Яманкан сейчас рядовая студентка. Такую щелбаном можно поставить на место. Только Нора не понимает, что когда-нибудь наступит момент, когда поднятую руку вдруг начнут с силой выкручивать.
— А нельзя просто, между делом, попросить ректора распустить студсовет?
— Сначала ты не хочешь брать самоотвод, мотивируя это защитой Университета, а теперь вдруг собрался покинуть его столь кардинальным способом?
— Я имел ввиду, что буду защищать Университет от Яманкан и это — один из способов.
Нора прикрыла лицо руками.
— Если все дети столь же непостоянны как ты, то я их не хочу, — она горестно вздохнула, а потом добавила. — Я же вижу, что тебе хочется одним махом избавиться от меня и от Паулины... Но ничего у тебя не выйдет! Расслабся и получай удовольствие.
— Говорите как насильник.
Она окинула меня с головы до ног.
— Только если моральный...
— Сейчас прям обидно стало.
— Не расстраивайся: в будущем тебе ещё не раз женщины завуалированно откажут в близости.
— Вы утешаете или издеваетесь?
— Готовлю ко взрослой жизни.
— У Яманкан это получается лучше.
— Ты меня обидеть хотел?
Задним умом я успел понять, что сейчас ляпну то, за что меня поколотят, но мелочная мстительности перевесила здравый смысл.
— Не расстраивайтесь: в будущем ещё не раз мужчины предпочтут вам другую женщину.
Скрип ножек по полу должен был стать моей лебединой песней. Но прежде чем Нора успела перемахнула через стол, дабы учинить расправу, я громко крикнул:
— Я видел невидимку!
Женщина замерла.
— Когда?
— Вчера. Поэтому я и хотел встретиться.
— Она не сбежала?
— Ей не дали. Приказали прятаться в долине.
— Где она скрывается?
С каждым годом эсперов становилось всё больше. Только в этом году в Университет приняли тысячу двести человек, а в следующем году первокурсников будет уже полторы тысячи. И это не считаю студентов научной кафедры, которых было столько же. Поэтому студгородок проектировали на вырост. Десятки учебных корпусов стояли законсервированные, лишь копя пыль в пустых залах. Невидимке было где ночевать и прятаться. С едой тоже проблем не было: воровать её из заведений — проще-простого. Так что она могла жить в долине до первого снега — следы на нём ей уже было не скрыть.
— У нас не было времени поговорить. Полагаю, что в одном из пустующих зданий. У неё было не так много времени, чтобы всё рассказать — за ней по-прежнему следят через браслет. Она лишь успела спросить, смог ли я найти помощь.
— И что ты ей ответил?
— Что вы согласились... Только она всё равно была не сильно рада.
— Её можно понять: пустыми обещаниями сыт не будешь.
— Потому и нужно как можно быстрее привести её к вам.
— Зачем? Я по-прежнему не знаю, как снять браслет.
— Две недели же уже прошло...
— И тем не менее. Видишь ли, я немного стеснена в работе. Мне приходится делать всё тайно, чтобы о моих поисках не узнали коллеги, а значит и предатель. Так что нужного эспера я ещё не нашла.
— Но есть же те, кому вы точно можете доверять?
— Уже давно таких нет...
Благодаря Норе, я знал как работает фельдъегери, но всё остальное мне было недоступно. Женщина была узким мостиком, что связывал меня со службой, но информацию я получал скупыми дозами. Лишь то, что нужно знать прямо сейчас и ни крупицей больше. Видимо на то были причины помимо секретности.
— То есть, я ничем не могу ей помочь? — постарался я сменить тему.
— При следующей встрече попроси её запастись терпением.
— Его у неё уже нет. Канцелярский нож у лица тому доказательство.
— Канцелярский нож? А девочка из боевых — мне она уже по нраву.
— Может тогда её сразу к вам отправить?
— Нет! Пусть ты будешь её героем, — сказала Нора и улыбнулась.
— Настоящий герой всегда готов отдать славу другому...
— Настоящий герой никогда не станет перекладывать что-то на других...
