М.Я.У

— Да прекратите Вы в ладони хлопать! — недовольно буркнул Николай на третьей минуте разговора. — Что за идиотская манера?!

— Я крокодилов разгоняю! — обиделся кандидат.

— Кого? — ошалел Колька.

— Крокодилов, — абсолютно спокойно и уверенно заявил гость. — Вы их не видите?

— Нет, конечно!

— Значит, хорошо разогнал...

— Вы меня извините, — едва удержался от крика Беда. — Но мне кажется, что Вадим Вадимович Вас зря ко мне прислал. Всего хорошего!

Чувак флегматично пожал плечами. Лишь когда за ним щёлкнул замок входной двери, начальник секретного отдела дал волю чувствам:

— Ну, что за скотина этот Пердюков! Я же его просил специалистов присылать, а не психов! Крокодилов он мне тут разгоняет!

Чтобы хоть как-то успокоиться, Колька быстро перемотал плёнку на камере и поставил аппарат на воспроизведение. Каково же было его удивление, когда на экране телевизора он увидел за спиной хлопающего в ладони посетителя крошечных красных крокодильчиков, брызнувших, как тараканы, из-под ковролинового покрытия за плинтусы!

Беда опрометью бросился к телефону прямой связи с охраной подъезда.

— Мужики, тут от меня сейчас посетитель вышел. Догоните его, пусть вернётся! Пожалуйста!!!

С появлением в отделе Чувака решился и вопрос штатного батюшки. Ну, не совсем штатного и не вполне батюшки, конечно, но всё же.

С Фёдором Валерьевичем Жеребцовым судьба свела Ослана в единственном жарком месте на ближайшие пятьсот насквозь промороженных сибирских вёрст — в сауне. Попа-расстригу с бородой, росшей из-под самых глаз, столичной знаменитости представили как потомка Григория Распутина. Было ли так на самом деле, установить трудно, но отца Фёдора, родившегося в деревне, где не единожды останавливался на постой окаянный Гришка, выгнали из священнослужителей за необузданную любовь к женскому полу. Чуваку даже шепнули на ушко, что килограммовый золотой крест, возлежащий на персях Жеребцова, тот выиграл у здоровенного местного бандита в нелёгком состязании по количеству 'обслуженных' за ночь девиц лёгкого поведения.

После случая в дацане Ослан с уважением относился к людям с большой сексуальной силой, а Фёдор Валерьевич, будучи сам не промах, всегда уважал предприимчивых. На том и сошлись: расстрига, используя свои связи и обаяние, организует Чуваку денежные гастроли, а экстрасенс 'отстёгивает' Жеребцову часть выручки. Особым пунктом соглашения о сотрудничестве значились обязательно двухместные номера для проживания отца Фёдора в гостиницах.

Поводов для сомнения в своей честности за три года совместной деятельности новоявленный продюсер не предоставил ни разу. Пока они в глухой алтайской деревне не напоролись на старообрядческую общину, объявившую гастролёров слугами дьявола. Спасаясь от кольев разъярённых староверов, Чуваку с Жеребцовым едва удалось унести ноги в тайгу, где они уже не смогли найти друг друга.

Встреча состоялась лишь через месяц в Москве. На квартиру к Ослану Жеребцов явился в весьма потрёпанном виде. Но самое главное — без саквояжа с выручкой от последнего тура. Отец Фёдор божился, что утопил его во время переправы вплавь через Нижнюю Тунгуску. Ослан расстроился, но не подал виду, что знает, сколько тысяч километров от Алтая до Нижней Тунгуски. Ещё Жеребцов заявил, что опасное путешествие окончательно подорвало его силы, и он, 'чтобы поправить здоровье', выходит из дела и уезжает жить к морю, в Одессу.

Позже выяснилось, что расстрига выстроил виллу с бассейном на берегу моря и открыл частное предприятие по снятию сглаза, пользующееся бешеной популярностью у местных верующих женщин категории 'те, кому за...'. Правда, в знак благодарности партнёру, он при случае организовал Чуваку выступление в знаменитом одесском оперном театре, нагнав для заполнения немаленького зала толпу своих клиенток.

