Никакого пиетета она не чувствовала, входя в святилище Элуны. Убранство скромное, но красивое, на стенах были изображения растущего месяца и оленей, было много растительных узоров. Жрица вперила в неё проницательно-доброжелательный взгляд, и Илвардис потупила глаза, как не раз делала в детстве.
— Благослови тебя Элуна, дитя.
«Ещё бы сказала, дитя леса. Но это для эльфов не оскорбление», — подумала Илвардис. Жрица дополнила слова молитвенным жестом, и с потолка храма на них пролился подобный лунному свет. Он дарил отдохновение, и в то же время бодрил. Уже не раз она чувствовала подобное. Когда благодать закончилась, юная эльфийка попросила жрицу рассказать о тех временах, когда эльфы столицы были горды и заносчивы, и лишь Кенариус сумел поднять на борьбу с демонами друидов и жриц Элуны.
Она не раз это слышала, но решила послушать ещё раз, вспоминая, что что-то ей казалось неправильным, но не в силах вспомнить, что именно. Жрица начала рассказ, практически не отличающийся от уже слышанных ею, поведала о героях, что противостояли и демонам, и осквернённым эльфам, и тем, кто был одурманен влиянием магии. Илвардис иногда задавала вопросы, выражая интерес, хотя знала окончание истории.
И дождалась. Теперь она поняла, что же её смущало. Иллидан был заключён в тюрьму за предательство, но жрица Элуны ни пол словечком не обмолвилась о создании им нового Источника Вечности. Илвардис раз за разом задавала наводящие вопросы, и выходило, что брат Малфуриона заключён в темницу за предательство. И опять ничего об Источнике! Древо же создали друиды при поддержке Аспектов, и именно благодаря благословению Ноздорму — бронзового Аспекта времени — Нордрассил дарил Ночным эльфам бессмертие. Интересно, узнай все эльфы, кому обязаны бессмертием, они по-прежнему считали бы Иллидана предателем?
— Благодарю за рассказ, — склонила голову Илвардис. — Простите, что задавала так много вопросов.
— Любознательность не порок, но помни, что некоторые вещи лучше доверить тем, кто в силах справиться со злом, — ответила жрица.
— Я помню, что вещи старой Империи трогать нельзя и надо сразу приглашать служителей Элуны или дочерей Кенариуса.
— Отрадно это слышать. Духи леса рассказали мне, что ты сумела освоить лук, а потому прими дар Элуны и носи его с гордостью.
В руках служительницы появилась цепочка из серебристого металла с узким серпом месяца. Илвардис встала на колени, склонив голову, и жрица надела дар ей на шею. Молодая эльфийка почувствовала, что от медальона веет той же силой, что она чувствовала во время благословения Элуны. Правда, был он едва ощутим, но этого хватало, чтобы понять, что это не простое украшение.
Глава 68.
Новые проекты для становления Плети всё множились, поглощая всех одарённых. Натрезимов это не волновало, единственный приказ состоял в том, что ни нерубов, ни троллей использовать в Восточных Королевствах нельзя — до особого распоряжения. Всё должно выглядеть как местная разработка: волшебники решили обрести могущество, подчинить себе соседние королевства, а после, пока никто не хватился — завоевать Кель-Талас. А потому основной упор идёт на обучение слабосилков, доведение до ума Порчи и разработку Чумы.
Последнее для меня совсем не проблема, но давать такое оружие в руки демонов — значит нивелировать все возможности разумных рас Азерота на сопротивление. А может, видя подобную эффективность, демоны и сами его запретят использовать массово, чтобы не привлечь внимание драконов. Ведь все планы Пылающего Легиона строятся из расчёта на то, что летающие ящеры так и не вмешаются в начавшуюся войну.
