— Рей, что за муха тебя вчера укусила? — я прищурился и хлопнул Рей по плечу, неестественно засмеявшись. Самому противно и, главное, бесполезно — на сестренку невербальные сигналы не действуют. Она их просто не понимает и игнорирует. Только не получается общаться спокойно и серьезно. Мне сильно не по себе. Если вчера случилась Рей с любительским заговором и поцелуйчиками, завтра вполне может случиться Рей с гексогеновым поясом и детонатором в зубах.
— Думала помочь.
И это всё объяснение? Понятно, сестренка чует, что надвигается тяжелый разговор. И еще до начала переходит в защиту. Надо давить инфу, но без агрессии. Иначе пилот Аянами просто развернется и уйдёт.
— Рей, а можно развернуть объяснение? Я на тебя не злюсь, но несколько неожиданно, когда сестра тебя валит на землю, лепечет что-то отрывочное, а затем устраивает страсти в стиле лягушки с принцем, плавно переходящие в общий мордобой.
Уф, вроде удалось уложить вопрос в пару слов. Что Рей ответит? Я начал ждать. Продолжил. Посмотрел на часы. Нет, секундная стрелка крутится, как положено. А Рей... Прекрасная. Загадочная. Молчащая, шайзе. И главное, никаких шансов, что сестренка сдастся. Для нее понятия "тяжелое молчание" не существует в принципе. Вот что-то объяснять — это для нее тяжело.
— Рей, давай по порядку. Экраноплан приводнился в четыре часа дня. Какой был в тот момент твой прогноз на четыре тридцать?
— В четыре тридцать я должна была столкнуть машину с обрыва у перекрестка шоссе четыреста один с обзорной трассой Хаконе.
Хоть что-то с Рей получается. Четкие и безличные вопросы в стиле "кто, что и когда" — это правильная тактика. Продолжаю!
— Рей, а что я должен был делать в четыре тридцать?
— Ты должен стоять слева, плечо к плечу. Вместе толкать машину. После того, как машина сорвется, я оступлюсь, и начну падать. Ты подхватишь меня в последний момент, поцелуешь, уложишь на дождевик, который я положу на траву перед тем, как толкать машину, и... это был невер...
Рей — это испытание для самоконтроля. Нет, не то, о чём могут подумать особо озабоченные парни. Я приложил героические усилия, и все-таки не удержал слёзы. Слёзы смеха.
— Сестренка, это был фильм "Цветение Сакуры". Сценка с машиной один в один. Ты серьезно хочешь сказать, что планировала... последние дни... эту мелодраму? Сама же после просмотра жаловалась, что фильм слащав до омерзения? Да и какая к... сакура в ноябре?
— Это единичный случай. Большую часть плана я составила на основе более серьезного материала. Мне пришлось украсть источник, продавщица из видеопроката "Цутая" почему-то отказывалась его одолжить даже за десять ман залога.
В моих истерзанных мозгах начала брезжить чудовищная догадка.
— Рей, пожалуйста. Ты не могла бы показать свой источник? Не фильм, а только коробку. Очень прошу.
Рей уставилась на меня. Перевела лицо из режима "камень" в "стальной лист". И больше ничего.
— Рей, очень прошу. Я никому не не скажу. Даже тебе. Ничего. Обещаю. Даже помогу незаметно вернуть диск в магазин.
Похоже, последнее предложение подействовало. Рей порылась с своем повседневном школьном ранце, и протянула мне цветастую коробочку с диском.
Конец пай-девочке. Теперь ее никто так не назовет. Порвала она шаблон быстро и на клочки. На диске красовалась надпись "Укрощение маньяка". И гриф возраста. С двадцати лет, доннер-веттер. И чтобы никаких сомнений не оставалось, в чём это укрощение заключается — на обложке изображена очень скудно одетая блондинка, оседлавшая бородатого, звероподобного парня. Вообще не одетого, если не считать натурального меха.