Даже на видавшего виды Ослана этот сеанс оставил неизгладимое впечатление! Мало того, что истеричные бабушки, как одна, явились с трёхлитровыми банками воды, в зале не было видно лиц из-за принесённых 'заряжаться' икон Николая Второго, Сталина, Столыпина и более обыденных святых чином поменьше. А задний ряд зала занимала гигантская конная икона в полный рост маршала Жукова со всеми наградами и нимбом в виде пятиконечной звезды, отчего легендарный маршал стал похож на статую Свободы. Дополняла сходство поднятая вверх рука с пылающей казачьей шашкой. В другой руке Георгий Константинович сжимал восьмиконечный крест, пронзающий длинным заострённым древком дракона на гусеничном ходу, одетого в рогатую немецкую каску со свастикой и драный общевойсковой мундир с петлицами войск СС.

Телефонные переговоры с отцом Фёдором о посещении Москвы трудно дались Беде: расстрига в лучших традициях одесского Привоза торговался за каждую копейку, не забыв учесть и суточные, и стоимость проезда в метро, и непременный двухместный номер в гостинице. Но согласия перейти на постоянную работу в МЯУ по приезду он так и не дал, ссылаясь на заботы в Одессе. Хотя не отказался консультировать отдел. За отдельную плату и в пределах своей компетенции. Чем, в общем-то, на полную катушку и воспользовался Деринг, выпытывая у него тонкости церковных способов борьбы с нечистью.

Генрих договорился о встрече с расстригой на 10 утра, но из-за чёртовых московских пробок явился только к одиннадцати, застав всю контору в экстазе. Причиной тому стала юная длинноногая особа, одетая в тонкие облегающие белые брюки, сквозь которые просвечивали голубенькие плавочки-стринги. Не более плотная футболка рельефно подчёркивала бюст пятого номера, на месте которого на футболке были нарисованы волосатые мужские руки, крепко держащие девицу за груди. Всё это возлежало в его кресле, закинув ноги в босоножках на высокой шпильке на его же рабочий стол. В общем, иллюстрация к фразе из фильма 'За двумя зайцами': барышня уже легли и просють!

Оценив прелести дамочки, Деринг даже на секунду засомневался в целесообразности своего идейного целибата, но от возвыш... то есть низменных мыслей его отвлёк листочек, наколовшийся на кончик острого, как игла, каблука девицы, в котором Генрих Артурович узнал свои расчеты математической модели портативного прибора для обнаружения нечисти. Поднявшаяся в душе теоретика волна негодования быстро утопила непозволительные призывы либидо, и он, едва удерживаясь от перехода на крик, аккуратно снял драгоценный черновик со шпильки и мрачно вопросил:

— И что это за п...зда на цыпочках?

От звука и, самое главное, тона его голоса отец Фёдор едва не захлебнулся слюной, обильно выделяющейся от обуявшей греховодника похоти, Ослан, впавший в оцепенение, громко икнул, а скачущий вокруг красотки молодым козлом Беда недоумённо часто-часто заморгал.

— Ой, простите! — замурлыкала девица, отставив на стол бокал с коньяком и кокетливо проводя ладонью по бедру. — Я, кажется, Ваше место заняла...

Тут оклемался и Николай, рявкнув на вошедшего:

— Что ты себе позволяешь, фашистская морда!? Это тебе не пи... Это тебе не... В общем, это наш ведущий специалист, которому ты и в подмётки не годишься! Немедленно извинись перед Элладой-Лютецией!

— Перед кем? — угрюмо пробормотал Деринг, со всё нарастающей ненавистью смотревший, как барышня, снимая свои красивые ноги со стола, опрокидывает на пол вначале испытательный макет инфразвукового детектора нечести, а потом и коробочку с единственной в России панелью жидких нанокристаллов.

— Перед Элладой-Лютецией Порфирьевной Цыплаковской, доктором философии Оксфордского университета по специальности 'Прикладная ведьмология английских крестьянских сказок и преданий XIII века'! Как ты себе позволяешь хамить со специалистом такой квалификации, урод, сырком пришибленный?!

И тут впервые за всё время работы в МЯУ Деринг заорал.