Освободившиеся после создания Наксрамаса легионы нерубианской нежити копали полигоны, создавая гигантские полости под поверхностью Нортренда. Стены и потолок выравнивались и оплетались белой, если не сказать белоснежной, паутиной. Прокладывались и трубы дождевальных установок, из всё той же паутины. По мере готовности новые площади обзаводились «почвой» — смесью земли с поверхности, песка и отходов нерубов, куда и высевалась трава и деревья. В этом пригодился опыт моей колонии в Штормграде — воссоздать сеялки не составило труда. При таком количестве работников можно было сделать всё и «вручную», но зачем переучивать воинов на пахарей? Тролли проращивали их магией жизни, а кристаллы на потолке и стенах заливали все эти «плантации» пурпурным светом.
Ещё на Земле я интересовался искусственным выращиванием растений, совсем без внешнего солнечного освещения. И вовсе не для культивации запрещённых представителей растительного царства. Тот же салат требовалось затенять в середине лета, иначе «горел» на солнце. А как известно, растениям не нужен весь солнечный спектр. Чуть больше половины — это инфракрасное излучение. А из видимого большую часть растение и не усваивает — недаром они имеют зелёный цвет, чтобы отражать ненужное. Часть синего и часть красного спектра тоже имеют неравнозначную поглощаемость хлорофиллом, а значит, и их можно «отсечь». В итоге получается, что траты на освещение за год не превышают цены трёх килограмм салата, а сама светодиодная лампа окупается за три урожая.
В пурпурном свете растения выглядят чёрно-серыми, почти полностью поглощая то, что им нужно, а тепло получается и так. Всё это пригодилось, чтобы один источник магической энергии «растянуть» на в двадцать раз большую площадь, при этом оставляя её на другие нужды.
Часть залов уже набрала достаточную зелёную массу, там-то и проходят испытания Порчи. За недостаточностью навыков комплексное плетение «упаковано» в костяные артефакты, и сейчас послушники заражают ею землю. Ядовито-зелёное свечение, и зелёный ковёр жухнет, от центра воздействия вкруговую расходится пятно увядания. Сделать её самоподпитывающейся не удалось, да я и не ставил подобной задачи. Не хватало ещё создать оружие Армагеддона, чтобы убить всё живое до прихода демонов. Эти рогатые твари от подобного и не поморщатся.
В центр пятна Порчи ковыляет скелет, напитываясь некроэнергией. Теперь остаётся только подождать и узнать за какое время Порча «выжрет» заражённый участок, а некроконструкт разрушится без посторонней подпитки.
* * *
Кел'Тузед осматривал одежду аколитов Плети. Это был не просто чёрный балахон с капюшоном. Не каждый зажиточный подданный в Восточных Королевствах мог позволить себе одежду из паучьего шёлка. Ткань эта была известна и весьма ценилась при дворе, но получали не из Нортренда, а от специальных бабочек, чьи гусеницы обгладывали листья шелковицы. Архимаг не вникал в этот процесс, но знал, что он долгий и кропотливый, и цена подобной ткани была очень высока. Здесь же в его распоряжении были тысячи прядильщиков, способных сплести паутину любого качества и в больших объёмах.
В обмундирование послушника входило и нижнее бельё, и штаны, и рубашка, и перчатки. Помимо того, что паутинный шёлк был прочным и лёгким, на нём не задерживалась жидкость. А потому его не приходилось отстирывать от крови и прочей грязи, с которой контактировал любой практикующий некромант. Окантовка была белого цвета со стилизованными черепами.
Но самой важной частью была повязка, прикрывающая лицо. Это был не просто кусок ткани, а настоящий защитный артефакт. Руны, вытканные прядильщиками, позволяли свободно дышать, не чувствуя смрада даже в самом загаженном помещении. Работники скотобоен привычны ко всему, но вдыхание трупных газов, паров алхимических зелий и некротической пыли никому не прибавит здоровья.
Проверив одежду, стал в неё облачаться, после чего подошёл к соседнему столику. На нем лежал коровий череп, уже превращённый в артефакт. Изнутри была мягкая шёлковая подкладка, а всё лишнее было срезано, для облегчения веса. Под стать ему был и посох. Изготовил его Кел'Тузед самолично, пустив на это дело целую драконью кость. Его верный посох пока постоит в сторонке — каждое магическое действие требует своего инструмента.
