— Ты меня раскусила.
Смысл врать, если для себя она уже всё решила?
— Сомневаюсь, что выйдет.
— Отчего же?
— Просто... Просто не сможешь.
— Для того, кто разбирается в людях, ты на удивление слепа...
— Тогда удиви меня.
— В детстве я был улыбчивым белокурым мальчиком, которого баловали сладостями все бабушки в подъезде.
— Удиви, а не соври!
Узнай она, что это правда, то грохнулась бы в обморок. Пусть я и сам в это уже не до конца верил, принимая за ложные воспоминания. Хотя мама утверждала обратное. Сам не понимаю, как дошёл до теперешнего состояния.
— И как тогда?
— Я хочу сыграть с тобой в игру.
Если она достанет маску и трехколесный велосипед, то откажусь.
— Какую?
— Каждый из нас выберет в толпе одного человека, а другой максимально точно опишет, что видит. Ошибка — проигрыш.
Правила были весьма условные, но раз речь не зашла о награде, то можно попробовать. Всё равно я не поиграю — видеть плохое я умею. А половина картины — уже правда.
— Согласен. Выбирай.
Яманкан кивнула и сразу же указала на другую сторону стойки, где сидела парочка.
— Что скажешь о них?
Несколько секунд я изучал их движения и мимику и пришёл к неутешительному выводу.
— Самое начало отношений... И уже конец. Наверное, второе или третье свидание. На прошлых девушке с ним было скучно, но она решила дать ещё один шанс. Парень чувствует прохладу и из кожи лезет, чтобы её развеселить, отчего выглядит глупо. А это девушку ещё больше раздражает.
— Проигрыш в первом же раунде!
— А роль судьи ты тоже на себя взвалила?
— Не придирайся. Ты проиграл. Признай поражение.
— И не подумаю. То, что я увидел и есть правда. А у тебя другая версия?
— Девушке просто не нравится это шумное и людное место. Ей хотелось побыть с парнем наедине. Интимная обстановка тихого ресторанчика или кафе на набережной прекрасно бы подошли. Но он взял её сюда не зная этого.
— Что за бред?
— Скажу тоже.
— Да ты совсем в людях не разбираешься.
— Кто бы говорил! — Яманкан сделала паузу. — Так и быть: начнём сначала. Что скажешь о... кхм... нем?
Яманкан вновь не стала долго выбирать и указала на модно одетого парня: облегающие брюки, пиджак с укороченными рукавами, уложенные гелем волосы.
— Провинциал... Родом из городка, где свадебным шиком считается костюм с отливом. Подписывается на красоток в Инстаграме, а когда те не поступают так же в ответ — отписывается. Сюда пришёл подцепить девушку. Расслабленная поза и стакан в руках — хочет выглядеть опытным завсегдатаем тусовок, но мельтешащий взгляд выдаёт. Как только наметит "жертву", начнет танцевать рядом с ней вычурно и напоказ.
— Это было слишком просто, — сказала Яманкан, которую мой ответ не впечатлил.
— Тогда твой шанс показать себя. На два часа: девушка, высокие сапожки, мини-шорты, белая блузка.
— Пай-девочка. Трудоголик. Любит вести себя холодно и неприступно. Однако здесь снимает напряжение. Считает, что раз в неделю имеет право делать, что угодно. Поэтому одевается вызывающе и веселится как последний раз в жизни. Не прочь попробовать новое. Но поскольку это лишь самоустановка на отдых, то даёт задний ход как только начинает происходить что-то, что не включено в её график "пятничного кутежа".
— Ты еёё знаешь, — сказал я.
— Нет.
— А если я подойду и спрошу о тебе?
— А ты сможешь заговорить с девушкой на танцполе?
Кто мы? Мужчины! Что мы хотим? Познакомиться с той красоткой! Когда мы это сделаем? Да ну, вдруг она не одна... или откажет там... останусь сидеть на месте.
— Да.
Я не соврал. Скорее, я инвертировал правду.
