Вопрос был не праздный: танковая броня могла выдержать и попадание камня катапульты, и пушечное ядро, но снаряд Бейлгрума пробил её, как будто не заметив. Весь секрет состоял в том, что он представлял собой гигантскую стальную стрелку, заключённую в два вкладыша. Те позволяли разогнать снаряд, не повреждая стенки ствола, а после выхода разлетались в стороны, освобождая сердцевину. Сам бронебойный сердечник представлял собой переделанный рунированный камень жара с накопителем. После пробития запасённый жар начинал высвобождаться, превращая заброневой объём в аналог раскалённого горна. Этот снаряд был сложным в изготовлении и дорогим, да и вряд ли когда-либо пригодится, но лучше заранее иметь что-то против чужой бронетехники, чем потом бороду в бессильной ярости рвать.
Бейлгрум ещё ни разу так много не говорил, не объяснял и не показывал. Даже помощники не помогали — слишком революционной и прорывной оказалась его новинка. Но уже сейчас он знал, как ещё улучшить танки и увеличить их и без того прорывной потенциал.
* * *
Илвардис, отоспавшись днём в переплетении ветвей, спрыгнула на землю. Ночь её время. Она укроет в тенях, не даст солнцу раздражать чувствительные глаза, подарит прохладу. Ягоды с куста, несколько плодов с дерева, похожих по вкусу на манго, и несколько съедобных корешков — этого было мало, чтобы утолить её голод. Замерев, стала сливаться с силой леса, обостряя чувства. Мелкий зверёк, похожий на зайца, был не очень далеко от неё, и ночная эльфийка стала красться в его сторону. Лук вполнатяга — косому хватит и этого, едва слышный свист, и тушка дёргается, пригвождённая стрелой к земле. Эльфы не щепетильны в вопросах жизни и смерти — всё время кто-то ест кого-то, в этом и есть смысл природы. А потому никто не мешал ей завалить даже косулю — если сможет потом съесть её большую часть. Ну а это мясо придаст ей сил для ночного перехода.
Разведя огонь, кинула обмазанную глиной и выпотрошенную тушку в пламя — как приготовится, поест, и в путь. Есть ещё время обработать шкурку — соберёт несколько, будет у неё обновление гардероба. Или лучше добыть какого-нибудь хищника? Если говорить начистоту, она бы предпочла ткань. Но её можно было достать только в крупных поселениях. Ей же придётся, подобно какой-то троллихе, выделывать ножом меха! Но ничего, рано или поздно аркана откроет ей свои секреты, и она сможет сама, своей магией создавать то, что ей нужно.
Пока добыча готовилась, она успела выскоблить шкурку и набрать несколько пряных трав в качестве приправы. Заяц не подвёл, порадовав её нежным вкусом и приливом сил, засыпав костёр, она побежала дальше к побережью. По пути она старалась на бегу чувствовать лес, чтобы заранее узнать о грозящей опасности и выбирать путь полегче. Какая-то деталь на мгновение привлекла её восприятие, и она остановилась, едва не пропустив её. Фурболги. Гуманоидные медведи издревле жили в лесах Ашенваля, не конфликтуя с ночными эльфами, оберегая природу и ведя замкнутый образ жизни. Их орудия труда и охоты были примитивны, зачастую они обходились когтями и зубами. Что не мешало им ткать грубую ткань. А ещё они были шаманами. Не будь Илвардис с Земли, она, скорее всего, пробежала бы мимо их поселения — для ночных эльфов эти существа как будто выпадали из восприятия, оказываясь на одной ступени с ланями и прочими травоядными.
