М.Я.У

Жопов, получивший прямое указания МИДа отправить гостей в Москву 'по высшему уровню', поступившее от срочно прилетевшего из Триполи заместителя министра, рассыпался мелким бесом и перед начальством, и перед людьми Беды. А замминистра, озабоченный идеей, которую уже продвигал последние полгода, с деловым видом сновал между присутствующими на посольской тусовке.

— Позвольте представиться: Сергей Сергеевич Мавродиев, заместитель министра иностранных дел, — подлетел он к Колбасе. — Я работаю над программой улучшении имиджа Президента Российской Федерации.

— Портреты распространяете, что ли?

— Почти! — засмеялся дипломат. — Ну, вы же знаете, что фамилия Народного Президента — Хомячков. И я считаю, что каждый гражданин страны, проживающий хоть за рубежом, хоть в России, просто обязан продемонстрировать свою лояльность к нему, заведя у себя в квартире хотя бы парочку хомячков. Пропагандировать, так сказать, нашего лидера нестандартным образом. Напишите мне свой адрес, и в течение двух недель фирма 'ХХХ' вышлет Вам семейную парочку вот таких симпатичных зверюшек! Не правда ли, прелесть! И, самое главное, очень недорого! Обратите внимание, какие они миниатюрные, не занимают много места даже в малогабаритной квартире и не напрягут Ваш семейный бюджет расходами на кормёжку !

— Ой, только не это! — отчаянно замахала руками Салами, которой Мавродиев продемонстрировал парочку действительно очаровательных животных. С ними он обошёл уже почти всех участников приёма.

— Вы что, плохо относитесь к нашему Президенту?! — возмутился Сергей Сергеевич. — Вы не хотите, чтобы Россия вызывала за границей положительные эмоции?!

— Хочу! — тяжко вздохнула Татьяна. — Только Вы же у нас уже были несколько месяцев назад, и я приобрела Ваших хомяков. И у меня в доме уже не два, а двенадцать таких 'положительных образов'. Причём, половина из них — снова брюхатые, и я теперь не знаю, как от них избавиться...

Стоило Цыпе лишь заикнуться, что в день отлёта она хочет купить подарок любимому мужчине (из прессы Элка выяснила, что Снежану Хомячкову, устраивающуюся в пятизвёздочный отель на Лазурном Берегу, пару дней назад засекли папарацци), Жопов незамедлительно выделил ей микроавтобус вместе с Пивоваровым, обязав того исполнять все капризы госпожи Цыплаковской. Правда, Серёжа не удержался, чтобы не исполнить свою любимую арию:

— Я, как потомственный дипломат, не для того выпускался из института военных переводчиков в Москве, чтобы работать носильщиком у каждой представительницы делегаций непрофильного министерства!

Правда, Колбаса заставила его заткнуться на всё время поездки одной-единственной репликой.

— Если ты потомственный дипломат, так что же ведёшь себя, как будто вырос в семье разнорабочих со станции Дно и заканчивал Псковский педагогический институт?!

Воспользовавшись моментом, Цыпа спросила подругу, правда ли это.

— Если бы было не правдой, он бы нам мозги трахал всё оставшееся время, — фыркнула Танька. — Язык он, конечно, знает прекрасно, но всё остальное — дешёвые провинциальные понты. Ты же, наверное, заметила, что он каждый раз новый ВУЗ называет!

'Подарок любимому мужчине' оказался пятидесятилитровой пластмассовой бочкой, доверху забитой морскими ежами, во избежание порчи залитыми средиземноморской водой. Злая на свой провал с Бедой и таки научившаяся правильно разрезать эту живность, Цыплаковская решила взять реванш у временно оставшегося без жены Хомячкова. Она хорошо продумала, что будет говорить ему по телефону, чтобы тот не отказался её принять в своей загородной резиденции (если не сможет приехать к ней на квартиру), как подавать повышающие потенцию морепродукты, сколько ждать, чтобы те подействовали на жертву. Ну, а поскольку посольство обеспечило 'делегации' 'зелёный коридор', никаких проблем с перевозкой и, соответственно, с выполнением последующих этапов её коварного плана, возникнуть не могло.

