М.Я.У

Короткая передышка в череде Элкиных невзгод закончилась после того, как она решила перейти от скормленных гостям кактусов к пельменям. Не зря араб в мясной лавке так ржал, продавая Цыпе кабанятину. 'Са кабан' оказался не только не mademoiselle, но даже не madame. А матёрым хряком предпенсионного возраста, способным в сексуальных подвигах составить конкуренцию самому Дону Жуану. Короче, мясо в пельменях так 'благоухало', что провоняло весь дом, и больше двух пельменей не смог осилить даже Беда.

Последним же ударом по психике и желудкам гостей стали чёртовы морские ежи. Хоть Цыплаковская и наорала на подругу, правильно разрезать эту живность, мясо которой сконцентрировано на крошечной чашечке брюшка, она так и не смогла. В результате Колька, черпнувший ложечкой смесь внутренностей и желчи с лимонным соком, схватился за рот и умчался в ванную, из которой вернулся спустя минут пять, бледный и решительный.

— Ты извини, Элка! Нам с Осланом сегодня ещё с одним человеком встретиться надо. Спасибо за ужин!

Беснующуюся Цыпу смогла угомонить лишь бутылка виски, влитая в неё нагрянувшей после ухода мужиков Колбасой. Но резать ежей Танька подругу всё-таки научила!

Впрочем, Беда почти не соврал, когда уходил из гостей: возле арендованной усадьбы их перехватил Алексеевич, прибывший с известием из Центра о том, что американцы собираются штурмовать виллу Ибн Ладома завтра ночью.

— Звони своему кастрату, чтобы завтра к наступлению темноты они были готовы. Оборудование всё установлено?

— А как же! — загорелись азартом Колькины глаза. — Главное, чтобы интернет-провайдер не подвёл!

— Не подведёт! — заверил начальник службы безопасности. — Я проплатил безлимитку с самым надёжный трафиком.

— Ну, тогда вперёд!

— Тогда вперёд! — согласился Алексеевич. — Операторами — ты с Глушко?

— Да какими там операторами!? — фыркнул Беда. — У Вовы всё на мази, мы так, на подстраховке...

— Тогда ты, Ослан, будешь вместе с Генрихом дежурить со мной в посольстве.

— Как это дежурить? — возмутился сын гор. — Воин я или кто?!

— Не кипятись! — правильно оценил возмущение горячего кавказца эсбэшник. — Мы будем группой быстрого реагирования, и вовсе не известно, кому больше воевать придётся.

Впрочем, стрелять никому из сотрудников МЯУ так и не пришлось. Глушко с Бедой оккупировали 'аппаратную', как громко назвали комнатушку с тремя установленными компьютерами. Ибн-Ладома поселили в гостевой спальне, куда по его требованию установили несколько мониторов, транслирующих изображение с 'хитрых' камер внутреннего наблюдения, которыми по настоянию Беды охрана главы 'Эль-Саиды' заменила те, что стояли раньше. В смежной со спальней комнате 'захваченного в плен' (так пояснили работающей на Хомячкова Цыпе) Ибн-Ладома караулили Элка с Колбасой, мирно беседуя с двумя 'перевербованными' охранниками главы террористического синдиката, представившимися как Манда и Таёб.

— Ну, в том что она Манда, я и не сомневалась, — съязвила Элка. — Как и в том, что он — Таёб. У него ж всё на морде написано! Ишь, как на мои сиськи пялится. Не разевай рот, красавчик, сегодня я на работе!

Танька что-то прочиракала по-арабски, и парень, оторопело глянув на Цыпу, быстро опустил глаза.

— Я ему сказала, чтобы он с тобой был поосторожнее, так как ты без жалости ломаешь позвоночник ногами каждому не понравившемуся любовнику.

— Дура! — фыркнула Эллада-Лютеция, но, как она ни старалась, араб больше на неё внимания не обращал.

А когда в ночном небе послышался отдалённый гул вертолётных двигателей, всем и вовсе стало не до флирта.

— Ну, начинается! — с облегчением вздохнул при этом звуке Колька.

