— Разумеется! Эх, завоевали бы мы Эрафию, тогда так зажили бы... — задумчиво пробормотала Сирка.
— А эрафийцы? Они бы как жили?!
— Не можешь защищаться — покоряйся.
— Ну вот Кэтрин и защитилась, — восторжествовал я.
— Разве же это защита?! Весь мир уничтожила?! — возмутилась Сирка.
— Что ж вы-то не покорились?! Почему Мутаре не сдалась-то?
— Так ведь... — медуза задумалась. — Мы же сильнее были, мы побеждали, зачем нам было сдаваться?
— Затем, чтобы мир спасти! Тебе же этого надо?
— Так это Грифониха сдаться должна была! Нам! Тогда бы мир не погиб!
— Ясно, — я обреченно махнул рукой, зачислив собеседницу в полные тупицы. — Пока вы сильнее, так все и должно быть, а как кто сильнее вас — так не по правилам.
— Чего? — не поняла Сирка.
— Ничего. Давай дальше рассказывай... Жертва нигонского воспитания. Что потом было? После Расплаты?
— А ничего хорошего не было.
Действительно, по крайней мере, для медуз потом не произошло ничего хорошего. По рассказу Сирки из подземелий Нигона спаслось не так много жителей. Практически всех боеспособных Мутаре еще раньше забрала в свою армию и увела в Эрафию, где они и сгинули. Из оставшихся тоже спаслись далеко не все: под землей вообще появилось мало порталов, а на поверхности за путь к спасению разгорелась настоящая битва, в которой полегло большое число бежавших. Многие все же сумели уйти с гибнущего Энрота и прибыли на берега Золотого моря. Но в эти же места пришло очень много людей, в том числе и пиратов с берегов Нигона и Регны, и если в Нигоне медузы, минотавры и дурные глаза составляли большинство населения, то тут они вдруг оказались в меньшинстве. К тому же именно их все обвиняли в Расплате, да и за старые дела времен правления Нигона многие давно хотели рассчитаться...
Так что однажды ночью пираты учинили жуткую резню, перебив без разбора всех хвостатых и рогатых. Немногие сумели спастись, а на берегах Золотого моря с тех пор хозяйничали лишь "люди моря".
Беглецы же, стараясь уйти от негостеприимных мест подальше, отправились вглубь континента. Но им не везло: куда бы не пришли бывшие нигонцы, их вскоре начинали гнать, нигде не удавалось поселиться надолго, то и дело происходили стычки с местными жителями и нападения бродячих шаек, заканчивавшиеся потерями. Наконец, из того отряда, что когда-то двинулся в путь от побережья, осталось только пятнадцать медуз, в том числе Сирка.
Но и они погибли прошлой ночью, при нападении неизвестного летающего врага.
— Было темно. Не знаю, может, рухи, может, грифоны, а может, и костяные драконы, — рассказывала медуза. — Хотя нет, грифон лошадь не поднимет, а они ведь и лошадей утащили. А костяным драконам есть никого не нужно. Наверное, все-таки рухи или громовые птицы. Мы не знали, что тут кто-то такой водится, думали, что уже почти дошли до поселения. Меня вот только повозкой накрыло — они и не заметили, наверное. Повезло...
— Два раза повезло, — задумчиво сказал я.
— Почему два раза?
— Потому что я мимо проходил.
— А, ну да, — согласилась Сирка. — А ты, вообще, откуда взялся? Ничего про Расплату не знаешь и про Аксеот, и что вокруг...
— Да я... отсутствовал некоторое время. Это долго объяснять. А какой сейчас год?
— Пятьсот двадцать шестой. И этого не знаешь?
— Это по какому летосчислению? — я знал, что когда мы нашли станцию Паутины Миров, был 1167 год от начала Безмолвия. Хотя на Аксеоте считали по-другому: от заклинания мага Верхоффина, уничтожившего значительную часть континента.
— Пятьсот двадцать шестой от Катаклизма, — подтвердила Сирка.
