М.Я.У

— Да не ори ты! Надень очки и посмотри: вон они сидят, не шелохнутся! А думал я вовсе не про твои охрененные... Что глазищами зыркаешь? Как будто не знаешь, что сиську у тебя действительно охрененные! Я думал, как о`БАМ вчера моего ПэХа заметил? Ну, у меня — из-за запоев. Деринга сырком пришибло, Чувака членом по лбу ударило. А Бардак-то как смог?

— Дурак ты, Беда! Лучше к заданиям готовиться нужно! Если бы прочитал полную биографию президента, то знал бы, что его бабушка происходит из самой известной в Индонезии ведьмачьей семьи. Передалось по наследству... Хватит трындеть! Минутную готовность объявили!

Элка поспешно нацепила зю-очки, а Колька воткнул в ухо вкладыш приборчика, позволяющего слышать разговоры нечисти в привычном человеку звуковом диапазоне.

Приближенная объективом ракета с гиперзвуковым сверхвысотным истребителем даже на расстоянии выглядела впечатляюще. Колька навёл перекрестье видоискателя на истребитель и включил камеру на запись. Нудный голос в динамиках громкой связи досчитывал последние секунды.

— Смотли, смотли! Сецяс полетит! — услышал он в наушничке писклявый голос.

— Не, не полетит! — ответил второй.

Николай бешено закрутил головой, пытаясь определить, кто именно это болтает, и чуть не пропустил момент старта.

Сначала воздух вокруг ракеты задрожал, потом откуда-то снизу стали подниматься клубы пыли, и по корпусу пробежали отблески пламени. Ракета вздрогнула и начала, ускоряясь, уходить вверх. Колька снова поймал в перекрестье уносящийся ввысь стреловидный силуэт истребителя и нажал зелёную кнопку. Дело было сделано!

— Смотли, смотли! Полетела узе! — снова пропищал в наушнике голос нечисти.

— Всё лавно не полетит! — ответил второй.

Беда, чертыхаясь на затеявших перепалку чертей, продолжал снимать растворяющийся в небе рукотворный факел.

— Ага! Плосполил! Узе взлтела!

— А я говолю — не полетит! — упорствовал какой-то из двух чертенят, на всякий случай замаскированных под ворон и сидящих на ветке ближайшего дерева.

Колька наконец-то оторвался от видоискателя и молча погрозил кулаком болтливой нечисти.

Заботливые американцы установили 'тележурналистам' из России (господин Президент США настоял!) на совершенно пустой площадке для прессы отдельный монитор слежения, являвшийся полной копией президентского и показывавший то же самое, что видел на своём мониторе о`БАМ.

Видимо, для съёмки полёта американцы задействовали сразу несколько своих спутников, так как и подъём ракеты, и отстыковку её ступеней, и начало разгона истребителя можно было наблюдать во всех подробностях. Причём, время от времени менялся ракурс съёмки. Это было так занимательно, что и Николай, и Элка и, как оказалось, чертенята просто носы засунули в экран. Правда, профессионализм пропить нельзя, и, прежде чем 'воткнуть' в экран, Беда перевёл на него свою камеру.

Судя по служебной информации, чудо-аппарат начал разгон до максимальной скорости, и уже почти достиг её.

— Что-то у них не так! — насторожилась Эллада, прислушиваясь к резко усилившемуся шуму внутри здания командного пункта.

В то же мгновение на мониторе стало видно, как истребитель вздрогнул и... разлетелся на части, мгновенно вспыхнувшие от трения об воздух. Огненным клубом вспыхнуло топливо из разрушившихся топливных баков. Ещё несколько секунд камеры спутника показывали горящие в воздухе крупные обломки, и изображение на мониторах отключили.

— Ну вот, накалкал! — огорчённо констатировал элкин чертёнок в вороньем обличии.

— Слузу Совецкому Союзу! — вытянулась в струнку вторая ворона...

Часть 4. В Греции всё есть!

— Я уже четыре часа, как знаю Вашу новость! — ледяным тоном произнёс Хомячков. — Об этом уже вся блогосфера гудит.

