А мысли Дениса занял образ города магов. А если точнее — обучающихся там девушек. Джайна была на первом месте, но и эльфиек поглядеть он тоже был не прочь. Похоже, выбор уже сделан.
— Я хочу попасть в Даларан, — озвучил он свои мысли.
— Ну, тогда готовься к инициации. Скоро я отсыплю тебе и «плюшек», и задание по спасению мира дам. Да и вниманием своим не обделю — должен же я, как незримая и сильномогучая сущность, защищать твой разум от демонов?
— Где прольётся моя кровь? — острит он в ответ. — И когда мне дадут мантию с капюшоном?
— Кровь прольёшь через пару часов, а мантий пока нет — не завезли с Нортренда.
* * *
Денис был как на иголках. Разговор с Нер'Зулом окончился, но его никто не отпускал. Чего ждёт мёртвый шаман, непонятно. Но точно не наступления ночи — ведь он сам рассказал о паре часов. Живот заурчал — скоро обед, а от завтрака остались одни воспоминания. Но он всё равно чувствовал облегчение — зачем-то он нужен Нер'Зулу, раз тот решил его не убивать. Но предстоящая инициация всё равно страшила. Может, его просто принесут в жертву? С другой стороны, он рассчитывал на удачу: попаданцы выпутывались и не из таких ситуаций. Магия у него есть, в Даларане он обучится мощному волшебству, а после добавит в свою «книгу заклинаний» и некромантию.
Мысли о будущем могуществе уменьшали тревогу: он, в отличие от местных, привык получать много информации, и с лёгкостью справится с освоением заклинаний. Не помешала бы и система, для быстрейшего обучения, но её почему-то не было. Джайна тоже должна быть в Даларане, и он найдёт, чем заинтересовать девушку. В будущем она станет великой волшебницей, и знакомство с ней будет нелишним. А там, чем чёрт не шутит — сможет заменить ей и принца эльфов, и Артаса, что попадёт под влияние Нер'Зула. И эльфийки будут кстати, а если и «замутить» с ними получится, вообще будет хорошо. Что-то ведь нашла Вериса в Ронине? Даже дети у них будут. Да и драконы способны принимать человеческий облик. Выбирающиеся из реки чудовища, похожие на лягушек-переростков, заставили его вскочить на ноги.
* * *
— Спокойно, — одёргиваю Дениса-Вирнока. — Это мои слуги. Они помогут тебе провести инициацию.
В его голове билась мысль о жертвоприношении, а ещё о том, что мурлоки — свободные мобы, и не должны тут находиться.
— И нет, я не хочу приносить тебя в жертву, ни ради себя, ни во имя Элуны. Как-никак мы земляки.
— Так ты тоже попаданец? — откликнулся он, с опаской смотря на моих слуг.
— Определённо. Не сказать, что мне всё нравится в собственном положении, но и заливать зря кровью Азерот я не планирую.
Мои слова, с одной стороны, уменьшили нервозность этого ОРСа, с другой я почувствовал досаду, что он не такой уникальный, как думал. В этом мы определённо схожи — чем меньше источников информации, что могут попасть к врагу, тем лучше.
— Сейчас мурлоки тебя усыпят и поставят защиту на разум. Но ты всё равно не лезь на рожон.
— А меня деревенские не хватятся?
— Слуги скроют этот участок от лишних глаз. А теперь ложись. Приятных снов.
Гронн бы побрал этого попаданца. Я многих «играю втёмную», за редким исключением. Но организовывать связь душ с Вирноком не хочу — слишком много по ней будет «просачиваться». Зато из его черепа получится отличный ментальный артефакт. Это позволит мне прикрыть мысли, а если демоны чересчур заинтересуются его воспоминаниями — сожгу мозги.
* * *
Очнулся Денис, всё так же лёжа на земле. Или, точнее, в грязи. Хоть бы предупредил, что раздеться придётся. Мурлоков не было, как и следов их пребывания. За исключением кожаного кошеля, оставленного рядом с ним. Сняв рубаху, отжал и повесил сушиться на куст. Штаны с трусами последовали за ней, и, приступил к осмотру оставленного. Находка порадовала несколькими золотыми, горстью серебряных и тремя горстями медных монет. Кроме того, в кошельке оказались какие-то угольки и камешки и скомканный листок бумаги.
— Что-то маловато, — посетовал Денис вслух.
— До Даларана добраться хватит, — откликнулся Нер'Зул, голос его при этом утратил свою ледяную остроту. — Другие и этого не получают.
Защита работает? Хорошо! Он жив и здоров, но по-прежнему не ощущает в себе магии.
— Разворачивай листок, и выбери дерево, на которое перенесёшь рисунок. Как закончишь рисовать углём, процарапаешь ножом, а потом и кровь прольёшь.
— А каково это — управлять нежитью? — поинтересовался он у Нер'Зула. — И да, извини, не спросил, как тебя зовут по-настоящему?
— Имени я не помню. Вообще мало что помню с Земли. А нежитью управлять — зависит от качества. Высшие умертвия вполне самостоятельны, низшие — чурбаки-чурбаками.
