* * *
Вечеринка на открытом воздухе началась вполне прилично, но продолжение закономерно пошло через пень-колоду в направлении маяка "вразнос". Сначала доктор Акаги устала жевать бедных осьминогов, и обменяла полную тарелку на пакет якисобы (это японский вариант жареной лапши) у соседнего костра. Воодушевленный Шигеру смотался к безопасникам, и аналогично притащил в обмен пару бутылок крепкого сакэ. А дальше — больше. На свет костров выходили посланцы из прочих отделов НЕРВ со своими вкусностями и вообще какие-то левые туристы. Пилоты бродили по берегу, выискивая где повкуснее и повеселее, нервируя охрану. Лэнгли, проявив истинный немецкий дух, начала сосредоточенно рыть дыру в слое пляжной гальки. Ну а я, в лучших русских традициях, воспользовался подвернувшейся халявой и стал собирать выковырянные рыжей булыжники и даже валуны в подобие ветрозащитного бруствера перед ее дырой. Не понимаю я, откуда у этой бешеной белки силы с координацией берутся. Таскает она каменюки под тридцать килограмм и не морщится, а у меня все правая ладонь уже вся в порезах, несмотря на перчатки. Левую руку я благоразумно не загружаю — в ней сейчас силы и длины пальцев едва хватает, чтобы не ронять стакан. Мари сначала тоже пыталась что-то рыть, но, получив пару увесистых якобы случайных пинков от Аски, быстро сдалась, переключившись на подноску камней к моей стенке. А потом явился закончивший рассказы Аоба и начал нагло воровать у меня самые устойчивые, плоские камни. Чтобы цинично топить их в озере.
Нет, он и меня пытался агитировать на пускание камней "блинчиком". Только у него самого ни одного удачного запуска не получилось. Я конечно в этом деле дилетант, но вроде бы для успешного запуска нужны совсем мелкие голыши, а не те монстры, что он швырял, стараясь попасть поближе от доктора Акаги. Он что, надеялся, что Рицко промокнет, замерзнет и полезет к нему греться? Плохо же он знает нашу доктора Менгеле.
Кстати, Акаги на этот раз тоже перепила. Где-то через час после начала вечеринки она начала совершать открытие за открытием, находя новые минералы, виды растений и даже новые разновидности ошметков убитых Ангелов прямо на пляже. Не уверен насчет Ангелов. Поскольку в районе Хаконе по тоннажу мы набили этих тварей на солидный линкор, какие-то кусочки могло и вымыть на пляж. Собрать абсолютно всё было физически невозможно. Хотя на мой взгляд, коллекция доктора Акаги выглядела не больше, чем пляжным мусором.
А затем в стороне островка спокойствия, окружающем сидящую с ноутбуком Рей, кто-то завопил "Наших бьют". Я с Аской, Мари и Шигеру сразу рванулся на крики. Чтобы обнаружить трех охранниц Рей, ведущих неравный бой с рядовым составом оперотдела. Похоже, в оценке нашей охраны я не обманулся — набранные из бывшей полиции, в приближенной к боевой обстановке они уступали тому же оперативному отделу хорошо если на порядок. Я ввязался в бой с большим энтузиазмом, подогретым полу-литром причудливо смешанных спиртных и не очень напитков, которые я успел употребить. За что был в течение пяти секунд дважды обозван извращенцем, порезан ногтями и позорно уполз в темноту. Нет, полковник Фуюцки все же не пророк, иначе бы не надеялся избежать больших бесчинств.
По результатам бойни, по очкам победила мисс Аянами. Неудивительно — только у нее и хватило соображения надеть на вечеринку лыжную куртку (знать бы еще, где она ее до этого вечера прятала), послужившую приличным заменителем бронежилета. Ну и сказалось, что Рей даже на пиво не налегала. А в самый критический момент ей на подмогу пришла Шерил, вопящая что-то вроде "королеву на мыло".
