— Это называется глупостью.
— Ох, теперь понятно, почему вы не ужились на одной дороге, — засмеялась Эмилия, что-то ища в стоящем в углу сундуке. — А я — еще только ученица. Вот посмотрите на мою самую первую бутылку. Вряд ли о ней можно сказать что-то хорошее.
Она показала нечто мутное и перекошенное.
— Ну... — задумался я. — Она первая. И ты старалась.
— Я молчу, — сообщила Сирка.
— Ага, вот и он, — Эмилия достала из сундука кинжал. — Вообще-то я его с собой не ношу. Но мало ли...
— Оружие надо под рукой держать, — пробормотала змееволосая.
— Давай, освобождай ее, — ученица стеклодува сунула кинжал мне в руки.
— Скажи змеям, чтобы сидели тихо, — предупредил я Сирку.
— Да уже.
— А где у вас в городе таверна, чтобы переночевать? — поинтересовался я, перепиливая ремень.
— А у нас нет таверны.
— Как нет?!
На Энроте таверна, она же гостиница, для каждого города являлась чем-то само собой разумеющимся.
— Как-то не построили. В городе и вина-то столько не делают, чтобы специально таверну открывать. На весь город один алхимик, он же винодел. К счастью, ему постоянно нужны бутылки, флаконы и склянки — так что стеклодувы могут зарабатывать на жизнь.
— Алхимик-винодел... Надеюсь, он никогда не путал одно с другим, — пробормотала Сирка.
— А все проезжие останавливаются в том доме, куда пустят переночевать, — добавила Эмилия. — Можете у меня остановиться, денег не возьму, все равно одна комната пустует с тех пор как умерла Шифина... Вообще-то это был ее дом. Ну, в общем, комната свободная, мне и одной хватает.
— А Шифина — это кто? Твоя мать? — поинтересовалась Сирка.
— Какая ты все-таки бестактная, — я продолжал резать ремень. — Прости ее, Эмилия, она не понимает человеческих порядков.
— Шифина — волшебница, которая меня воспитывала здесь, на Аксеоте, — вздохнула Эмилия. — У меня нет родителей. Со времен Расплаты.
— Ну вот и все, — излишне громко объявил я, окончательно развязав медузу. — Ты свободна.
— Ох, — Сирка согнула и разогнула руки, а потом потерла запястья. — Говорила же: не умеешь связывать. Лук дай.
— Пожалуйста.
Взяв лук и закинув на плечо колчан со стрелами, змееволосая сразу распрямилась и стала выглядеть уверенней.
— Так мы можем у тебя остановиться? — уточнила она.
— Конечно, — Эмилия забрала у меня кинжал и спрятала его обратно в сундук. — Только здесь всего одна лишняя кровать...
— Какая кровать?! — Сирка помахала перед ней кончиком хвоста. — По-твоему, вот с этим нужны кровати?!
— А как вы спите? — растерялась девушка. — Я никогда не встречала медуз раньше.
— Вот так, — Сирка мгновенно свернула хвост в кольца и улеглась на них сверху. — И все, очень удобно.
— А, — с интересом посмотрела Эмилия. — Ну, значит, все в порядке: ты будешь спать на хвосте, а кровать — тебе.
— Э-м, Эмилия, — осторожно обратился я. — А у тебя фамилия случайно не Найтхэвен? Просто ты мне кого-то напоминаешь.
— Нет. У меня нет фамилии.
— Как нет?! — после упоминания Шифины я уже уверился, что передо мной будущая королева Великого Арканума.
— Я не знаю, какая фамилия была у моих родителей. Знаю только свое имя: просто Эмилия.
— И что тут такого? — откликнулась лежащая на полу медуза. — Я вот тоже просто Сирка. Не придумывали у нас фамилий. А ты? У тебя фамилия есть?
— Корак Таинственный, — я сам не знал, зачем назвался полным именем террянского Корака. Может, захотел похвастаться, что у меня-то не одно только имя?
— Таинственный? — улыбнулась Эмилия.