— А ты уже справился с жуками? Победил Ануб-как-его-там? — продолжал пытать источник информации Денис.
— После наговоримся. Или хочешь, чтобы тебя мать хватилась? Время-то — обед.
Не сдержав гримасу от того, что незримый собеседник бестактно напомнил о том, о чём хотелось бы забыть, Денис развернул листок. Причудливые каракули представляли собой прямоугольную развёртку цилиндрического чертежа. И когда это лягухи успели накарябать ластами?
— Повтори этот ритуальный рисунок три раза, верх и низ не имеют значения, — продолжил инструктировать мёртвый орк.
Выбрав дерево с гладкой корой, он, то и дело чертыхаясь, переносил каракули на ствол. Почерк у него был отвратительный, но в век высоких технологий как ни нажимай клавиши, буквы всё равно получаются ровными.
— Отлично справился, — похвалил работодатель. — Теперь процарапай ножом, чтобы кора была до древесины прорезана.
— А зачем это вообще?
Работать было муторно, и если бы не тело, привычное к строганию древесины, он бы провозился куда дольше.
— Для инициации. Но если не хочешь — можешь отправляться домой.
— Сила лишней не бывает, — резонно возразил парень.
Другой попаданец оказался нормальным челом, а учитывая его состояние, претендовать на красоток он не будет, и те достанутся Денису. Но он же хочет Артаса заполучить? Но тот, вроде, только и делал, что торчал на ледяном троне в ожидании очередного рейда, что пришли за лутом.
— А как собираешься Иллидана контрить? — вновь задал подросток вопрос.
— Буду решать проблемы по мере поступления.
— Это зря. Проблемы надо устранять заранее. А, понял. Боишься канон порушить, чтобы знать, что дальше делать. Ой, я тут немного промахнулся.
— Нестрашно. Я тебя подстрахую.
А Нер'Зул — мировой мужик! Ни раздражения, ни злости. Значит, Денис ему нужен больше, чем он показывает.
— А теперь режь ладонь, и промазывай нацарапанное.
— Может, без этого обойдёмся?
— Можешь нос разбить. Был бы ты девушкой, могли бы и обойтись, если фаза цикла подходящая.
— О, а среди прислужников много девушек?
— Хватает. Режь уже ладонь и начинай. Или домой иди, обед стынет.
Сжав зубы, Денис полоснул по руке, запрыгав от боли и зашипев сквозь стиснутые зубы. Чёрт подери, глубоко получилось! Кровь текла щедро, макая палец, он промазывал свои художества, гадая, нельзя ли было обойтись чем попроще. Но изучение магии крови, наверное, того стоило.
— Теперь приложи ладонь к коре, левее, и жди.
Из середины живота поднялась волна тепла, растекаясь по всему телу, дошла до ладони и заставила светиться кровавые разводы. В следующий миг он почувствовал, как тело наполняется приятным жаром, ладонь перестаёт болеть, а дерево стремительно иссыхает.
* * *
Новый аколит был весьма болтлив, но я его отчасти понимал. Столько всего нового, молодое тело и соответствующий разум. Не знаю, чего он ожидал от инициации, может, сразу стать архимагом? Но, по крайней мере, теперь чувствует свой дар и может им управлять до некоторой степени. Отправив его домой, чтобы не нервировал новых родителей, инструктирую, как преподать им появление своего дара. Пусть предки этого нерадивого тела порадуются — их сын отправляется учиться в Даларан.
И даже тратиться не надо: проснувшийся дар «помог ему найти клад». А всё же мог бы быть и пощедрее, оставляя родителям побольше из «найденных» денег. Впрочем, мне его прижимистость неважна — лишь бы хорошо учился. На первых порах Кел'Тузед окажет ему протекцию, а дальше уже и я чего подскажу. Если что, память можно и простимулировать...
* * *
Илвардис, сидя на берегу пруда, уже битый час смотрела в воду. Привычные-непривычные черты лица были красивы, хоть и принадлежали ребёнку. Жалко ли ей малышку? Лишь отчасти. Нечего было нарушать запрет и тянуть ручки к находке — все старые вещи сгинувшей Империи должны осматривать жрицы Элуны или дриады — дочери Кенариуса. Ещё ими могли заняться друиды, но эти сони редко выходили из Изумрудного Сна. И не массово. За десять тысяч лет, даже при плодовитости Ночных эльфов, они могли если не восстановить численность старой Империи, то заполонить леса Калимдора.
Теперь тело дурочки занимает она, по остаткам воспоминаний удалось узнать, куда же она попала. Фэндом Варкрафта был ей мало знаком, но в сетевых баталиях чего только не нахватаешься. Знатно она проводила времена на форумах и в комментариях к фикам. Её гнобление авторов и читателей было виртуозным, сталкивая лбами противников, она зачастую оказывалась победителем. В каждой истории есть свои противоречия, и если их подать под правильным углом, то люди начинают «полыхать».