Посмотрев в зеркало, хорошо ли на нём сидит одежда, перешёл на площадку телепорта. Мог бы телепортироваться собственными силами, но к чему тратить силы, если есть уже готовые портальные площадки? Секундная дезориентация прошла, и он сошёл с неё, обозревая лабораторию.
— Миу! — послышался рядом звук. — Миу!
Рядом с ним оказался котёнок — наверно, сбежал из клетки, где содержался подопытный материал для некромантии. Позвать приспешника? Наклонившись, чтобы подобрать его за шкирку, архимаг и глазом не успел моргнуть, как тот забрался к нему в рукав и стал карабкаться всё выше. Угнездившись под мантией в районе плеча, убрал когти, свернулся в клубок и заурчал. «Потом достану» — мелькнула мысль. — «Или сам на опыты пущу».
Не став больше отвлекаться, Кел'Тузед прошёл в зал, испещрённый коридорами. Свернув в левый проход, зашёл в помещение с материалом. Здесь были трупы людей разной степени испорченности, но дальше они не разлагались, помещённые в заклинание стазиса. Выбрав посвежее, телекинезом перенёс его на алтарь смерти. Первые модели скелетов уже неуверенно ковыляли, подчиняясь командам послушников, но плетение с тех пор уже было доработано, с учётом выявленных ошибок. Кроме того, пришлось озаботиться и оружием. Пусть основные поступления в ряды Плети будут на поле боя, где с военной амуницией нет проблем. Но свежие кладбища тоже должны внести свою лепту в мощь армии немёртвых.
С его опытом не требовалось проговаривать вербальную составляющую, но он не стал пренебрегать жестом. Посох окутался зеленоватым сиянием, и то, сконцентрировавшись в навершии, устремилось сгустком в сторону трупа. Вскоре тот зашевелился, плоть начала иссыхать, обнажая кости. Зелёные искры то и дело пробегали по костяку, плоть «плыла», превращаясь в подобие лёгкого кожаного доспеха. Часть её собралась у левой кисти, превращаясь в прямоугольный щит, а от правой руки скелета стал отрастать костяной наплыв, вскоре принявший вид изогнутого меча.
Повинуясь команде, скелет поднялся на ноги, спрыгнул с постамента и начал полосовать оружием воздух, прикрывая при этом щитом корпус. Ледяная стрела, сорвавшись с посоха, пронзила его позвоночник, заставляя упасть на пол грудой костей. Ещё одно зелёное сияние разгорается вновь, и сломанный костяк восстанавливается, некроконструкт снова встаёт на ноги — и падает, поверженный очередной ледяной стрелой. В этот раз удар был в череп, расколовшийся на несколько осколков — не спас и «шлем». Ещё одно поднятие — теперь костяной воин двигался с трудом, как марионетка, у которой подрезали часть нитей. Снова стихийная магия повергает скелет, и он поднимается куда медленней. Повторять разрушение некроконструкта Кел'Тузед не стал, окутав тот диагностическим заклинаниям.
Несмотря на деградацию носителя от повторных поднятий, боевые качества уменьшались не сильно, лишь увеличивая затраты на некропластику. Несомненно, он не сравнится по боевым качествам с обученным пехотинцем Лордерона, но зато их можно будет делать массово, и наступать, невзирая на потери.
Отправив скелета-воина в угол, пошёл за следующим телом. Бывший бандит занял место на алтаре, вновь магический заряд срывается с посоха архимага, но в этот раз плоть не спешит очистить кости. Посерев, кожа уплотнилась, живот подтянулся к позвоночнику, а руки чуть вздулись, формируя «кувалды». Безмолвный зомби рывком сел, потом спрыгнул на пол и стал вразвалочку ходить по помещению. Ледяная стрела застряла в изменённой некромантией плоти, ничуть не мешая новоявленному воину Плети. Следующий заряд пробил череп, но зомби всё так же неспешно шагал по кругу, игнорируя повреждения. Ему навстречу вышел скелет — Кел'Тузед отдал приказ обоим на уничтожение врага.