Поэтому, прибыв в аэропорт и дождавшись, пока покладистый, как зайчик, Пивоваров погрузит бочку на тележку для багажа, Элка с Колбасой прямиком направились в сторону кабака, чтобы отметить отлёт Цыпы и выпить за грядущий успех её предприятия. Танька, взявшая на себя переговоры с обслугой, распорядилась поместить багаж 'мадам из российского посольства' в ресторанный холодильник. А неожиданная задержка рейса из-за опоздания самолёта из Москвы только добавила подругам задора. Поскольку о посадке обещали объявить дополнительно, дамы уселись под динамиком оповещения и принялись развлекаться.

Танькина одежда выдавала в ней местную жительницу, посетители ресторана не особо обращали на неё внимание. Зато на Цыпу с её европейским нарядом глазели все, кому не лень. Тем более, половину ресторанного зала оккупировала шумная компания в несколько десятков человек. Как оказалось, какой-то местный богач выдавал замуж племянницу. И через полчаса официант, едва не роняющий слюну при приближении к их столику, вместе с бутылкой шампанского 'Вдова Клико' принёс приглашение пересесть за столик дяди молодой.

Колбаса, как эксперт местных нравов, одобрила этот шаг, и у Цыпы появилось сразу десятка четыре новых знакомых, наперебой предлагавших испробовать местных кушаний, рассказать о жизни женщин в России и — не поверите! — дать московский телефончик. Невеста, получив разрешение жениха и дяди, принялась учить гостью арабским танцам, включая танец живота. И этот номер (точнее, призывно колышущийся Элкин бюст), оказался настоящим хитом праздника, который гости свадьбы всё требовали и требовали исполнить на бис. Больше всего случайной гостьей свадьбы восхищался дядя молодой, уже всерьёз задумавшийся об эмиграции в какой-нибудь Оман, где многожёнство не было запрещено местными законами.

Идиллию разрушил всё тот же Пивоваров, с ошалевшими глазами влетевший в ресторан.

— Вы где пропали? Вас все уже четыре часа ищут! Из-за Вас уже на два часа задержали рейс!

Только тут Цыпа удосужилась посмотреть на часы. Уроженец станции Дно не врал, но она не отказала себе в удовольствии фыркнуть на него:

— А почему по громкой связи никто ничего не объявлял?

— Как это не объявлял? Каждые две минуты мадам Цыплаковскую приглашают на посадку!

Бегом перецеловав человек восемьдесят, Элка в сопровождении Серёжи и Таньки помчалась к ресторанному холодильнику, но никакого багажа 'мадам из российского посольства' в нём не обнаружилось.

— Давайте на улице посмотрим! — предложила Колбаса, прекрасно знающая арабский пофигизм, почему-то называемый некоторыми фатализмом.

Действительно тележка, загруженная бочкой с морскими ежами, нашлась метрах в десяти от того места, где Цыпа перепоручила её судьбу арабу из сервисной службы ресторана. Тому было лень тащиться в холодильник целых сто метров, зная, что через час придётся везти груз назад. Поэтому, убедившись, что европейка скрылась в кабаке, он произнёс привычное 'иншалла' и бросил телегу, где остановился, на самом солнцепёке. Там она благополучно и простояла более четырёх часов, в течение которых Элка 'зажигала' на свадьбе.

Поскольку Серёжа умчался улаживать дела с пограничниками и таможней, Цыпа поволокла тележку следом, расцеловавшись с Колбасой перед зоной паспортного контроля, где 'мадам помощницу посла России' встречали с почестями. Таможенный контроль она уже проходила в ранге 'мадам жена российского посла', а в салон самолёта рабочие аэропорта грузили треклятую бочку с ежами, принадлежащую 'мадам послу России': поскольку температура в багажном отделении слабо отличается от забортной, Элка потребовала, чтобы её подарок Хомячкову летел в подсобке, примыкающей к пассажирскому салону.