— О, да, — протянула Сирка. — Такой таинственный! Все выспрашивает, выспрашивает, а про себя ничего не рассказывает. Знаешь, он подошел ко мне, когда я лежала на дороге и спросил: 'где мы?' Потом спросил, как называется этот мир и какой сейчас год. Про Расплату ничего не знал.
— В самом деле? — Эмилия перевела взгляд на меня.
— Ну... Да, — все равно, как-то объяснять свое незнание пришлось бы, так что я решил сказать почти правду. — Ты слышала о вратах в другие миры?
— Не только слышала, но и прошла через них. Как и все беженцы с Энрота.
— А, ну конечно, — смутился я. — Но до этих порталов на Энроте находили еще и другие. Вот в такой я с Энрота и ушел в тысяча сто шестьдесят седьмом году от Безмолвия. Не знаю, сколько это от аксеотского Катаклизма.
— О, давно. Расплата случилась в тысяча сто семьдесят первом от Безмолвия, а на Аксеоте это пятьсот семнадцатый, — подсчитала Эмилия. — Почти четырнадцать лет... Погоди, ты что, ребенком в портал ушел? Ты не выглядишь намного старше меня.
— В том и дело: прошел в портал тогда и там, а вышел здесь и сейчас. Магия Древних, должно быть.
— Если так, то повезло тебе. В лучшие годы Эрафии жил, наверное. Тысяча сто шестьдесят седьмой, — мечтательно повторила ученица стеклодува. — В тот год в Стэдвике установили Грааль. Говорят, это было так чудесно...
— Да, я там был. Действительно хорошо, — улыбнулся я, вспомнив свои чувства от последних посещений эрафийской столицы. — Но как так вышло, что все погибло? Я спрашивал у Сирки, но она мало знает.
— Сколько надо — столько и знаю, — возразила Сирка.
— Я тоже не так много знаю, — грустно ответила Эмилия. — Я тогда была ребенком. Но во всем виновата Мутаре...
Сирка недовольно хмыкнула, но на этот раз смолчала.
По рассказу Эмилии, которая что-то сама слышала в детстве, что-то узнала потом от старших, выходило, что Мутаре как раз вскоре после моего ухода принялась завоевывать Нигон и объединила его под своим началом. Но на этот раз Пузырек с драконьей кровью ей не удалось заполучить, и, наверное, поэтому (как я подумал) она решила раздобыть Клинок Холода: у однажды уже битого Нигона не хватало сил на войну обычными средствами. Тарнум пытался помешать ей, но не успел. Кроме того, с Вори нигонская леди увела еще и лазурных драконов, собрав действительно сильную армию. И на этот раз война двух Клинков случилась как раз в год Фестиваля Жизни, отмечаемого по всему Антагаричу раз в тридцать лет: нигонцы хорошо выбрали время, когда все оказались заняты приготовлениями к празднованиям.
С горечью я узнал, что Кэтрин Айронфист погибла на поле боя, брошенная союзниками... Магистром магии Света и королем эльфов...
— Гномы нам потом рассказывали... Да, ведь гномы и кентавры после Расплаты ушли от эльфов. Эльфы поселились где-то далеко на юге от нас, а гномы с кентаврами не захотели больше с ними жить в одном государстве, как раньше в Авли. Гномы расселились по этим местам, а кентавры ушли еще дальше на север, неизвестно куда. Так вот, гномы говорили, что король Элдрих не ушел в портал, а остался в Авли умирать. И перед смертью просил прощения у Кэтрин за то, что не пришел вовремя, — Эмилия горько вздохнула. — Он назначил королем Гелу — героя Восстановительной войны...
— Гелу?! — поразился я. Вот так новость.
