Возглас одного из вахтенных привлек внимание всех, кто находился в центре управления:
— Внимание! Из гиперпространства вышла большая группа объектов, которые отмечены как враждебные! Около пяти сотен... — похоже, это те самые МЛА, что выпустил, недавно, тот "Лукрехалк", что висел на окраине системы.
Алу Сим смотрел на экран, чуть склонив голову на бок — словно ему, от этого. Было лучше видно.
— Кажется, это та самая группа истребителей мятежников, которую посчитали потерянной? Странно, почему они не появились тут раньше, и не стали прикрывать свои корабли от наших атак?
Таркин рассмеялся коротким, сухим смехом.
— Их командир не дурак. Думаю, он уже давно понял, что вся эта затея с атакой станции брандерами с самого начала была обречена на провал. Не сомневаюсь, что он попросту намеревается хлопнуть погромче дверью, так сказать: атаковать станцию с помощью легких машин! Эффектно, но не слишком эффективно — для брони Звезды Смерти их удары, это даже не укусы мелких насекомых: царапины, которые можно будет заметить на поверхности, лишь рассматривая ее в микроскоп...
— Хотелось бы верить, что все так и будет, как вы говорите, господин гранд-мофф.
— Через несколько минут вы сами в этом убедитесь, господин Советник!
* * *
Смотреть голозапись последнего этапа только что закончившейся атаки мятежников, сделанную сразу с нескольких внешних точек, хозяин и его гости начали практически сразу же, как только последний вражеский корабль покинул систему Джеонозиса. Чтобы еще раз пережить ощущение триумфа, замешанное на изрядной толике страха — кольнувшего всех в командном зале в тот момент, когда истребители и бомбардировщики мятежников все-таки сумели прорваться сквозь огневую завесу, вставшую у них на пути. Тем более, что пока Бевел Лемелиск не получит от технических служб, и не обработает все первичные данные о нанесенных станции повреждениях, говорить о результатах вражеской атаки все равно не имеет смысла.
— Красиво идут...
Сим Алу задумчиво наблюдал за тем, как быстро и аккуратно перестраивали боевой порядок малые летательные аппараты Альянса, стремясь обойти зоны концентрированного огня защитников станции, и, одновременно, как можно быстрее разминуться с эскадрильями имперских истребителей, кинувшихся им наперерез. Да, следует признать: с подъемом истребителей они опоздали! — а с другой стороны, брось он истребители и канонерки, базировавшиеся на Звезде Смерти, в бой пораньше — сколько бы их, потом, погибло от собственного "дружеского огня"? При этом — тут Уилхуфф Таркин был реалистом, — не факт, что атакующую группу москитных сил мятежников удалось бы перехватить раньше, чем они отбомбились и отстрелялись по цели.
— Да, господин Советник, идут они и вправду замечательно. К счастью, у мятежников подобного уровня пилотов очень и очень немного: Будь их здесь и сейчас раз в десять больше — а потребное количество бортов их "альянс" мог бы набрать быстро, хоть и не без труда, — нам могло бы прийтись очень туго! Впрочем, тогда бы и я тоже усилил здесь охрану в несколько раз.
— Каковы их потери, адмирал?
Как ни странно, Уилхуффу польстило, что Сим Алу назвал его прежним воинским чином, а не теперешним рангом: как будто, признавая его военные заслуги и боевой опыт.
— Восемнадцать процентов. При той плотности огня, что создала наша артиллерия, прикрывающая боевую станцию, и при противодействии наших перехватчиков и канонерок — очень неплохо, надо сказать. С учетом того, что брандеры мы уничтожили полностью до того, как они успели нанести удар по Звезде Смерти, а их корабли, обеспечивающие прикрытие атаки потеряли половину своего состава — для этого их "адмирала" Крэйна это отличный результат. Ну и, по предварительной оценке, их авиагруппы корабельного базирования вообще потеряли от половины, до двух третей первоначального состава.