Где-то ближе к полуночи, когда Макото засел в пляжном туалете и громко заявил, что "живым меня не возьмёте", сохранившая остатки рассудка Мисато начала собирать народ на перевозку тел.
Непривычная обстановка или холод тому виной, но опьянение удалось удержать под контролем единицам. А именно Рей, Мисато и доктору Акаги. Капитан Рамос тоже на ногах держался, но явно чисто волевым усилием. Потому что на любой вопрос он отвечал номером своего военного билета, явно пребывая в уверенности, что вокруг — сплошь военные полицейские, которые его только что схватили после удавшейся увольнительной.
Четко помню Мисато с Рицко, сортирующие приглашенных по половому признаку. Что тела мужского пола (за исключением меня) восприняли с заметным энтузиазмом, бормоча что-то наподобие "а вот и третья ступень подоспела". Господи, неужели это еще не конец праздника? Доктор Акаги, пытающаяся скормить таксисту визитную карточку, ворча что-то вроде "ну какой идиот разрабатывал дизайн у этого шлагбаума автоматической парковки" — уже через туман нарастающего опьянения. Вечеринка по-японски, когда все перед выпивкой плотно набивают животы — это как раз наилегчайший способ получить отложенные, но очень тяжелые степени алкогольной интоксикации.
Глава 9. Нет, настоящие проблемы у доктора Акаги
— Проснулась, рыжая камбала. Проснулась, безрукая пьянь. Просыпайся, жирная американская рожа. Да вставай уже, английская синячка. Убирать буду!
Рей ругается. Я тоже должен вставать? И что вообще происходит? С усилием открываю правый глаз.
Подключение глазных рецепторов к подкорке...тум-тум-тум. Головной мозг неисправен. Требуется срочный ремонт с дозаправкой и смыв рвотной массы. Поиск отзывающихся участков. Обнаружен мозжечок. Идет сканирование обстановки... сбой локализации! Я не знаю, где нахожусь!
Слава Богу, самого плохого не случилось. Я почти полностью одет. Тройка девушек, беспорядочно раскинувшихся вокруг меня на странно пружинящем полу — тоже. Рей, с пачкой индустриальных салфеток (попросту, ветоши) в руках — тоже одета. И очень, очень зла.
— Первое дитя. Спаси. У меня сейчас голова отвалится. — рядом поднимается растрепанное чучело, в котором с большим трудом можно узнать начальницу научного отдела. Высокий воротник платья скомкался, наполовину оторван и... открывает полосу красных рубцов на шее и плечах. Как будто давно залеченные ожоги. Похоже, я многого не знаю о Рицко.
Молчаливый кивок. По лицу заметно — сестренка исчерпала свой лимит общительности, и собирается вернуться в режим робота. В ее руке появляется стакан с чем-то пузырящимся. Нос не работает, но по виду газировка.
Если доктор Акаги надеялась, что ее мольбы услышат, она ошибалась на световой год. Стакан оказался поднесен к моему рту. Действительно газировка. Зажмурившись, сглатываю. Еще хуже! Да я сейчас умру!
Пришедшие в себя Аска и Рицко дошли до одинаковых со мной выводов. Подействовало на них мое зверское выражение лица, или донесся захлебывающийся стон, не знаю. Но обе девушки оставили попытки подняться на ноги и поползли в разные стороны. Мари все еще пребывала в лежачем положении. Бегство бесполезно, насколько я знаю Рей. Сильнее ее необщительности только упертость. Если уж она собралась напоить пациентов, сбежать от газировки получится только на тот свет.
— Младший лейтенант Аянами. Пожалуйста. В морозильнике упаковка из восьми шприцев с ярлычком 'Бахусаил'. Колоть внутримышечно или подкожно, куда угодно. Разогреть в микроволновке тридцать секунд. Каждый шприц по четверти на человека. Вколоть по очереди все восемь, мне и пилотам. Спаси, умоляю! — сменила тактику докторша.