Пребывание под прямыми солнечными лучами в пятидесятиградусную жару сделало своё дело. Уже над Средиземным морем многие пассажиры принялись водить носами, греша на соседей, у которых не вполне хорошо работает кишечник. Но время шло, а дурной запах не просто не проходил, а только усиливался. На третьем часу полёта бледно-зелёные стюардессы сбились с ног, разнося пассажирам бумажные пакеты. Наконец, запах стал настолько невыносимым, что командир воздушного судна дал распоряжение использовать кислородные маски, объявив по громкой связи, что лайнер снижается для того, чтобы совершить вынужденную посадку в одном из аэропортов по маршруту полёта.

Но приземляться не пришлось. Бортмеханик всё-таки нашёл источник омерзительной вони, и поскольку уже никто не мог её терпеть, воспользовался аварийным люком, чтобы выпихнуть за борт ёмкость с гниющими морскими ежами прямо в воздухе, хоть и на небольшой высоте . А поскольку открытый в течение нескольких секунд люк обеспечил усиленную вентиляцию, атмосфера внутри самолёта резко посвежела.

Каково же было удивление жителей одной из глухих смоленских деревень, когда среди бела дня на центральную улицу населённого пункта обрушился град никогда невиданной омерзительно воняющей морской живности. Думаем, их ещё больше поразило бы, узнай они, что рухнувшая с небес гадость предназначалась к столу президента страны...

Узнав от стюардессы о судьбе своего 'подарка любимому мужчине' и выслушав истерику пилота, ради которой тот, в нарушение всех инструкций, пригласил её в кабину, Цыпа впала в транс, прекратив огрызаться на нудное бухтение Беды. И тот, заметив перемену в поведении боевой подруги, сначала просто замолк, а потом стал проявлять беспокойство состоянием Элки.

Поскольку в Шереметьево их тоже провели по 'зелёному коридору', личный состав МЯУ быстро оказался на стоянке. Эллада вела себя, будто сомнамбула, и Колька, осознав, что её, во избежание неприятностей, неплохо было бы не тащить на Большой Златоустовский, а доставить домой, отправил Генриха с Осланом на служебной машине. Сам же поймал такси и, впихнув на заднее сиденье автомобиля не реагирующую ни на что девушку, повёз её в Нагатино.

Ему, отправившему свой багаж со служебной машиной, пришлось затащить на лестничную площадку Элкины чемоданы, буквально вытрясти из неё ключ от квартиры, усадить на край так и не собранной перед отъездом постели, разыскать в полупустом холодильнике бутылку минералки и чуть ли не силой влить в Цыпу её содержимое. И лишь попив воды, Элка проявила естественную реакцию, разрыдавшись, как девчонка.

Колька, как мог, принялся утешать Цыплаковскую, но та, повиснув у него на шее, просто заливала горючими слезами его грудь. И чем больше Беда гладил её по плечам, вытирал пальцами текущие по щекам слёзы, тем сильнее хотел эту красивую, но столь беззащитную женщину. И Колькино состояние передалось Цыпе, просто впившейся губами в его губы.

Вслед за знаменитой футболкой с нарисованными волосатыми мужскими руками, лапающими грудь, на пол полетела его рубашка. Брякнули шпильками о паркет босоножки, через минуту накрытые Элкиными джинсами. Потом пришёл черёд лифчика и плавок, и вот уже голый Беда целовал извивающееся от страсти тело Цыпы, понимая, что через минуту-две исполнится то, о чём он мечтал последние полтора года.

Краешком мозга он, конечно, отфиксировал телефонный звонок, но разве вам бывает до таких мелочей в подобной ситуации? Телефон умолк, но через минуту вместо звонка аппарат самостоятельно включил режим громкой связи, и его динамик изрёк голосом секретаря из приёмной Пердюкова:

— Майор Беда, Начальник Федеральной Службы Безопасности полковник Пердюков требует, чтобы Вы немедленно прибыли к нему! Вы слышите? Немедленно и безотлагательно! Через пять минут служебная машина будет ждать Вас возле подъезда дома, где живёт старший лейтенант Цыплаковская.