— Странно, что ваши офицеры до сих пор не успели подсчитать точные цифры...
— Я ожидаю, что некоторое количество вражеских кораблей и малых летательных аппаратов, сбежавших с поля боя, еще попадется в наши засады. Думаю, стоит подождать докладов оттуда — это займет, максимум, часов пятнадцать или двадцать.
— Хорошо, господин гранд-мофф, я и мой коллега...
Сим Алу чуть повел головой в сторону Джануса Гриджатуса, стоявшего рядом с ними.
— Мы, несомненно, донесем до Императора информацию о вашем успехе.
В это время, как раз, на записи пошел момент, когда мятежники открыли стрельбу ракетами и протонными торпедами по станции, и сбросили бомбы...
— А то, что, в данном случае, им удалось нанести некоторый урон объекту, нууу... — я понимаю, что это все-таки боевая станция, а не просто какой-то рукотворный планетоид: Ей еще не раз предстоит продемонстрировать свою крепость перед лицом врага! Сегодня... вы хорошо начали! — Считаю, что Император будет доволен этой демонстрацией.
Слушая слова Сима Алу, Таркин невольно нахмурился: точил его маленький червячок сомнения, когда он наблюдал за четкими, и какими-то уж слишком осмысленными маневрами армады ребельской мелочи...
"Сказать сейчас, об опасениях Лемелиска, или подождать его доклада"?
— Вы в чем-то сомневаетесь, Уилхуфф?
Проклятье, он всегда забывал, что и Гриджатус, и Алу были одаренными, пускай и слабыми!
— Да, Джанус, сомнения есть. Я покажу вам и господину Алу доклад Бевела Лемелиска...
Таркин жестом подозвал адьютанта, у которого был его рабочий датапад. Найти, вывести на экран и выделить нужную информацию, было минутным делом.
— Вот, читайте отсюда.
Пока склонившие головы к небольшому экрану Советники изучали то, о чем говорил ему Бевел, Таркин невольно опять повернулся к видеопанели, где как раз в это время высвечивалась картина того, как отстрелявшиеся и отбомбившиеся по боевой станции мятежники выполнили маневр "роспуск", чтобы поэскадрильно уйти прочь от Звезды Смерти по разным векторам. Минута, и вот изображавшие их иконки начали гаснуть, одна за другой — уцелевшие враги ушли в гипер...
Эх, было бы у него побольше кораблей-заградителей! Тогда бы отсюда вообще никто не ушел... — ладно, мечтать не вредно. Однако, что-то на экране все же привлекло его внимание: если он не ошибался, то часть ударов пришлась именно в тот район станции, где на поверхность выходило устье шахты теплосброса! Неужели мятежники все-таки учли, при атаке, ту информацию, что передал им предатель Эрсо? Если это так, то десять раз прав он, что поделился, сейчас, выводами Лемелиска с Джанусом и Симом Алу! — не дожидаясь, когда Бевел придет, наконец (кстати, что-то он долго возится?), с обработанными результатами.
— Думаете, мятежники пытались нанести удар осознанно, а не действовали вопреки всякой логике, просто из-за отчаяния?
Джанус махнул в сторону Уилхуфа зажатым в руке датападом: кажется, господа Советники ознакомились с тем, что написал Лемелиск.
— Скажем так: Мне не нравится их выбор того района поверхности боевой станции, по которому мятежниками был нанесен удар...
Краем глаза Таркин заметил Лемелиска, появившегося в главном зале, и сейчас быстрыми шагами двинувшегося в их сторону. Что-то ему сильно не понравилось в том, как выглядел технический руководитель проекта, похожий в этот момент на встрепанную гизку.
— Каков итог попытки мятежников атаковать станцию, Бевел?
Подошедший к ним Лемелиск судорожно перевел дух, словно ему воздуху не хватало...