На телефон Яманкан неожиданно пришло сообщение. Прочитав его, она стала озираться, словно пытаясь определить направление, а потом встала и принялась поправлять волосы.
— Обресков заметил одного на танцполе.
— Удачи, — равнодушно бросил я вслед исчезнувшей в толпе девушке.
Чтобы хоть как-то скоротать время, я достал телефон и стал листать новости. Возле меня кто-то сел. Сперва я даже не обратил на это внимание, пока боковым зрением не заметил что-то отталкивающе золотистое. Крашенинникова, сидя в пол оборота, водила пальчиком по стойке, выбирая напиток. За ней было ещё несколько свободных стульев. Дурной знак.
Выбрав какой-то коктейль, она подцепил карточку заказа и мягко подтолкнула ко мне. За пределами долины она могла швыряться деньгами как опилками, а здесь на неё распространялись общие правила. Даже в этом клубе, она обязана была платить. Или просить заплатить за неё. Это не запрещали.
Интересно, а есть какой-нибудь спрей, отпугивающий мажорок? Вроде дихлофоса, но убойнее. С ароматом подъезда пятиэтажки шестьдесят восьмого года постройки? Если нет, то готов нести заявку в Роспатент, а потом искать инвесторов. Я уже даже рекламный слоган сочинил: "Неповторимый букет запахов на страже Вашего одиночества!".
— Угостишь?
Я приложил палец и счетчик промилле заполнился почти до конца. Её точно с этого напитка не развезет? Кстати, алкоголь разрушает ПБА. Не так эффективно, как ингибиторы, которые принимают делинквенты-заключённые, но одним похмельем утром не отделаться.
Бармен принялся орудовать бутылками, а мы так и продолжили молча смотреть друг на друга. А социологи утверждали, что вторая волна феминизма приведёт к тому, что женщины сами станут проявлять инициативу. Сейчас, к слову, третья, а Крашенинникова по-прежнему ждёт моего шага. Ну уж нет — такой лентяй как я не станет пренебрегать плодами трудов миллионов одиноких кошатниц.
Наконец, коктейль был готов. Девушка, взяв стакан за тонкую ножку, сделала маленький глоток, причмокнуло и довольно улыбнулась.
— Хочу тебя поблагодарить, — сказала она.
— Устно, так понимаю.
Крашенинникова кивнула и вновь сделала глоток.
— Важен не подарок, а внимание.
— Хорошо. Можешь благодарить.
— Преблагодарствую...
— Спасибо.
Кажется, за коктейль я переплатил.
— Почему ты помог мне?
Проблема треста пятнадцати рублей за коктейль отошла на второй план. Я знал, что рано или поздно попытка изменить исход выборов мне аукнется. Но не думал, что так скоро — ровно две недели прошло.
— Я не захотел целый год сидеть в студсовете.
— Почему тогда не взял самоотвод после выборов?
— Я захотел помогать людям.
— У тебя биполярное расстройство?
Лучшая выпускница "Вишнёвого сада" две тысячи тридцать седьмого? Ну-ну...
— Вижу, ты из тех, кто любит подолгу ходить кругами... Спрошу прямо: что тебе нужно?
— Не хочешь помочь ещё раз?
— С чего вдруг?
— Слышала, твои отношения с Паулиной весьма... натянутые.
Был только один человек, кто мог разболтать об этом. Вообще, Майская напоминала санитарку Красного Креста, что по десять раз на дню пересекала демаркационную линию, помогая сторонам обмениваться слухами.
Я хмыкнул, нацепил на лицо фирменную кислую ухмылку и рубанул с плеча:
— Пожалуйста, не нужно впутывать меня в вашу склоку! Это семейные разборки, и мне нет до них дела.
— Аха-ха! Так ты знаешь?!
— О том, что ты золовка Яманкан? Да. И, в общем-то, поэтому я не стану помогать. Наверное, ты с детства в брате души не чаяла. Оттого и не можешь принять помолвку с этой... кхм... этим... кхм... В общем, ты сама знаешь, что ему сосватали.