Он при помощи дистанционного управления прокрутил камеру внешнего обзора на 360 градусов, с удивлением обнаружив, сколько чертей откликнулось на волшебное слово 'шалить', прозвучавшее от ПэХа в кругу своих местных собратьев. Нечисть просто гроздьями висела на заборах виллы, дожидаясь, пока два вертолёта американских 'морских котиков', крадущиеся в малошумном режиме, опустятся, чтобы высадить десант.

— Вова, ты готов? — произнёс в микрофон компьютерной гарнитуры Беда и через секунду услышал по Скайпу ответ Иващенко.

— Готов! Как только первый вертолёт окажется в зоне наблюдения, я начинаю.

Обещанного долго ждать не пришлось. Несколько сухих щелчков, зафиксированных наружными микрофонами и погасшие один за другим прожектора, освещавшие территорию виллы, известили о том, что американцы вступили в бой.

Камеры, переключившиеся в инфракрасный режим, засекли жирную тушу десантного вертолёта, из распахнутых дверей которого посыпались одетые в чёрное 'котики', паля на ходу по замаскированным огневым точкам.

— Вот гады! — возмутился Глушко. — Видать, плотно пасли, если даже их расположение знают. А как вам это?

И он несколько раз клацнул мышью по красным точкам, рассыпанным по плану резиденции. В ответ где-то в отдалении грохнули взрывы, а разбегающиеся от вертолёта спецназовцы залегли, разглядев, как один из их товарищей, подброшенный взрывом, кувыркаясь, плюхнулся в бассейн и поднял фонтан брызг.

— Шалить! — крикнул в отдельный микрофончик Колька.

И словно саранча, команда нечисти взвилась с забора, услышав долгожданный призыв.

Что тут началось! Визжащая толпа чертей (Вова Иващенко заранее позаботился, чтобы взломать канал связи 'котиков', и теперь спецназ морской пехоты США получил свою порцию 'музыкального сопровождения') бросилась на поднимающихся в атаку вояк. Сработавшие рефлексы вынудили бойцов занять круговую оборону, но против нечистой силы она не сработала. Невидимые в оптику боевых шлемов, черти барабанили по головам нападавших, ставили им подножки, отстёгивали магазины на автоматах. Особо наглые успевали связать вместе шнурки ботинок или отвесить подсрачник зазевавшимся боевым пловцам, на которых сверху посыпался град фиников, срываемых распоясавшимися зеленокожими хулиганами с растущих на участке пальм.

Тут вступили в схватку два фантома, присланные по интернету Вовой, открыв огонь из пулемётных гнёзд по углам крыши, и в рядах 'котиков' появились первые потери.

— Янки, гоу хоум! — послышался утробный голос фантома в динамиках, развешанных по территории, и эти слова мгновенно подхватила толпа беснующихя чертей, давя на психику бойцов.

Огневые точки американцы быстро подавили шквальным огнём. Но вовсе не потому, что уничтожили фантомов, а повредив градом пуль сами пулемёты. Фантомы же, повинуясь команде из Москвы, вспыхнули ярким светом, на несколько секунд зависшим над крышами. При этом одна вспышка приняла форму синего кулака с поднятым вверх средним пальцем, а другая — вид малиновой надписи 'Fuc you!'.

Неуязвимые для автоматного огня чертенята хорошо потрудились, пока 'котики' вели обстрел пулемётных гнёзд. Половина вскочивших для следующего броска спецназовцев, тут же рухнула на землю из-за любимой чертячьей шутки со связанными шнурками, создавая суматоху в рядах диверсантов. Кто-то при этом выронил автомат и следом получил по затылку его прикладом. Неожиданно у одного из бойцов сорвалась с груди подвешенная за кольцо граната и рванула под ногами у соседа. После этого гранаты посыпались на землю, как град, вынудив спецназовцев броситься к ближайшим укрытиям. А вслед за ними по лужайке попрыгала оброненная штурмовая винтовка, паля в небо при каждом ударе о землю, пока в её магазине не кончились патроны. После чего, повертевшись в воздухе, винтовка развернулась в сторону вертолёта и шарахнула по нему из подствольного гранатомёта.

