Кел’Тузед и прочие маги перенаправляют магическую энергию из накопителей подвалов башни, позволяя длиться ритуалу. Можно было пойти простым путём, «выдрать» всю память, разбросать её по своим миньонам, а потом слить обратно, собрав, как башню из блоков. Я делал так лишь частично: слишком ценные сведения находятся сейчас в чёрном драконе, чтобы рисковать ими. Сама сущность дракона сейчас слилась с недавними врагами, перекраиваясь на мой лад, ещё несколько каскадов магических плетений, и тело дракона начинает подниматься, разрушая окружающую его каменную клетку с такой лёгкостью, будто она сделана из песка.
— Восстань, Тенфариал, нас ждут великие дела!
* * *
Только сейчас я смог, наконец, перевести дух. Разум Тенфариала был для меня открыт, и при этом он не стал безвольным болванчиком. Верность добровольцев легла в основу новой личности, а навыки и память дракона дополнили её. Оказалось, наши цели до некоторой степени совпадают, бывший Нефариан мечтал захватить весь мир, и создавал для этого армию. Оказывается, мне попался не просто чёрный дракон — он решил продолжить дело своего отца по выведению целой армии. В цитадели Чёрной горы были не только орки, но и много яиц чёрных драконов. Теперь, когда отец пропал, чёрный дракон решил вывести из них новых драконов, сочетающих мощь и силы всех стай, для чего у него были образцы их крови. До чего же желания главзлодеев однотипны — непременно нужно захватить весь мир.
Ещё меня порадовало то, что Нефариан выбрал своим логовом это место не случайно. Очень уж оно было далеко от области интересов прочих стай, да и сам дракон приложил определённые усилия для его маскировки. Прознай другие стаи, что здесь творится — непременно бы захотели навести порядок. Отвлёкшись от планов завоевания Азерота, стал искать причину нападения на башню Медива. Оказалось, что попытка заглянуть в прошлое не прошла для Нефариана бесследно — что-то почуяв, он решил разобраться с источником странного возмущения. Похоже, я сам себя переиграл: полностью экранировать магические эманации я не мог, а установленная маскировка сделала их интересными для дракона.
Пора ему выбираться на поверхность — нас ждут орки в Чёрной горе, уникальные ингредиенты — кровь драконов всех стай, и большая кладка драконьих яиц. Уж мы-то найдём для них применение! Пока я общался со своим новым и самым могущественным миньоном, личи убрали остатки ритуальной клетки и отправились по своим делам, лишь Кел’Тузед всё ещё изучал Тенфариала. Тот практически не изменился — даже отметины, оставленные магией, уже обрели первоначальный цвет. Лишь глаза приобрели дополнительное сияние, сходное с цветом кристалла в моей короне, да синие искры нет-нет да проскакивали по рогам, спинным шипам и кончикам крыльев.
Хмм, я подозревал, что драконы видят мир по-своему, но таких красок, как и глубины зрения, просто не ожидал. Впрочем, полноценно магию он всё равно видеть не мог, да и, по воспоминаниям, живые воспринимались немного по-другому. Видимо, превращение в нежить наложило своё восприятие даже на дракона. Или особенно на дракона? С таким соратником можно прибрать к рукам ещё одного, а потом, чем Саргерас не шутит — взять под крыло все остатки Чёрной стаи! Пора Тенфариалу отправляться обратно в своё логово. С самого дня столкновения нерубы не сидели сложа лапы, и не только замуровали вход в пещеру, но и успели убрать все следы боя. Спёкшаяся масса была раздроблена, по округе был срезан дёрн узкими полосками, и сейчас ничто не говорило о том, что здесь недавно разливалось море огня.