Я обещал. Не говорить ничего. Это значит ни-че-го. Молчать, Виктор. Тихо, Младший. Бывает... подростковая фантазия, в стиле гремучей смеси из приключенческих и любовных романов. Я протянул правую руку, выдернул книжку, что читала Аянами до того, как я очнулся. Точно, любовный роман.
Если же добавить к смеси порнофильм самого "жесткого" содержания, становится понятно, что я дёшево отделался.
А ведь звоночки были. Рей, читающая на компьютере книги, о содержании которых не говорила вообще ничего. Рей, отвлеченно рассуждающая о перспективах моих близких отношений с Габриэллой. Картонная коробка в квартире Рей, куда она запретила мне совать нос. По размеру, скорее всего содержащая сиди-диски. Маниакально-упорная Рей, заметно занимающаяся на работе имитацией бурной деятельности. Следовало предполагать — с ее замкнутым характером все видимые аномалии были только верхушкой айсберга. Снегурочка разморозилась и отожгла, шайзе.
Впрочем, не так уж и плохо получилось. Ничего непоправимого Рей натворить не успела. Планируемое и уже случившееся Макото и Кацураги классифицировали как закидоны четырнадцатилетней девчонки , и "спустили на тормозах". Замяли, как Мисато выразилась еще в экраноплане.
Будет у Мисато новая тема для подколок. Мари с Рей никогда не станут подругами — в лучшем случае ожидается перемирие, а в худшем — имитация перемирия с взаимными пакостями.
Мне тоже урок. Не бывает так, чтобы четверка пилотов-подростков, да еще разнополых, была однородно друзьями. Обязательно возникнут любовные фантазии, трения, интриги, переходящие в борьбу любой ценой, и скорее всего кто-то будет назначен аутсайдером. С точки зрения социологии малых групп, произошла банальная перестановка — новичок (Мари), которую остальные молчаливо назначили на самую низкую ступень групповой иерархии, "показала зубы". Более-менее победила в поединке, пусть даже синяков на ней осталось в два раза больше, чем на Рей. А Рей столкнула на свое место.
Нет, мне жаль Рей. И как плохо ориентирующуюся в жизни девушку, и как пилота нулевого прототипа, у которой обязательно будут теперь с пилотированием проблемы. А как сестру — не очень. Следовало бы задать ей взбучку, чтобы полученного от Мари мало не казалось. Но приходится терпеть. По аж трем причинам. Первое, неприлично бить девушек. Второе, с моей едва начавшей регенерацию рукой, скорее всего битым окажусь я. Третье, непредсказуемо, как это воспримет сестренка, с ее теперешней путаницей в жизненных ценностях. Так что придется понять и простить. Самая надежная тактика.
— Рей, я тебя прощаю. В будущем советуйся со мной, перед тем как кого-то будешь валить на землю, ладно?
Молчание в ответ. Но это нормально. Ведь это Аянами Рей. Точно Аянами Рей?
* * *
А теперь о Мари. После того как Рей убежала "Я посмотрю, как там пилот Лэнгли, ладно?", я обдумал все те признания и откровения, что мне щедро накидала Мари за вчерашний день. И постарался мысленно сложить ее прошлое, раз уж мне ее досье показать не удосужились.
Итак, родители Мари. Три штуки нашлись, из них отец — высокопоставленный чиновник, а обе матери пропали без вести. Статистика в пределах нормы для пилота Евангелиона или там Евы-подлодки.
Первая мать — Юмено Макинами. Парикмахерша из славного города Токио, которую морской волк и по совместительству козел с примесью кобеля, проходящий по документам как Александр МакМиллан, нашел во время длительной командировки в Японию. Нашел, женился, сделал дочку по имени Мари Макинами, а тут и командировка закончилась. Отец вернулся делать карьеру в Британию, где... правильно, нашел подругу, женился и сделал еще одну дочку по имени Мари. Чтобы не заморачиваться с запоминанием нового имени, наверное. Что симптоматично, с первой женой этот самец собаки не развелся. И даже продолжал регулярно посылать переводы на воспитание ребенка.