По рассказу Майской я сразу понял, что Крашенинникова — агрессор. Она боялась, что Яманкан дурно повлияет на брата, но ничего поделать не могла. Видимо, тому она нравилась. Так что девушке приходилось разрываться между желанием не рассорится с братом и стремлением подпортить жизнь его невесте, чтобы она расхотела выходить замуж.
Даже предложение стать заместитель было ради этого. Она знала Яманкан и понимала, что та откажется, но не могла удержаться, чтобы в лицо не намекнуть, что делает это из неприязни.
— Да, ты прав. Я была против помолвки. Предпочту быть с Паулиной подругами, а не родственниками. А для этого нужно приложить немного усилий.
Избирательная кампания и помощь в открытии клуба — это немного? Не стоит делать хорошую мину при плохой игре. Если хочешь расстроить брак, если куча более надежных способов. Например, невзначай спросить, кто будет убираться и готовить. Стоп. Они же богатые, а значит стандартные причины семейного кризиса их минуют. Печаль-тоск...
— Тут я тебе не помощник. В крайнем случае, ты всегда можешь сбагрить его другой сестре.
— Ни одна не подходит.
— Разве? Думал там как в сказке: было у отца три... дочки: старшая — умная девица, средняя — и так и сяк, а младшая вовсе... кхм...
Крашенинникова улыбнулась.
— Вообще то, Паулина не младшая: есть ещё сестра, которая в средней школе.
— Похоже кто-то так хотел сына, что не мог вовремя остановиться...
Девушка чуть склонила голову, словно стараясь изучить меня с нового угла.
— Как ты с Паулиной познакомился? — непривычно деловым тоном осведомилась она.
— Мы вместе учимся.
— Ты понял о чём я.
— Я не из того типа людей, что умеют понимать мысли собеседника.
Она чуть сощурила уголки глаз, сделала паузу, и лишь потом пояснила.
— Всегда есть отправная точка: первая фраза, место встречи... То с чего всё начинается. Какой она была у вас?
— Наши глаза встретились, когда она старалась не проблеваться после того, как увидела учебный корпус контаминации, — сказал я чистую правду.
— Не хочешь говорить?
— А ты не хочешь объяснить, почему спрашиваешь?
— Хм... Ладно, забудь, — сказала она и, быстро стрельнув глазами мне за спину, быстро встала. — Было приятно пообщаться.
— Ты не притязательная...
Она улыбнулась и, махнув на прощание рукой, оставила меня одного.
Странный разговор. Словно в середине беседы я сказал что-то, что её удивило, заставив по другому смотреть на меня. В предыдущие две встречи она смотрела на меня как на пустое место, но теперь она демонстрировала любопытство. Только бы оно не побудило её попытаться узнать обо мне побольше.
Яманкан села рядом.
— Как успехи? — спросил я.
— Неплохо. А у тебя?
— Приятной тяжести тридцати сребреников не ощущаю.
— Как глупо. Раз уж намерен мстить, то союзники не помешают, — сказала она и усмехнулась, будто мои слова продолжали её забавляли. Не было даже попытки сделать вид, что воспринимает угрозу всерьёз. Она вправду уверена, что между нами столь большая пропасть? Если так, то её смертный грех и вправду: гордыня.
— Это как слезать с героина, чтобы подсесть на кокаин.
— А ты получаешь от нас удовольствие?
— Только абстинентный синдром, — тошнота, бессонница и депрессия — у меня все признаки ломки. Хоть температуры и ломоты в костях удалось избежать. — Что удалось узнать?
— Не так много, как рассчитывала. Он передал деньги парню-сороке: высокий, светлые кудрявые волосы.
— Если все портреты столь "детальны", то можно идти домой... А что по сумме?
— Взял четыре тысячи, вернул четыре тысячи четыреста.
— Он так охотно всё выложил?
— Обаяние города берёт, — сказала Яманкан и манерно откинула волосы.
А думал катапульты и стенобитные орудия... А вон оно как всё устроено!
Мы замолчали и продолжили цедить из стаканов. Говорить, кроме как о расследовании, было и не о чем. А эта тема была не сильно интересна — мне важнее итог, а не процесс. Однажды я погорел на отсутствии любопытства, но начни сейчас его изображать — будет ещё хуже.
