Ну, это майор загнула. Сама ведь знатно опростоволосилась со своим паролем по всем правилам. Который Рей подобрала с третьей попытки. Ладно, это была классика успешной хакерской атаки — с использованием инсайдерской информации. Но перечить нельзя. Или будет очень больно.
— Читали. Как сейчас помню, как раз на первой неделе в Токио-3, в пятницу.
— Читали ему. И что ты там запомнил, душа ты русская, сиречь раздолбайская? Что было сказано по поводу служебной информации на личном компьютере?
— Запрещено отправлять, создавать или модифицировать любую информацию с рангом конфиденциальности два или выше на накопителях вне охраняемых помещений штаб-квартиры. В случае служебной надобности на демонстрацию данных второго и выше уровня конфиденциальности, допускается вынос служебного ноутбука с полным шифрованием диска. — я отбарабанил, будто на экзамене. Хотя это и есть экзамен, и штраф за провал — не какие-то отметки в личное дело, а поврежденная шкура.
— Тогда какого... — Мисато нервно взмахнула пистолетом, и сердце ёкнуло. — ты создал этот имеемый всеми ишаками мира файл на домашнем компьютере, а не на служебном? Сам же брякнул, "высшая секретность". Да на работе я бы не могла даже подсмотреть содержимое через твое плечо, не загремев под разбирательство. Или эту часть лекции ты забыл, а? Высшая секретность — это же третий-Т[33] уровень конфиденциальности. Да и то только потому, что выше просто не бывает.
— Я опасался. Мис... майор Кацураги, вы казались такой легкомысленной, что могли бы поинтересоваться, что на экране, из чистого любопытства. Изви..
Скользящий удар, на этот раз рукояткой пистолета по щеке. Сглатываю смесь слюны и крови.
— Может ты боялся, что я тайно мечтаю втереться тебе в доверие? Бюстом о плечо? Косясь при этом на экран? Да, я любознательная.
Пинок по правому бедру. Повезло, успел напрячь мышцы.
— А еще я соблюдаю правила. Сказано же было на лекции и даже написано в уставе. Никаких подсматриваний за экраном сослуживца, в любых обстоятельствах.
Мисато перевела дух, сглотнула, мрачнея прямо на глазах.
— Да ты знаешь, чем рисковал? Укради НОД твой компьютер, по следам в структуре файловой системы твой якобы надежно спрятанный файл нашли бы за неполный час. А когда нашли бы, вскрыть пароль гражданской (это слово Мисато произнесла с видимым презрением) программы шифрования с их связями заняло бы еще час. И твоя подстановка имен их бы совсем не не смутила. На такую "секретность" надеются только полные кретины, мнящие себя умниками и неотразимыми красавцами.
Вот, Мисато опять сваливается на больную тему. Не везло ей в личной жизни. Сначала Кадзи, а теперь, получается, я.
— С твоим самомнением, в наборе со паранойей, ты просто неспособен ни на что. Не умеешь учиться. Не умеешь находить подходы к людям. Не разбираешься в чувствах. Да я сомневаюсь, что ты сам в себе разбираешься. Поддельный Синдзи, еще раз спрашиваю. Я тебе нравлюсь, как женщина?
— Нравишься. Очень! Постоянно себя осаживаю, чтобы не вышло как в тот раз. — А что еще можно сказать, когда у майора в правой руке — штатный пистолет УСП, а в левой — вентиль, по повороту которого я заработаю ещё больше ожогов на правом предплечье и боку?
— Опять врешь, недоделанный сексуальный террорист. Раньше я, дура, еще надеялась, что ты покажешь себя мужчиной и покаешься. Давала я тебе последний шанс, нет?
— Давала. Извини, что тянул с объяснением на ту самую записку.
— Тянул он. Себя за хвост ты тянул. Быстро, делай догэдза! — рявкает Мисато.
Тыкаюсь лбом в пол, но полноценного догэдза не получается — одна рука прикована, другая все еще в гипсе.
