М.Я.У

Наконец Бардаку надоело любоваться на лоснящиеся от пота красные жующиеся морды 'элиты', и он, давно приметивший Кольку, призывно помахал ему рукой. Крепко пожав майору руку, о`БАМ представил его людям, с которыми стоял вместе:

— Это мой друг из Москвы Коля. Он работает на Вадима Пердюкова.

— Пердюков?! — поразилась полная негритянка с короткой стрижкой. -Но он же руководит этим... Кей-Джи-Би! И ты называешь другом человека, который работает в этой кошмарной организации???

О`БАМ засмеялся, довольный произведённым эффектом:

— Лиза, оставь свои детские страхи! Если ты поближе познакомишься с ним, то убедишься, что он, во-первых, нормальный парень, а во-вторых, прекрасный друг. Кстати, как мне докладывали, хотя он всего лишь майор, зато уже не женатый. И профессионал высочайшего класса! Помнишь, я тебе показывал видео штурма резиденции Ибн Ладома? Так вот, это всё организовал именно он, мой друг Коля!

Госсекретарь Лиза Гандо , которую Беда узнал мгновенно, ужаснулась ещё больше.

— Но ведь он — враг Америки! Я никогда не смогу подружиться с врагом Америки!

— Знаешь, почему ты — всего лишь руководитель внешнеполитического ведомства, а я — президент? — засмеялся Бардак. — Ты врагов Америки считаешь своими личными врагами, даже если они таковыми являются по служебной необходимости, а я умею дружить с этими людьми. И они отвечают мне взаимностью, помогая не только мне, но и Америке. Помнишь последнее испытание нашего супер-истребителя? Именно Коля и его сотрудница, действовавшие под легендой журналистов, обеспечили контроль за отсутствием внешних воздействий на него. Разве это не пошло на пользу Америке?

Беда из вежливости не стал рассказывать, кто именно нажал на кнопку хитрой камеры, запустив компьютерный вирус, уничтоживший супер-истребитель.

— А здесь ты в качестве кого? Как журналист или опять по заданию Вадима? — хитро прищурился о`БАМ. — Надеюсь, никакую бомбу под нас ты не закладываешь?

— Боря, не ставь меня в неловкое положение, — поморщился Беда. — Зная твою загруженность, я у тебя не прошу, но если леди Гандо согласится дать мне интервью, это будет бомой, которая просто взорвёт российские СМИ!

— Не сейчас! — отрезал президент. — У нас ещё куча дел, связанных с послезавтрашним саммитом. Если ты послезавтра вечером будешь в Братиславе, то Лиза найдёт часок, чтобы посидеть с тобой в каком-нибудь ресторанчике. Лиза, оставь ему свой телефон. И не дуйся! Уж поверь мне: лучше в ресторане с Колей, чем с каким-нибудь занудой из словацкого МИДа в старомодном кабинете!

Беда принялся рыться в карманах, чтобы записать телефон американского министра иностранных дел. Под руку ему попалась коммунистическая агитка, взятая из любопытства на митинге.

— Что это??? — Лиза, увидев нарисованный красный флаг, аж взвизгнула, как обычно это делают женщины при виде мыши.

— Листовка. На Майдане дали, — пожал плечами Николай и перевернул листок обратной стороной.

— Лиза, я тебе давно говорю, чтобы ты сходила к психоаналитику и, наконец, избавилась от своей боязни призрака коммунизма, — захохотал о`БАМ и кивнул на вьющегося неподалёку человечка с угодливым личиком, тоже напоминающего крысу, но в очках. — Ты же со своим коллегой Борисом общаешься, а он тоже бывший коммунист. И в Центральном Комитете компартии Украины когда-то работал, и в Кей-Джи-Би . Зато теперь — наш верный слуга и главный сторонник вступления Украины в НАТО!