— Ну да. А что случилось с Гэвином Магнусом, никто не слышал. Мы здесь вообще живем далеко от всех, и вокруг больше беженцев из бывшей Бракады, чем из Эрафии. Наверное, потому что наш город тогда находился недалеко от бракадской границы. Помню, что все ужасно боялись, рассказывая про нигонцев: что они привели таких жутких драконов, каких еще никто не видел, что у Мутаре какой-то страшный меч, который может заморозить целую армию, что она никому не дает пощады. Она такое творила в захваченных городах... Говорят, это Клинок Холода превратил ее сердце в лед, но я думаю, она всегда была такой жестокой. Мы все надеялись на королеву Кэтрин: она же тоже владела Клинком и собирала войска под Стэдвиком. А потом... Это случилось так быстро. Я почти ничего не помню. Помню, как мы с родителями бежали, а земля тряслась у нас под ногами, как вокруг рушились дома, все небо вдруг стало черным, и оттуда падало что-то красное. Помню огромную толпу перед светящимся кругом в воздухе, крики. Нас оторвало друг от друга, и толпа затянула меня в портал... — Эмилия на несколько секунд замолчала. Ее глубокие карие глаза, казалось, отражали прежние страх и горе. — Я долго сидела там, где был выход из портала, но они не пришли. Зато меня увидела Шифина. Потом все спасшиеся смогли построить дома, засеять поля: у нас нашлось с собой немного зерна, а что-то выменяли у бродячих торговцев. Поначалу еды не хватало, охотились, собирали ягоды и грибы, но через несколько лет стало чуть лучше. Никто из лордов бывшей Эрафии или Бракады к нам так и не пришел, мы здесь остались совсем одни, на не принадлежащей никому земле. Мы сами назвали город Лонгортоном. У нас даже своего правителя нет, но как-то обходимся. Живем...
Сирка сидела на хвосте какая-то притихшая и зачем-то дергала своих змеек. Кажется, рассказанная история проняла и ее.
— Наверное, не следовало Кэтрин делать этот Клинок, — вздохнул я, подумав, что лучше бы Мутаре получила Пузырек с драконьей кровью, чем Клинок. Неужели это я виноват? Нет, Расплата произошла бы и без меня, но почему я не смог ее предотвратить? Вместо Килгора Клинком Холода завладела Мутаре, но ничего от этого не изменилось! Я ведь предупреждал королеву — почему же все повторилось?
— Следовало, — не согласилась Эмилия. — Если бы у нас не оказалось Клинка Армагеддона, Мутаре все равно бы на нас напала. И всех бы завоевала, Эрафию точно, а потом, может быть, и Бракаду с Авли. Может, лучше уж так, чем позволить ей победить. Мы, наверное, все бы тогда работали в шахтах Нигона под присмотром медуз... Извини, — обратилась она к Сирке.
— Да чего там... Так бы оно и вышло, — смущенно пробормотала та. — Это ты... Извини... Я не думала, что Мутаре была... такая. Не понимаю, как ты после такого можешь пускать медуз в свой дом?..
— Ты-то не виновата в том, что делала Мутаре.
— Кажется, ты первый человек на Аксеоте, кто так считает.
Сирка, в свою очередь, рассказала Эмилии свою историю: от появления на Аксеоте до встречи со мной. Упоминание о рухах на дороге заставило Эмилию нахмуриться.
— В шести часах пешего хода от Лонгортона?
— Ну, мы не так быстро, может быть, шли, да еще привал сделали, — уточнил я. — Так что может быть и ближе.
— Раньше на дороге так близко от города никаких зверей не заводилось. Хорошо еще если они дикие и просто пролетали мимо, но ведь это может быть и чья-то разведка... Не нравится мне это. А вы собираетесь завтра дальше идти?
— Да нет, мы, наверное, задержимся в вашем городе, — поспешно ответил я. — Мне и идти-то на Аксеоте некуда.
— Да и мне уже, в общем-то, тоже, — поддержала Сирка. — Разве что днем сходить к повозкам... Там разные инструменты, может быть, можно продать.
— Да, денег у нас почти нет, — Я вспомнил, что, уходя с Энрота, положил несколько золотых в карман — и только. — Вот, только сухари захватили.
— Сухари, между прочим, тоже мои, — уточнила медуза. — Не забыл? Хотя можешь есть, все-таки спас мне жизнь.
— Если вы останетесь, то наверное, сможете наняться работать в поле или у кого-нибудь в мастерской, — задумалась Эмилия. Казалось, ее не волновало, что гости в ее доме могут задержаться на неопределенное время. — Завтра я поговорю со знакомыми.
— В поле? — разочаровано протянула Сирка. — Я хорошо умею из лука стрелять. Лучницы вам нигде не нужны?