Впрочем, Мисато, кажется, удовлетворена. Ставит ногу мне на затылок, старательно возит подошвой, выдирая волосы стальными набойками. Убирает... ой. Пинок в плечо. В бок. По спине. В макушку. По уху. Больно!
Хочется вскинуться, поставить блок. Нельзя. Иначе майор Кацураги начнет бить в полную силу. Терплю, вжимаясь в пол. Это уже четвертый раз за последние полчаса. Кажется, Мисато теряет энтузиазм — бьет скорее для проформы. В первый раз — было реально страшно. Боялся, что она мне шею сломает. Но обошлось.
— Садись снова. — точно, Мисато успокаивается. Всего-то полдюжины пинков в четверть силы на этот раз. — Говори без утайки. Я тебе нравлюсь?
— Да честно говоря, не мой типаж. Я если влюблюсь, то скорее в европейку.
Мисато удовлетворенно-досадливо кивает.
— Вполне правдоподобно. Я помню, как ты реагировал в первый раз увидев Аску или там Мари. Никакого сравнения с нашей первой встречей.
Да о чем там майорша бредит? В нашу первую с ней встречу главной проблемой было не попасться под ногу гигантскому инопланетному монстру по имени Сакиил. Она что, всерьез думает, что у меня тогда могло быть настроение разглядывать ее прелести?
— Теперь перейдем к второстепенным вопросам. Поддельный Синдзи, какое у тебя настоящее имя?
— Виктор... Северов.
— Уиктору Сибероба. — Мисато коверкает мое имя на японский лад. — Тьфу, смахивает на кличку вьючного осла из Сибири. Будешь, как раньше, Синдзи. Понял?
— Понял... Кацураги-сама.
— Понял он. А когда я, как последняя дура, перед тобой самые короткие шорты одевала, ничего не понимал. Когда по дороге в Африку прямым текстом говорила, что согласна на всё, и никаких тебе обязанностей, какие положены нормальным парням, ты тоже не понимал. Когда я притворялась малолетней раздолбайкой, чтобы твоему "юношескому" возрасту соответствовать, ты тоже "понимал" и подыгрывал. У тебя понимание стопроцентно поддельное, как и сама твоя сущность.
О нет. Мозги Мисато в пятый раз переклинило, и она собирается пойти по новому кругу. Оскорбления, мои невнятные оправдания, и наконец — новая серия пинков.
— Ладно, спустим на тормозах. В конце концов в тот вечер, после вечеринки по случаю убиения Самсиила, я сама сорвалась. Ты честно пытался улизнуть от соблазнения. Это я, кретинка, попалась "на любопытно". Извиняюсь.
Неужели... неужели наконец случился долгожданный финал? Мисато спустила пар и больше побоев и пыток не будет? Какое счастье!
Нет, Кацураги снова хмурится. Что-то не так.
— Синдзи, что полагается говорить в таких случаях, а? Быстро!
Лихорадочно копаюсь в памяти Младшего. Ссора с теткой... не то. Проигранная драка с одноклассником... не то. Выговор от директора школы за то, что Синдзи прятался под школьной лестницей в учебное время... Есть!
— Кацураги-сама, от меня тоже самые глубокие извинения. — слетает с языка ритуальная фраза.
Мисато вздыхает, тянется в карман, достает ключ.
— Как удобно избивать человека возле госпиталя. Пойдем, обработаем твои синяки. А то вдруг я еще раз на тебя разозлюсь, а новый синяк ставить негде. Знаешь, никакого морального удовлетворения, если избивать уже избитого. Синдзи, ты же заботишься о моем умственном равновесии, верно? Если не собираешься удовлетворять сексуально, будешь хотя бы морально.
— Конечно, Кацураги-сама. Мне страшно, что случится, сойди вы с ума. Конечно, я буду доставлять вам самое качественное моральное удовлетворение.
