— Ноль-первый. — в голосе Мисато напряжение. — Все три цели идут на вас. Ракетчики сделают что смогут, но прогноза на вероятность перехвата пока нет. Двигайтесь в квадрат тринадцать, и становитесь в центре. Там пункт точечной обороны. Будьте готовы к маневру уклонения.
— Принято к исполнению.
Бегу "рысью", поглядывая на аналитику МАГИ по врагам. Кучно идут, на дистанциях около двух километров друг от друга. Как раз, чтобы не потерять два куска "мяса" от одной противоракеты. На экране к квадратикам враждебных маркеров прилипают аккуратные стрелочки с номерами. Есть захват цели!
Вот и условленная позиция. Очень неплохо — я почти в ущелье Хаконе. Маркеры "мяса" скрываются за горным склоном. Что будешь делать, Сахакиил? Подправишь траекторию, или уйдешь на другую цель?
Похоже — первое. Опять противоестественный маневр Ангельского отродья, будто на крыльях. Только какие на ... крылья на высоте под сто километров?
Спокойно. Это уже второй случай такого манёвра. Предсказуемый враг — мёртвый враг.
В полукилометре от меня в ложбинку забегает Ноль-второй. Правильно, сейчас Евангелионы — это просто очень мобильные и живучие зенитные орудия. Концентрация огня рулит.
Мысленно перекидываю турель на автоматику, делю доли выстрелов между тремя целями. Нет, уже двумя. На этот раз вспышка за облаками куда компактнее и синее, чем в прошлую волну. Сказывается растущий угол возвышения и то, что снаряд шел прямо на меня.
— Восемь секунд до попадания. Ноль первый, маневр уклонения. — Мисато спокойна, как удав. Точнее, имитирует спокойствие.
По регламенту, она в мобильном командном пункте. Полу-грузовике "Урал", с переставленным по японскому обычаю на правую сторону рулем. Самая лёгкая противо-осколочная броня, и воздух над крышей, готовый покорно расступиться перед Ангельским отродьем. Я бы не смог так. Излучать спокойствие, зная, что меня в любой момент может убить даже не попадание... а просто побочные эффекты атаки.
Уклонение — это я тренировал сотни раз и люблю. Начинаю якобы беспорядочно прыгать и перешагивать, оставаясь на лучше всего прикрытом участке.
Что-то это напоминает. Точно, в оригинале аниме была кретинская сценка подготовки к убийству Израфиилов. Танец на пятачке с сенсорами, в жестко заданном ритме. Хорошо хоть, в реальности прыгаю не синхронно с Аской.
Замечаю краем глаза, что Ноль-второй начал стрелять из турели, не двигаясь с места. Одна из целей начинает вихлять, пытаясь успеть за мной. Одна?
— Ноль первый, весь огонь на цель два.
Исполняю, не прекращая прыгать. На востоке будто встает солнце... и становится всё ярче. Это горит воздух, истязаемый кусками Сахакиила. Со склона впереди срываются линии выхлопов. Обещанные "Тараны" точечной защиты один за другим выпрыгивают из-под маскировочного полога леса, и ускоряются до маршевой скорости в две скорости звука за полсекунды, так что я не успеваю даже заметить их тела. Система наведения моей пушечной турели немецкой разработки наконец приноравливается к скачкам Евангелиона, бьет короткая очередь.
И вдруг всё кончается. Голубой огненный шар вырывается из облаков, и тут же распадается. Будто салют, вылетают в моем направлении сотни огненных копий, но гаснут, не дотянувшись. На скорости в десять с хвостиком километров в секунду — воздух тверже бетона, пробиваемого медленной автоматной пулей. Мелкая "шрапнель", образовавшаяся после успешного перехвата, буквально расплющивает и сжигает себя трением.
Земля вдруг уходит из-под ног. Удерживаюсь на ногах каким-то чудом. Что с целью три?
— Батарея Бета потеряна. — синтезированный голос в ушах. - Землетрясение магнитуды четыре. Обрушение в туннелях эс-восемь и эс-девять.
