдского балета'', то за сучек заденет, то о корень споткнется. Вот вчера вечером об очередной и зацепилась. В небольшой овражек скатилась, пересчитав спиной все корешки да камушки, лодыжку вывихнув, кучу синяков наставив, да ещё и мышцы на ноге потянув. Ладно, хоть лицо не пострадало, а то уж больно не хотелось походить на фото Мамы в молодости.
— А есть выбор?
— А я вот и пытаюсь разобраться, благо время у нас ещё есть. Ты с твоей ногой только через неделю сможешь нормально ходить. А пересиживать эти дни в лесу-удовольствие ниже среднего. Да ещё и под дождём. А то может под крышей получиться отсидеться.
— Мужик, далеко направляешься?
Тот словно проснулся и натянул вожжи. Лошади встали. Что перед ним не бандит или возвращающийся домой солдатик, понял сразу. Но то что на обочине стоит Чёрный Саргоновец тоже совсем не обрадовало. Да к тому же баба, и явно из офицерья. Однако, человеку с автоматом в руках лучше не хамить. Особенно подобному субъекту из полных фанатиков.
Мужчина был на войне и там их навидался, фанатиков саргоновских. И относился к ним со смешанным чувством страха и уважения. Ибо они не болтали. О чём говорили — так и поступали. И то, и другое бывало по-всякому. Сила в них какая-то есть. Нечеловеческая.
— К себе в деревню.
— А раз так, то выкладывай, что творится в городе.
— А ничего особенного, люди живут, да хлеб жуют.
— Да ты шутник, как я погляжу.
Мужчина уже пожалел о своей шутке, ибо заметил, как нехорошо дёрнулось левое веко офицера. Да за одно и рука, бывшая не слишком далеко от курка. Но трусом он не был.
— Да уж с вами шути, не шути, в лучшем случае без ноги останешься, а то и без головы.
— Это тоже верно, однако ты не ответил: что в городе.
— А что было, то и есть : ваш глава города себя чуть ли не императором объявил, ну и сидит.
— А КПП с пулемётом на дороге чей ? Тоже его ?
— Да вроде как.
— А если я через него сунусь, то окрошку из меня сразу состряпают, или сперва поговорят?
— Быстрее вы из них окрошку состряпаете, чем они из вас, потому что это те ещё лопухи и чёрным вроде вас не чета.
— А если я не хочу ни из кого ничего стряпать?
— Так и пропустить могут, если вас не сильно много.
— А с чего это ? Иногда и одиночка с автоматом дел наворотить может.
— Так те, кто наворотить хотят через КПП не так проходят, как вы собираетесь.
— Ну и много тут шлялось этих самых любителей наворачивать?
— Да был кое-кто.
— И что с ними сделали?
— Да кого прогнали, а кого и побили, люди-то после войны совсем с ума посходили. Иному убить — что муху прихлопнуть.
— Ну, тогда поворачивай, вместе и поедем. До города, если всё нормально будет. А нет — не обижайся. Сам про окрошку говорил. Эй, Маришка, давай сюда.
Мужчина ожидал, что из кустов вылезут ещё двое или трое с автоматами в обнимку. Но кусты не шевелились довольно долго, а потом на дорогу выбралась девочка не старше четырнадцати лет, правда, тоже с автоматом. В руках тащит тяжело набитый рюкзак. Пока шла до телеги, мужик успел заметить, что она довольно сильно хромает. И что похожа на чёрного офицера как дочь... или сестра.
— Ясно, почему вы не почесали по болотам.
— Какой ты наблюдательный.
М. С. помогла дочери забраться на телегу, закинула её вещи и скинула свой рюкзак. Автомат Марина снимать не стала. ''Это правильно'' — подумала М. С., скосив глаза на черноволосую голову. Всё нормально, сообразительная девочка без напоминаний спрятала куда-то драгоценную заколку.
— А раз ты такой наблюдательный, то выкладывай: врач в вашем городишке есть?
— Больница как была, так и стоит, а что у них есть — сами узнаете.
Генерал ( а про себя крестьянин решил, что чин у неё никак не меньше... если не больше) хмыкнула. А взгляд как был, так и остался очень нехорошим. Хотя... Мог ли он быть другим?
— Растяжение, вывих и множественные ушибы.— устало констатировал врач.
— Кто бы сомневался! — с грустным сарказмом прокомментировала М. С.. — Ну, и где тут комнату на десять дней можно снять?
— Поспрашивайте у рынка.
У входа уже поджидают. Трое. Один в милицейской форме, перешитой из старой полицейской, и двое в цивильном, но с красными повязками на рукавах и винтовками за спинами. Судя по выправке, повоевали в свое время всех. Дядьки в возрасте, но ещё на многое способные. Окопники. Вспомнилось почему-то что пехота танкистов не жалует, а на ней-то острохарактерная куртка.
Старший подошел. Как в прежнее время козырнул. Смотрит колюче. Однако, представился.
— Начальник отделения милиции. Назовите цель посещения города.
— Болезнь. Узнала, что тут есть больница.
— Как долго собираетесь задерживаться.