— Да мне по херу, какие сказки и предания про ведьм рассказывали английские крестьяне в тринадцатом веке! Какого хрена твоя Цыпа... Цыла... блин, ...ковская гробит мне все результаты недельной работы, раскидывая свои ходули по моему столу?! Если она расколошматила вон ту панель, то я ей её же сиськи в жопу засуну!

Вспыхнувшая от столь вопиющей непочтительности докторша ведьмологии немедленно выпорхнула из деринговского кресла и притопнула ногой.

— Что за хамское обращение! Моя фамилия не Цыла и не Цыпа, а Цыплаковская! Я не позволю, чтобы меня так оскорбляли! Я буду жаловаться! И даже не Вадиму Вадимовичу, а самому Виктору Афоновичу!

— Эллочка! Люсечка! Успокойся! Не обращай внимания на этого психа! Пусть он пока своими бирюльками занимается, а мы пойдём входить в курс дел, — принялся мести хвостом Беда, быстренько подхватил новую сотрудницу почти за талию (ну, или чуть-чуть ниже, чем за талию) и увлёк в свой кабинет.

Впрочем, уже через несколько секунд он вылетел оттуда, потирая отпечатавшуюся на левой щеке багровую пятерню.

Задание Пердюкова было предельно ясным: в течение двух недель подготовить техническую базу отдела к визиту Президента в Японию, чтобы обеспечить безопасность 'первого лица' во время пребывания в Токио. В том числе, во время первой в истории отношений между двумя странами встречи главы нашего государства и японского императора.

— Поскольку ваше пребывание в президентской свите сложно объяснить, не вызвав подозрения япошек и не рассекретив проект, тебя, Николай, аккредитуем в качестве личного репортёра Айфоныча, а твоих гавриков нарядим в старинные доспехи русских воинов. Ну, типа почётного караула, приставленного для пущей пышности. Сам понимаешь, ваше оборудование вмонтировать внутрь шлемов и латных перчаток легче, чем в солнцезащитные очки и крахмальные манжеты. Поручение разыскать в музейных запасниках предметы... гм... гардероба, соответствующие размерам Деринга, Чувака и Цыпы, я уже дал. Учти, Ослану достанется настоящий шлем самого Александра Невского! Случится что-то с этой шапкой — с тебя шкуру спущу!

— Угу, — рассеянно буркнул Беда.

— Не 'угу', майор, а 'так точно'! И выбрось Цыпу из головы: не по зубам она тебе.

— С чего ты, Вадим Вадимыч, решил, что не по зубам?

— С того и решил, что до прихода в твой отдел старший лейтенант Цыплаковская несколько лет проработала в Англии на нелегальном положении. Так бы сейчас и работала, если бы...

— Что 'если бы'?

— Тут нашлась какая-то скотина, которая таких людей предала, — покачал головой Пердюков. — Как он будет жить с этим всю свою жизнь? Как он будет смотреть в глаза своим детям, эта свинья? Но Цыпу выбрось из головы вовсе не поэтому. Её к нам прислали оттуда! Для контроля за твоей деятельностью, между прочим.

Чекист многозначительно показал пальцем на потолок, и Беда, уже изрядно поддавший, немного затупил.

— Не понял. Вадимыч, а кто тебе может приказывать? А-а-а! — наконец-то въехал Колька и треснул себя ладонью по лбу. — Ну и что? Почему я на свободную бабу не могу претендовать только из-за того, что её оттуда к нам назначили?

— Всё, Николай, тебе больше не наливаю. А кто тебе сказал, что она свободная? Не, не замужем она, но хронически с десятилетнего возраста влюблена. И, сам понимаешь, ты ему, — Пердюков снова указал на обшарпанную люстру, — не соперник.

Он допил остатки казённой водки, проходившей в смете получаемого МЯУ по графе 'расходные материалы', зажевал деринговским плавленым сырком и поведал сию печальную историю питерской дворовой девчонки.

Дедушка Цыпы, юный этнограф, в конце 1930-х выехал исследовать неописанные наукой племена Центральной Африки. Достоверно известно, что это была не единственная цель его путешествия, но ведомство Вадима Вадимовича неохотно делится подробностями изысканий подобных исследователей. Пердюков лишь упомянул, что в 1950-е, когда СССР активно помогал антиколониальным движениям во всём мире, Цыплаковский, уже вернувшийся в родной Ленинград, был награждён орденом Боевого Красного Знамени 'за большой вклад в развитие советской этнографической науки'.