Борис Тарасик, министр иностранных дел Украины , счастливо закивал, подтверждая слова американского президента. Выглядел он совершенно безобидным человечком, хотя Морковкина показывала Беде ксерокопию приказа Тарасика по министерству, в котором он запрещал членам семей дипломатов, включая детей, разговаривать по-русски даже между собой, а за нарушение этого правила грозился увольнением по статье служебного несоответствия . Да и украинские дипломаты постоянно жаловались на несносный характер министра. Рассказывали даже историю, как он не отпустил к врачу посла, случайно обваренного кипятком во время приёма , а также про помощника министра, настолько задёрганного шефом, что он от хронического недосыпа уснул прямо на унитазе.

В общем, Тарасика в министерстве не любили, хотя и считали дипломатом высочайшего класса. Но Беде министр был интересен по другому поводу. После его первого прихода на должность на шестом этаже украинского МИДа, в районе 'первой приёмной' поселилась... летучая мышь, исчезавшая во время присутсвия Тарасика в кабинете и начинавшая летать по коридорам здания бывшего горкома партии, когда глава министерства уезжал спать. Где жило и чем питалось животное, было загадкой для всех сотрудников, и остряки окрестили его 'духом Тарасика', следящим по ночам за дипломатами, вечно засиживающимися за работой далеко за полночь. На приём Тарасик почему-то явился без персональной нечисти, и Колька, незаметно переговорив с ПэХа, убедился в том, что украинские дипломаты были фактически правы. Животный русофоб, Тарасик, державший на стене своего кабинета плакат 'Проклятые москали!', обладал нечистью нового, ещё не встречавшегося сотрудникам МЯУ вида.

Впрочем, окончательное решение этой загадки пришлось оставить на лучшие времена. 'Элита' настолько расходилась, что о`БАМ, насмотревшись на жаждущих продолжения праздника украинских 'видных деятелей', по-английски укатил в посольство, а 'диячи' принялись доставать студентов, весь вечер пиликавших на кобзе и арфе украинские народные песни, заказами на исполнение 'Мурки'. Наслаждаться 'Муркой' на арфе Беда не стал: ему нужно было срочно связаться с Вадимом Вадимовичем.

Утром, собираясь снова на Майдан, Колька нашёл в своём электронном почтовом ящике коротенькое письмо от Вовы Иващенко, отправленное в семь утра: 'Сволочь ты, Беда!'. Но не обиделся, зная, какую 'весёлую' ночь он устроил лейтенанту.

На проезд кортежа американского президента майор опоздал. Буквально на пару минут, как он понял, выходя из метро прямо на Майдане. Ещё выросшая по численности толпа коммунистов, разбавленная активистами Ветрянки, продолжала по инерции выкрикивать 'Янки гоу хоум', но регулировщики на перекрёстке Крещатика и Институтской уже махали своими жезлами, запуская автомобильное движение по главной улице города. А над городом уже плыли орудийные залпы, доносящиеся со стороны секретариата президента.

— Это ещё что? — спросил Колька Морковкину, тусовавшуюся, как всегда, неподалёку от трибуны. — Неужто 'оранжевых' свергают?

— Если бы! — раздражённо ответила она. — Йухч ввёл новый обычай, сегодня по радио извещали, что президента США встретят залпами из орудий в знак особого почёта. Барин приехал, холопы его пушечной стрельбой встречают . Ты как будто бы исторических книжек про времена крепостного права не читал! Пойдём лучше в подземный переход кофейку попьём.

В 'Трубе', как называли киевляне огромный запутанный подземный переход под Майданом, располагалось несколько заведений быстрого питания, и Беда с Киевской выбрали 'Швыдко', оформленное 'по мотивам' Макдональдса, но с присутствием национального колорита. В зале ресторанчика висели экраны телевизоров, транслировавших в прямом эфире встречу Йухченко, сопровождаемого высшими должностными лицами государства, с американской официальной делегацией. И Кольке бросилось в глаза осунувшееся, посеревшее лицо Лизы Гандо, огромные чёрные глазищи которой беспокойно бегали по обстановке шикарного кабинета украинского президента.

Но 'пятый анал', быстро завершил трансляцию и пустил в эфир новостной блок, поэтому убедиться в том, что ему не померещилось, гость из Москвы так и не успел.