Чёрный дракон поднялся на лапы, размеры подземной полости не позволяли ему расправить крылья, и он начал уменьшаться, в конце превратившись в здоровенного, увитого мышцами орка. Именно в этом облике он правит, и сейчас в такой форме сможет выйти наружу, не расширяя проход под габариты летающего гиганта. Но это не единственный доступный ему облик. При желании он может перекинуться и эльфом, и троллем, и человеком. Не все драконы способны на такое, лишь достигшие определённого возраста и мастерства. Но выбранный облик влияет на сознание, делая его подобным тому, в кого превращаешься. Выйдя наружу, перекидывается обратно. Присев на все четыре лапы, прыгает вверх, загребая крыльями воздух, и отправляется в Чёрную гору.
Глава 70.
Ружьё Бейлгрума быстро разошлось среди стрелков. Каждый дворф, владеющий огненным боем, посчитал своим долгом сделать себе подобное. Отчислений, правда, ему никто не делал — нет в Азероте авторского права и патентов, но он не чувствовал себя обделённым. У него теперь есть куда большая власть, что могло дать золото — авторитет. Он может попросить помощи, разъяснения — и никто не откажет, посчитав честью помочь безбородому мастеру. Ещё одним поводом гордиться было то, что его конструкция, как предельно простая, не требовала совершенствования. Но вот с барабаном ещё можно было поработать.
Юный дворф и сейчас не стал вводить унитарного патрона: несмотря на авторитет, заработанный им у мастеров, сам он сомневался в его пользе. Пусть он знал, как надо делать, но ещё с Земли помнил, какое это дорогое и небыстрое дело. И это с учётом конвейеров и заводов! А у дворфов ничего подобного не было. Разве что артели, когда несколько мастеров объединяют усилия, чтобы в срок выполнить заказ на те же доспехи гвардейцам, или дворцовой страже Лордерона. Тут-то привлекается труд молодёжи, где они могут набить руку и набраться опыта, не переводя зря металл. Но Бейлгрум уже делал расчёты, и скорострельность от введения патрона почти не возрастёт. А вот цена выстрела — в десятки раз. И дело не только в деньгах и материалах — в свете будущей войны лучше потратить лишнюю телегу золота, но сохранить жизни стрелкам. Нет, дело во времени: с учётом производства патрон и всей оснастки для этого, быстрее и дешевле было отлить партию барабанов, проковать и отполировать, притирая к стволу, чтобы не было прорыва газов.
Но кое-что, не требуя столь кардинального приложения усилий, способно было поднять боевую эффективность стрелков на новую высоту. Как и в прошлый раз, о стрельбах было сказано заранее. Сегодня народу было даже больше — если тогда считали, что он ошибался, вызывая лучшего стрелка на соревнование, то теперь просто пытались угадать, что же он такое измыслил. Мать с отцом тоже были тут, Хазрагрум не скрывал довольной улыбки, а мать в это время о чём-то судачила с соседками.
Добравшись до знакомого полигона (четверть общего зала была в его ежедневном распоряжении), Бейлгрум сразу стал отодвигать ширмы, открывая зрителям приготовленную кадку с водой, душ и стол с барабанным ружьём. То пока было прикрыто, и он, скинув тряпку, опустил ружьё в воду. Неторопливо установил треногу, вынул ружьё, опустил ствол вниз и качнул рычаг вперёд, чтобы барабан не мешал воде стекать. Рычаг назад, ружьё на подставку и выцелить мишень. В отличие от прошлого раза, курок не высекает искры, а бьёт в торец каморы, проминая бойком медную вставку. Выстрел! Качнуть рычаг вперёд-назад, прицел — выстрел! С того времени, как он довёл свою задумку до ума, он не пропускал ни одного дня без тренировок, и сейчас отлично клал одну пулю за другой в центр мишеней.