Пердюков флегматично пожал плечами, а Президент сорвался на крик:

— Что за разведка у нас такая, если первое лицо государства узнаёт важнейшие новости раньше неё?!

Вадим Вадимович не дрогнул ни единым мускулом на лице.

— Простите, Виктор Афонович, но моё ведомство занимается не разведкой, а обеспечением безопасности государства. В том числе — на основании данных разведки. И как лицо, отвечающее за безопасность государства, обязан сообщить Вам, господин Президент, что закрытие американцами программы по созданию этого гиперзвукового орбитального истребителя избавило Россию от чрезвычайно опасной угрозы.

— У Вас, Вадим Вадимович, все угрозы — чрезвычайно опасные. И всё, что ни делается в Соединённых Штатах, представляет такую угрозу! Вы живёте представлениями тоталитарного сталинского государства, а я добился того, чтобы наши отношения с Америкой вышли на качественно новый этап! Мой друг Бардак назвал эту политику перезагрузкой отношений. И я приложу максимум усилий, чтобы эта перезагрузка состоялась, чтобы десталинизировать Россию и избавиться от всего, что напоминает Советский Союз!

— В таком случае, я предлагаю Вам начать с себя и объявить Ваш диплом и учёное звание недействительными, так как они являются тяжёлым пережитком советской эпохи.

Твиттер ошалело захлопал глазами, потом сорвался на визг:

— Что Вы себе позволяете?! Мой диплом и научное звание — это мой диплом и научное звание! А Ваши происки против улучшения российско-американских отношений Вам даром не пройдут! Признайтесь: это Вы приложили свою руку к тому, чтобы мои друзья не получили контрактов на поставку комплектующих для этой американской техники?! Я Вам приказал сделать всё, чтобы их бизнес не понёс убытков из-за непредвиденных обстоятельств!

— Прошу прощения, Виктор Афонович, но Ваше указание я выполнил! Мои сотрудники из отдела МЯУ Николай Беда и Эллада-Лютеция Цыплаковская присутствовали при испытаниях и сделали всё, чтобы в процесс испытаний не вмешивались даже зю-объекты. Последняя, между прочим, была включена в состав специальной группы именно по Вашему настоянию! И Беда, и Цыплаковская уже доложили, что никаких вмешательств ими замечено не было. И даже прислали видеоматериал, из которого следует, что американцев, как всегда, подвела их хвалёная техника. Мои эксперты, проанализировав данные, пришли к выводу, что разрушение гиперзвукового орбитального истребителя началось с отказа рулевых исполнительных механизмов. Вот их заключение.

Пердюков выложил папку перед Президентом. Тот раздражённо оттолкнул её в дальний угол стола.

— Я юрист, а не технарь! — уже менее сердито буркнул он.

— В таком случае, либо поверьте мне на слово, либо предайте заключение другим экспертам. А по прибытии сотрудников одела МЯУ из Вашингтона выслушайте их личный доклад.

Хомячков аж подскочил!

— Ни в коем случае! Вы представляете, что будет, если Снежана узнает о встрече с Цыплаковской?!

Пердюков представлял: госпожу Хомячкову он знал тоже не первый день.

— Вот что, Вадим Вадимович. Раз Вы считаете, что они со своей задачей справились неплохо, то давайте этот ваш отдел МЯУ... наградим! Орденами, конечно нельзя: Снежана будет категорически против, если в наградных указах найдёт фамилию Эллады-Лютеции . Может, в командировку их отправите какую-нибудь, где они могут хорошо отдохнуть, на солнышке погреться?

— На новогодние праздники?

— Ну и что? Главное — чтобы Снежана знала, что в то время, пока она отдыхает в Египте, Элки в Москве и даже России не будет!

— Я так понимаю, Хургада для них тоже не подходит?

— Упаси Господь! — перекрестился Хомячков.

Расстроенный провалом испытаний о`БАМ наплевал на протокол и утащил Кольку в свой персональный самолёт, где они за время полёта в Вашингтон снова надрались так, что Беда пришёл в себя только над Атлантикой. Злая, как мегера, Цыпа вплоть до посадки в Шереметьево не открывала рта, пребольно тыча его острым локтём, когда Колька, начинавший дремать, приваливался к ней.