— Что-нибудь узнали?
Я повернулся на голос и увидел Обрескова. Почему-то одного.
— Константин — одна штука, Майя — ноль штук... — Яманкан прищурила глаза. — Пожалуйста, скажи, что ты не бросил девушку одну?
— Она пошла поболтать с Настей.
— Лучше бы ты её бросил...
— Она и так узнает, чем ты занимаешься, — сказал я. — Полагаешь, расспросы останутся незамеченными?
— А вы уже с многими поговорили? — спросил Обресков присаживаясь рядом.
— Только с тем, на кого ты указал, — ответила Яманкан.
— Не густо. Стоит ускориться!
— Откуда столько рвения? — спросила Яманкан.
— Ну так я здесь за этим.
— Расследовать? — на всякий случай уточнила она. Я тоже заподозрил неладное.
— Девушек цеплять!
— Честность — лучшая политика, да?
Яманкан произнесла это с пренебрежением, что Обрескова нисколько не смутило. У него был план и он ему придерживался. К сожалению, он ещё решил им с нами поделиться.
— Я слышал, противоположный пол неровно дышит к мужчинам с властью.
— Не сведешь с дилером, что ею барыжит? Мне бы пригодилась немного влияния.
— Им не обязательно знать, что её у меня нет. Но парень, ведущий расследование, подсознательно ассоциируется с полицейским, а полиция — это сила и власть! А от них девушки млеют испокон веков. Стоит лишь начать расспросы, и дело в шляпе.
Мой стакан опустел всего минуту назад, так что я не мог поперхнуться. За меня это сделала Яманкан.
— Не знаю, от чего я в большем недоумении: от хода мыслей или от того, что ты делишься ими со мной.
— А почему я должен скрывать их от тебя?
— Я девушка.
— А... ну да, но понимаешь... — он не успел закончить, когда поймал мой взгляд. Сидя за Яманкан, я покачал головой. Он хотел ляпнуть "Ты мыслишь, как парень", а нет ничего более оскорбительного для девушек, чем их в них не видеть. Можно подумать, что Яманкан это не тронет, но в среду я заметил, что надменность Решетниковой её взбесили. Не стоит рисковать. Острый ум и холодное сердце не отменяют мстительность. А с плохими качествами президент была на короткой ноге, — ты показалась человеком, с которым можно легко говорить о чём угодно!
Я поднял вверх большой палец.
— Ой... это так неожиданно! Ты меня в краску вгоняешь!
Голос всех стесняшек похож на скрежет ножовки по металлу?
— Больше не буду.
Обресков тоже себе что-то заказал, но не успели его напиток приготовить, как через пару стульев от нас села девушка в легком платье с открытыми плечами. Яманкан хватило одного взгляда, чтобы узнать в ней одну из возможных заемщиц.
— Напротив, белое платье с окантовкой из рюшек, — тихо сказала она.
— Думаю, сейчас мой выход, — зашептал Обресков.
— Мы же решили, что я буду вести допросы. Если Берлин решит действовать, то он должен быть нацелен только на меня.
— От одной беседы ничего не случится. Уверяю!
Яманкан вздохнула, бросила на девушку оценивающий взгляд, будто сравнивая ложбинку между грудей и упорство Обрескова, и пожала плечами.
— Ладно, давай ты. Только ничего не испорти.
— Хватит во мне сомневаться! — огрызнулся Обресков. — Входить в доверие я умею.
Неспешно, будто хищник, приближающийся к раненой добыче, он подошел к девушек, облокотился на стойку и, улыбаясь во все тридцать два зуба, сказал:
— Для столь горячей девушки как ты, нужен огнетушитель вроде меня.
Яманкан с такой силой впечатала стакан в стойку, что я испугался, что экран пойдет трещина. Обошлось. Тем временем девушка окинула Обрескова презрительным взглядом, остудила себя до нуля, наградила коротким, но обидным эпитетом и пошла прочь.