Терминатор Аянами, мечтательно улыбаясь, сменила цель и отправилась на кухню. Ой что будет. Укол четверым одной иглой, это способ получить всё что угодно, включая ВИЧ или гепатит. Это если я доживу до гепатита. Вколет мне Рей ту самую потерянную упаковку гепатотоксина, и здравствуй, госпожа Энма.
Наверное, у бывшей пай-девочки иллюзий по поводу способности доктора Акаги на мысли о дезинфекции в настоящий момент не было. По крайней мере, она притащила комплекты подозрительно дымящихся иголок. Начала она уколы с меня (иголкой малого размера), а закончила доктором Акаги, причем ее колола, насадив на шприц чуть ли не приснопамятного монстра для пункции спинного мозга. Причем в ноги Рицко она втыкала иглы под практически прямым углом, и с усилием, больше подобающим штыку.
Ругательства и вопли доктора Акаги в общем-то никого не удивили. Мари проснулась, и только. А вот то, что после третьего шприца Рицко заплакала, как маленькая девочка, это уже страшно. Я покосился на Рей. Деловито, с каменным лицом, примеряющую эту самую пыточную иглу к очередному шприцу. Аска это зрелище восприняла с заметным облегчением. Еще бы — теперь не ее будут пытаться схватить монстры в шестислойном комплекте высшей биологической защиты. У девушек-пилотов сегодня ненормальное единомыслие. Как бы не затравили нашу научную руководительницу.
Как ни странно, лекарство докторши подействовало. Уже через десять минут пациенты начали воспринимать реальность настолько, что девушки выстроились в очередь к умывальнику, а я начал с интересом осматриваться. Кусочки пазла сложились. Это квартира доктора Акаги.
Первое впечатление — жилище для буйнопомешанных или эпилептиков. Наборные полиуретановые маты скрывают весь пол. На выступающих углах заботливо приклеены полоски губчатой резины. На стенах и предметах мебели висят десятки разномастных, но обязательно пушистых ковриков. Розетки прикрыты какими-то вычурными заглушками в форме кошек и инопланетных зверушек. Жесткие поверхности имеются только выше уровня глаз или там, где коврики повесить невозможно без потери функциональности — то есть на выдвижных дверях или электрической плите.
— Как мило. Удобно. Я тоже. Когда куплю дом. Обставлю так же.
Что? Мари это понравилось? Впрочем, учитывая способность Мари спотыкаться на ровном месте, не самая плохая идея. Между тем голова у меня окончательно очистилась от последствий похмелья. Умеет же Рицко работать, когда для себя. Кстати, а почему такой сложный метод? Обязательно было разделять компоненты лекарства на восемь шприцев?
Наверное, я потер места уколов слишком красноречиво, поскольку как раз закончившая гигиенические процедуры и заметно посвежевшая доктор Акаги сочла нужным ответить.
— Они не слишком стабильны, даже поодиночке. Легко мутируют, не говоря уже о рекомбинации.
Я почувствовал, как мои волосы пытаются подняться дыбом в отчаянном порыве оказаться подальше от дурной головы.
— Они?! — слились мой и Аскин панические вопли.
-Да, все восемь генно-инженерных вирусов набора 'Бахусаил'. Я в целом их под себя сделала, повезло, что аж трое подопытных подвернулись, а то сплошные отказчики были...
Мари начала подозрительно оглядываться, пытаясь обнаружить что-нибудь колющее, режущее или по крайней мере косте-дробительное в море мягких ковриков и резиновых накладок. Наконц, ее взгляд прикипел к шкафчику под мойкой. Правильно, там обычно хранятся кухонные ножи.
Акаги Рицко, в следующий день после празднования тридцатилетия, была на волосок от смерти.
— Мари, стоять! Аска, даже не думай! — вылетел мой первый по-настоящему командный окрик. Получилось достаточно грозно, или я "выехал" на элементе неожиданности — уже не важно. Главное, пилотов удалось осадить в первый, самый опасный момент.