Их забрали прямо с трапа самолёта, и Элка, плюхнувшись в служебную машину ФСБ, процедила сквозь зубы:

— Меня домой — первую!

— Щас! -прорычал Беда. — Мне на Конёнкова ближе. А потом уже и тебя в Нагатино завезут.

— Мне приказано доставить вас обоих к Директору Федеральной Службы Безопасности, — прервал пикировку водитель, и спецагенты мгновенно сникли, предвкушая нудную работу над письменными отчётами.

К удивлению обоих, в приёмной Пердюкова они застали и Деринга, и Чувака, и Вову Иващенко.

— А тебя-то чего выдернули? — поздоровавшись, спросил программиста похмельный Колька.

— Сейчас узнаешь! — важно улыбнулся Вовчик. — Держи жвачку: перегар от тебя такой, что кактусы вянут! Все командировочные, небось, пропил?

— Не поверишь, Вовка, но ни копейки не потратил на выпивку!

— Ага! А ещё скажешь, что собутыльником у тебя сам американский президент был! — захохотал Иващенко.

— Заходите, пожалуйста! — пригласил МЯУ в кабинет Директора дежурный офицер.

Пердюков поздравил с успешным выполнением задания Кольку и Цыпу, похвалил за достигнутые успехи Генриха и Ослана, намекнул на большой вклад в общее дело программиста и торжественно объявил:

— За всё вышеперечисленное, а также за обеспечение безопасности Президента Российской Федерации во время его визита в Японию отдел МЯУ награждается... шоп-туром в Грецию! Поскольку ближайшая шоп-группа отбывает в поездку через шесть часов, предлагаю не отвлекаться на ликование, а немедленно приступить к инструктажу на предмет вашего нового специального задания.

Вовчик рассказывал о своём изобретении с таким важным видом, будто не о программе речь шла, а, как минимум, об успешном экспериментальном подтверждении гипотезы о том, что чёрные дыры — это порталы мгновенного перемещения между галактиками. Впрочем, пусть теорию мироздания его софт и не опровергал, но служить чем-то вроде вечного двигателя вполне мог. В финансовой сфере. Точнее, в очень узком её сегменте, касающемся подрывных операций спецслужб.

— Вы хотите сказать, что, 'зашив' программу зю-фантома в металлизированные защитные ленты и нити купюр, изобрели очередное мистическое устройство, известное из сказок как неразменные деньги? -поднял бровь Пердюков.

— Так точно, товарищ директор ФСБ! — по уставу подтвердил Иващенко, но не удержался, чтобы не вставить абсолютно гражданский и даже в чём-то озорной комментарий. — Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!

— Ну-ну! А Вы хотя бы испытали их?

— Так точно, товарищ директор ФСБ! Стодолларовая купюра через час после обмена в обменном пункте вернулась в мой кошелёк. Два раза...

— А Вы понимаете, что за это я обязан Вас отдать под суд? — поймал на слове лейтёху Вадим Вадимович.

— За что?!

— За незаконное присвоение чужих денежных средств.

Вова озадаченно захлопал глазами и побледнел.

— Приказываю Вам мошенническим образом полученные двести долларов... считать премией за успешное выполнение особо ответственного задания. Купюру перепрограммировать, дать подписку с обязательством не использовать полученные на службе в ФСБ знания и опыт в личных целях, а также каждые три месяца предоставлять управлению внутренней безопасности декларацию Ваших доходов и расходов. Вам ясно?!

Иващенко едва дышал от огорчения, но собрался с силами и рявкнул стандартное 'так точно' в ответ на ор Пердюкова.

— А теперь вернёмся к вашему заданию, — кивнул Беде полковник. -Купюры будут запрограммированы на возвращение не в ваши кошельки, а в главное валютное хранилище Центрального банка России, так что даже не надейтесь на то, что кое-какие излишки прилипнут к вашим рукам. Мы просто проводим испытание устройства в реальных условиях. Но чтобы жизнь мёдом не казалась, вы выполните и неофициальное задание. И попробуйте только его не выполнить — шкуру спущу!