— Три процента повреждений: В основном там, где попали ионные и барадиевые бомбы — Проклятье! — Как, скажите мне, запрещенные типы боеприпасов оказались в руках мятежников? Простите, последний вопрос был чисто риторический...
Лемелиск опять глубоко вздохнул, словно хотел получше успокоиться.
— В общем, из нанесенного станции урона львиная доля пришлась на повреждения от барадиумных боезарядов, и от попаданий тяжелых ионных бомб. Задето примерно четырнадцать процентов поверхности станции — в основном, это вышедшая из строя электроника. Имеются около дюжины пробоин в броневой оболочке — но, не это самое серьезное: все вышеперечисленное потребует полутора месяцев ремонта, даже меньше...
— Тогда, в чем проблема?
— Мой доклад, Уилхуфф...
— Я уже ознакомил с ним господ Советников!
— Тогда, вы должны понимать: они нас убили!
Советники переглянулись между собой. После чего Сим Алу задал вопрос:
— Поясните подробнее, господин Лемелиск?
— Если бы не господин гранд-мофф, который приказал заглушить главный реактор боевой станции, поскольку она еще не прошла полного цикла испытаний, мы сейчас были бы мертвы! Все эти барадиевые и ионные бомбы... — это все мелочь, пустяки! — в бою станция их ударов даже не заметила бы, продолжая выполнение боевой задачи. Но, кто-то из пилотов мятежников сумел не только выстрелить протонными торпедами, но и смог попасть ими в створ шахты теплосброса...
Лемелиск опять слегка запнулся, продолжив говорить после секундной паузы.
— Собственно, этот мятежник не только попал в не такое уж и большое отверстие, но он еще и положил протонные торпеды так, что они дошли прямиком до главного реактора! Повреждения в цепях контроля и защиты хоть и не сильные, но могли носить критический характер, вызвав каскадное отключение защиты. Если бы главный реактор в это время работал, пускай даже на минимальном режиме — без нагрузки, последовал бы взрыв. Но, к счастью, он был полностью заглушен...
На некоторое время повисла гнетущая тишина, которую первым решил нарушить сам Таркин, раньше остальных пришедший в себя:
— Как полагаете, господа, это мог быть кто-то из уцелевших джедаев?
— Такая точность выстрела... — думаю, все иные возможности можно исключить!
Джанус Гриджатус был категоричен, судя по кивку Сима Алу, он поддерживал мнение своего коллеги — Таркин облегченно вздохнул про себя: это совершенно меняло дело! Направить гнев Императора в другую сторону было совсем не лишне... — как оказалось, мысль был очень верная:
— Как видно из доклада господина Лемелиска, у него есть идеи, как предотвратить подобные удары врага в дальнейшем, не так ли?
Инженер хотел было ответить сам, но Уилхуфф его опередил.
— Да, у господина технического руководителя есть не только идеи, но и некоторые практические наработки на сей счет!
— И, сколько вам потребуется времени? Предупреждаю: Император не хочет больше ждать! — хотя он и не называл точных сроков, у вас есть максимум полгода в запасе. Не больше! Дальше, думаю, могут последовать выводы...
Чем такие выводы, которые делал Палпатин, обычно заканчивались для провинившихся, тут никому объяснять было не нужно. Таркин и Лемелиск переглянулись — на этот раз Гриджатусу ответил инженер, а не военный и политик.
— Можете заверить Его Величество, господин Советник, что за полгода мы справимся: Имеющийся задел позволяет отработать защитный механизм шахты на опытной платформе, находящейся в системе Хоруз. А здесь, тем временем, будут завершены все ремонтные и подготовительные работы. Заодно, по итогам испытаний, будут улучшены и характеристики самой боевой станции.
— Отлично, господа! Мы с коллегой доложим Императору о ваших успехах — как в защите важнейшего для будущего Империи объекта, так и в работе по улучшению боевых и эксплуатационных характеристик самой станции.