Сколько ждать Иллидана среди корабелов? И захочет ли он вообще обучать её аркане? С ним ведь будут наги, а у них большой зуб на оставшихся в Ашенвале ночных эльфов! Как бы не сгинуть там с остальными защитниками кораблей! Но она не помнила ни одного случая, чтобы её сородичи становились шаманами. Мужчины становились друидами, сила Древа хорошо этому способствовала, а бодрствующие эльфийки или становились рейнджерами, учась в совершенстве владеть оружием, или жрицами Элуны, получая её силы и благословение. Она ещё помнила о городе-осколке старой Империи, но сейчас Высшие эльфы там практически вымерли, и искать его можно до второго пришествия Пылающего Легиона. К тому же захотят ли они с ней делиться секретами магии? Скорее убьют как представительницу тех, кто загнал их в эту резервацию!
Что же она знала о шаманах? Очень многое! Могли лечить, призывать духов, прозревать окрестности да переходить в духовный план, становясь на время неуязвимыми для физических атак. А что ей мешает стать шаманкой? Представив себя с шкурой тигра на плечах, увешанную ожерельями из костей и клыков зверей, с вымазанным лицом разноцветной краской, она хихикнула. Образ дополнял притороченный к поясу бубен и стиснутая в зубах трубка. По крайней мере запрета на этот вид деятельности она не помнит. Но как в старой Империи аристократы в городах с презрением смотрели на друидов и служителей Элуны на периферии, так сейчас относились к шаманам из примитивных племён. Может, не осуждали открыто, но какой эльф, имея возможность стать друидом и погрузиться в Изумрудный Сон, чтобы восстанавливать мир, опустится до такого?
А ведь это выход! Что ей мешает освоить шаманизм, раз он не запрещён? Порицание других эльфов? А кто им скажет? Уж всяко не она! Но если потом она не сможет творить аркану? Чушь! Те же орки легко научились демонической магии, ничуть от этого не страдая! Спонтанное решение обретало всё большую привлекательность. К чему рисковать, если можно потом, когда основные бои стихнут, отправиться постигать аркану в Восточные Королевства? Ну этих фанатиков, что у Древа, что у моря!
Фурболги встретили её настороженно, но она не стала брать лук в руки, а этот народ не отличался особой воинственностью. Не понимая, о чём её спрашивают, она раз за разом говорила, что пришла с миром. Понятный любому жест — «иди за мной», и она осторожно ступает за рослым людомедведем.
— Приветствую, дитя леса. Что привело тебя к нам? — спросил её на сносном эльфийском седошкурый фурболг.
Одет он был скромно, всего лишь повязка, но обилие ожерелий, мешочков на поясе и причудливый посох говорили о том, что перед нею шаман. Поклонившись (с неё не убудет!), она ответила:
— Доброй ночи, старейшина. Я давно в пути и ищу мудрости и отдохновения. Лес говорит со мной шелестом листьев на ветру, криком птиц и воем зверей. Но я хотела бы постичь его голос лучше — не только живое, но и камни, облака, текущая вода что-то пытаются сказать, но уши мои не слышат.
Думая, не переборщила ли она с эпитетами, Илвардис ждала ответа. Уняв внутреннее волнение, она стала пропускать сквозь себя силу природы, отрешаясь от внешних чувств.
— Мудрость предков доступна всем, кто способен постичь её, — ответил фурболг. — Но я не вождь — всего лишь говорящий с духами. Вижу твою искренность, но пока говоришь — нельзя слушать. Раздели со мной трапезу, я вопрошу Мать Землю.
Повернувшись, он пошёл к хижине, стоявшей на отшибе. Она представляла собой шалаш, собранный из веток и укрытый пучками сухих веток. Изнутри скромное обиталище было завалено связками трав, деревянными плошками, свёртками шкур и целым складом костей. Посреди был простой очаг, отгороженный камнями. Хозяин присел возле него, и она устроилась напротив, не решаясь крутить головой, чтобы рассмотреть всё получше. Когтистые пальцы передали ей полоску вяленного мяса, и она, поблагодарив фурболга, стала жевать плотные волокна.
— Имя моё Бренрар, я вопрошу духов о твоей просьбе, Илвардис.