— И я из арбалета стрелять немного умею, — прибавил я. — Только арбалет сломался.
— Разве что в охотники вам пойти, — развела руками Эмилия. — Я завтра выясню. Но работники в полях больше нужны.
* * *
Уже засыпая этим вечером, я вдруг подумал, что все происходит явно не просто так.
Если первую встречу с Кэтрин Айронфист на Энроте еще можно счесть случайностью, то когда встречи с королевами или будущими королевами повторяются два раза подряд — это странно. Корак со станции Бета-5 говорил, что, скорее всего, Древние подстроили мое перемещение. И если они за всем стояли, то встречи с королевами спланированы ими изначально! В самом деле, попади я в прошлый раз не в Клаудфайр, а чуть в сторону, или туда же, но чуть позже или раньше, то... наверное, моя история закончилась бы куда быстрее и плачевнее. А теперь я оказался рядом с Эмилией Найтхэвен, которая почему-то не Найтхэвен. Появилось такое чувство, что Древние меня используют как пешку, ставя куда нужно.
Хотя я и на роль пешки согласился бы, если бы только мог понять их цель. Но как раз это и оставалось неизвестным. Непонятно. Все непонятно...
'Странно, — подумал я. — Как будто еще вчера я думал, что вот-вот окажусь дома, сегодня утром собирался с Ресурректрой на Ардон, и Эрафии ничего не грозило. А сейчас я на Аксеоте, и неизвестно, что дальше будет, и что мне делать...'
Впрочем, затем мне пришло в голову, что частично я все же знаю, что делать:
'Гелу — новый король эльфов. Надо найти Гелу, он знает, кто я, и может помочь. И еще... Я не допущу, чтобы Эмилия оказалась в инвалидном кресле!'
Глава пятая
Однако наутро все вечерние планы вмиг рухнули.
— Просыпайся, Таинственный, — Сирка постучала хвостом по полу. — Варвары идут.
— Какие варвары? — спросонья не понял я.
— Не знаю какие, но, кажется, опять надо убегать, — вздохнула медуза.
— Уже? — пробормотал я.
Десять минут спустя мы стояли у дверей дома. С тем же самым вчерашним мешком сухарей. Эмилия тем временем завернула в узелок хлеб и бутыль с водой, а затем достала спрятанный в сундуке кинжал.
— Вот и все, — она окинула комнату печальным взглядом. — Опять у нас не осталось ничего.
— А разве вы не собираетесь защищаться? — осторожно намекнул я.
— Наверное, следовало бы, — девушка растерянно взглянула на свой кинжал. — Но... Все решили уйти из города.
— Куда? — мрачно спросила Сирка.
— Не знаю. Никто не знает, — ответила Эмилия, выходя на улицу. — Может быть, где-то найдем другое место для жизни... Пойдем.
— Мы за девять лет так и не нашли. Эх-х-х, — медуза махнула рукой. — Я-то уж надеялась...
На улице уже собралась большая толпа, как-то неуверенно поглядывающая в ту сторону, откуда вчера пришли мы с Сиркой: нападения ждали именно оттуда. Как пояснила Эмилия, рухи все-таки оказались не дикими. Сегодня нескольких из них видели летающими над дорогой, а еще с той же стороны прискакал десяток всадников — по виду крюлодцев. Те преспокойно остановились чуть ли не у самой окраины Лонгортона, некоторое время осматривали город, а потом так же спокойно развернулись и ускакали. Никто из жителей не сомневался, что это разведка и скоро нас ждет нападение. Сейчас на лицах большинства проступили полные отчаяние и безнадежность.
— Прямо как при Расплате, — прошептала Эмилия при виде толпы. — И снова все бросаем. Может быть, потому что это все же не наш дом?
— А чей же? — оглянулась на нее Сирка. — Вы же здесь живете.
— Да, но... С тех пор как погиб Энрот и до сих пор многие считают Аксеот чужим миром. Я уже плохо помню Энрот, но другие...
— Но если уйти, то у вас никогда не будет дома, — припомнил я слова самой Эмилии, которые она должна сказать позже.
— Мы столько убегали, — прибавила медуза. — И вот, от всех медуз теперь осталась только я.