— До выздоровления. Дней десять.
— У вас есть оружие?
Вопрос-то на деле в лучших традициях анекдотов про ментов из разряда: ''водитель трамвая, сверните к обочине и остановитесь''. О чем спрашивать, когда на плече автомат, на боку кобура, за голенищем револьвер, за другим нож, из за спины рукоять меча выглядывает? А у стены за спиной стоит АГЭс, два рюкзака и бронежилеты валяются. Будь глаз понаметаннее ещё бы кое-что рассмотрел. Рукоять меча замотана шелковой тканью, и особым образом лежат полотна. Старинный обычай, укрывать рукоять, если уходишь на долго, и оставляешь меч. Или если уходишь совсем — то узлы распустит только наследник. В рукояти таится угроза, и не дело когда нет войны пугать всех подряд. Из прославленных древних мечей рукоять ''Глаза Змеи'' ещё не самая зловещая. Каждый Великий Дом по-своему бинтовал мечи. Это было почти как фамильный герб. А рукояти зачастую и были гербами. Мечи по-прежнему носят очень многие, а этот обычай стал забываться. Но по тому, как замотана рукоять даже сейчас знающий человек поймет звание стоящего перед ним. М. С. перебинтовала рукоять не как принято у Еггтов, а как принято у высших офицеров. Знаток бы понял, что перед ним генерал. Но со знатоками напряженка даже в столице. Последним, кто узнал Еггтовскою перевязь оказался... мирренский военный атташе.
— Исключительно для самообороны. Время сейчас нервное.
— Обязуетесь не применять его на территории округа?
— Если меня не вынудят к этому, то обязуюсь.
Без малейшего дружелюбия изучают друг друга. М. С. и так выглядит вызывающе, да ещё черные очки демонстративно не снимает. Случись свара, этих-то она уложит без проблем, да и из города сможет выбраться. Только за какое место вытаскивать еле передвигающуюся Марину? Лишь бы ума хватило дождаться конца разговора. Каким бы он не был.
— Мама, что тут у тебя.
Марина как всегда не вовремя. Ни М. С., ни милиционеры, ещё толком не решили, будет ли драка или нет. Не оборачиваясь, М. С. бросила.
— Иди внутрь.
Старший махнул рукой. Секундное напряжение.
— Ребята, вы свободны, не забудьте проверить рынок.
Те, с винтовками, повернулись и ушли. М. С. взаимосвязи не уловила. Старший, прихрамывая, подходит поближе.
— Закуришь, или побрезгуешь?
М. С. затянулась. ''Великий канал''. Сколько лет, сколько зим!
— Ногу что ли сломала?
— Не, вывихнула.
— Не жалко её? Вон какая худющая, еле на ногах стоит.
М. С. промолчала. Они и в самом деле идут так быстро, как только могут. М. С. рвется в столицу. Скорее! А если и отмечает осунувшееся лицо Марины, то только самым краем сознания. Для неё уже давно неважно то, что другим сразу бросается в глаза.
— Остановиться есть где?
Хотелось сказать ''Да'', но глянула ещё раз на человека и сказала правду.
— Нет.
— Можно у меня. Тут недалеко.
— Пошли, раз близко.
И только сейчас обратила внимание: меч у него хотя и полицейский, но не стандартный, а наградной, а это лишь чуть пониже Золотой Звезды будет.
— Глава округа меня знает, вместе воевали.
— И что?
— Тебе точно так уж в столицу надо? А то оставайся. Свой участок хоть сейчас могу отдать, порядки ты знаешь. А то по совести, тебе бы на месте нынешнего начальника отдела было бы самое место.
Марина в первый же день перезнакомилась со своими сверстниками. М. С. как-то раз услышала: Эй, ты принцессу не видел — Она там-то.
Ну, до чего детки наблюдательные пошли!
Впрочем, местные мальчишки разинув рот смотрели не на Марину, а как раз на М. С. Самым старшим буквально года не хватило, что бы угодить в жуткую мясорубку последней войны. А вот перед ними пришелец прямо из красивых сказочек министерства пропаганды. Ребятки, знали бы вы насколько эти сказочки далеки от реальности!
Правда, если глянуть с другой стороны, иные сказочки с М. С.-то и списаны.
С кисловатой ухмылочкой обнаружила на книжной полке собственное произведение. Притом, одно из первых изданий. Вошел хозяин.
— Читали?
— Да как-то недосуг было.
— Прочтите. Не пожалеете. Давно написано, и не было тогда ещё никаких Чёрных. А книга словно про них. Такое прочтешь — и если честный — не захочешь, а почернеешь.
— Чёрный уголь дает красное пламя. Только... Знаешь ли ты, то какой черноты обугливает это пламя сердца?
— Не читали, а говорите словно бешеная девчонка из книги... Вы были бы похожи на неё.
— Я похожа только на себя. А если бумагомаратель угадал — ему больше чести. Ему слава нужна. Не мне. Я-то всегда останусь собой.
— Девочка ваша говорит как-то не по-нашему.
— Ну дык, в столице же учится, ну вот и набралась там словечек всяких разных.