Эльфийка едва не подпрыгнула на месте — она ведь так и не представилась! Но кто знает, что открыто его взору! Покончив с трапезой, он кинул на угли несколько засушенных листков, наполнивших шалаш едким дымом. Но она не закашлялась, лишь старалась пореже дышать. И всё равно стены вокруг начали колыхаться. Ядрёная штука! Отрешившись, она стала пропускать сквозь себя магию Нордрассила, стараясь удержать сознание и всё ускоряющиеся стены, начавшие водить вокруг неё хоровод. Только бы не упасть вперёд, в угли!
Глава 71.
За две недели оставленные без присмотра орки не успели «пойти вразнос», вернувшись, Тенфариал пробил лишь пару самых буйных черепов, после чего на его авторитет никто не покушался. Как и много раз до этого, он опять уединился в своей лаборатории. Да и видеть свой народ в таком состоянии мне было неприятно. Уж очень это напоминало Дренор, когда орки окончательно впали в дикость, практически отринув все заветы предков. Сын Смертокрыла — это джокер в моей колоде, но «светить» его раньше времени нельзя. По большому счёту это не просто тактическая победа, обезопасившая башню Медива от посягательства чёрного дракона, это стратегическое оружие! С ним будет проще договариваться с другими стаями после гибели Архимонда в Ашенвале. Пусть репутация чёрной стаи подпорчена, но они всё равно остаются драконами. Разве что Малигос был бы рад сторицей отомстить за предательство, но понять его легко: практически всю синюю стаю истребили в Войне Древних — тут у кого угодно ум за разум зайдёт от горя. Меньше всего понесли потерь бронзовые и зелёные, да красные после пленения Алекстразы во многом пополнили свою численность. Пусть дракончики пока под влиянием орков. Но рано или поздно остатки, пережившие поражение Орды, вырастут и поумнеют. Нечеловеческие эксперименты (хотя Нефариан и так не был человеком) следует прекращать — многие обработанные кровью других стай чёрные дракончики гибнут во время инициации, да и после хроматические имеют ограниченный срок жизни. За способности всех стай в одном теле нужно платить, и, с моей точки зрения, это неприемлемая цена.
Лучше после войны подгрести под своё влияние остальную чёрную стаю, а этих крошек воспитать в правильном ключе. Вопрос, правда, в том, позволят ли мне это сделать остальные Аспекты? Одно дело внутренние разборки среди драконов, и совсем иное — целая стая в подчинении неизвестно у кого. Придётся к тому времени набрать достаточное могущество, чтобы со мной считались. Ну и разумеется, предоставить план, по которому я впишусь в ряды Хранителей. У меня много имён, чем плохо Хранитель Мёртвых? После второго вторжения Пылающего Легиона даже Аспекты могут задуматься, а не стоит ли контролировать короткоживущих, чтобы они в очередной раз не устроили какой-нибудь катастрофы, или снова в ходе внутренней магической войны не поспособствовали очередному вторжению демонов?
Пусть они напрямую не вмешиваются в дела прочих рас, но практически за каждым значимым событием так или иначе торчат их чешуйчатые морды. Прикинем начерно, кто может быть против? Бронзовым — всё равно, лишь бы никто не пытался создавать временных парадоксов. Изера со своим Изумрудным Сном — величина неизвестная. Но по некоторым данным, она обычный мир воспринимает как иллюзию. Не лезть в её епархию, и можно надеяться на нейтралитет. Чёрных можно не рассматривать — они и так почти уже мои. Остаётся Алекстраза и Малигос. Последний — самый непримиримый враг, и силы у него большие, но и его можно нейтрализовать. И пусть это сделают остальные стаи, следует лишь выставить его действия против чёрных как подрыв обороноспособности Азерота. Ну а королева красных драконов, на мой взгляд — самая вменяемая. Всё же она — Аспект Жизни, и зря губить эту самую жизнь не станет.