Не удержи я Аску и Мари, Рицко бы точно порвали на куски. Что-то такое пещерно-кровожадное в глазах девушек просматривалось. Но я, воспользовавшись командирским авторитетом, настоял на разбирательстве, что именно наша ученая живодерка напихала в так называемый "набор 'Бахусаил'".
Истина оказалась неприглядной. Рицко действительно разработала лекарство строго для себя — в том смысле, что лекарство с такими свойствами больше никому бы не понадобилось. Ладно, что в вирусные векторы входил набор генов, при заражении резко ускоряющий скорость переработки алкоголя, да еще в качестве побочного эффекта создающий проблемы с эффективным производством АТФ из сахаров. Я наверное, теперь могу разложить что кремовый торт, что литр медицинского спирта где-то за полтора часа. Буду при этом страдать одышкой от поглощения дикого количества кислорода и потеть от экстремального тепловыделения, но не потолстею. Только зачем в качестве генинженерного вектора Рицко использовала вирус, прилипающий к сосудистому эпителию? Сделала бы, как у нормальных людей, переработку алкоголя в печени, я бы только спасибо сказал. Укороченное опьянение и укороченное похмелье — ничего страшного, главное чтобы было. Но сосуды...они вообще-то у людей покрыты мелкими дырками, так что до большинства тканей алкоголь доходит даже с извращенной доктором Акаги генной инженерией. Кроме мозга. В мозгу эпителий образует плотный барьер, а поскольку этот барьер теперь насыщен разлагающими алкоголь ферментами, я (а вместе со мной Аска и Мари) уже никогда не сможем опьянеть. Хоть капельницу с водкой ставь, совершенно бесполезно. Но это еще цветочки. Оказывается, эти вирусы еще и проходят особо хитрый барьер в самом интимном месте, поэтому... правильно, изменения наследуются. Через пень-колоду наследуются, никакой стабильности в силе выражения новых генов или в местах их активации не ожидается. Не настолько еще генетическая инженерия точная наука.
Хорошо еще хоть не передаются воздушно-капельным путем, а то доктора Акаги точно бы линчевали. Хмм... что там она говорила, "легко мутируют"? Представляю газетные заголовки: "Пандемия рекомбинатного гриппа Бахусаил-Н1Х5. Российскую Федерацию захлестывает волна бытового насилия и самоубийств, более миллиона жертв за прошедшую неделю".
* * *
Еще в квартире доктора Акаги мозг сверлило ощущение неправильности. Тогда я списал его на последствия пьянки и предельно экспериментальной генетической инженерии. А теперь, на среднем сиденье среднего ряда машины Второго отдела, зажатый между Аской и Рей (Мари с Рицко пристроились в задних креслах), я начал догадываться что, образно выражаясь, дело пахнет керосином.
Мой "блестящий" план по сколачиванию боеспособного подразделения Евангелионов если и не провалился с треском, то уж точно трещит по швам. Конкретно сегодняшний "треск" — это поведение сестренки.
Итак, что я планировал на тему психологического климата в тесном коллективе пилотов. Вытягиваю социализацию Рей из той дыры, в которую ее засунули отец и Рицко. Параллельно набиваю себе цену, ведя легкий флирт с Аской, но не позволяя ей доминировать. В дальней перспективе Аска — моя то ли подруга, то ли супруга, так что в моих же интересах не позволять ей "садиться на шею". Манипулирую обоими своей маской солдафона, чтобы девушки тянулись ко мне, но сублимировали увлечение в боях с Ангелами. Строю четкую иерархию, принимая новых пилотов. Конечно, я во главе. Уф, даже самому стало противно, какая я самовлюбленная сволочь.
Теперь по действительному положению дел. Кошмарный завал по первому же пункту. Социализация Рей. Проявившаяся сегодня утром в форме крайне садистского, многоходового, тщательно спланированного сестренкой, сведения счетов с Рицко Акаги.