Но вернулся он не один, а с маленькой дочкой-мулаткой, которой после смерти от застарелых тропических болезней оставил комнатку в коммуналке в том же дворе, где впоследствии родился Витя Хомячков. Знойная красавица получила недурное образование, но всю жизнь преподавала в школе историю и географию, а Хомячков был её любимым учеником, которого она всегда ставила в пример дочке. Столь необычное имя Цыпа, которую дочь этнографа воспитывала одна, получила благодаря любимым мамой средневековому Парижу и Древней Греции.

Детство Эллады-Лютеции прошло в приключениях ребятни питерских дворов. Именно там она научилась драться наравне с мальчишками, лазать по деревьям и метко кидаться камнями. Это ей впоследствии очень пригодилось во время нелегальной работы. Но с тех пор, как она начала ощущать себя девочкой, дворовая хулиганка просто обожала умненького серьёзного мальчика из соседнего дома Витю Хомячкова, после окончания школы поступившего на юрфак. Потом было горе: Витя женился! И на какое-то время исчез с её горизонта.

Но какое же счастье испытала Цыпа, когда её детская любовь нашлась! И нашлась не как мальчик из соседнего дома, а как молодой, уверенный в себе элегантный преподаватель. Впрочем, и Цыплаковская с тех пор повзрослела, превратилась в красивую девицу с божественной фигурой и умопомрачительным бюстом. Именно на него Хомячков и запал, чуть ли не вприпрыжку отправившись попить кофейку с ученицей. Потом они гуляли по набережной Фонтанки и делились воспоминаниями...

Но роману не суждено было разгореться. На следующий день Цыпу вызвала с пары волевая блондинка. Они о чём-то негромко поговорили минут пятнадцать, после чего Эллада отпросилась с занятий, а через два дня пришла в университет с заплывшими от слёз глазами и больше не позволяла себе никаких чашечек кофе с Виктором Афоновичем. А после окончания первого курса и вовсе исчезла, по совету какого-то знакомого её деда переведясь в Москву.

Где она доучивалась, Хомячков догадался, узнав из интернета о шпионском скандале. И дал распоряжение привести к нему героиню-разведчицу, как только та вернётся на Родину. Он хотел пристроить дочь бывшей учительницы в охрану жены (Цыпа неплохо владела приёмами рукопашного боя и была чемпионкой Оксфорда по македонской стрельбе ), но обе прекрасно помнили давний разговор в университете, и отношения между женщинами никак не складывались. Эллада так и не смогла отказаться от тайной надежды когда-нибудь 'отбить' возлюбленного, а Снежана Васильевна продолжала чувствовать в охраннице потенциальную соперницу.

— Вот и поручил ей Твиттер быть его глазами, ушами и даже руками в твоём отделе, — подытожил Вадим Вадимович.

Дружба дружбой, а японские таможенники так и не пропустили часть снаряжения МЯУ, заподозрив 'членов делегации' в незаконном ввозе на территорию страны предметов исторического наследия. Пришлось выкручиваться на месте. А поскольку действовали в условиях жесточайшего цейтнота, 'спецгруппа сопровождения' представляла собой феерическое зрелище. Деринг в пиратской бандане, смоченной святой водой, кольчужной рубахе с серебряными бляхами, посеребрённых наколенниках с позолоченной арабской вязью и латных перчатках со встроенной внутрь клизмой, предназначенной для отпугивания нечисти. Ослан в шлеме Александра Невского, джинсовой курточке с двумя позаимствованными в гостинице серебряными подносами на груди и спине, концертных штанах, прошитых серебряной нитью и латных серебрёных перчатках. Цыпа в мокрой бейсболке с надписью 'I love Homiatshkov', кольчужной юбочке и с футуристического вида детским водяным пистолетом 'кислотных' цветов в руках. На носу секс-звезды красовалась неказистый опытный экземпляр зю-очков, срочно сработанный Генрихом.