И как её с таким характером не угораздило попасть в тролля? Но ей не на что жаловаться. Тёмная кожа, голубая кровь, синие, почти фиолетовые волосы. Эльфийке не минуло и ста лет — сущий ребёнок по меркам её народа. Кристалл, благодаря которому произошло её вселение, уже рассыпался, и Илвардис не спешила сообщать об этом кому бы то ни было. Сожалений о покинутой земле тоже не было — что она могла увидеть там, кроме подступающей старости? Здесь же она проживёт куда дольше, если не сгинет по глупости. Ночные эльфы из-за своей гордыни и глупости отвергли аркану, и сейчас выбор у неё невелик: или идти в жрицы Элуны, или же осваивать природную магию.
Интересно, в какой промежуток времени её закинуло? Не хотелось бы шататься по лесам столетия и тысячелетия. Неизвестно, сумеет ли она не одичать за это время среди лесных великанов. О чём говорить с другими эльфийками? Память девочки хранила в основном созерцание природы, рассветы и закаты.
А если скоро придут демоны? Тоже не радостная для неё перспектива. Она, как ребёнок, избежит участи попасть в армию, но после взрыва Нордрассила эльфы утратят вечную жизнь, что давало им Древо. Придётся переучиваться на эльфа крови — тянуть магию из других, чтобы продлить свои годы. Да и с мужиками выйдет облом: для друидов она слишком маленькая, а рассматривать в этом плане прочие расы преждевременно.
— Хватит рассиживаться, — произнесла она мелодичным голосом, чтобы услышать свой голос. — Лес не ждёт!
* * *
Бейлгрум медленно приходил в себя. Тело не слушалось, вокруг сновали какие-то коренастые бородатые люди, казавшиеся ему великанами. Компресс на лбу сползал на глаза, мешая обзору. На санитаров они не походили, если бы не рост, можно было принять их за гномов. Именно такими описывали люди подгорных мастеров.
Люди? Голова, казалось, взорвётся, как те баллоны в его гараже. Сумбур в мыслях и не думал утихать, его о чём-то спрашивали, потом принялись спорить между собой, но вскоре все вышли. Осталась только смутно знакомая женщина, глядевшая на него любящим взглядом. Что-то тихо причитая, она сменила компресс и принесла кружку. Запах был знакомым — он часто пил такое. Почувствовав, что во рту пересохло, он осторожно пригубил напиток, смачивая горло.
Веки стали неподъёмными, как ворота в их город, но он боролся со сном, стараясь вспомнить что-то важное. Вскоре сон окончательно победил, давая юному дворфу погрузиться в тяжёлое забытьё.
Глава 63.
Бейлгрум пришёл в себя, осматривая знакомую комнату. Злополучная машина с газовым оборудованием, что оборвала его жизнь на Земле, ещё не забылась, но реалии нового мира занимали его куда больше. Жалко было пацанёнка, от молодого дварфа остались только воспоминания и навыки. От человека — немногим больше, но всё равно он чувствовал себя так, будто убил чужого ребёнка и занял его место. Поганое чувство, даже несмотря на знание о том, что Бейлгрум, пробравшись в грифонятню и сорвавшись вниз, разбился насмерть. Мать Фалриса не отходила от кровати, радуясь, что сын выздоравливает, отец, Хазрагрум, обещал оторвать уши, когда поправлюсь.
Он читал фантастику о попаданцах в разные миры, но больше ему нравились работы с альтернативной историей. Особенно когда автор не начинал в каменном веке конструировать калаш, а опираясь на местные реалии, выводил промышленность на новый уровень. По-другому жизнь и уклад общества не изменить. Ему, как разбирающемуся в механике и читающему с детства энциклопедии и монографии о развитии техники, это было очевидно. Критики, кивавшие на даты создания того или иного изобретения, не понимали, что внедрение нового зависит от развития общества, а не от летосчисления. Те же паровозы известны больше ста лет, а построят ли их африканские племена?
С другой стороны, он был рад, что попал именно в дворфа. Раса строителей и кузнецов была ему близка по духу, привыкшие работать с металлом и камнем, постоянно что-то изобретающие и совершенствующие. Одним из его приработков на Земле был сбор железа. И если попадались агрегаты, он не сдавал их по весу — почистив и отремонтировав, их потом можно было продать на порядок дороже.
Мать ненадолго отлучилась, и Бейглгрум приподнял компресс, ощупывая голову. Похоже, череп, несмотря на прочность, был расколот. Вздохнув, он расслабился, наводя порядок в своей памяти. Был он единственным ребёнком в семье — сердце опять кольнуло сожалением, но имел много друзей среди соседских мальчишек и девчонок. Большинство дворфов жили внутри горного массива. Одна из гор Каз Модан'а служила им домом, коридоры и переходы пронизывали её от вершины до самого основания. Дворфы с толком использовали пространство, основательно и ответственно подойдя к его планировке.
Стальгорн был разбит на несколько секторов и уровней, в каждом из которых занимались своим делом. Были тут и торговые ряды, и палаты воинов, и город механиков. Он с семьёй жил на стыке между последними. Отец его работал с огнестрельным оружием, выковывая стволы и спусковые механизмы. По историческим меркам дворфов, данная технология — новое направление, и несмотря на консервативность подгорного народа, развивалась очень быстро.