Цыпа вырядилась в Братиславу, словно не на саммит НАТО собиралась, а на Тверскую подзаработать: высоченная шпилька, кофточка с декольте до пупка, из которой всё время норовили вывалиться её впечатляющие груди, мини юбка, едва прикрывающая трусики. И хотя официально она входила в состав свиты Пердюкова, в Элку мёртвой хваткой вцепился Виктор Афонович, каждые десять секунд пытаясь заглянуть ей за пазуху. Но его специально изготовленные для того, чтобы казаться выше ростом, ботинки на пятисантиметровой платформе откровенно проигрывали элкиному двенадцатисантиметровому каблуку. Впрочем, за стол официальных переговоров под телекамеры Цыпу он не потащил, опасаясь неприятностей со стороны Снежаны, и Цыплаковская переместилась в хвост делегации, оказавшись рядом с Бедой. Перехватив взгляд непосредственного начальника, она тихонько прошипела ему:

— Если сейчас и ты скажешь мне, что я вырядилась, как бл...дь, то я тебя придушу. Прямо здесь.

— Тогда души скорее, пока телекамеры Бардака снимают...

От удара дамской сумочкой по голове Кольку спали лишь телевизионщики, принявшиеся крутить камерами во все стороны.

Выдержать эту нудоту с официальными выступлениями было сложно, и Беда принялся рассматривать собравшихся. Кто-то скучал, как и он, кто-то переговаривался с сопровождающими лицами, а кто-то, как Йухченко со своим кумом Мишико Собакашвили, просто пёрлись от осознания своей важности. Единственным человеком, откровенно мучившимся от происходящего, была Лиза Гандо.

В сравнение со вчерашним утром, когда Беда в последний раз видел её на экране телевизора во время посещения дворца Йухченко, Лиза сдала ещё больше. Чёрное довольно полное лицо американской госсекретарши выглядело серым и осунувшимся, смоляные глаза покраснели, взор потух, а рот она то и дело прикрывала, чтобы в очередной раз зевнуть.

Колька перехватил её в буфете во время одного из кофе-брейков, когда Гандо в бешеном темпе заглатывала уже третью подряд чашку бодрящего напитка. Вначале госсекретарь сделала умоляющее лицо, собираясь отказаться от обещанного интервью, и даже слова подобрала, как это объяснить, но тут она наконец-то разглядела настоящую звезду сегодняшнего мероприятия, недовольно фыркнувшую на майора, когда тот помчался к Лизе.

— Это Ваша... — поинтересовалась Лиза, дав согласие на интервью.

— ...коллега! — быстро ответил Колька.

— Я надеюсь, она тоже будет с нами на встрече! И, если Вам не сложно, мы встретимся в ресторане гостиницы, где вы поселились, — лучезарно улыбнулась она стоящей поотдаль Элладе-Лютеции.

Беду удивила такая просьба, но, понимая важность встречи, возражать не стал.

Ясность в ситуацию внёс Вадим Вадимович, рассказавший, почему Лиза теперь не сводит взгляда именно с Элки. А Хомячков, вникнув в ситуацию, чуть от счастья не запрыгал:

— Обязательно, обязательно встречайтесь с ней! Ради этого я даже за Вами с Цыплаковской персональный самолёт пришлю завтра! Это же так важно для перезагрузки российско-американских отношений !

Впрочем, долго разглагольствовать ему не удалось. На трибуну с докладом по главному вопросу — приёму в НАТО Украины и Грузии — вышла сама Лиза Гандо. Рассказав о реальном, далеко не блестящем положении вооружённых сил государств-претендентов, она 'проехалась' по политической ситуации в них. Особенно — на Украине.

— Вы даже себе представить не можете! — с дрожью испуга в голосе произнесла она. — У них на центральной площади — КРАСНЫЕ ФЛАГИ!!! У них ВЕЗДЕ эти чёртовы КРАСНЫЕ ФЛАГИ, куда ни посмотришь!!! Нам нельзя принимать их в НАТО, эти КРАСНЫЕ ФЛАГИ развалят нас изнутри !

Переведя взгляд на Йухченко и Собакашвили, Беда осознал, что не было в данный момент более несчастных людей, чем эти два кума.