— А по энротскому летосчислению? От Безмолвия?
— Не знаю, я не помню, какой на Энроте год шел, я тогда маленькая была еще, а здесь мы по-местному считали. В пятьсот семнадцатом пришли на Аксеот, а что там до того происходило — не знаю.
— Ясно... — как соотносятся две системы, я не помнил, но решил разобраться позже. Кстати, ее слова о возрасте подтверждали мои мысли. — А тебе сколько лет?
— Тринадцать. Но мы по-другому растем, — недовольно предупредила медуза. — Не как люди. Я уже из лука отлично стрелять умею.
— Понятно.
'Из лука-то, может, и умеешь, а вот расспросить лучше кого-то постарше и поумнее', — подумал я.
Во всяком случае, судя по рассказу, Расплата случилась через не такое уж большое время после моего исчезновения. Но уцелел ли кто-то из других героев Энрота и Аксеота?
'Эх, Кэтрин, Кэтрин... Как же так?! Почему так вышло? Все ведь было хорошо тогда... И где теперь искать кого-то из наших?'
Я тут же попытался восстановить в памяти географию и историю этого мира...
* * *
Всего на планете два континента: Риш и Лодвар. Некогда они были единым материком. Еще на заре здешней цивилизации планету атаковали кригане Элитной Гвардии, но посланный Древними Эскатон-разрушитель запер большую их часть в городе гномов, который после этого стал зваться Гробницей Тысячи Ужасов. Позже значительную часть материка заняла могущественная Урсанская империя. Но однажды неизвестно откуда взявшийся маг Верхоффин построил в самом центре империи башню и объявил территорию вокруг нее независимым государством. Имперские войска не смогли выгнать его силой, и тогда император подослал наемного убийцу. Десять лет сей профессионал готовился, а потом напал... и неудачно. Разозленный Верхоффин залез на крышу башни и произнес страшное заклинание "Око бури". Материк раскололся, между двумя новыми континентами образовалось Море Верхоффина, а Урсанская империя вскоре после такого потрясения распалась.
Уже во времена недавние между осколками былой империи произошло несколько конфликтов. Во-первых, правитель государства Белдония Тамур Ленг попытался завоевать территории кланов Чедиана. Однако некие ранее безвестные искатели приключений сумели объединить все кланы в единый союз, армия которого нанесла Тамуру поражение. А затем герои Чедиана вместе с тем же Тамуром победили уже местного бога хаоса — Ньяма Зловредного, заточив его.
При этом, наверное, из всех нынешних жителей Аксеота только я знал, что местные "боги" — на самом деле искусственные интеллекты Сети Древних. С чего этот Ньям взбесился?..
Вторым крупным конфликтом на Рише стали так называемые "Вихри войны" — нападение на королевство Шенон сразу пятерых соседей: варваров во главе с Монго; королевства Квассар, где правил могущественный маг Мистерио Великолепный; лича фон Таркина, управлявшего некромантским Корессаном; короля небольшого острова Спаза Матикуса; и эльфов государства Арборал. Шенон в результате погиб, а завоеватели схлестнулись между собой, и кто вышел победителем — оставалось неизвестным.
Тем временем на континенте Лодвар тоже происходили важные дела. Изначально здесь существовали лишь три государства: Мендосус, отпавший от Урсанской империи, Девоншир и Мерлион. Кроме того, проживало множество независимых племен и городов.
Однажды неподалеку от Девоншира объявился безумный маг Хексис, чьи эксперименты грозили превратить в хаос весь Аксеот. Вызов ему бросил отряд девонширских героев: архимаг Боб, чародей Козусс, священница Алита, бард Аграйнель и варвар Догвогл. Сперва им пришлось достаточно постранствовать по округе, собирая ценные артефакты, необходимые для победы. При этом пришлось сражаться как с прихвостнями Хексиса, так и с местными жителями, не желавшими тех самых артефактов лишаться. А уж потом они разбили воинство мага-безумца и положили конец его стремлениям.