Мисато слабо улыбается. — Остряк и подонок ты, Синдзи. Ладно, рабочие моменты уточним, просмотрев твой секретный файл с послезнанием. Мы втроем — я, ты и мисс Аянами. С Аской и Мари лучше быть осторожнее. Согласен?
— Согласен! — да вообще-то уже на всё согласен. Потребуй Мисато секса прямо в подсобке — я бы и на это согласился. Ну, не факт, что получилось бы что-то путное, но согласился бы. Наручники, прикованные к трубе и моей руке чуть выше локтя, вызывают острое желание соглашаться с любыми требованиями майорши. А так — тьфу, а не условия. Всего-то пара часов дружеских посиделок, даже если одна из подруг не чурается допросов с пытками. Но ведь сегодня — особый случай, верно? Не будет же Мисато меня теперь ежедневно избивать, наверное? Хотя надо теперь больше стараться на предмет соответствия социальным нормам. Насчет морального удовлетворения майор не врала, по глазам вижу. Точнее, не видел, но очень живо представляю её заледенелое от злости лицо и щелочки вместо глаз. Трудно что-либо видеть, уткнувшись лбом в цементный пол. Однако, интонации Мисато не оставляют ни малейшего простора для фантазий о ходе на попятный.
[32] В Японии по причине в целом более теплого по сравнению с Россией климата, система централизованного обогрева прижилась только на острове Хоккайдо.
[33] Уровни секретности согласно протоколу информационной безопасности ISMS, что в ходу в большинстве стран, включая Японию.
Глава 13. Сахакиил
— У-и... У-и... — воет сирена.
— Воздушная тревога! Это не учения! — я успел прочитать автоматически отправленную эсэмэску на мобильнике за секунду до того, как дверной звонок начал надрываться.
Мисато, как есть в пижаме, метнулась к двери, открыла.
Я попробовал было обуться, но этого времени мне не дали. Пара охранников подхватила меня под локти, почти перенеся за порог. Ладно, успел прицепить стреляющий нож и пистолет на ремень брюк — уже не голый. Аску ведь вообще выволокли как есть в пижаме. Голос Рей позади "Я побегу сама."
Мелькают пролёты лестницы. Почему нельзя было поселиться на первом этаже? Ведь все равно лифтом в такой ситуации пользоваться нельзя.
Остатки сна вылетели из головы, и я начал воспринимать окружающую реальность. Честно говоря, реальность с привкусом Апокалипсиса. Красно-голубые вспышки сигнальных огней, доносящиеся издалека бухание вышибных зарядов и взвизги ускоряющихся зенитных ракет, а в качестве фона — непонятный рокот и вибрации.
Третий этаж. Второй. Первый. Полуподвал-парковка. Еще немного. До лестницы в убежище — метров десять.
Вспышка. Почти ведь успели.
Перед глазами плывут круги, автоматически начинаю считать. Раз. Два. Ослепительный голубой свет снаружи, как от электросварки, краснеет. Различаю через мелькание иллюзорных фосфенов приветливо-зеленую стрелку над дверью в убежище. На память приходят казалось бы прочно забытые слова песни.
Пляска ада
Бездна рядом
Вспышка света
Боже, где ты?
Это Армагеддон!
Четыре. Протискиваюсь в дверь, меня толкают в спину, удерживаюсь, скользя ладонями по стене.
Пять. Что с Мари? Успела ли она?
Шесть. Лестничная площадка. Успеваем?
Семь. Гулко бухает входная дверь. Какой у нее предел, кажется массовая ударопрочная поделка на неполные две атмосферы?
Восемь. Мелькают по бокам лестницы стройные ряды лопастей в круглых рамочках. Поглотители ударной волны, о них меня и размажет, если входную дверь вынесет.
Девять. Отвратительное чувство бессилия. Бежать, как загнанная крыса.
Десять. Отмечаю, что Мисато с Рей отстают от меня на считанные метры. Впереди меня только один охранник.
Одиннадцать. Габри тоже с нами! Прыгаю прямо с хода на эвакуационный желоб, головой вперед. Ролики подо мной гремят.