На чем в конце концов и погорел. Наверное, в доме не хватало денег на малютку. Или новая жена проявила здоровое любопытство. Точно ничего не известно, поскольку жена МакМиллана тихо сняла со счета деньги, взяла младенца наперевес, и купила билет до аэропорта Нарита.
По причине скоропостижной смерти свидетелей, уже не удастся выяснить, с какими намерениями миссис МакМиллан явилась в дом к миссис Макинами. Может, собиралась оставить ребенка и исчезнуть. Может, собиралась отбить Мари-старшую и триумфально вернуться в Британию. А может просто хотела поболтать с обнаруженной старшей женой на тему "все мужики — сволочи". В любом случае, ее планы были обречены. Буквально. Потому что случился Второй Удар. Миссис Макинами выжила, протащив и восьмилетнюю дочку, и младенца через паникующую на развалинах Токио толпу до причала, где Силы Самообороны пропускали на готовящийся к отплытию сухогруз женщин с детьми. На женщин без детей мест не было. Токио все-таки. Токио, где при более двадцати миллионах населения поблизости было мало высоких гор, а цунами достигло высоты в шестьдесят метров. Там погибло три четверти населения, причем в центральном Токио, где и разворачивались события, из оставшихся на земле миллионов выжили только пара десятков тысяч, собравшихся на вершине холма с дворцом Императора. Что случилось с миссис МакМиллан — наверное, навсегда останется тайной. Она пропала без следа в первые мгновения катастрофы, в хаосе рухнувших перекрытий и облаках пыли.
Так "моя" Мари получила ставшую второй фамилией категорию "Илластриэс" — обозначающую подданных Британской Короны, переживших Второй Удар на гражданском корабле в Японии. Еще повезло, что Юмено Макинами не свернула на соседний причал, где стоял сторожевой корабль береговой охраны. Нет, я говорю не о перспективе заполучить подругу по имени Мари Кацураги. Просто тот сторожевой корабль затонул на глазах Юмено Макинами и ее дочери. Моряки переоценили свою скорость, и чуть не успели до глубокой воды, где цунами почти не опасны. Мари Илластриэс в тот момент не понимала всей глубины жизненной задницы, которой едва избежала — сосала себе бутылочку и пачкала пеленки.
Впрочем, даже Второй Удар когда-нибудь кончается. Юмено Макинами с детьми добралась до Лондона, где успешно избила непутёвого мужа до потери сознания. Боевая леди, и дочка ее оказалась не лучше. Основные воспоминания Мари о детстве — драчливая и невыдержанная старшая сестра. Если еще взять в расчет восемь лет разницы в возрасте, и мачеху, постоянно встающую на сторону собственной дочери, становится совсем печально. Наверное, ставшему к тому времени главой Фауст-Британия папаше МакМиллану ежедневные побоища в доме надоели. Старшая Мари получила направление в элитную военную академию, благо к тому времени Мари Макинами доросла до совершеннолетия, а ограничения на прием девушек сняли на волне выступлений феминисток в 2009.
Мачеха куда-то исчезла — то ли развелась, то ли просто вернулась в Японию. А может быть, погибла в ходе зловещих экспериментов, связанных с создание биомеханоидов. По крайней мере, намеки на такое правило были в оригинале аниме "Евангелион". А Мари Илластриэс осталась с отцом. И с программой NGS (Neon Genesis Submarine), где она оказывается числилась чуть ли не с пеленок. Постепенно, очень постепенно жизнь Мари отклонялась от обычного русла. Спецшкола? Принято. Еженедельные медосмотры? Почему бы и нет. Эксперимент с погружением в ЛСЛ? Мерзко, но терпеть можно. Синхронизация? Непонятно, но круто! Так все и катилось под уклон, пока не увенчалось разбитым носом в момент атаки Матариила.