И наконец, на земли Лодвара же пришли беженцы из разрушенного мира Энрот, основав новые государства, ставшие наследниками старых.
Эрафийцы создали королевство Палаэдра, где правил лорд Лисандер, впоследствии оказавшийся наследником династии Сердце Грифона по крови. Но это выяснилось лишь после гражданской войны против самозванца Вортона.
Бывшие крюлодцы объединились под началом Ваержака — ученика бессмертного героя Тарнума.
Эльфы основали Аранорн, которому также пришлось пережить гражданскую войну между двумя лагерями, возглавляемыми друидом Элвином и лордом Харком. Может показаться забавным, что первопричиной всего явилась ссора между этими двумя, претендующими на руку эльфийки Шеры... Харк проиграл, однако впоследствии бежал из заключения, встретил местных подземных эльфов, исправился и даже предотвратил войну между двумя эльфийскими расами, а свое счастье нашел с местной эльфийкой. В общем-то, он вовсе не был негодяем.
Миролюбивый некромант Голдот Полумертвый объединил в своем государстве магов смерти и остатки криган Эофола. При этом ему пришлось одержать победу над учителем Калибаром, пытавшимся уничтожить все живое в мире с помощью артефакта Посох Мертвого Древа. Однако в дальнейшем кригане под предводительством Малустара восстали и свергли Голдота. Малустар же с суккубом Эборой нашли артефакт Посох Синего Света, с помощью которого задумали выпустить из заточения огромную армию древних криган. Вот только чем кончилась их эпопея, мне было неизвестно.
Благодаря королеве пиратов Тауни Балфор нигонцы и пираты объединились в пиратское королевство.
И наконец, бракадцы под предводительством Эмилии Найтхэвен создали королевство Арканум и в нелегкой борьбе победили бессмертного короля Магнуса. Хотя бедная Эмилия в последней битве получила перелом позвоночника и лишилась возможности ходить.
Кроме всего этого, существовала еще история про других героев, использовавших Посох Синего Света и победивших мастера теней — киборга Дубиэля. Происходила она в мире с аксеотскими географическими названиями, и я подозревал, что это и есть Аксеот отдаленного будущего.
* * *
Да, так все должно было быть раньше. Но во-первых, я не помнил дат всех этих происшествий, а значит, пока не мог понять, какие именно события уже произошли, а какие еще произойдут. А во-вторых, наша с Кэтрин "работа" на Энроте уже многое изменила в истории этого мира! Так, к примеру, лич Калибар давно мертв, все эофольские кригане истреблены, а Тауни и Голдота королева Эрафии забрала из Нигона и Дейи, так что они должны теперь стать эрафийцами.
Все это сильно уменьшало мои знания о будущем, хотя я все же надеялся, что какую-то пользу они еще принесут. Ведь кроме знаний да бластера у меня сейчас не оставалось ничего. Ах, да, еще одна пленная маленькая медуза... Немного для начала жизни в чужом мире, честно говоря.
Глава четвертая
Кто-то, видимо, допустил ошибку в указании пути, так как вместо трех часов идти пришлось все шесть, сделав по дороге один привал. По крайней мере, так рассчитала время Сирка, определив по солнцу. Я-то все еще не научился этому методу за три месяца на Энроте, предпочитая солнечные часы, в которых там не испытывали недостатка. Только вот с собой их не унесешь...
А солнце спускалось все ниже к горизонту, и мы уже начинали волноваться, что идем куда-то не туда и можем остаться на ночь под открытым небом, когда, взойдя на очередной холм, увидели внизу то самое поселение. Разбросанные без особого порядка небольшие деревянные домики. Зеленеющие неподалеку возделанные поля. На мой взгляд, это была большая деревня, однако Сирка уверенно называла ее городом. По ее словам, деревни — еще меньше размером.