Отстреляв первый барабан, накинул капюшон, включил душ и начал стрелять прямо из-под проливного «дождя». Ружьё не подвело и в этот раз, и он, выпустив все пули, вышел из-под душа. Крышечки, прикрывавшие запальные отверстия на барабане его прошлого ружья, были хорошо притёрты, не только не давая высыпаться пороху, но даже уберегая его от воды. Но перед выстрелом её всё равно придётся откидывать, да прикрываться от дождя. А как потом под ним перезаряжаться? Пусть патроны — это дорого, но некоторые его элементы уже были реализованы уже в старой конструкции. Та же камора барабана — это готовый патрон, единственное, чего не хватало — хорошего пыжа перед пулей да капсюля.
Пыж не только защищал порох от намокания, но и, вытесняемый пулей, прочищал ствол от нагара. Он, разумеется, от этого не исчезал полностью, но зато можно было выполнить больше выстрелов без прочистки. А вот с капсюлем пришлось повозиться. К счастью, он нашёл общий язык с гномами, те были тоже отличными кузнецами, но куда лучше у них получалось изобретать что-то новое и работать с механизмами. У них-то Бейлгрум и заказал состав, что будет взрываться от деформации. А дальше ничто не мешало ему высверлить запальное отверстие не сбоку каморы, а по центру. Небольшой пресс-станок за одно движение не только вырезал кружок из медного листа, но и придавал форму очень низкого цилиндра с «юбочкой». Она-то и мешала вылететь капсюлю под действием пороховых газов, в то же время позволяя быстро выбивать использованный и снаряжать новый.
Несмотря на то, что доработка была на первый взгляд небольшой, дворфы оценили способность вести огонь невзирая на погоду. Ведь не только дождь помешать может — и ветер, если очень силён, порох сдуть может.
* * *
Некоторое время спустя.
Бейлгрум потягивал пиво, отмечая свой успех в окружении других мастеров. Таверна была просторной, но сейчас в ней камню некуда было упасть. Больше всех был доволен Хазрагрум: его сын не просто пошёл по стопам, но и превзошёл его, придумав, как стрелять и под дождём.
— Задумка-то хорошая, — сказал Триддиф. — Да только с такой скорострельностью никакого пороха не напасешься.
— Лучше порох, чем жизни дворфов, — отвечал Бейлгрум. — Кроме того, я знаю, как его можно будет сэкономить.
— Это как же? Чаще стрелять, а пороха меньше тратить? — тут же отозвался Триддиф.
— Не люблю молоть языком попусту. Лучше сделаю да покажу — так и слово своё подтвержу, и порох сразу экономить начнём.
Дворфы загомонили, наперебой обсуждая, как такое возможно, но он лишь отшучивался, попивая пиво. Задумка и впрямь была полезна в свете будущей войны, но самому её реализовать быстро не получится. Но он знает, к кому с этим обратиться. Оплошать он не боялся — по самым скромным расчётам, при внедрении задуманного сможет в сотню раз снизить потребность в порохе.
* * *
Две недели спустя.
Полигон для испытания пушек уже был полон мастеров и зрителей, Бейлгрум отгородил ширмами целый угол. Кроме него здесь были и другие дворфы, которых он привлёк к созданию механизма, и тройка гномов-механиков, без которых работа была бы куда дольше. Его народ хорошо работает с металлом, но если речь идёт о сложных механизмах, с этим лучше справляются гномы. А их в Стальгорне после войны с Ордой много, некоторые из них даже перебрались сюда жить, и таких было немало. Война, пусть и принесла много горя, но она же и послужила катализатором более плотного общения двух народов. От этого, как от равноправного сотрудничества, выиграли все.
Бейлгрум понимал, что один он много не сделает, каким бы «гениальным» ни был. Но простые и эффективные решения по наращиванию военной мощи дворфов у него ещё не кончились. Осталось только сделать так, чтобы уже другие внедряли это, распространяли и делали копии. А потом, когда механизмы пройдут обкатку, по итогам исследования делали улучшения.