Колька аж взревел от ненависти и к телефону, и к секретарю, и к Пердюкову, но этот козёл на противоположном конце линии связи, вломившийся в его личную жизнь, своего добился: вся страсть, с которой он ласкал Элку, куда-то улетучилась. А вслед за ней проследовала и эрекция.

Растерянная Цыпа пару секунд смотрела на несчастного Кольку, усевшегося на краю постели, а потом её лицо исказилось гримасой ненависти. Хотя Элка била и левой рукой, но вложила в удар столько ярости, что Беда кубарем свалился на пол.

— Эл, ты что? Да срать я хотел на этого урода!

— Пошёл вон, придурок! — заорала Цыпа. — Ненавижу тебя! Ненавижу!

Часть 6. Танки с донецкими номерами

Цыпа не появлялась на работе целую неделю, сбрасывая все звонки с Колькиного мобильника и служебного телефона. Когда же он пустился на хитрость, позвонив из автомата, Цыплаковская, услышав голос Беды, процедила со сталью в голосе:

— Если ты не перестанешь меня терроризировать, я поменяю телефон.

И тут же сбросила вызов.

Беда, расквитавшись с отчётами и представлениями к наградам, которые с него потребовал Пердюков, тоже взял отпуск и укатил к родителям. А чтобы избавиться от жестоко ненавидимого Вадима Вадимовича, 'забыл' мобильник в квартире на Конёнкова. Когда же он вернулся, не выпив за время, проведённое в Осташкове, ни капли водки, поздно вечером ему позвонил помощник Пердюкова, передавший приказ Директора ФСБ прибыть завтра в его приёмную с самого утра.

Беда ожидал нагоняя за исчезновение из поля зрения, но всё оказалось не столь грустно.

— Пока вы там на жарких странах прохлаждались, мы тоже без дела не сидели, — взял быка за рога Вадим Вадимович. — Наши эксперты выяснили, что требуемый состав жидкости для нейтрализации твоей нечисти можно очень недорого получать в фактически неограниченных количествах. И не где-нибудь, а во владениях твоего внештатного сотрудника Жеребцова. Этот пройдоха, сам того не подозревая, уже пару лет использует её в целях личного обогащения. Поэтому ставлю тебе задачу съездить в Одессу, встретиться с Жеребцовым и организовать регулярные поставки нескольких автоцистерн 'святой воды' в квартал для нужд нашей химической лаборатории. И пожёстче, пожёстче разговаривай с этим расстригой!

Конечно, после тунисского июльского пекла августовская одесская погода казалась чуть прохладной, хотя курортники млели от южного тепла и ходили в плавках и купальниках круглые сутки. А мальчик-официант, пробегая мимо столика Беды, решившего перекусить в одном из пляжных ресторанчиков на Аркадии, так обрадовался подувшему бризу, что воскликнул:

— Наконец-то кондиционер включили!

Николай снисходительно улыбнулся, вспоминая африканское солнце, и углубился в изучение содержимого тарелки, хотя и был уверен, что отец Фёдор без обеда его не отпустит. Ему просто приятно было кушать на берегу моря в цивильных условиях, любуясь скользящими за волноломом катерами и яхтами. Одна из них должна была забрать его в 'логово' Жеребцова в предместьях города.

Фёдор Валерьевич, предвкушая новые прибыли (о том, что за 'просто так' он и слова не скажет, поп-расстрига решил в тот момент, когда ему позвонил Чувак, приглашая поработать консультантом в МЯУ), вёл себя вальяжно.

— Приятно, знаешь ли, чуть ли не с крылечка в море поутру войти! А воздух тут какой! А как море по ночам шумит!

— Я слышал, у вас какие-то запреты есть на строительство жилья на побережье, — вставил слово Колька, вслед за хозяином обходящий его владения.