Наше появление не осталось незамеченным: мы только добрались до первых домов, а вдоль дороги, незаметно перешедшей в улицу, уже столпилось десятка три любопытных, в основном гномов и полуросликов. Хотя было среди них и несколько людей — те выделялись из толпы своим ростом. И все с интересом смотрели на нас, перешептываясь.
Впрочем, я рассматривал встречающих с неменьшим интересом: гномов-то на Энроте видеть приходилось, а вот полурослики, редко покидавшие Эофол, мне тогда не встречались.
'И впрямь ровно в половину человеческого роста. А все-таки много народов я так тогда и не увидел, — подумалось мне. — Еще джиннов тех же или циклопов.'
— Лишь бы бить не начали, — тихо сказала Сирка, опустив голову и словно вдруг став еще меньше.
Впрочем, не похоже было, что встречающие собираются кого-то бить: они просто стояли и с любопытством смотрели, как мы идем.
— Медузу поймал! — услышал я чьи-то слова. — Куда он ее ведет?
— Не знаю, может, продать?
— Как это продать?! — решительно растолкав полуросликов, через толпу пробилась черноволосая человеческая девушка в синем платье, на фоне которого сразу выделялись белые рукава рубашки. Это сочетание цветов наводило на какое-то воспоминание, однако я тут же отвлекся на симпатичное лицо и горящие возмущением карие глаза.
— Здравствуй, путник, — вежливо обратилась девушка ко мне. — Не можешь ли ты сказать... Что натворила эта медуза, что ты привел ее связанной в наш город?
Такой прямой вопрос поставил меня в тупик. Если сказать 'ничего' — получится, что это я напал на Сирку, а я не знал, как местные законы к такому относятся.
— Да ничего я не натворила, — воспользовалась заминкой Сирка. — Он меня просто испугался.
— Это правда? — строго поинтересовалась ее неожиданная заступница.
'А идея-то была, пожалуй, не такая хорошая, — пронеслась мысль. — Надо было за городом развязать.'
— Вообще-то я ее спас, — пояснил я. — Вытащил из-под перевернутой повозки.
— Но перед этим связал, — упрямо повторила Сирка. — Потому что боялся.
— Я не знал, кто она такая. Может быть, она могла быть опасна. И собирался развязать, как только придем в город.
Толпа вокруг слушала наш разговор с интересом, видимо, воспринимая его как неожиданное развлечение.
— Вот так и развяжи ее прямо сейчас. И отпусти!
— Так и собирался. Сейчас отпущу, — я попытался развязать руки, которые с готовностью подставила Сирка, но понял, что сам же слишком крепко затянул узел.
— Эмилия, может быть, не стоит? — осторожно спросил один из полуросликов. — Все-таки она — медуза.
'Эмилия?!! — я замер. — Неужели...'
— И что? Весь город будет бояться одной-единственной медузы? — возмутилась Эмилия. — Она никому не причинила вреда. Давай, развязывай.
— А чего-нибудь острого нет случайно? Я слегка... перестарался.
В толпе послышались смешки. Эмилия подошла, внимательно осмотрела путы и протянула было руку, но остановилась, взглянув на змей Сирки.
— Да, и в самом деле перестарался, — задумчиво проговорила она. — Придется разрезать. Идите за мной.
* * *
В доме Эмилии, который находился тут же, рядом с улицей, в первую очередь обращало на себя внимание большое количество бутылок и ваз из зеленого стекла, занявших половину стола и две прибитых к стене полки.
— Нравится? — заметив направление моего взгляда, с гордостью спросила девушка. — Это я сама сделала. Учусь у стеклодува.
— Замечательно, — похвалил я. А тем временем еще одна мысль в голове заняла свое место: "Ученица стеклодува. Неужели это все-таки та самая Эмилия?!"
— А по-моему, они какие-то кривые, — заметила Сирка.
— Не обращай на нее внимания, она только недостатки видит. Очень даже хорошо.
— Если я вижу кривое — я и говорю, что кривое, — упрямо повторила медуза.
— Это называется хорошим воспитанием: не говорить о недостатках, — заметил я.