— Ребятня уже заметила, что она словно городская— то принцессой, то миледи зовут.
— Так городской и будет, ей всяко в столице жить.
— Думаете осталась она, столица-то?
— Мы остались, а там люди были не хуже нас. Чтобы Бестия, да не отбилась — в жизни не поверю!
— Говорите, будто знаете её...
М. С. хитро прищурилась.
— Может, и знаю!
Потом эти дни казались им самыми спокойными за многие годы.
Местные красавицы очень злы. Все мальчишки о них позабыли. Увиваются воруг странной пришедшей девочки. Низенькая, худенькая, но, как говориться, всё при ней, чёрноволосая, очень строгое лицо. Но главное — в полной военной форме и с пистолетом в кобуре. Глупого смеха от неё не услышишь, вообще редко смеётся.
Недотрога, но говорить с ней интересно, хотя акцент своеобразный.
А уж после того, как отстрелялась по пустым бутылкам...
Мальчишки всегда любят поболтать об оружии. Особенно, в такое время. Проблема одна — покрасоваться познаниями в оружии перед девочками не получиться. Им это почему-то не интересно. Местным. А тут чужая появилась. В камуфляже. И с полным арсеналом. Впечатляющим, даже по местным меркам. Как-то над её хромотой попыток шутить не было. Чуют — и странная, и , как говориться, кусается. Но, зато, с ней о орижии и технике поговорить можно! Она абсолютно во всём разбирается. Как-то сама-собой появилось у неё прозвище "принцесса". Ну, а где принцесса появляется, там о прочих забывают.
Впрочем, и у отцов разговоров только про женщину-офицера, да про её стволы. Женам их разговоры не нравятся. Особенно, если учесть, что пить офицер любит. А уж компании вокруг неё как-то сами-собой собираются, в основном, из тех у кого про три-четыре войны за плечами и буйный нрав в нагрузку.
Вожак местнх мальчишек решил "пинцессу" подколоть. Потенциальные вожаки всегда стремяться скомпрометировать конкурентов.
— Да ты, принцесса, вообще стрелять умеешь?
Марина глянула в его сторону. Просто глянула. Парень, кому нескольких месяцев не хватило до попадания на Последнюю войну, чуть не поежился. Понял сразу от такого взгляда — стрелять она умеет. В отличии от него, не только по мишеням да зверушкам. Хотя по годам — как его младшая сестра.
Марина медленно встает. Вокруг стихает, как по команде. Прихрамывая, делает несколько шагов навстречу парню. Тот невольно пятиться. Он смел, но как-то раз в детсве, напоролся в лесу на старую рысь. Кошка так же глянула на него. С таким же убийственным спокойствием начала подниматься...
Так быстро он ни до, ни после не бегал.
С того случая прошли годы. Но и сейчас, будь он один на один, сбежал бы пожалуй. Но он не один. Бежать нельзя.
— Принесите пустых бутылок, — абсолютно без выражения говорит Марина, демонстративно расстегивая кобуру.
Бутылки приносят. Начинают расставлять.
— Подальше!
— Тут?
— Ещё дальше.
— Здесь?
— Да. Все отойдите!
Стреляет с абсолютно спокойным лицом. Ни один мускул не дрогнул. Кажется, совсем не целится. Десять бутылок разбито. Почти все знают — в обойме было десять патронов.
Марина спокойно убирает пистолет в кобуру. Пристально смотрит на спорщика.
Да уж, пожалуй, та рысь и то добродушнее смотрела.
— Ну ты... Принцесса... Снайпер просто!
— Лучше! — усмехается Марина, протягивая руку.
Рукопажатие.
Видимо, услышав шум, словно из-под земли, появляется грозная матушка Марины. Раскатисто хохочет. Роется в сумке и кидает гражданкую упаковку на тридцать патронов. Марина ловко ловит. Распаковав коробку, сноровисто снаряжает обойму.
— Учти — они у меня не бесконечные.
Хотя как раз матушка — воплощение хаоса, а дочь — порядка.
Но всё хорошее, как обычно, быстро заканчивается.
Проблемы прибыли в лице хояина дома. Умеют некоторые "организмы" так себя держать, что каждый поймёт — когда он частное лицо, а когда — при исполнении. Этот как раз из таких. Даже пстучаться так сумел, что М. С. сразу настороживается. Входит. Нет, умеют некоторые люди такую физиономию изобразить, что сразу видно — у человека неприятности, причём именно ты уже назначен либо виновником, либо ответственным за их устранение.
— Помочь можешь? — явно просит только потому, что не уверен в звании М. С., опасается прямо приказывать. Хотя сейчас у всех на свете звания... Неопределённые, так сказать.
Чем это он так озабочен? Причём, сильно. М. С. заняться в общем-то и нечем. И сама уже думала через пару дней уходить. Чуяла же, что задержаться придётся. Не зря же так старательно уговаривали остаться. Даже под самогон. Пить-то М. С. пьёт, а ни "да" ни "нет" не говорит. Кажется, теперь придётся отвечать на вопрос в лоб.