— Карл-Герат! Он взорвал Карл-Герат! — на канале появляется Аска. — Я ему уши оборву!
— Да, оторвем. И глаза вырежем. Будет восстанавливаться, повторим на бис. Приколем иголочками к доске. Соберем тебе эксклюзивную коллекцию в стиле пост-модернизма, в тон твоей мазне на ватманах. — отвечаю в том же духе.
Аска неестественно смеётся. Так солдатам и положено — находить повод для жестоких шуток, когда творится трагедия. Потому что альтернатива — это нарастающий страх, плавно переходящий в панику.
* * *
— Одиночная цель на дистанции тысяча триста десять, азимут девяносто восемь, возвышение сорок четыре!
Что-то не так. Катастрофически. Слишком раннее обнаружение, что не списать даже на самую безумную удачу. Теоретически радарные пикеты могли бы случайно "поймать блик" на поверхности врага. Но не двадцать один же раз подряд? Именно столько раз радарный луч должен отразиться, чтобы пройти через все фильтры и программные ограничители до командного пункта. У современных космических сенсоров порог обнаружения очень "резкий" — вариации по дистанции не более двадцати процентов. К слову, очень похоже на человеческий глаз. Так что или на нас идет "жирная" цель, или обычная цель повернута к пикету строго определенным образом.
— Цель однотипная с предыдущими. Идет курсом столкновения на пикет Сто девяносто. Пикет Триста восемьдесят девять пройдет в пяти километрах от точки столкновения. Высокая вероятность потери Триста восемьдесят девятого от вторичных обломков.
Особый угол. Сенсорам легче отслеживать цели со стабильной ориентацией. То есть идущие на радарный пикет "в лоб".. Лучше, чем "жирный" Ангел, но ненамного. Если ситуация будет хоть как-то соответствовать канону, оборона потеряет оба радарных пикета, но успеет...
— Обнаружение, отставка общего сканирования. Синтезируйте апертуру. Успеете? — врывается на главный обзор видеоокошко с полковником Фуюцки.
— Успеем. — на новом окошке просто черный фон, но я узнаю лейтенанта Ибуки по голосу. — Уже выводим Триста восемьдесят девятого из спячки. Благо у него электроника не ламповая, прогрева не требует. Готовность на тридцать секунд.
— Лейтенант Икари. Не двигайтесь. Неясно, что с этой атакой. — Похоже, майор Кацураги сумела перехватить паузу и выспалась. Наконец-то пришла в себя, а то её постоянные обращения "Синдзи" в официальной обстановке порядочно действовали на нервы. Вполне возможно, не только мне.
— Есть не двигаться. — Шайзе, да как можно не справиться с настолько простым приказом? Зачем подтверждать?
— Синтезируем апертуру. Вырождение двадцать пять процентов, сигнал к шуму — двенадцать децибел, четырнадцать децибел, двадцать деци... всё. Сто девяностый не отвечает. Триста восемьдесят девятый не отвечает. Возвращаемся к сканированию сектора.
— Деградация системы обнаружения рубежа один на двадцать три процента.
Да кто нибудь, выключите эти общие автоматические оповещения от МАГИ! Даже мне ясно — если спутники-радары сбивают, это ослабляет систему обороны. А проценты пусть слушают техники вроде Майи. Остальных этот поток информации только деморализует.
— Воздушная тревога. Нападению присвоено название "Волна четыре". Четыре цели на дистанции четыреста восемьдесят, азимут девяносто девять, возвышение сорок один!
Досинтезировались, что бы под этим не понималось, отвлекая внимание... а на что собственно? Сканирование обманки? Так именно сканирование обманка и прервала. Понятно, что мне не хватает базовых знаний, чтобы понимать разговоры старших офицеров. Кстати, тридцать четыре, один, два, три, пять. Есть какая-то закономерность? Или Ангел постепенно увеличивает вес залпа по Токио-3, поскольку предыдущие метаемые части тела что-то в Токио-3 доразведали? Скорее второе. Все удары пока что шли вразбивку, непохоже на серьезную попытку прорвать противоракетную (или скорее, "противо-мясную") оборону.