— Настоящий герой не станет перекладывать лишь тяжкое бремя...
— Настоящий герой готов на всё ради девушки в беде...
— Настоящий герой... из меня никудышный. Признайте это? — я решил пойти ва-банк.
— Кончай давить на жалость. Твоя забота — невидимка, моя — найти того, кто снимет браслет.
— Только вы не ищете, а я остаюсь один на один с невидимкой и её злостью.
— Дай мне неделю другую. Ты избавишься от обещания, девушка от браслета, а я официально начну внутреннюю проверку.
В переводе с бюрократического на человеческий, неделя другая — это минимум месяц. Но это непозволительно долго.
— А быстрее никак?
— Если торопишься, то можешь постараться решить проблему сам.
— И как, позвольте узнать?
— Поспрашивай друзей об их способностях.
— Э...
— Аха-ха! Ой, извини... Не удержалась. Но, согласись, ты теперь не можешь отрицать, что я была права, когда предлагала вливаться в коллектив...
Можно подумать, что тогда можно было предугадать события следующих недель.
— ...Только когда будешь заниматься поиском, действуй аккуратно. Я тебя прикрою, только если накосячишь по мелочи.
— А если по большому?
— Косяк за побег Вельской на тебе ещё висит... Ответ додумай сам.
— Угу...
Брови Норы сдвинулись.
— Какой-то не слишком бодрый ответ.
Вам мало того, что он утвердительный? Проявите сострадание и оцените, что он идёт от всего сердца.
— Устал на физкультуре.
— Ах, да! Сегодня же первый день. Как впечатления?
— Я почти умер.
— А твоя напарница?
— И об этом уже знаете...
— Я куратор кафедры: разумеется я знаю, как строится обучение. Так какое имя у избранной?
— Нонна Нивина.
Нора взорвалась гомерическим смехом.
— Аха-ха! Вот это номер. И как? Поладили?
— Конечно... Даже обменялись контактами, чтобы как-нибудь вечерком поужинать, дабы узнать друг друга получше.
— А на самом деле?
— Обычно.
— Не ври. Мне скучно, и ты должен хоть как-то меня развеселить.
— А с чего вы взяли, что рассказ вас позабавит?
— Я знаю, как ты ладишь с людьми. Каждая история из твоей жизни — шедевр в жанре драматической комедии.
Я вспомнил нашу первую беседу: спортзал старой школы; открытые настежь окна, через которые на истертый пол наметает снег; очерченный краской из баллончика круг со мной в центре; и Нора, что, держа "Гаситель" на сгибе локтя, накручивала круги вокруг. Тогда я старался вести себя непринужденно, чтобы ничем не выдать, но по неопытности перебарщивал с самоиронией. Её это очень веселило, что меня радовало... вплоть до момента, пока я не понял, что она составляла мой профиль.
— Я вывел её из себя в первые пять минут, отчего она больше со мной не разговаривала... Полагаю, что после занятий она даже могла пойти к Исаеву, чтобы попросить сменить напарника.
— Ты, наверное, тогда был особенно в ударе.
Мне оправдываться или хвастаться? Сложно дать нейтральный ответ.
— Я... я просто не удержался... Нужно было вести себя чуть иначе.
— Представится ещё возможность.
— Говорите так, будто уверены, что он бы ей отказал.
— Но не мог же он согласиться?! Наверняка он лично занимался подбором пар и не стал бы идти на поводу у какой-то недохулиганки.
— Вы так хорошо его знаете?
— Виктор Исаев — участник четырех вооруженных конфликтов и обладатель семи государственных наград. На его счету тридцать семь задокументированных случаев уничтожения боевиков и террористов... А ещё он близкий друг Дмитрия Перова — бессменного главы ФФС на протяжении одиннадцати лет. Они вдвоем разрабатывали методики обучения эсперов, руководили операциями против первых делинквентов и пробивали финансирование разработки кладенцов. Конечно я его знаю!
— Разрабатывал методики... Хм... То есть он и вас тренировал?