Свистнул кривой клинок, рассекая воздух и застревая в голове зомби, тот ударом обеих рук откидывает воина-скелета прочь, выбивая кусок щита и ломая левую руку. Тот в ответ снова приближается, нанося следующий удар. Повреждение оказалось серьёзным — зомби деревянной куклой упал на пол, а скелет продолжал полосовать его костяным клинком. Остановив атаку, архимаг стал изучать некроконструкты, проверяя, как на них держатся узлы плетения, и стоит ли их перенести в менее уязвимые части. Время ещё есть, а перерасчёт ритуала поднятия с поддержкой нерубианских личей будет недолгим.
* * *
Некоторое время спустя.
Каша с мясом, пиво дворфовской варки и немного хлеба — вот и весь обед архимага Плети. Прошедшие испытания нежити никак не повлияли на аппетит — истинный маг всегда умеет контролировать мысли, и не мешает работу с отдыхом. Котёнок, урча, грызёт рыбину больше себя размером. Маленький шерстяной комочек умял уже больше половины, но до сих пор не отпускает своей добычи. Так и уснул, стискивая её в зубах.
Вновь снарядившись в одеяние некроманта, Кел'Тузед портировался уже за пределы Накрсамаса. Время на отдых закончилось, и ему предстояло открыть новую веху в искусстве волшебства. Личи неплохо могли подключаться к источнику магии, но расстояние имело значение. Сейчас же предстояло проверить, можно ли подключить ещё живого мага к обелиску. Пусть рядом с ним тролли и послушники быстрее восстанавливали свои силы, но это не шло ни в какое сравнение с поднятыми чародеями.
По сути, ему придётся попытаться создать связь наподобие той, что была у эльфов с их Солнечным Колодцем. Добровольцы уже готовы, даже при неудачном эксперименте их можно будет поднять личами, чтобы они продолжили свою бессрочную службу Плети.
* * *
Группа подопытных слабосилков уже ждала возле обелиска. Часть его энергии питала плантации, часть шла на запитку других ритуальных конструкций, часть шла многочисленным личам, пополняя их силы после исследований некромантии. Но всё равно оставалось достаточно мощности и для моих целей.
Я же пока проверял мысли первого подопытного. Улжор ненавидел Даларан и его магов, за то, что они посчитали его слабаком. Каково же было его удивление, когда за ним явился целый архимаг. Но он был тоже слугой Нер'Зула, а потому его ненависть угасла. Лишь самые достойные получают награду! Недавно он прибыл в мою твердыню — несчислимые войска, источники магии, лучшая пища — разве мог он рассчитывать на подобное, оставаясь дома?
— Скоро прибудет мой слуга, — извещаю Улжора. — Будь готов принять мою силу и милость.
— Жизнь за Нер'Зула! — откликнулся Улжор.
Это было не пустой фразой, а всем смыслом его существования. Появление Кел'Тузеда не смогло отвлечь его от созерцания обелиска, но по первому жесту архимага он перешёл в подготовленный рунный круг.
— Сила требует жертв. Будь готов вытерпеть боль, прежде чем твоё могущество усилится.
— Я готов, повелитель!
Кел'Тузед активирует ритуал, практически не тратя маны. Сила обелиска начинает напитывать Улжора, он, упав наземь, корчится, не в силах сдержать крик. Боль нельзя уменьшить никаким наркотиком или иным средством — здесь шла работа напрямую с энергетикой и душой. Вскоре он затих, жизнь стремительно покидала тело, но душа была всё ещё тут. Неудача, но тонкая нить протянулась к нему от обелиска. Ну что же, придётся поднять его личем — пока тело не испортилось. Будет интересно проследить, сохранит ли он связь с источником маны.