Двенадцать. Сгибаю ноги, набирая скорость. Крутая спираль желоба вертится все быстрей.
Тринадц......
Всё, можно больше не считать. Меня бьёт воздушный кулак, моментально глохну, инстинктивно растопыриваясь между стенками желоба. Кто-то налетает сзади, попадая ботинком между ног. Поскольку рот я раскрыл заранее, из горла вырывается дикий и абсолютно неслышный на фоне взрыва вопль.
Освещение мигает. Я жив!
Время брать себя в руки. Расслабив судорожно вытянутые цеплялки с растопырками (в такой экзотической позе язык не поворачивается называть их руками и ногами), я соскользнул на пологий пандус, заученно перекатился, освобождая место, встал. Так, Мисато, Рей, Габри, Аска. Трое охранников. Ан нет, скатился по желобу четвертый, пачкая ролики кровью из ушей. Похоже, верхняя дверь в целом выдержала первый скачок давления. Иначе бы парень у входа на пандус такой мелочью бы не отделался. Еще один. С этим хуже, кровь еще и из носа. Знатно нас приложило. Знать бы еще, чем.
Мисато уже сориентировалась. Пошатываясь, побрела к стенке, уперлась рукой в черную коробку телефона. Неуверенно потыкала в кнопки, сцапала трубку. Беззвучно поразевала рот, сделала раздраженную гримасу и повесила трубку обратно. Всё с ней понятно. Что толку с телефона, если ты оглохла? Надеюсь, это временно!
А в целом не так уж плохо. Город не успел спрятаться под землю. Нас застали спящими, а некоторых (именно, Габриэллу) даже без штанов. Хотя, если искать в ситуации только хорошее, итальянская короткая ночная рубашка — намного красивее японской пижамной пары. Ладно, в случае Габри больше всего бы большинство присутствующих порадовало бы отсутствие ночной рубашки. Однако, это практически невозможное явление, учитывая характер со скоростью сборов итальянки.
Но Токио-3 и так большей частью эвакуирован, мы живы и почти здоровы. И готовы надрать задницу всем Ангелам! Даже если у этого конкретного Ангела пока что задницы не имеется. Скорее всего. Потому что на очереди у нас гигантский летающий глаз. Сахакиил.
* * *
Командный центр штаб-квартиры НЕРВ. Два часа от полуночи. Кресла скрипят под весом десятков техников, Акаги Рицко сидит перед нетронутым! стаканчиком кофе. Из больших шишек, отсутствует только Командующий. Да что там такое в Антарктиде происходит, что он уже второго Ангела пропускает? На лицах у всех присутствующих — смесь раздражения, усталости и недоумения.
Рицко наконец щелкает по тачпаду в последний раз, и на главном экране загорается блок-схема с аккуратно проставленными метками времени.
— Начинаем. — доктор Акаги подкручивает усиление микрофона. — Инциденту дано кодовое название "Сахакиил".
Наконец-то. Я уже боялся, что мне самому придется выдавать название.
— Неопознанный объект был обнаружен в ноль-шестнадцать на высоте четыреста километров, и в тысяче пятистах километрах к востоку от Токио-3. Скорость в тот момент была почти тринадцать километров в секунду. Перехватчики были запущены в полуавтоматическом режиме, по команде начальника дежурной смены. — Рицко кивнула в сторону Шигеру.
— Продолжаю. В ноль-двадцать два перехватчики морского базирования вышли в зону поражения, но цель сманеврировала, в результате чего ракетам на терминальное наведение не хватило топлива. Изображение цели получить тоже не удалось. Маневр вывел цель на траекторию удара по Токио-3, и в ноль-двадцать шесть была объявлена общая тревога.
Сравниваю с мобильным телефоном. Эсемэска пришла в ноль-тридцать восемь. Интересно, чем вояки маялись аж двенадцать минут? Ведь планировали и даже репетировали — время реакции меньше трех минут. Что-то заржавело в громоздкой военной машине ООН.