— Да. Как и всех фельдъегерей из первого поколения.
— Так что тогда он тут забыл?
— Он уже не молод. С возрастом хочешь более спокойно работы.
Моё лицо разрезала кривая ухмылка.
— Подобный человек не станет руководить сотней оболтусов из любви к педагогике. Что из нашей кафедры хотят сделать на самом деле?
— Думаешь, что отвечу? — с прохладой спросила Нора.
— Не доверяете?
— Ты не имеешь доступа к этой информации.
Я замолчал, обдумывая следующий вопрос, а потом сказал:
— А Яманкан?
— Родственные связи — самые крепкие, — с намёком отметила Нора.
— И всем плевать, что она секрет знает?
— Официально, она ничего не знает.
— Она так старается сбежать с кафедры, что в это трудно поверить.
— Это опять же подозрения. Мы можем предполагать, что отец ей рассказал о цели кафедры, но правда ли это — узнать проблематично.
— Её отец достаточно влиятелен, чтобы это знать, но недостаточно, чтобы вытащить её из... эм... того, что нас ждёт?
Нора равнодушно пожала плечами.
— Я знакома с Паулиной, но не с её роднёй... Мне безынтересно, почему всё именно так, как сейчас. Советую поступать так же. Получай итоговый результат и отталкивайся от него. Ты вот, например, жил в студгородке не задумываясь, почему он построен именно здесь? А потом узнал причины выбора, но что изменилось? Ничего!
— Вы про базу и туннели?
— Да. Изначально существовало три плана по развитию образования эсперов: множество небольших заведений, раскиданных по стране, как было прежде; перевод всех в обычные ВУЗы; и один единый университет для всех. Как понимаешь, — Нора обвела руками комнату, — победил третий вариант. Однако, затем вопрос с выбором места: кто-то наставил на Москве, кто-то на Петербурге, кто-то на Крыме. К окончательному решению никак не удавалось прийти, тогда Министерство обороны предложило именно это место, мотивируя безопасностью на случай вражеского авиаудара.
— Они планировали, что все студенты будут прятаться в туннелях?
— Верно.
— Но почему мы о них ничего не знали?
— Задумку прикрыли... Даже можешь догадаться, благодаря кому.
— Кому?
— Кхм... Пусть это будет вопросом на сообразительность.
В словах Норы была скрыта очевидная подсказка. Отказаться от бомбоубежищ в пользу... чего? Я невольно бросил взгляд на кончик охранной мачты, что виднелся над черепичными крышами.
— "Иммель"?
Особого простора для фантазий не было. Отец Майской единолично контролировал добрую половину технологий, связанных с эсперами. Наверное и мачты были сделаны на его заводах.
Нора кивнула.
— Олег Майский заявил, что тоннели — чушь собачья. Противобункерные авиабомбы пробивает двадцать метров армированного бетона. Одно точное попадание, и туннель станет братской могилой для сотен студентов. Вот он и добился, чтобы защита Университета состояла лишь из ПВО и мачт.
— А что они вообще делают?
— Понятия не имею.
— Э...
— Чудно, правда? Но мне и вправду ничего не рассказали. Из того, что знаю: охранные мачты что-то вроде кладенцов, только без капсулы внутри. Не представлю как они работают.
Я понял, что зря потратил время придя сюда. Нора либо ничего не знала, либо знала, но не говорила. Единственный "успех" — её разрешение на самостоятельный поиск подходящего эспера. Но с моими коммуникативными навыками я ничего не добьюсь.
— Выглядишь поникшим, — сказала Нора, заметив мою грусть.
— Сегодня я столько узнал, что впору думать, что жизнь повернулась ко мне задом.
Нора развела руками и, как ни в чем не бывало, сказала:
— Если жизнь повернулась к тебе задом — засади ей!
Я со всем возможным осуждением окинул это недоразумение женского пола, занимающее высокий государственный пост.
— Мне кажется, из вас получился бы прекрасный педагог. Дети, что выпархивали бы во взрослую жизнь из под вашего крыла, много бы добились в жизни.