Как ни занята была Гандо, но в ресторан она явилась одетой почти также эротично, как Элка. Правда, казаться секс-бомбой министру мешала её полнота и возраст. Элку же, пока они с Бедой шествовали в отдельный кабинет, где их ждал ужин на троих, не провожали взглядом разве что самые безнадёжные импотенты.

Задав пару ничего не значащих вопросов и записав ответы министра иностранных дел США на диктофон, Беда спрятал свой рабочий инструмент в карман, предложив перейти к неформальной беседе за ужином. Лиза, видимо, собралась с силами, и всё время вела себя непринуждённо, много смеялась на шутки майора и Цыплаковской, шутила сама. А когда Цыпа отправилась 'припудрить носик', увязалась в дамскую комнату вслед за ней.

Элка ворвалась в кабинет ресторана с настолько округлившимися глазами, что Беде показалось, будто она надела старинные очки 'велосипеды'.

— Коля, она же лесбиянка !!!

— Я знаю, — флегматично ответил Беда.

— Она ко мне приставала!!!

— Я догадываюсь. И что?

— Как что?! — взорвалась капитан. — Она предложила мне с ней переспать!!!

— Ты так возмущаешься, будто никто никогда к тебе во время выполнения заданий не предлагал переспать с ним, а ты не соглашалась...

— Дурак! — всхлипнула Элка. — Те же мужчинами были! А это — баба! Хоть и негритянка, но баба!

— А тебе-то какая разница, с кем спать ради служебной необходимости? — зло рявкнул Колька и одним глотком замахнул стопку водки.

— Коленька, милый! — взмолилась Цыпа. — Спаси меня от неё! Пожалуйста! Я уж лучше с тобой сегодня буду спать, чем с ней!

Беда встал со стула, подошёл к Элке и, продолжая ревновать, нагло засунул ей руку за пазуху и легонько сжал рукой грудь. Элка закатила глаза, её дыхание стало судорожным, но ни по морде не врезала, ни отдёрнулась.

— Не врёшь?

— Нет... Обещаю...

— Тогда дуй отсюда поскорее, пока я этой Мамбе мозги пудрю. А как она свалит, я к тебе приду.

— Спасибо, Коленька! Я тебе за это просто незабываемую ночь подарю! Я тебя до утра с себя не спущу! — повисла она у Кольки на шее.

Мамба откровенно расстроилась, узнав, что её новая симпатия срочно понадобилась Пердюкову, и Беда, чтобы хоть немного успокоить Гандо, перевёл разговор на национальные напитки. С предложением продегустировать, естественно. Издеваться над тонкой натурой американки столь зверскими напитками, как 'шило' и 'отвёртка', он не стал, а вот 'ёрш', 'северное сияние' и 'московские огни' Лиза отведала. Результатом дегустации 'коктейлей по-русски' стало совершенно русское бабье заявление 'ой, я такая пьяная' и просьба сопроводить до стоянки такси.

Впрочем, с такси пришлось повременить. Проходя по краешку бассейна с золотыми рыбками, являвшегося гордостью ресторана, Гандо споткнулась, и Беда не успел подхватить оплошавшую спутницу, скрыввшуюся на несколько секунд в фонтане брызг.

Купание несколько освежило госсекретаршу, и она вполне самостоятельно выбралась на бортик, возле которого и замерла, дожидаясь, пока с неё стечёт вода, а Колька отгавкается от администратора, оказавшегося по совместительству защитником животных. Дело в том, что Лиза, выбравшись из бассейна, вдруг с удивлением воззрела на свой пышный бюст, потом, смущаясь, запустила руку глубоко в декольте и принялась сосредоточенно шарить в бюстгальтере. Процедура, привлёкшая пристальное внимание всех посетителей ресторана и занявшая почти полминуты, эавершилась успехом: в чёрно-розовой ладошке Лизы наконец-то затрепетала золотая рыбка, небрежным жестом отправленная назад в более привычную, чем лифчик, среду обитания.

— Блин, ну и куда тебе сейчас ехать? — расстроился Колька, глядя на мокрое чучело. — Воспаление лёгких же подцепишь! А ну, пошли ко мне в номер сушиться!