Кстати, теперь чуть понятнее успехи Мари в освоении японского языка. Мари с детства слышала японскую речь, в основном когда мачеха общалась с сестрой. Что-то даже понимала, хотя сама по-японски говорить и не пыталась. Ведь это язык воплощения мирового зла — сестрицы Мари Макинами. Интерес к систематическому изучению японского у моей Мари появился только после появления загримированной и насквозь героической тушки Синдзи Икари на развороте журнала для девочек соответствующей возрастной категории.
Так, левое полушарие разогнавшегося мозга сигнализирует, что информация обработана и ему скучно. Правое сигнализирует, что ему одиноко и хотелось бы найти дружескую компанию. Спинной мозг...не отвечает по причине невыносимого блаженства от валяния в кровати. По результатам выборов — компромисс! Буду искать общество, валяясь в кровати.
Теперь следующий по логичности шаг — проверка сообщений от Мари. Есть, четыре штуки. Нервозность в текстах чувствуется, но паники нет. Написать свое, не забыв о разбитом носе. Как хорошо, что сотовый сделан так, что можно работать одной рукой. От левой кисти толку мало, и будет мало в ближайшие дни. А может и недели. Регенерация регенерацией, а процесс минерализации новых костей занимает три недели — это чисто физический процесс, ограниченный скоростью диффузии ионов кальция через поры кости, и никакая мистическая энергия здесь не поможет. Это если принять, что рука отрастет до прежнего размера моментально, чего не наблюдается. Так что вполне возможно, утраченная конечность полностью восстановится как раз к следующему Ангелу. Который мне ее опять оторвет, на этот раз вместе с головой, чтобы зря не мучиться.
Я поймал себя на повторяющихся депрессивных мыслях. Влияние Младшего, нечего гадать. Чем копаться в себе, почему бы и мне не проведать мисс Лэнгли?
Капельниц на мне нет, пижама вполне приличная, ЛСЛ кто-то уже смыл, регенерирующая рана двигаться не мешает, хоть и чешется просто зверски. Можно путешествовать!
На этой позитивной ноте я поднялся, выковырял шлепанцы из придверного ящика, и отправился навстречу приключениям. Впрочем, громко сказано — женская часть лазарета всего в десятке метров по коридору.
Первое, что я увидел в коридоре — гибрида мелкого резинового Ангела с Дартом Вейдером. Как раз у двери женского отделения. Через секунду усиленного протирания глаз, до меня дошло. Доктор Акаги. В жутком клетчатом переднике, и с респиратором, дополненным противо-брызговым щитком, на голове.
А через секунду донесся вопль Аски: — Нет! Вход воспрещен! У меня месячные, все тело болит, и даже руку себе отгрызу, будет как у Синдзи!
— Мисс Лэнгли, вы уже почти месяц от меня прячетесь. Мне срочно нудна подоп... испытательница для нового соединителя нервов. Вы же хотите улучшить свою синхронизацию? — Рицко приговаривает, а сама потихоньку протискивается в распахнутую дверь. Почему тихонько — так на ее и без того выдающихся формах еще шесть или семь слоев резины прилеплено. Ширины двери в районе груди банально не хватает.
— Нет! Я никуда не пойду без разрешения непосредственного командира! Синдзи!
А я уже здесь. Кивнул обернувшейся Рицко, и слегка подтолкнул ее за плечо в комнату. Теперь Аска. Что с ней, продолжение истории с укушенным пальцем?
— Синдзи, спаси! Она на меня зла, будет очень больно!
— Если это история с укушенным пальцем, не верю. Доктор Акаги совсем не истеричка.
— И правильно не веришь. Эта рыжее недоразумение подмешало смертельный яд в мои сигареты. Она опасна!
Оп-па. Вот такой подлянки я не ожидал. Аска-отравительница. Впрочем, сравнивая с учебной гранатой в женской школьной раздевалке, намечается некоторый прогресс. Очень маленький. Микроскопический. А может, и вообще не в ту сторону. По серьезности обвинений сужу, до полного излечения рыжей еще далеко. Что поделать, воспользуюсь случаем и потренирую командные замашки.