Покинув кабинет Норы, я задумался о том, что делать дальше. Было уже почти пять. С одной стороны, можно идти домой. С другой — у меня остались дела в студсовете. Всё взвесив, я решил повременить с возвращением в общежития. Стоило разобраться с накопившейся почтой, чтобы потом сконцентрироваться лишь на помощи невидимке.
Спустившись на первый этаж, я дошёл до кабинета студсовета, когда увидел зелёный огонёк над замком. Значит, Яманкан ещё на месте. Видеть её мне не хотелось, но и уходить тоже. Немного помявшись у двери, я потянул ручку на себя.
Энтина уже ушел, если вообще приходил, зато вместо него был Обресков. Вместе с Майской они стояли у выхода с сумками на плечах. Уже собирались уходить? Ямакан единственная, сидела за столом, что-то торопливо печатая.
— Бергман... — с какими то странными нотками сказала она, оторвавшись от клавиатуры. — Думала, ты не придешь.
— Решил поработать.
Пауза.
— А на самом деле?
— В мои слова так трудно поверить?
Яманкан закрыла ноутбук и повернулась к окну.
— Небо... голубое?!
— Диффузное излучение неба то тебе чем не угодило?
— Ожидала тьмы египетской.
— Перед ней ещё восемь казней.
— Ради такого события, я не стала бы размениваться на ерунду, вроде саранчи и мора.
— А ты меня высоко ценишь!
— Исключительно по заслугам.
Формальное приветствие закончилась и можно было перейти к насущному.
— Куда-то собрались?
— Обресков был столь любезен, что позвал перекусить, — ответила Яманкан, выходя из-за стола.
— Тут есть одно неплохое заведение вот я и предложил заправиться супчиком, — пояснил Обресков.
Ты автомобиль, чтобы заправляться? И почему я узнаю об этом лишь сейчас? Впрочем, не хочу знать. Сердце у меня хоть и чёрствое, но нежное. Лишь бы только кто-нибудь, почувствовав неловкость, не предложил присоединиться. Жалость ранит сильнее, чем равнодушие.
— Не хочешь с нами?! — спросила Майская, выстрелив прямо в сердце.
— Я с подозрением отношусь ко вкусу Обрескова, так что откажусь.
— И чем тебе мой вкус не угодил?
— На днях ты опубликовал статью под название "Самые короткие юбки Университета"...
— И что не так?
— Статья была текстовой...
— Но популярной!
— Это никак не вернет три минуты жизни потраченных впустую.
— Ну... эм... никто не дал разрешения на фото... Вроде как... — почувствовав вину, Обресков стал оправдываться. — Но я следовал твоим советам!
Майская посмотрела на меня с отвращением. Она уже пожалела, что предложила присоединиться.
— Я не советовал ничего подобного.
— Ты предложил давать статьям более яркие заголовки.
— Но не выбирать тематику!
— Тоже было.
— Что?!
— Ты сказал, что в новостях нужно больше девушек, поскольку студентам это нравится.
По Майской стало видно, что она уже не на шутку встревожена тем, что ей приходится бывать в одной комнате со мной. Теперь я точно зарекусь помогать людям советами.
— Не помню такого. Кстати, а с чего ты решил позвать всех? — я резко сменил тему.
— Мы решили обсудить поиски Берлина в комфорте.
Я невольно бросил взгляд в угол комнаты, где приютился напольный глобус, повёрнутый к нам картой СССР.
— Не города, а человека, — сказала Яманкан, предугадав мою реакцию. — До меня дошли слухи, что с июня в студгородке действует ростовщик по прозвищу Берлин. Студенты, которым не хватает денег, могут взять у него взаймы. Разумеется с обязательством вернуть всё с процентами. Сеть ещё только начинает расти, однако, по моим прикидкам, в неё уже вовлечено около полусотни студентов. И их число продолжает расти. Если ничего не предпринять, то он затянет в финансовую кабалу слишком многих, а это может стать проблемой. Кстати, может ты о нём что-то слышал?