Но нельзя забывать и о Древних Богах. Эти узники Азерота уже не раз преподносили неприятные сюрпризы, и каждый новый катаклизм, влияющий на целый мир, бил и по их темнице. И с каждым разом они всё больше влияли на мир, сводили с ума смертных и бессмертных, усиливая хаос и разрушения. Им-то любая битва в радость — больше шансов освободиться из узилища. Но будем решать проблемы по мере их поступления.
Кладка яиц находилась в своеобразном стазисе — их «размораживали» по мере надобности, пусть сейчас так пока и останется. Я же при помощи своего нового приспешника пока разберусь в магическом наследии драконов, «вспомню» остальных драконов и их взаимодействие, и постараюсь разработать стойкий к неожиданностям план действий.
* * *
Кел’Тузед вернулся в Нордскол, исследование павшего чёрного дракона и дальнейшее его поднятие позволили архимагу встать на новую ступень некромагического искусства. Здесь его ждали новые заботы, исследования и котёнок. Всё это время за ним присматривал тролль, и если бы не их регенерация, был бы весь в шрамах от кошачьих когтей. Сейчас этот маленький комочек ярости опять расположился у Кел’Тузеда на плече, под мантией, и мурчал, тыкаясь мокрым носом в шею.
Нер’Зул развернул исследования во всю ширь, Порча уже плотно вошла в арсенал некромантов Плети, и сейчас на её основе разрабатывались ритуалы для возведения построек. Слабые сами по себе, послушники и некроманты могли посредством преобразования жизненной энергии возводить потребные в будущей войне зиккураты. За основу этих сооружений были взяты нерубианские технологии. Паукожуки тоже не блистали силой, а от того сделали ставку на ликвидацию утечек или преобразование их в нужное магическое воздействие.
Портировавшись из Наксрамаса в подземные пещеры, Кел’Тузед наблюдал, как низшие умертвия стаскивают в кучу стройматериалы — камни, брёвна — и уже копают яму под фундамент. Досада от задержки в исследованиях была прервана размышлениями о своём будущем бессмертии. Определённо, для его нового тела пригодятся драконьи кости — так он сможет сразу после преобразования полнее и лучше использовать возросшую силу. Но и их следует подготовить к будущему ритуалу, ошибок быть не должно!
Бывшие тролли с выпавшими клыками наконец справились с подготовкой, и архимаг, подойдя поближе к месту будущего фундамента, бросил на растущую траву пятно Порчи. Он был в силах накрыть им весь полигон, но к чему переводить столько трудов, если будет достаточно и небольшого участка? Поддерживаемый некромантическим фоном, ритуал перетёк на приготовленные брёвна и камни, они зашевелились, заполняя яму. Несколько брёвен по краям взвились вверх, преобразуясь в подобие рёбер летающих гигантов. Зелёное марево завертелось между ними. Вспыхивали напитанные силой символы, и смесь камней и дерева стала преображаться, выстраивая невысокую башню.
Приходилось контролировать строительство, но с подпиткой от пятна Порчи его сил практически не требовалось, камни выстраивали покрытые ступенями стены, проход обзавёлся массивной дверью, а внутри сооружения стал формироваться алтарь смерти. По своей сути это сооружение будет гигантским универсальным артефактом. Надо — сможет наносить магические удары по войскам противника, не делая разницы между сухопутными и летающими. Если требуется — станет распространять пятно порчи на новые участки, аккумулируя некроэнергию в своём накопителе. Внутри, на алтаре смерти, можно будет быстро поднимать нежить, или же питать стоящих неподалёку личей.
Здание было практически законченным — последними появились четыре «рога» на вершине, а между ними стал формироваться летающий кристалл — аналог тех, что присутствуют в посохах магов Даларана. Теперь это не просто башня, а магическое сооружение, способное как отразить атаку вражеских воинов, так и «починить» собственную армию нежити. Пришло время подправить ритуал, убрать из него ненужные участки, чтобы следующее строение можно было возводить быстрее и с меньшими затратами сил.