Осматриваю свою зону ответственности. Горный склон под сорок пять градусов. В этот раз горы еще хоть как-то прикрывают от атаки, но скоро придется прятаться практически под землю. Узкое шоссе, на обочине в полукилометре от Ноль Первого сейчас стоит автокран-грузовик Сил Самообороны в камуфляже, со снарядным прицепом. Суетятся солдаты, таскают на тележках и просто вшестером на руках "Тараны" до стационарной турели в метрах тридцати выше по склону. Турель установлена там, где лиственный лес сменяется хвойным. Точнее, лесной плантацией из псевдо-кипарисовника "суги". Вроде бы логично — контрастные ландшафты отчасти маскируют турель. Ага, если бы турель совсем недавно не отстреляла где-то четыре пятых из двадцати одной ракеты боезапаса. По такой подсказке ее позицию определят даже туповатые контрбатарейные компьютеры земного производства.
С недоумением отмечаю, что большинство солдат — девушки. Какие-то вспомогательные войска? Но почему практически в боевой зоне? Похоже на "героический" аврал. Ангел в первый раз ведёт длительный обстрел, так что, наверное, привлекли к делу даже те воинские части, что раньше использовались только между сражениями.
— Есть данные синтеза! — в видео-окошке появляется Майа Ибуки, которую видимо трясет. Губы прыгают, плечи дрожат. Надеюсь, всего лишь от возбуждения. — Разрешение триста миллиметров, форма и размер, точно как аномальная область у "пехотных" генераторов АТ-поля! Нарекаю цель термином "Ампула"!
В том же окошке изображение меняется на трехмерную модель. Вот ты каков, кусок инопланетного мяса. Всё сильно смазано, но разобрать тонкий, конический нос вполне возможно. Он почти прозрачный, а вот сзади неровной бахромой громоздятся какие-то тёмные комки. Двигатели? Сенсоры? Собственно генератор АТ-поля? Мозг?
Двойная вспышка за облаками. Внеатмосферные перехватчики сработали, но в этот раз дистанция совсем короткая. Оставшиеся два маркера мигают ядовито-оранжевым, сигнализируя, что цели вне зоны поражения Ноль-первого. Теперь всё зависит от точечной защиты. Ноль-второй всё ещё неподвижен, девушки из Сил Самообороны бросают ракету и залегают. Куда вы, дуры? Стокилограммовый транспортный короб "Тарана" сползает по склону, бьется о деревья и застревает, чудом никого не придавив. Пронесло.
На этот раз тряхнуло... не сильнее, а скорее дольше. Надеюсь...
— Батарея Альфа потеряна. — снова синтезированный голос в ушах. - Землетрясение магнитуды четыре точка два. Обрушение в капонирах с ДК-один по ДК-двенадцать. Повреждения в туннеле вэ-один.
Я начинаю ненавидеть этот голос МАГИ. Хоть раз бы сообщил что-то хорошее. "Инверторы" уничтожены. Ладно, их-то и было всего четыре — восемь капониров пустуют. Теперь уж точно всегда будут пустовать.
— Синдзи. — голос Аски нейтрален и даже сух. — От меня виден роскошный оползень. Гора Дайканзан слезает в ущелье Хаконе.
Что? Вся гора? Будет роскошная дамба. На миллион кубометров точно, а может и на два-три. Прогнозирую — если Токио-3 не погибнет прямо сейчас, в летний дождливый сезон все пояса обороны могут просто утонуть. Отсутствие дренажа в горной впадине, да при погодной норме более двух метров осадков в год — серьезная проблема.
— Лейтенант Икари. Младший лейтенант Лэнгли. — Мисато выглядит куда живее, чем пять минут назад. Шалые глаза, лицо красное, волосы дыбом... да она же висит вверх ногами! Похоже, её командный полугрузовик перевернулся. — Отправляйтесь в квадрат дважды-Эс, девяносто четыре. Вы придаётесь подполковнику Акидзуки для разбора завалов.