— 'Семёрка', 'семёрка'! — заорал в рацию командир группы. — Мы потеряли вертолёт. У нас потери. Срочно нужна эвакуация раненых и убитых. Дайте подкрепление! Дайте подкрепление!

В жарко пылающем вертолёте начали рваться патроны, и спецназовцам приготовившимся к повторной атаке, снова пришлось залечь, попав под обстрел из нескольких автоматов, подхваченных очередной группой иващенковских фантомов. Небольшой группе 'котиков' удалось просочиться к хозяйственным постройкам, где уже давно орали дурными голосами переполошившиеся куры, козы и овцы: Ибн Ладом слыл большим любителем позавтракать свежим омлетом, а мясу с базара не доверял, опасаясь быть отравленным недоброжелателями. Следом за ними, повинуясь команде 'шалить', поданной ПэХа, рванулись и все свободные черти. Правда, черти летели прямиком, а боевые пловцы двигались перебежками по замысловатым траекториям. Именно поэтому, когда они поднялись, чтобы с ходу перескочить невысокий заборчик, 'котикам' пришлось столкнуться со стадом обезумевших животных, рванувшихся им навстречу через неожиданно распахнувшиеся ворота.

Несколько овец пали жертвами перепуганных 'котиков', принявших их за контратакующих защитников виллы, остальные же в панике разбежались по довольно обширной территории. Но стоило спецназовцам облегчённо опустить винтовки, как на них обрушился град куриных яиц, мгновенно залепивших оптику и превративший гордость американского флота в сочащихся липкой жижей слизняков. А поскольку от панического огня по выпинываемым чертями курам в воздухе летало целое облако куриных перьев, уже через полминуты форму морпехов невозможно было разглядеть под перьевым слоем.

Из подоспевшего второго вертолёта по ним полоснула пулемётная очередь, скосив двоих или троих, и уцелевшие дружно заорали в свои переговорные устройства:

— Не стреляйте! Мы — свои!

Видимо, стрелок это тоже понял, переведя шквальный огонь на вспышки выстрелов фантомов, которые при повреждении оружия тоже сгорали запрограммированным Вовой пугалом. Вот вспыхнула ослепительным светом фигура в капюшоне с косой в руках. Следом за ней засияла изрыгаемым пламенем драконья пасть. Ослепительной вспышкой исчезла повисшая в воздухе 'атомная бомба'. Потом растаяла в воздухе зубастая голова белой акулы, которую сменил зажёгшийся чуть в стороне ухмыляющийся человеческий череп.

Второй вертолёт, получив град яиц в стекло, включил 'дворники' и, закончив высадку, перепорхнул куда-то к развалинам Карфагена. Следующая партия 'котиков' высадилась более спокойно лишь потому, что у чертей закончились яйца. Остатки понёсшей потери первой группы быстро принялась грузить своих погибших и раненых, а бой переместился внутрь дома.

Но если кто-то скажет, что там штурмующим досталось меньше, чем их товарищам, высадившимся первыми, будет далеко не прав. Ловушек внутри здания их ждало столько, что лишь половина солдат осталась невредима после того, как им удалось добраться до апартаментов Ибн-Ладома. Кроме иващенковских фантомов, неожиданно появляющихся за спиной атакующих, в доме остались и живые соратники 'надежды ислама', пожелавшие предстать перед Аллахом в ореоле мученика за веру. А наносимый ущерб от 'самопроизвольных' выстрелов и 'сорвавшихся' с подвески гранат в закрытом пространстве был куда серьёзнее, чем на улице.

Но черти не ограничились лишь этими проказами. У кого-то из них хватило ума разлить в коридорах оливковое масло, превратившее традиционные тунисские мраморные полы в настоящий каток. На атакующих рушились шикарные люстры, их били по головам развешанные на стенах металлические пластины с художественно выполненными изречениями из Корана. Прямо в лицо срабатывали развешанные на стенах огнетушители, взрывались огромные, во всю стену, зеркала, кидалась под ноги самые разнообразная домашняя утварь.