Уже не сам безбородый мастер, а многочисленные помощники стали убирать ширмы в стороны, демонстрируя собравшимся прототип будущего танка. Броню Бейлрум навешивать не стал — всё равно необходимо показать, как он устроен, мастерам и просто зрителям. Пусть самоходные бронированные машины на паровом ходу уже встречались, но он сумел усовершенствовать данную конструкцию так же, как раньше усовершенствовал ружьё.
Рама с четырьмя колёсами, сидениями для экипажа, паровым котлом и орудием. Кое-кто уже видел подобное, ни угля, ни другого горючего для парового танка не требовалось. Лишь талую воду или дистиллят, чтобы не засорялись трубы, а жар давали рунированные камни. Руны дворфов работают неторопливо, но постоянно. И пусть изготовить артефакты на них — дело долгое и затратное, но если правильно считать, быстро окупающееся. Благодаря этому не требовалось заботиться о топливе, его доставке и пополнении — а значит, не нужны были ни телеги с углём, ни бригады лесорубов. А если дорога там, где и леса-то и нет?
Он же пошёл дальше, решив питать паром не только двигатель, но и пушку. Пушка, установленная на раме, была непривычной специалистам конструкции. Длиннее на треть, она намертво крепилась средней частью к демпферам, уменьшающим отдачу. Угол возвышения ствола регулировался в куда более широком диапазоне, позволяя стрелять и прямой наводкой. Первые модели пушек, насколько знал Бейлгрум, втягивались под броню для перезарядки, как на палубах кораблей. Лишь не так давно гномы придумали казённое заряжание.
Орудие уже было готово к бою, Фимжес — гном-помощник — навёл его на мишень, и пушка с громким хлопком изрыгнула столб пара. Треск ломающихся брёвен вторил выстрелу, задняя часть орудия "переломилась", и он загнал в ствол следующий снаряд. Из стороны в сторону пушка не двигалась, но танк мог крутить колёса в любую сторону, а потому с переприцеливанием на новую мишень проблем не было. В этот раз мишенью была не связка брёвен, а кусок танковой брони. Снова бьющий по ушам паровой хлопок и металлический звон. Появившаяся дыра в броне была куда меньше диаметра ствола, но вот её края начали раскаляться, из неё выдохнуло язычок пламени, даже от мешков с песком стал валить дым.
Повинуясь рычагам, танк без брони повернул направо, проехал вдоль полигона и развернулся к целому «войску» из мишеней. Следующий снаряд представлял собой жестяной цилиндр с усиленным дном, наполненный картечью. Дальность до порядков «неприятеля» была выбрана с тем расчётом, чтобы каждой досталось как минимум по три картечины. Разумеется, на поле боя можно будет бить и дальше, и ближе, но показ нужен, чтобы дворфы впечатлились. И это удалось — каменный пол позволял картечинам рикошетировать от него, то и дело попадая по «вражеским воинам».
Раньше танки почти не применялись, да и задачи у них были другие: разрушать полевые укрепления, бороться с вражескими катапультами да поддерживать огнём наступление войск. Можно сказать, это задел для будущей войны. Картечь же позволяла ему помимо всего вышеперечисленного бороться и с пехотой и конницей. Демонстрация вышла на славу — такого ажиотажа не было даже после многозарядного ружья. И это с учётом того, что многие ещё не осознали, насколько становится грозной силой танк на поле боя!
— Как видите, мастера, я выполнил обещание: новая пушка не требует пороха для выстрела, а его хватит на сотню выстрелов из ружья.
— Пушечный порох по-другому делают, — возразил Танлодар.
— Знаю. Но исходные компоненты одинаковы. Ничто не мешает уменьшить производство пушечного, добавив в том, что годен для ружей.
— А ружья на пар перевести нельзя?
— Пока не знаю. Слишком большая камера парообразователя, чтобы дворф мог носить его с собой. Танк же такой проблемы не имеет.
— Что же, ты не только доказал, что сможешь сохранить много пороха, но ещё и изобрёл новые снаряды. Чем ты так броню-то пробил?