— Есть для разбора завалов. — рапортую уже на ходу.
Простите, навечно незнакомые девушки из обслуги турелей. Вы ещё живы и здоровы, а в паре километров в сторону — кто-то сражается за последний глоток воздуха, прижатый тоннами земли. Справляйтесь сами.
* * *
— Лейтенант Икари, перемещайтесь на квадрат девятнадцать, высота девятьсот девять. Младший лейтенант Лэнгли, перемещайтесь на квадрат девятнадцать, высота девятьсот двадцать семь.
Точно разворошенный муравейник. Ну почему ни-че-го не идет по плану? Хватаю оружие, давлю народ (наверное), бросаю оружие, прячу Евангелион, рою землю в поисках раздавленных солдат, выставляю Евангелион на всеобщий обзор, осталось для полного комплекта только атлетическую пирамиду из биомеханоидов соорудить. И сфоткаться, да. Чую, с таким бардаком завтра фоткать будет некого.
Ну, с рытьем земли не так всё плохо. Нашелся один выживальщик — ординарец майора Дьяченко. Что интересно, спасся он благодаря "пехотному" генератору АТ-поля своего командира. Как я разобрал из галдежа артиллеристов, его бросило на сработавшее от взрывной волны поле, и оно сыграло роль подушки. Ординарец плавно сполз в относительно безопасный угол штабного прицепа, в стык балок каркаса и за бронированной консолью компьютера. А Дьяченко... прожил всего пару секунд. Как генератор АТ-поля разрядился, майора моментально раздавило навалившимися на поле камнями. Всякие чудеса случаются.
Так что теперь и артиллеристы, и инженеры, чуть ли ни волосы друг другу рвут. Доказывают с пеной и матерным русско-японском на губах свои схемы компоновки мяса, брони и АТ-поля, долженствующие хоть как-то помочь в трудном деле прикрытия задницы. Действительно, ситуёвина из класса "не поверишь, пока сам не увидишь". Ну, оставлю этот элемент бардака на полковника Акидзуки. Из старших командиров на позиции хоть он выжил, так что управление восстановится.
Облака расходятся, показывая клочок неба с ущербной луной, и... скользящие под звездами три пары оранжевых огоньков. "Кавалерия" наконец прибыла. Как говорится, и недели не прошло. Эти огоньки — дюзы реактивных двигателей земного производства. Вряд ли "Силент Хорнеты" — их дюзы с такого ракурса намного краснее, если вообще видны. Это конечно, если они не идут на форсаже. Хотя вероятность увидеть самолёт на форсаже близка к нулю — слишком много этот режим требует топлива, чтобы включать его постоянно. Шпионские гиперзвуковые "Черные Птицы" — это исключение, что только подтверждает правило. Скорее я поверю в то, что оранжевые огоньки — это российские перехватчики МиГ-31. На последних учениях рассматривался вариант их использования.
— Воздушная тревога. Нападению присвоено название "Волна пять". Восемь целей на дистанции четыреста двадцать, азимут сто тридцать, возвышение пятьдесят шесть!
Долго же тварей не было. Накопили сил, шайзе. Восемь "ампул", да на настолько тупом угле к поверхности — это на пределе возможностей ПРО. Если раньше основная нагрузка по запускам противоракет приходилась на базу Йокосука, теперь придется отстреляться в полную силу опорным пунктам внутреннего периметра — Одавара, Симо-Фудзи и Ками-Фудзи. Ну и самому комплексу Токио-3.
Появляется окошко связи с Рицко.
— Количество "ампул" соответствует последовательности Фибоначчи. Будет ещё не менее двух волн, на тринадцать и двадцать одну цель.
Это как... важная новость? Типа экономьте снаряды, дальше будет хуже? Так и без экономии непонятно, как восемь летающих дряней сбить. Что уж говорить о двадцати одной.