Когда же 'котики', потерявшие при штурме половину товарищей, добрались до самой дальней комнаты, принадлежащей человеку, за которым они пришли, Иващенко не только запустил фантома, но и синхронизировал его с изображением видеокамер бойцов, перед которыми предстал двухметровый гигант, держащий в каждой руке по автомату и попеременно палящий из них. Шквальный поток пуль спецназовцев беспрепятственно проходил сквозь хохочущий им в лицо мираж, огрызающийся короткими очередями. А когда в обоих автоматах закончились патроны, фантом выбросил оружие, и, не обращая внимания на нападавших, растворился в изрешеченной пулями стене.

До Цыпы, Колбасы и двух охранников Ибн-Ладома сквозь закрытые двери время от времени доносился хохот 'пленника', периодически совпадающий со взрывами и треском выстрелов на улице. Потом уличная канонада стала намного тише, зато их подопечный стал хохотать беспрерывно. Когда же стрельба затихла окончательно, хохот стал ещё громче, и вдруг перешёл на хрип.

— Что-то не так! — всполошилась Танька.

Не успела она это произнести, как в комнате послышался звук падающего тела, и Манда с Таёбом бросились в комнату хозяина. Вбежавшие следом за ними подруги увидели, что Ибн-Ладом с багровым лицом лежит на полу с неподвижными глазами, держась одной рукой за сердце. В этот момент на экране телевизора перепачканные грязью и кровью американские спецназовцы растерянно бродили по какой-то разгромленной комнате.

Манда профессионально приложила пальцы к сонной артерии лежащего, замерла на пару секунд, проверяя пульс, и, тонко завыв что-то по-арабски, принялась рвать на себе волосы.

— Мёртв! — кратко перевела Танька.

Потрясённая Цыпа молча наблюдала, как телохранитель, припав ухом к груди хозяина, тоже попытался уловить стук сердца, но, не услышав, поднялся с колен и что-то произнёс рубленными фразами.

— Он говорит, что Надежа Ислама может умереть только с оружием в руках.

Таёб молча наклонился к дивану, на котором Ибн Ладом смотрел телевизор, и вынул из-под него три автомата, о которых ни Элка, ни Татьяна даже не догадывались. Вместе с Мандой они подхватили тело и, закинув руки умершего себе на плечи, поволокли его к выходу.

— Что вы делаете? — опомнилась Элка.

— Не мешай! — остановила её Колбаса. — Ему уже ничем не поможешь, а честь этого великого человека они спасут.

— Но ведь они же сами погибнут!

Хотя Таёб ни слова не знал по-русски, смысл сказанного Цыплаковской он понял и без перевода.

— Иншалла! На всё воля Аллаха! — спокойно улыбнулся он Цыпе и толкнул входную дверь.

Прошло минуты две, и в стороне виллы Ибн Ладома завязалась недолгая перестрелка. Потом послышались какие-то крики, а буквально через пять минут, натужно взревев моторами, в воздух поднялся один вертолёт, следом второй. И лишь когда их шум затих вдали, ночную тишину прорезал вой сирен множества полицейских машин, несущихся со всего города к вилле, расположенной всего-то в полукилометре от президентского дворца .

Проводы, организованные посольством 'делегации министерства туризма', посетил и начальник контрразведки Туниса. Каким образом он прознал о том, что сотрудники МЯУ причастны к операции по спасению главы 'Эль-Саиды', для всех осталось загадкой. Видимо, в его стране скорость стука всё-таки превышает скорость звука. Но он долго прочувственно тряс руку Беды, благодаря за 'огромный вклад в укрепление авторитета Туниса в мире', а Колька, невесть откуда нахватавшийся дипломатической тактичности, жеманно расшаркивался перед ним, каждым словом подчёркивая скромность своей роли в этом вкладе. Конечно, ни один из них не проронил ни звука о событиях памятной ночи, когда американские 'морские котики' штурмовали виллу по соседству с домом, где жили 'представители министерства туризма', но все посвящённые прекрасно догадались, о чём идёт речь.