Сим Алу кивком подтвердил, что он присоединяется к словам Гриджатуса. Что же, раз так, то можно уже отправлять отчет Императору. Или, лучше все-таки дождаться вестей от тех, кто поджидал в заранее организованных засадах мятежников, которые будут бежать с поля боя?
Таркин надеялся, что никто из собеседников, занятых собственными чувствами и мыслями, не заметил его минутного сомнения — того, как он, пусть только на мгновение, поддался страху...
Глава шестая
Демонстративное спокойствие
Листья жгут — сладкий запах смерти,
Жизни горькая строка...
Листья жгут, и вряд ли кто заметит,
Как сгорает осень, уснувшая у костра.
Тишина стиснет зубы,
И только наши голоса,
Голоса наших птиц,
Где-то уже за рекой!
Три-четыре-пять, я ухожу искать весну, ау!
Эх, милая моя о чём ты раньше думала,
Кто вытрет твои слёзы теперь,
Теперь, когда ночь длиннее дня,
И день короче ночи,
Короче, всё уже не то теперь...
.
Сабе без спросу заглянула в каюту, которую недавно занял новый пассажир "Иноходца" (после того, как ей не ответили на вызов, хотя обитатель точно был на месте): Отрешившись от всего, Жан Сэнд устроился прямо на полу не такого и большого помещения — вон, даже вещмешок армейского образца и кейс вроде тех, в которых военные обычно хранят и перевозят оружие, и в которых, видимо, и хранилось все его небогатое имущество, кинул не распакованными на кровать. Что, не нашлось времени на то, чтобы устроиться получше на новом месте? Между прочим, они стартовали четыре часа назад... — похоже, он как пришел сюда, так сразу и отключился, сидя на полу каюты. Странно еще, кстати, что Жан ничего больше с собой с "Приюта 14" не забрал — а то, что было на борту транспорта, оставил товарищам по эскадрилье, которой командовал до этого. Между тем, ребята из ее службы безопасности говорили, что у него там даже пара дроидов, которых он держал для личных услуг, была...
С одной стороны, вроде бы и понятно: у них не было времени ждать — там, в Неизведанных Регионах их уже ждут. А с другой, Сэнд ведь знал, что сразу после завершения операции должен будет лететь с ней, на ее корабле, поскольку с ним хотел видеться его бывший (и, бывший ли?) учитель — Дорин Се"Ол. То есть, мог бы все движимое имущество заранее отправить на "Иноходец". Или ему, как настоящему джедаю, на всякое "лишнее" барахло попросту наплевать: накинул плащ на плечи, повесил на пояс световой меч и все, считай готов к путешествию?
Да, и впрямь как настоящий джедай: ушел в медитацию так глубоко, что уже не воспринимает то, что происходит вокруг? — хотя, Энакин, кажется, говорил, что во время медитации форсъюзер никогда не теряет связь с реальностью, если того не желает сама Сила. Она подошла поближе, взмахнула рукой перед лицом Сэнда... — никакой реакции! Ей на мгновение показалось, что она сама проваливается во что-то вязкое, бесформенное и бесконечное — в некую слабосветящуюся жидкую субстанцию, которая, с каждой минутой, светится все ярче и ярче. И которая, при этом, постепенно приобретает плотность янтаря, в котором чувствуешь себя пойманной на вечные времена мошкой: Тюрьма из яркого, застилающего глаза мерцающей завесой холодного, призрачного света, которая будет существовать до тех пор, пока этот окаменевший кусочек смолы не сгорит в жарком пламени, и не станет невесомым пеплом, который развеет первый же порыв свежего ветерка.
Теперь, когда лицо Жана Сэнда обрело абсолютную неподвижность и разгладилось, оно стало похожим на лицо ее мужа: Чуть старше по возрасту, чем Энакин, когда тот погиб на Мустафаре... — словно его брат-близнец, которого никогда не было, или... клон? Она закрыла глаза, потом открыла их и посмотрела снова — некое сходство было, но прежняя ее уверенность пропала.