На этот раз не было никаких машин к трапу самолёта. Отдел МЯУ в полном составе притащили куда-то на Ботаническую, выгрузили возле офиса турагентства вместе с дорожными сумками, заботливо доставленными оперативниками из квартиры каждого. И перепоручили сорокапятилетней даме по имени Лариса, которая уже начала нервничать из-за того, что четверо обладателей путёвок начинали опаздывать. Оттуда автобусом всю туристическую группу численностью двадцать человек доставили в Шереметьево и погнали декларировать валюту, проходить паспортный и таможенный контроль.

Колька, изрядно перепсиховавший из-за такого 'подарка' Пердюкова, своим нервным поведением обратил на себя внимание таможенников, и его обшмонали по полной программе, вплоть до прощупывания резинки трусов и просвечивания на рентгеновском аппарате. Но из незадекларированной валюты обнаружили только забытую в кармане куртки двухдолларовую купюру, чем были несказанно огорчены. Зато их порадовал пухленький пронырливый бывший одессит Жора Розеншварц, у которого нашли шестьдесят тысяч евро. Но Жора, отозвавший в сторону начальника смены, о чём-то пошушукался с ним, и его, ко всеобщему удовольствию, отпустили.

— Слушай, ты меня потом научишь, куда бабки прятать надо, чтобы эти орлы не замели? — заговорщицки прошептал Беде Жора, когда они выходили из осмотровой комнаты. — Пять штук 'евреев', что мне пришлось отстегнуть, я, конечно, отобью, но столько нервов при этом пришлось потратить!

— Да не прятал я ничего! — возмутился Колька. — У меня всё задекларировано.

Розеншварц ржал с полминуты, а когда отсмеялся, подмигнул Николаю и ткнул его кулачком в бок:

— Мы все декларируем абсолютно всё! Только ты это не мне, а таможенникам рассказывай!

— Да я серьёзно! — обиделся Беда. — Ты лучше скажи: где здесь 'Дьюти фри'? Выпить хочется, аж нос вспотел.

— Какое 'Дьюти фри'?! — налетела на него Лариса. — А ну, бегом в 'накопитель'! Посадку уже начали! В самолёте напьётесь!

Опытная руководительница шоп-туров прекрасно знала повадки своих подопечных, но всё-таки привыкла, что они в начале поездки ещё экономят деньги, не то, что во время обратного полёта. Однако даже она не была морально готова к тому, что в этот раз в группе окажется Колька Беда, которого поселили в гостиницу исключительно потому, что её владелец по фамилии Папамихаил дружил с хозяином расположенного напротив супермаркета, Лоркиным любовником. Впрочем, Папамихаил очень быстро понял, что группа, которую в этот раз привезла Лариса на закупку шуб накануне Нового года и Рождества, доставит ему немало радостных минут.

Прибрежная деревня в окрестностях Салоников, гордо именуемая городком, жила морем. Не в смысле рыболовства. Её кормили пляжи и толпы туристов, приезжающие погреть живот из холодных стран: Германии, Швеции, Норвегии, Дании, Финляндии, Польши, Голландии. Ну и, конечно, стран бывшего СССР, называемых греками собирательным именем Россия. Ну, а по окончании пляжного сезона жизнь в городке замирала. Поэтому Лорку он просто боготворил: её базарные барыги приносили гостинице неплохой доход даже в те месяцы, когда остальные отели пустовали.

Нельзя сказать, что гостиница Папамихаила блистала дизайном и уровнем услуг. Чтобы представить её, нужно взять коробку от обуви и поставить её боком. Узкое трёхэтажное здание с номерами в виде апартаментов и минимальным набором услуг тянуло на пару звёзд, не более. Ради экономии места эти три этажа соединялись между собой узкой винтовой лестницей, скупо освещаемой тусклыми лампочками, запитанными от автоматического устройства, гасившего свет через десяток секунд после нажатия на клавишу включения.